POV Bill 2 страница. Кул ненадолго задумался, потом решительно произнес, как будто отрезая себе пути назад: - Хорошо, пусть все идет так

Кул ненадолго задумался, потом решительно произнес, как будто отрезая себе пути назад:
- Хорошо, пусть все идет так, как есть. Я не хочу, чтобы ты думал, что я на что-то претендую, - он замолчал, подбирая слова, - вернее, на тебя, Том, ты ведь понимаешь, да? Я не буду ничего требовать, ничего выяснять. Я просто знаю, насколько ты любишь Билла. Но вся эта ситуация, для меня мало что меняет. Ты ведь не сможешь сам отказаться от ваших отношений… - это был не вопрос, а утверждение. Кул поднял голову, глядя на ряд машин впереди.- И это правильно. Есть Билл, и с ним ты все и будешь выяснять.
Том кивнул, хотя и видел, что Кул не смотрит в его сторону.
- Ладно, - Кул выдохнул.- Все нормально. Пройдет время и все расставит по своим местам.
Они немного помолчали, каждый о своем.
- Пойдем, Том. Уже пора.
***
Симона встретила Хельгу после смены в клинике. Подруги решили провести хотя бы немного времени вместе – в последние недели это случалось редко. Посидеть в баре, поговорить, к тому же темы для разговоров у них сейчас были как никогда общие.
Хельга обводила пальцем по краю бокала с минералкой, слушала Симону, по ходу разговора уточняла детали – ей было интересно и в то же время удивительно слышать то, что постепенно открывалось, складываясь в практически невероятную картину жизни ее лучшей подруги.
- А если она не захочет говорить с тобой?
- Захочет, у нее не будет выбора. Я не буду ей звонить перед приездом, уж тогда-то она точно не захочет меня видеть. А так просто, скажу, что мне нужны сведения. Придумаю что-нибудь, - Симона стряхнула пепел с сигареты. - Мне нужно, Хельга, понимаешь? Конечно же, Билл знает где похоронены родители, но я хочу ей в глаза посмотреть, после того как скажу, что она сломала жизнь внуку! А еще хочу понять, почему эта гадина от него отказалась. Представляешь, четырнадцатилетнего домашнего мальчишку, которого любили и холили родители, вот так взять и вышвырнуть в приют!
- Может, тебе нужно было бы сначала поговорить с Биллом? Может, он знает, в чем причина?
- Господи, Хельга, да какой бы ни была эта причина - пацан-то здесь причем?
Хельга обвела взглядом полупустой бар.
- Ну, тут ты права, конечно…
- А с Биллом я об этом поговорю, но уже тогда, когда он все знать будет. Этого невозможно будет избежать. А сейчас я хочу сама поехать и хоть чуть-чуть разобраться во всем.
- Тому скажешь?
- Конечно, скажу. Тут уже скрывать нечего.
- Ты уверена, что Ральф раздобудет адрес?
- Даже не сомневаюсь.
- Как у тебя с ним, Симочка? - Хельга внимательно смотрела на подругу.
Симона усмехнулась и опустила глаза, разглядывая сигарету, в пальцах.
- Не думала, что буду относиться серьезно к парню на десять лет моложе себя.
- Значит все-таки серьезно?
Симона кивнула.
- Да, ты знаешь, он меня сам и заставил серьезно относиться к нему. Я же думала, что так, до первого секса. А он мне после нашей первой ночи такой букетище роз притащил, что я его побоялась домой нести, оставила в клубе, не знала, как Тому объяснить, - Симона усмехнулась. - Глупо, понимаю, но я тогда и задумалась. А потом, чем дальше, тем больше. Знаешь, можно было бы понять, если бы он просто запал на тетку богатенькую…
- Ну что ты городишь, дорогая? Посмотри, как ты выглядишь? Тебя же за девушку Тома принимали не раз, - Хельга рассмеялась. - Хочешь сказать, что тебя только из-за денег полюбить можно?
- Надеюсь, что нет, - Симона тоже улыбнулась, затянулась и стряхнула пепел, - он хочет от меня сына, представляешь? Сам мне сказал.
- Ты серьезно?! Слушай, какой он молодец, а? Ну ты-то, сама как к нему относишься? Любишь хоть чуть-чуть?
- По-моему - да, - Симона выдохнула и смущенно заулыбалась.
- Тогда держи его, подруга, Не отпускай.
- Постараюсь.
- Ну, вот и умница! Я очень рада за тебя, Симочка, так хочу, чтобы ты была счастлива!
- Спасибо, родная.
Подруги потянулись друг к другу, обнялись, коснувшись щеками.
- Когда ты хочешь ехать к бабке Билла?
- На следующей неделе, когда Том на практику уедет. Как сейчас Билл?
- Все нормально. Просто переутомление было. Ничего страшного. Скажи сынуле, что в понедельник я им разрешу встретиться.
Симона кивнула.
- Спасибо, Том обрадуется. Ему нелегко, он весь извелся.
- Ничего, самое страшное уже пережили. Теперь просто нужно время для восстановления.
- Да, но потом… - Симона вздохнула и покачала головой
- Сим, успокойся. Мальчишки разберутся. Не маленькие. И не родные братья, если уж на то пошло.
- Я понимаю, но боюсь, что Тома гложет не только это, ты же знаешь…
Хельга достала сигарету из пачки, прикурила, затянулась.
- Он так и молчит про то, что было во время операции?
- Молчит. И именно поэтому мне кажется, что он к этому очень серьезно относится. Как будто он все уже решил для себя. - Симона отпила сок.- Он же никогда ничего от меня не скрывал, а об этом молчит. И я не имею права начинать этот разговор.
- Да. Я до сих пор думаю, что он так и не знает, что говорил вслух. В том состоянии, в каком он был тогда - это неудивительно.
Симона кивнула.
- Я очень надеюсь, что все это они смогут нормально пережить. Но им будет очень тяжело.
- Не только им, ты переживаешь не меньше. Я же вижу.
Симона затушила сигарету.
- А по-другому как? Я переживаю за них обоих. У меня нет никого роднее.

