Глава 21. Профессор упал на пол кухни, а следом на него вылился поток воды

Профессор упал на пол кухни, а следом на него вылился поток воды. Портал закрылся.

- Ну, вот ты и пригодился, - сказал он, теребя кулон на шее.

Он весь вымок. Кончики волос небрежно завились. Он пошел наверх обтереться полотенцем и надеть сухие вещи. Времени не было, чтобы вытереть мокрый пол. С него текли ручьи. Туфли были наполнены водой, и каждый шаг отдавался хлябанием.

Промокшие вещи были единственным нормальным нарядом профессора, но тратить силы на быстрое высыхание он не стал. Пошарив в своем маленьком гардеробе, он все же нашел более-менее приличный на вид костюм. Серые джинсы старого фасона, немного расклешенные к низу, льняная рубашка бежевого цвета с высоким прямым воротником. И темно желтые сандали, под низ которых он надел серые носки. Волосы зачесал в хвостик, перед этим насухо вытерев их полотенцем, но все же вьющиеся влажные кончики свисали на спине. Он поспешил во двор дома. Поднял руку вверх и громко сказал:

-Акворинум!

На его зов из темноты прилетел ворон огромных размеров. Он сел на железные перила крыльца. Большие черные глазницы птицы внимательно смотрели на Фейникова. Крылья немного подергивались в ожидании приказа.

Много веков назад он подобрал себе маленького птенца, забитого камнями городской детворы. И если бы не профессор, то жизнь ворона на том бы и закончилась, не успев начаться. Он выходил его. Дал ему имя Акворинум. Его одиночество пугало профессора, и он начал ставить на вороне магические опыты. С этими опытами ворон приобрел много необычных способностей. Как охотничья собака, он мог найти профессору нужного человека и передать послание; подчиняться его приказам и выполнять их безоговорочно. При необходимости выставить длинные и острые как бритва когти, способные разорвать медведя в клочья, разговаривать с профессором на древне-макенском языке, сверхскорость и многое другое, но самое главное - профессор заковал в нем вечную жизнь.

Профессор опустил руку до уровня лица, теперь ворон смотрел прямо ему в глаза.

- Кнайкти! Квиклькгеклькм! Кпкриквекди екго кко кмкне кв кдокм! – сказал тихо профессор, не отрываясь от глубоких понимающих черных глаз ворона.

Профессор захватил не мытый стакан с кухонного стола, когда шел на улицу. Из него пил Вильгельм. Ворон опустил клюв в кружку и затем резко поднял его вверх, как будто втягивал воздух, расправил крылья. Каждое крыло ворона было размеров с полтора метра. Сделал большой мах крыльями так, что профессор отвернулся в сторону, чтобы глотнуть воздуха. И отпружинив, взлетел вверх. Профессор успел только проводить взглядом его прыжок в воздух.

Ворон настолько быстро набрал скорость, что его было уже не видать. И снова один.

***

Настроение было ужасное. Ничего из задуманного не получилось, так как хотелось. Вильгельм вдыхал легкими влажный воздух. И даже встречный ветер не радовал как обычно. Шоркая ногами, он в нормальном темпе направлялся в свой дом. Замок давно остался позади. Он подождал их до рассвета, но так никто и не вернулся за ним.

Ему казалось, что все кончено... Упущен момент, возможно единственный, чтобы оживить Оливию, чтобы снова быть с ней. Наверное, профессор уже мертв. И все планы умерли с ним. Он снова вернется к своей прежней жизни отшельника. Все будет по-старому. Снова будет заботиться о доме, склепе, собаке.

Внезапно на Вильгельма нахлынул поток злобы. Как можно было так задурить себе голову? Поверить в то, что Оливия снова будет жива? Понадеяться на Фейникова? Он же всегда делал по-своему, и стоило бы предположить, что и в этот раз все будет именно так! Он всегда разрушал его планы и надежды. Ничего не изменилось, будь он проклят. Может ведьмы стихий сделают свое дело, задуманное ими веками назад, и придут за ним. Разнесут склеп Оливии, уничтожат ее навсегда. И его убьют…. Или нет? Может быть, оставят жить с этой болью в душе. Эти жуткие мысли так и лезли в голову Вильгельма. И как сильно он не старался от них избавиться, отвлечься, ничего не получалось. Он не заметил, как быстро пролетело время.