__________________

Симона зашла домой, и сразу, по обуви и брошенному рюкзаку поняла, что Том дома.
- Привет, родной, - Симона прошла на кухню и чмокнула в щеку сына. Том сидел на диване, поджав ноги, и жевал пиццу.
- Привет, - пробурчал Том с набитым ртом.
- Умница, кушай, - она включила кофе-машин. - Делать на тебя кофе?
- Угу.
- Окей, - и через минуту села напротив Тома.
- Ма, меня отправляют в Мюнхен, - сказал Том и смотрел, как Симона удивленно поднимает брови.
- В смысле?
- Практика, три недели. Двенадцатого числа я должен быть уже на месте, - говорил Том, глядя в глаза маме.
- Тебя же хотели оставить тут, - непонимающе возразила она.
- Все поменяли. Не только для меня, для всех.
Симона понимала, как должен себя чувствовать Том, зная, сколько он не сможет видеть Билла.
- С двенадцатого, говоришь, - она покачала головой. - Сможешь, солнце?
Спросила она, и они оба понимали, о чем этот вопрос.
- У меня нет выбора, ма, ты же знаешь… Я не могу пропустить эту практику, иначе не допустят к итоговым экзаменам по курсу. Ты же будешь его навещать, правда? А потом мне будешь звонить, как он и что?
- Конечно, это даже без вопросов! Я виделась с Хельгой только что, если все будет идти как сейчас, то она дает добро на понедельник - на вашу встречу с Биллом.
Том выдохнул, чуть прикрыв глаза.
- Блин, я так боялся, что не встречусь с ним перед отъездом.
- Ну что ты, все хорошо, У Билла было просто переутомление. И вам действительно необходимо встретиться.
Том кивнул и отвернулся, глядя в окно. Глаза увлажнились, и Симона это заметила. Встала и прижала к себе его голову.
- Все хорошо, Томочка, все с ним будет хорошо. Самое опасное уже позади, ты же знаешь, да?
- Я не представляю, как я буду так далеко… и так долго, - почти прошептал Том.
- Солнышко, тебе некогда будет скучать. Три недели – пролетят, и не заметишь. А там, может, еще неделя-другая и Билла выпишут.
Том шмыгнул носом.
- Я понимаю, ма. Ты только почаще узнавай о его состоянии, хорошо?
- Томочка, ну конечно, не переживай! Ты же знаешь, что Хельга всегда позвонит, если что.
- Я знаю. Прекрасно все понимаю, но я даже тут, вроде бы не так далеко от него, правда - а не могу и дня без того, чтобы к больнице не съездить… Просто постоять там, побыть рядом, походить по парку. И вроде чуть легче становится.
Симона погладила сына по голове.
- Все будет хорошо, родной.
Том, доверчиво глядя маме в глаза, спросил:
- Будет?
- Обязательно, - Симона смогла улыбнуться, стерев слезинку с его щеки.