Его угнетала неизвестность и его оплошность. Из-за их разборок с Лари в замке, не успел попасть в портал и помочь профессору. Предчувствие того, что надо было не поддаваться Фейникову, а настаивать на своем еще больше омрачало Вильгельма. Он знал, что их затея была безуспешной с самого начала. Надо было сразу идти к Оливии, тогда такого бы не случилось.

Вильгельм открыл калитку. Его радостно встречал пес, махая хвостом и изо всех сил лая на весь двор. Вильгельм подошел к нему, присел на колени. Барбадос вилял перед ним, давая понять, как он соскучился по хозяину. Погладил своего пса за ушами, немного успокоился и зашел в дом.

Мысли о еде вызывали у него отвращение, ничего не хотелось. Хотелось все вернуть, но было поздно. Он положил псу поесть, себе налил крепкого кофе с коньяком и сел в кресло, безразлично смотря в никуда.

Вильгельм попивал свой ароматный напиток. Голова настолько разболелась, что слышался шум, как будто кто-то стучит в дверь. Но эту мысль Вильгельм прогнал от себя. Конечно, кто мог стучать в дверь в такой глуши. Но стук все же не прекращался. Вильгельм нехотя поднялся из удобного кресла, в котором пригрелся и почти что уснул, поставил пустую чашку на столик и открыл дверь.

Никого не было. Пес громко лаял, чуя присутствие чужого, проникшего на его территорию. Вильгельм посмотрел вниз, на лестнице сидел огромных размеров ворон и пристально смотрел на него. В ту же секунду он сорвался с места, залетел в дом, чудом не задев края дверного проема своими крыльями. Вильгельм зашел в дом. Он был удивлен появлению ворона.

Такой птицы он никогда не видывал. Что это? Послание? Надежда теплилась в нем, разгораясь с каждой секундой все сильней. Возможно, это от профессора, но он не был до конца уверен в этом полностью. По телу пробежала приятная дрожь, глаза светились от предвкушения и с выжиданием взирали на птицу.

Ворон сидел на спинке стула в кухне, обхватив рейку большими когтями. Вильгельм подошел к нему ближе и заметил в лапе нечто напоминающее подвеску. Подошел вплотную и разглядел амулет профессора.

Теперь он был полностью уверен, что этого ворона послал профессор. Вильгельм ликовал, Фейников был жив! Он никогда не подумал бы, что будет так рад этому.

Ворон издал странный звук похожий на крик, взмахнул крыльями и вылетел в незакрытую входную дверь. Стул упал с грохотом на пол. Вильгельм побежал вслед за вороном. Поняв, что ворон должен привести его к Фейникову, этот шанс ему точно нельзя упустить. Он выбежал на крыльцо своего дома, ворон почти скрылся из вида.

Вильгельм поднял руку вверх. Поднялся ветер. Он сделал движения рукой, словно крутил в воздухе невидимое лассо и резко выбросил руку вперед, словно закинул его. Крепко сжимая кулаки перед собой, Вильгельм ждал. Руки дернулись вперед, его потянуло следом, быстро проскочил три ступеньки лестницы, подпрыгнул. Его тело подхватил встречный поток ветра, Вильгельм раздавался в воздухе в разные стороны, подобно флагу. Вид напоминал суперменов из комиксов, которые летели в небе с вытянутыми вперед руками. Его тащил на себе ворон с большой скоростью. Дом Вильгельма уже давно скрылся за густыми темными деревьями.

Прошло примерно минут десять после того, как Вильгельм отдался в когти ворона, посчитав это самым правильным решением. Они неслись вдаль с огромной скоростью. Ворон с высокой маневренностью проскальзывал между деревьев. К Вильгельму это не относилось. Ветки неоднократно задевали, жгучую боль ощущал на себе. Плащ то и дело цеплялся за крону деревьев.

Наконец густой лес закончился. Показалась открытая местность, они летели вдоль трассы, ведущей к дому профессора. В голове крутились мысли лишь о том, что совсем скоро он будет с Оливией, осталось подождать. На этот раз он не даст Фейникову совершить глупость, все будет так, как решит Вильгельм.

Он надеялся, что его ведьма вернется к жизни, да, именно вернется к жизни, а не проснется. Добрые ведьмы не могут воскреснуть, ну и Оливия далеко не «белая» и «пушистая», что она очень властная и жестокая особа. Он даже пытался не вспоминать все прожитые им годы о том, что творилось после того, как Оливия заколдовала ведьм.

Она сняла маску доброй ведьмы, чуть не разрушила этот город, сколько людей она измучила и убила…. Да, он всем, всем, кто не знал этого, говорил, что она «уснула» практически сразу после того, как заколдовала амулет Эльвиры. Но правда была другая. Правда крылась в том, что много лет назад ее убили три добрые ведьмы, которые сами чуть не погибли при этом, потеряв много сил. И он ничего не смог сделать ни с этой правдой, ни с собой. Вильгельма любил ее.

Он не знал, почему профессор не был в курсе об Оливии и ее действиях. Возможно, после того, как он потерял Эльвиру, он был в трауре, жил в затворничестве, и не замечал ничего вокруг долгое время. Но, сейчас, Вильгельму это на руку, что Фейников ничего не знает.

Он вернет свою любовь, даже, если его придется заставить это сделать. Вильгельм свободной рукой достал браслет из своего кармана и внимательно на него посмотрел. Браслет от Оливии, который даровал ему долгую жизнь. Она оставила его ему. Она верит в него, она ждет его. Ей нужна его помощь. И он поможет, чего бы это ему не стоило.

***

Ворон беззвучно сидел в темном углу на кухонном шкафу. Он слился с темнотой, и лишь сверкающие черные глазницы выдавали его присутствие.

Вильгельм сидел за столом, напротив него сидел мрачный профессор. Он смотрел на Вильгельма исподлобья. Чувствовалось напряжение в воздухе.

- Что случилось? Где Лари, Джессика? - первым спросил Вильгельм, ощущая свою вину в том, что не смог попасть в этот портал.

- Лари... Погиб, - сухо ответил Профессор, - он попытался защитить ее... Но его дар только что пришел к нему..., и он не сумел спасти себя... Джессика и Энди в руках ведьм, я еле ускользнул от них..., теперь осталось слишком мало времени. Скоро они найдут последнюю, четвертую ведьму, и тогда случится то, что разрушит наш привычный мир.

- Значит, нельзя медлить ни минуты. Нужно срочно отправиться в мои угодья и оживить Оливию, это единственный шанс на спасение, - с напором заявил Вильгельм, всем видом показывая, что это не обсуждается.

Профессор не стал перечить, и это очень удивило Вильгельма. Значит, он действительно в отчаянии.

- Ты прав, но как мы попадем в ее склеп настолько быстро, пешим ходом...? Совсем не вариант, это отнимет много времени и сил.

- Может на вороне, если он выдержит нас двоих, - предложил Вильгельм, испытывая безумный восторг от того, что скоро увидит Оливию живой.

- Точно. Как я сразу не подумал об этом, - профессор шлепнул себя по лбу, - думаю, нас он выдержит, хотя я такое не практиковал.

- Тогда вперед! К Оливии! – Вильгельм с готовностью вскочил со стула.

- Стой, Вильгельм, мой ворон никогда не бывал возле склепа Оливии, - профессор схватил Вильгельма за руку, который уже вышел из-за стола и направился к выходу, - у тебя есть что-нибудь из того места... Камень, травинка, цветок....

- Нет, такого у меня нет, я еще не до конца сумасшедший как ты.

- Тогда нет смысла лететь на вороне, он не сможет нас быстро доставить в то место, - отчаявшись, сказал Фейников и присел обратно за стол, сложил перед собой руки и наклонил голову вниз.

- Но у меня есть ее браслет, я никогда не показывал его никому... Он помогает мне помнить о ней каждую минуту. Я часто опускаю руку в карман, нащупываю его, и мне становится легче... Хотя какая разница, главное, что он у меня есть, - сказал Вильгельм, пожав плечами.