__________________

" Привет, котенок! Видел тебя всего два дня назад, а, кажется, что уже месяц прошел. Так время тянется, когда тебя нет рядом. Так всегда было. И всегда так будет.
Билл, солнышко, у меня новость не очень хорошая", - Том оторвался от листа и кивнув самому себе: " Х*евая скорее", - и продолжил писать:
" Прикинь, меня на три недели в Мюнхен на практику посылают. В конце года говорили, что в Гамбурге останусь, а сейчас вот такую мне свинью подложили. Я в шоке, конкретном. Не знаю, как смогу все это время без тебя. Конечно, мы и тут будем видеться не часто, но это же тут, рядом совсем. Я знаю, что 20 минут, и я могу оказаться недалеко от тебя. Хотя бы просто возле больницы. А там? бл*!! " - Том опустил голову, опершись лбом о руку.
- А там? - проговорил он - Там тебя нет… Черт, Билли…
Болело сердце. Том на самом деле не представлял, как сможет столько времени быть вдалеке от Билла. То свидание, которое предстояло в понедельник, не сделает ситуацию проще, и Том это понимал. Понимал, что еще сильнее захочет быть с Биллом после этой встречи. Не было выбора.
Том невольно застонал, поднял голову и снова продолжил писать:
" Я очень-очень скучать буду, Билл. Я уже скучаю, я всегда скучаю. Мне всегда тебя будет не хватать, знаешь? Всегда. Я был вчера у тебя на квартире, зай. Я заплатил за три недели последние и забрал вещи. Как мне кажется, я все забрал. Надеюсь, тебе не придется за чем-то туда возвращаться. Зашел в спальню и вспомнил нашу с тобой самую первую ночь, проведенную вместе".
Том невесело усмехнулся, и сунул ручку в рот, закусив ее кончик.
Нахлынули те ощущения, которые Том переживал тогда, находясь рядом с мальчишкой, от присутствия которого сносило крышу. Том вспомнил, как не смог сдержать слез, когда пытался сделать Биллу укол, вспомнил, как впервые назвал Билла " зая". И как Билл, взяв его за руку, прошептал: " Останься со мной".
Вот тогда почти взорвалось сердце, взорвалось, понимая, что все это не бред. Что Биллу он нужен не меньше, чем Билл ему. Эту ночь он запомнил на всю жизнь.
Никогда и ни с кем до этого он не ощущал такого. Он был рядом. Он слышал его голос, чувствовал его запах, смотрел в его глаза, он видел его улыбку. Иногда даже мог прикоснуться. Чувствуя, как эти прикосновения нужны много больше, чем обычный секс. Это было началом доверия. Началом отношений, которых Том хотел больше жизни.
" Помнишь, зая? Я знаю, что помнишь. Только не знаешь, хотя, наверное, и догадываешься, как я тогда чувствовал себя рядом с тобой. Я же уже тогда тебя любил. Любил так, что просто находиться рядом было для меня огромным счастьем".
Том остановился, глядя на написанное.
- Сейчас люблю еще больше, сейчас я за тебя сдохну, - прошептали губы.
Том встал и вышел на полутемную кухню, не стал зажигать свет. Свет шел от окна. От огней вечернего города. Взял очередную сигарету из пачки и закурил. Он чувствовал, что пальцы дрожат, и чувствовал комок в горле. Он написал правду. И эта правда была обжигающе болезненна для Тома. Он не знал, как бороться со своими эмоциями и чувствами.
И, наверное, впервые подумал, что эта поездка в Мюнхен даст хоть маленькую, но возможность немного отойти от всего этого.
Он докурил и вернулся в спальню - дописывать письмо.
" Нам разрешили встретиться в понедельник, котенок. Я очень боялся, что до отъезда мне не дадут тебя увидеть. Но все хорошо. Мы увидимся через 4 дня. А во вторник я улечу в Мюнхен. Знаю, что должен тебя поддерживать и успокаивать, да? А я, ублюдок, только и делаю, что жалуюсь. Прости, родной, за это. Но я не могу написать, что мне хорошо, если мне реально х*ево без тебя. И мне так не хочется уезжать!!!
Ты же не забудешь меня, зая?? Не забудешь за три недели? Не втюришься в смазливую медсестру, или медбрата, а? Шучу".
- Шутник, бл*, - Том выдохнул и вспомнил ту медсестру, с которой Билл " общался" после больницы. Усмехнулся. Хотя было совсем не смешно.
- Идиот ты, Том.
" Я передам это письмо тебе завтра, с четверга и до понедельника ты сможешь мне ответить, да? Вдруг что-то еще понадобиться, пока я тут буду. Очень надеюсь, что ты в порядке, котенок. Так хочу, что бы ты быстрее поправился.
Я испугался, что тебе стало плохо после нашей встречи, а потом мне объяснили, что это была просто дикая усталость, ты слишком слаб еще был, для этой встречи. И я так хочу, что бы в понедельник нам дали больше чем десять минут, хотя мне и суток будет мало.
Мне так не хватает тебя, родной, ты так мне нужен".