Профессор поднялся со стула, протянул к нему руку. Вильгельм положил в нее браслет. Само изделие больше напоминало небо, он был выполнен из чудесного ярко-голубого камня, по которому струились белые мраморные ниточки, выписывающие странный узор. Профессор посмотрел в сторону ворона. Тот час же ворон подлетел к нему и точным резким движением подхватил своими когтями браслет. Вильгельм немного растерялся, но сдержался от грубых высказываний. Ворон опустился вниз возле входной двери, волшебно паря над полом, посмотрел в сторону профессора, давая понять, что он готов. В его глазах завораживающе мигнул огонек. Профессор побежал к своему питомцу как можно скорее.

- Фейников? В чем дело?

Но ответа не последовало. Профессор с каждой минутой ускорял свой шаг. Уже возле ворона он немного замедлил бег, оттолкнулся от пола и запрыгнул на ворона, правда, чуть не упал с него в сторону, но удержал равновесие. Провел рукой по крылу, наклонился вперед и что-то сказал ему. Вильгельм в оцепенение смотрел на это зрелище, как человек сидит верхом на вороне, и через некоторое мгновение будет лететь на нем.

Фейников достал из кармана длинную цепочку. Перекинул ее вокруг шеи ворона и крепко зажал в руках.

- Вильгельм! - обратился к нему профессор, прижавшись как можно ближе к птице, - не стой как вкопанный! Действуй!

Эти слова пронзили Вильгельма как гром, он очнулся. Поднял руку вверх, ударил ей по воздуху, входная дверь со всего размаху отварилась. В комнату влетел сильный ветер, ворон покрутил головой, приготавливаясь к прыжку, крылья встрепенулись, профессор еще больше вжался в него. Вильгельм закрутил в воздухе руки, словно прицеливаясь, и выбросил их вперед. Ворон взмахнул крыльями, Вильгельм даже не успел настроиться, как они уже летели.

Он снова болтался из стороны в сторону. Несмотря на прибавленную тяжесть в виде профессора, ворон летел также быстро, как и в прошлый раз. Профессор очень боялся встречи с Оливией. Он хорошо помнил ее, еще, когда Эльвира была жива. Он скрылся от нее после смерти Эльвиры.

Больше Оливия ничего для него не значила, вся жалость к ней давно прошла. Он старался не думать обо всем этом, это было неизбежно.

***

Через несколько минут они оказались в самом центре леса. Приземление было не очень приятным для Вильгельма, он упал на дерево, с помощью своей силы плавно спустился вниз. Ворон, высадив своего хозяина на землю, нашел себе удобное местечко, прямо на крыше склепа. Профессор обошел склеп вокруг, осматривая его, и дивясь, насколько прилежный вид он сохранил, невзирая на прошедшие века.

- Хорошо сохранился, - отметил профессор вслух, когда Вильгельм подошел к нему.

- Да, - задумчиво ответил Вильгельм, - я старался поддерживать это место... Что мне еще оставалось делать?

- Ну что? Пришло время. Пошли внутрь, кстати, ты все взял, что нужно для оживления?

Внутри профессора разгоралась война. Он противился себе, что будет оживлять ту, от руки которой Эльвира погибла. Оставалось только тешиться тем, что другого выхода нет. Он стиснул зубы, пытаясь заглушить вновь вспыхнувшую ненависть.

- Можешь в этом не сомневаться! – тембр голоса Вильгельма говорил о том, что вот-вот сбудется его самая заветная мечта, он практически излучал свет всем своим видом.

Вильгельм снял больших размеров замок с деревянной двери и толкнул ее. Дверь поддалась и открылась со скрипом. Они шагнули на пыльный пол. В помещение было установлено три статуи древнегреческих Богинь: Афродиты, Геры и Афины. Профессор не понял их значения. Скорее всего, Вильгельм поместил их сюда просто так, для интерьера. Повсюду были расставлены клумбы с цветами, самых разнообразных сортов. Сквозь окна, на котором был красочный узор, пробивалось мало света, так как окна были очень пыльные. Профессор посмотрел на потолок, с которого свисали растения, которых он раньше никогда не видел. Они были вьющимися с красивыми большими зелеными, соцветиями, и с темно-зелеными листочками.

- Что это? – спросил он у Вильгельма.