Через несколько минут Том перечитал свое письмо, выдвинул ящик стола и начал рыться в нем, пока не нашел то, что искал - конверт без марки, и вложил в него сложенное письмо. Заклеил. Так ему будет спокойнее.
Он знал, что Хельга читать не станет, но она же передает письма через кого-то из персонала, у кого есть доступ к Биллу, а значит через третьи руки.
А то, что он написал в этот раз, было слишком личным - только для них.
Теперь Том знал, что завтра после колледжа поедет в больницу, передаст письмо, и уже точно узнает у Хельги, во сколько можно придти и сколько по времени она им разрешит побыть вместе на этот раз.
Встретиться… четыре дня еще до этого " встретиться".
А потом будут три недели - без любимых глаз, без возможности заглянуть в них и окунуться в нежность, тепло светящуюся в самой глубине, нежность, которая потом жгучей болью разливается в твоей душе. Такой сладкой и необходимой для Тома болью…
***
Утром, после ухода сына в колледж, Симона еще с часик понежилась в постели, а потом встала, приняла душ, позавтракала и решила полить цветы в своей спальне, когда зазвонил ее мобильник.
Увидев на дисплее имя, она чуть улыбнулась и нажала на прием.
- Привет, дорогая, не разбудил?
- Нет, Ральф, я уже давно не сплю. Как ты?
- Все хорошо. Я сделал то, что обещал.
- Правда?
- Да, мне только что сообщили адрес. Есть на чем записать?
- Да, сейчас, - Симона схватила попавшийся под руку карандаш и подвинула к себе газету, валявшуюся на журнальном столике.- Говори, милый, я записываю.