- Это Андрект. Ядовитое растение. Если попытаться понюхать цветок, можно скончаться на месте.

- Зачем оно здесь?

- В качестве предупреждения непрошеным гостям.

Профессор проследил за растением взглядом, его стебли низко свисали с потолка и расползались по стенам, впиваясь в них своими длинными шипами, придавая им красивый и опасный вид.

В конце склепа был люк, за которым скрывалась лестница, ведущая в подземелье. Вильгельм прошел к нему по тропинке между клумб, профессор последовал за ним. Он достал из-за пазухи ключ необычной формы. У него было длинное и острое основание, четыре извивающихся разветвления, расположенные в разные стороны от основания, абсолютно не симметричные друг другу. Вильгельм вставил его в отверстие в центе люка. Замок щелкнул, крепко захватив ключ, и Вильгельм поднял крышку люка.

Осторожно спускаясь по осыпающимся каменным ступенькам, вдыхали спертый и сырой воздух в полной темноте. На ощупь, спустившись где-то до середины лестницы, Вильгельм нащупал выключатель, щелкнул им, где-то заработал генератор, и вокруг все озарило ярким светом. Дальше они уже спустились уверенным шагом. Профессор с интересом рассматривал стеклянный гроб, очевидно сделанный на заказ у эльфа. Об этом говорили выведенные на нем узоры, которые ставят только они. Гроб стоял возле дальней стены. Над ним висела белоснежная тюль, закрывая полностью. Больше в подземелье ничего не было, только голые стены.

Вильгельм подошел к гробу и отодвинул тюль, давая возможность профессору заглянуть в него. Он осторожно подошел и заглянул в лицо Оливии. Она не выглядела спящей, как говорил Вильгельм. Да, она потеряла много энергии, профессор помнил это. Но она…. Она выглядела мертвой.

Фейников отошел назад. Его настораживал вид Оливии, он был не естественным, от нее исходил отрицательный поток силы.

- Вильгельм, - начал Фейников, стараясь не смотреть на гниющий труп, в котором может теплиться жизнь, - Она…. Она мертва.

- Я знаю, - ответил Вильгельм спокойным тоном, но с горящими глазами.

Сейчас, любой, кто бы посмотрел на него, решил, что он безумен. Лицо пылало пунцовой краской, губы влажные, растянутые в чудовищной улыбке. Профессор был напуган, он понимал, что здесь что-то не так, но мозг отказывался принимать то, что последний шанс может оказать просто фальшью:

- Что значит - ты знаешь! Добрых ведьм нельзя вернуть к жизни.

- Я знаю, - тон Вильгельма угрожающе повышался.

- Что ты заладил, знаю, знаю?! – профессора накрывала паника.

- Фейников, - начал Вильгельм уже грубо, метнув на него устрашающий взгляд, - начинай ритуал.

Фейников смотрел на него дикими глазами загнанной в угол добычи. На этот взгляд Вильгельм ответил еще жестче:

- Да, она не добрая ведьма. И только потерянная ею энергия не дает ей воскреснуть самой. Но мы с ней преследуем одну цель, не так ли?

- Нет! – выкрикнул в отчаянье профессор, - Она убьет их всех!

- Разве ты не хочешь спасти этот, чертов мир? – Вильгельм подошел к нему ближе, схватил его за грудки, - Разве нет? – повысил он голос.

- Да, но….

- Я хочу вернуть свою любовь! – Вильгельм оттолкнул его, а профессор еле удержал равновесие.

Фейников понял, что сейчас он уже ничего не сможет поделать. Надо было уже тогда задуматься, когда Вильгельм принес мертвую воду вместо живой. Именно мертвая вода помогает вернуться темных ведьм из небытия. Но профессор не мог понять, почему он ничего не знал об Оливии? Неужели он настолько был убит горем, от потери Эльвиры, что не замечал ничего вокруг? Ведь она должна была проявить себя, когда ей уже ничего не угрожало. Остается молиться, чтобы Вильгельм не убил его, после того, как он пробудит Оливию. Ведь он потратит на это почти все свои силы и не сможет защищаться.

Фейников направился к гробу под пристальным вниманием Вильгельма. Тот достал из-за пазухи свиток, мертвую воду и отдал это все профессору. Поливая ведьму мертвой водой, которая вернет ей ее силу, читал заклинание, которое посылает через эту воду импульсы. Перекачивая жизненную силу профессора в ведьму. Фейников еще раз взглянул на ее тело, которое было все в трещинах, с иссохшей кожей, облегающей кости. Ее некогда нежно розовое платье было серым от пыли и материал уже кое-где начал разлагаться, а ее рыжие волосы почти потеряли свой цвет.

Как она могла так тщательно скрывать свое истинное лицо? Она так клялась ему в любви, что профессор и в жизни бы не поверил в то, что она может лгать ему в чем-либо. Хотя, наверное, это месть, за то, что он выбрал Эльвиру, а не ее. Внезапно профессору показалось, что ее ресницы встрепенулись. Неужели, она чувствует присутствующих? Но, она не может подавать признаки жизни, она же мертва. В профессоре загорелись последние нотки надежды, и он приступил к ритуалу. Профессор читал на древнем языке заклинание со свитка, одновременно направляя струю воды в ее полуоткрытый рот.

В подземелье, откуда ни возьмись, появился ветер, издавая душераздирающий свист. Он сбивал профессора с ног, раздувая тюль над его головой, резкими порывами. Послышался треск, Фейников зажмурился, выдержат ли стены такой поток ветра? Внутри бушевал ужас от происходящего, профессора покидали последние силы. Он устал, устал бояться и думать, что-то решать и что-то делать. Фейников ощутил, как прожитые года всем грузом навалились на его плечи. Он пал возле гроба на колени и положил свиток ей на грудь.

Вильгельм стоял в стороне, ветер не причинял ему неудобств, он торжественно улыбался, в ожидании. Внезапно тюль сорвало с крючков, и она начала описывать над гробом странные узоры, похожие на магические символы.

Профессор щурил глаза от ветра, который уже поднял с пола достаточно пыли, образовав песчаную бурю, пытаясь рассмотреть знаки. Нос приходилось закрывать рукавом, чтобы хоть как-то дышать, перед глазами стояла стена из пыли, Фейников, отполз от гроба на пару метров. Вильгельма не было видно, но он не сомневался, что тот сейчас не испытывает неудобств.

Через пару мгновений буря утихла. Ветер резко перестал дуть, пыль тяжелым весом упала на землю, как будто кто-то насильно заставил ее это сделать, а тюль, повиснув над гробом плотным шаром, вдруг взорвалась, издав оглушительный шум и осыпав Оливию переливающимся на свету брильянтовым пеплом. Не прошло и доли секунды, как она медленно и как бы нехотя открыла глаза. Свиток на ее теле начал тлеть, а профессор ощутимо все больше ослабевал. Через пару секунд свиток вспыхнул, а у профессора больше не осталось сил, чтобы даже сидеть, он повалился на землю, до последнего стараясь не потерять сознание.

Оливия резко села, приобретя в мгновение ока свою жизненную первоначальную красоту. Светлая кожа, ярко рыжие волосы, немного пышная, но пропорциональная фигура, все говорило об ее неземной сексуальности. Возможно, она покорила много мужчин за свою жизнь, но ее голос…. Он был жестоким, грубым и убивающим любые вопросы. «Да, у Эльвиры был тоже жестокий голос, но он был мелодичным» - отметил про себя профессор. Вильгельм в два шага оказался подле нее, нажал на какой-то рычаг и края гроба сравнялись с его дном.

- Вильгельм, - произнесла она сухо и встала из гроба, проведя по его щеке рукой.

- Оливия! Я так долго ждал. И вот настал этот день, - радостно сказал Вильгельм и крепко обнял ее, одновременно ловя ее руку на щеке и не отпуская.

На ее лице ничего не отразилось ни радость, ни боль, ничего, никаких эмоций.

Она стояла в объятьях Вильгельма, похожая на куклу, руки были опущены вниз, никаких движений. Она что-то говорила Вильгельму, но профессор ничего не слышал, она говорила слишком тихо.

- Отпусти меня, - громко сказала Оливия, и оттолкнула от себя Вильгельма.

Он упал на пол, руками опер сзади пол. В глазах было удивление и непонимания, что все это значит и почему. Она подошла к нему, опустилась на колени, посмотрела в его глаза. Рукой провела по его щеке, нежно дотронулась до губ.

- Ты хорошо сохранился...- шепотом сказала она.

- Ты тоже моя дорогая, только немного постарела..., - сказал Вильгельм, - но мы выглядим одного возраста, и это даже к лучшему...

Профессор заметил на ее лице множество морщин. Возможно из-за большой потери ее магической энергии, она не может вернуть себе все свои года, а энергии профессора не хватает.

Она прикрыла пальцем руки его губы в знак того, чтобы он прекратил разговоры. Приблизилась к нему вплотную. Профессор не понимал, что все это значит, что происходит, но все же не решился выяснить это, продолжая лежать на полу и борясь с наступающей сонливостью. Ах, этот сон, как прекрасно было бы погрузиться сейчас в него, избавится от этой усталости. Блаженство растекалось по его телу, ему вдруг стало тепло и уютно, он прикрыл глаза, проваливаясь в небытие.

- Где мой браслет? - тихо спросила она, - тот, что я подарила тебе, который даровал тебе эту долгую жизнь, чтобы ты вернул мне жизнь.

- Он в моем кармане, - лицо Вильгельма озаряло счастье.

Рука Оливии плавно соскользнула в карман Вильгельма, нащупала браслет, достала его. Внимательно посмотрела на него. Одела на правую руку, в глазах проскользнула черная дымка, но тут же затихла.

- Оливия, я не забыл о том, о чем ты просила меня перед смертью, я достал его в магической лавке и принес с собой, Вильгельм что-то достал из кармана и отдал это Оливии.

Оливия снова коснулась рукой щеки Вильгельма и нежно спустилась к его губам. Наклонилась к его уху и что-то прошептала. После этих слов Вильгельм судорожно пытался подняться на ноги, но у него не получалось. Ее губы коснулись его губ и соединились в страстном поцелуе.

С каждой секундой от их поцелуя, она начала медленно омолаживаться, незаметно. Казалось, долгожданный страстный поцелуй двух влюбленных давно не видевших друг друга. Но это было вовсе не так. Оливия становилась моложе, а Вильгельм пытался освободиться от этого поцелуя, он ерзал, брыкался, но все тщетно.

Оливия оторвала свои губы от губ Вильгельма. Ее лицо приобрело нежно розовый цвет, на щечках заиграл румянец, губы стали ярко алого цвета, кожа приобрела глянец, все морщины расправились, оставляя ее лицо неестественным, а волосы стали словно шелк. Убрав руки от Вильгельма, неподвижно сидящего, она пошла в сторону профессора. Вильгельм небрежно завалился на пол. Кинув недовольный взгляд на профессора, она вытянула руку вперед, ладонью вверх, на которой уже переливался энергетический шар. Он медленно отделился от руки и поплыл прямо к телу профессора, растворившись полостью в нем.

Профессор открыл глаза, его взор сразу же упал на Вильгельма. Он кинулся к нему, позабыв об Оливии вовсе, с неожиданно вернувшимися силами. Вильгельм лежал на животе, лицом в пол. Фейников присел возле него. Он повернул его на спину. Картина была жуткая. Вильгельм не дышал, Оливия забрала его жизненные силы. Кожа обтянула кости, стала бледно земельного цвета, глаза впали, рот усох, нос впал в череп. Вены жутко выступали, была видна каждая жилочка, появилось много морщин. Сейчас, казалось, что ему не меньше, чем сто, а то и двести лет. Профессор закрыл рукой его глаза, и, внезапно, тело Вильгельма рассыпалось в прах.

Фейников отошел от него, резко повернулся к Оливии.

- Что это значит? - непонимающе спросил он, смотря в глаза Оливии и, она не помнила его. Это очень пугало.

Если она вычеркнула его из своей памяти специально, с помощью магии, и решит его убить, то ему уже ничего не поможет. До этого он хотя бы мог надеяться, что ее чувства к нему, не позволят этого сделать.

Оливия смотрела на профессора, словно надсмехаясь над ним, с неким ехидством, в глазах отражалась злоба, чего он в жизни не видел в ней, но самое странное это то, что Фейников почувствовал в себе нотки притяжения, его притягивала Оливия, и он не мог сопротивляться. Что его так манило к ней сейчас? Чего не хватало ей при жизни, чтобы он вот так вот возжелал ее? Профессор рассматривал ее и никак не понимал что «это».

- Я долго ждала, - неожиданно мягким размеренным голосом сказала Оливия.

Ее голос проник в душу профессора, он был настолько глубоким и смиренным, что профессор почувствовал отрицательную силу внутри нее, несмотря на то, что он все еще надеялся, что она добрая ведьма, и это не сочетаемые понятия. Ее глаза стали похожи на горящие угольки, в них пылал огонь, он знал, что так будет.

И все же от ее слов профессору стало легко, он практически поверил в них, но тут же ощутил страх и отчаяние, они словно волна обрушались на него. Шестое чувство подсказывало ему, что надо бежать и скорее, подальше отсюда. Нет ничего доброго в этой ведьме, и Вильгельм говорил правду. Но он все же не поддался этому чувству, остался. Его надежда еще теплилась внутри. Откуда такая наивность, он сам не понимал. Она шла откуда-то изнутри, затмевая ясный разум. Ему хотелось верить в то, что так и должно быть, что Вильгельм принес себя в жертву не случайно, что он знал об этом. Возможно, она вернула себе силы вот таким образом, и забрала себе его дар, чтобы быть сильнее, чтобы уничтожить ведьм стихий.

Профессор снова подошел к Вильгельму.

- Его нельзя так оставлять, надо, что-то сделать, - сказал он, и посмотрел на Оливию.

Она одарила профессора своим взглядом, он был невероятно холодным, спокойным и бессердечным. Ей было наплевать на Вильгельма, и профессор видел это, но, несмотря на это она подошла к нему. Ее движения были четкие и плавные, казалась, что она шла по воздуху, словно плыла по воде. Приблизившись к нему, Оливия отвела руку в сторону, профессора оттолкнуло к стене.

Она посмотрела на прах Вильгельма, ни одной эмоции не было видно на ее лице, оно было каменным, безразличным. Она поднесла руки к своему лицу и нежно дунула, словно сдула с них песок. Прах Вильгельма подхватил ветер, взявшийся ниоткуда, и разнес его в разные стороны. Осталась лишь одежда от него, а сам он исчез.

Вот, мертв. Что же он чувствует, так давно мечтавший о его смерти? Профессор покопался в себе. Ничего. Неужели переболело все? И вдруг, он ощутил сочувствие, ведь они оба ошиблись в своих любимых. Как же все-таки они схожи! Влюбленные глупцы, готовые на все, ради тех, кто может их убить, и глазом не моргнув. Это больше похоже на помешательство. Фейников отвлекся от своих мыслей, и с недоумением смотрел на Оливию.

Он представлял ее не такой. Она была безмолвна и хладнокровна. От нее веяло смертью. Даже ведьмы стихий теперь казались добрее. Возможно это уже не та Оливия, которая была раньше. Профессор цеплялся за все сказки рассказанные Вильгельмом о ней. Он все еще не хотел верить. «Как-никак добрые ведьмы умирают раз и навсегда, и уже никогда не возвращаются к жизни, а эта не умерла, она просто спала долгим сном, ее силы поддерживал браслет, все это время находящийся у Вильгельма, он подпитывал ее жизненные силы. Только благодаря нему она не рассталась с жизнью навсегда. Это первый подобный случай за всю историю существования мира. Ведь это же, правда?» - сам у себя спрашивал профессор. Ведь не может же она быть со стороны тьмы, но все говорит именно об этом! Поэтому он не знал, что думать, верить ли ей и просить ее о помощи.

Она непредсказуема, не ровен час, как она в любую секунду сможет сделать с профессором то же самое, что и с Вильгельмом. Фейников решил рискнуть, она - его последняя надежда искоренить ведьм стихий из этого мира. Они сейчас представляют большую угрозу всему человечеству, чем Оливия. Его решение о риске не изменила даже ее последняя фраза.

-Смерть, прекрасное чувство. Но воскрешение дарует ощущение неуязвимости, - она хихикнула, и сердце профессора замерло.

Надежда на ее доброту умерла.