__________________

POV Avt
На следующий день, после занятий Том поехал в больницу, предварительно позвонив Хельге, и когда он приехал, она его уже ждала в кабинете.
- Привет, дорогой, проходи.
Том сел, опершись локтями о колени и глядя на конверт в руках.
- Как ты, Том? - Хельга внимательно смотрела на бледного парня.
- Нормально. Я просто улетаю во вторник, у меня практика в Мюнхене.
Хельга вздохнула украдкой.
- Да, твоя мама мне сказала. Я понимаю, как это тяжело для тебя.
Том кивнул.
- Милый, все будет хорошо. Поверь, Биллу лучше с каждым днем. Он молодец, очень быстро восстанавливается.
- Правда? - Том вскинул взгляд на Хельгу, и этим взглядом ее почти обожгло. Столько было в нем неприкрытого обожания, любви и восторга. Даже постороннему человеку это было понятно, а Хельге – тем более. Как же она, взрослая женщина, завидовала сейчас этим двум подросткам, их очень сложным, но замечательным отношениям и чувствам.
- Это хорошо, - Том опустил глаза, но нежная улыбка продолжала играть на его губах.
- Это действительно очень хорошо, дорогой. - Хельга тоже улыбалась. - Я думаю, что эти три недели пройдут нормально и для тебя, и для него, теперь будет все дело во времени, необходимом для реабилитации. Месяц, может чуть больше, или меньше. Все будет зависеть от результатов анализов. В этом случае невозможно устанавливать какие-то жесткие сроки.
- Я понимаю. Но в понедельник мы сможем встретиться, точно? - и взгляд полный надежды.
- Конечно, Том. И, если все будет так, как идет сейчас, вы сможете пообщаться около получаса.
- Правда?? - Том вскочил и подошел к столу, за которым сидела Хельга.
Его глаза лучились теплым светом радости.
- Конечно, правда.
- Спасибо, - Том протянул конверт.- Я вот тут написал ему, он же не знает еще, что я уеду надолго, думаю, что он должен знать…
- Конечно, милый. Он должен это знать. - Хельга приняла письмо.- Я передам обязательно, не волнуйся. Я не знаю, когда будет можно перевести Билла из бокса в обычную палату, но тогда у него появится возможность говорить по мобильному телефону, и вы сможете общаться напрямую. А пока это технически невозможно – в боксе мобильный не ловит сигнал, да и очень много всякой техники электронной вокруг.
Том слушал это с приоткрытым ртом. Сердечко у него колотилось так, будто ему сказали, что это будет встреча вживую, а не просто возможность слышать любимый голос.
- А хоть примерно, Хельга, когда его могут перевести из бокса?
- Тут тоже все относительно, дорогой. Ну, я так думаю, что недели через две, может чуть больше.
Том опустил голову и прикрыл глаза. Он понимал, что теперь он этого будет ждать так же, как и самой выписки Билла из больницы.
- Он мне не сможет сейчас ответить? - через пару секунд Том с надеждой посмотрел на Хельгу, и кивнул на конверт в ее руке.- Я бы подождал…
- Не сегодня, милый. Билл сейчас под капельницей, потом будет отдыхать. - Она отрицательно покачала головой.- Сегодня нет возможности.
Том кивнул понимающе и вздохнул.
- Не расстраивайся, он ответит. Скорее всего, завтра - и я сразу тебе перезвоню, договорились?
***
Том вернулся домой, и по светящимся глазам Симона поняла, что он был в клинике и есть хорошие новости о Билле.
- Привет, родной, - Симона коснулась губами чуть шершавой щеки.- Все хорошо?
Она улыбнулась, глядя в глаза сына.
- Я отвез Биллу письмо, и разговаривал с Хельгой. Нам, может, даже полчаса дадут в понедельник, - на губах Тома появилась улыбка.
Симона с тихой радостью смотрела на сына, она так давно не видела его таким счастливым.
Том разделся, и они вместе прошли на кухню. Сели друг напротив друга. Том подтянул к себе колени и обнял их руками.
- Ты знаешь, Хельга сказала, что когда Билла переведут в обычную палату, то ему можно будет пользоваться мобильником. - Мы сможем говорить, когда я еще буду в Мюнхене, представляешь? Я даже и не мечтал, думал, что до самой выписки ему не разрешат мобильник. Ты ему потом передай телефон, хорошо? И положи на него деньги, сразу побольше.
- Ну, конечно, родной, я все сделаю. Об этом не переживай.
Чуть сжало сердце Симоны от мыслей, которые вильнули в другом направлении.
- Это действительно хорошо, что у вас будет возможность говорить, Том. Но, я надеюсь, что ты понимаешь, о чем нельзя будет говорить ни в коем случае?
Том выдохнул. Облизал губы и кивнул.
- Понимаю, конечно. Я не буду ничего говорить. Это все уже будет решаться с глазу на глаз, когда будет можно, когда его выпишут, - тихонько добавил он и закусил пирсинг на губе.
- Вот и хорошо, милый, я буду спокойна, хотя бы в этом плане.
Том улыбнулся на этот раз не очень весело и положил подбородок на колени. Смотрел куда-то вниз, немного отстраненным взглядом.
- Зай, ты продумай, что нужно тебе в поездку, все-таки не на три дня едешь. Может, что купить перед отъездом?
- Да, мам, я подумаю.
- Ну, вот и умница. Я приготовила ужин, давай поедим вместе?
- Давай, все забываю спросить у Хельги, чем кормят Билла, - Симона улыбнулась, горячая нежность разлилась в груди к родному существу, заботливому и любящему.

Через полчаса Том зашел в свою спальню, остановился посреди комнаты, помедлил, потом оглянулся на шкаф, подошел к нему, открыл свой ящик, и, тихонько выдохнув, коснулся пальцами свитера Билла, в котором тот уезжал в больницу. Осторожно вытащил и прижался к нему лицом, закрыв глаза. Вдохнул, почувствовав как от запаха, до боли любимого и родного, сжимается сердце.
Он наклонился, упершись лбом в прохладную стенку шкафа, все так же прижимая к лицу свитер. Том помнил, как бесконечно давно, этот запах он почувствовал в коридоре, перед дверью своей квартиры. Тогда все было впервые. Первая их встреча. Первый мимолетный взгляд глаза в глаза, первое ощущение очарования, хотя Том тогда сразу и не понял: девушка это или парень, и первый вдох этого запаха, который всегда будет у Тома ассоциироваться с любовью, с Биллом.
Вечер, и та встреча, которая перевернула всю его жизнь.
Справившись с нахлынувшими чувствами и воспоминаниями, Том вытащил свою одежду, и стал разбирать, откладывая то, что собирался взять с собой в Мюнхен. В общем-то, это не заняло много времени и, отложив в сторону то, что отобрал для поездки, он достал из-под кровати большую дорожную сумку, снял с нее целлофановую упаковку и сложил в нее одежду, стоя на коленях. Потом вздохнул, глядя на сумку, сел на пятки, закрыл глаза и покачал головой.
- Бл*дь, - это был почти стон.
***
Вечером, проснувшись после капельницы, Билли обнаружил возле себя, на стуле конверт. Екнуло сердце, и он взял его в руки. Конечно же, Билл знал, что это должно быть от Тома, больше не от кого было получать письма. Поэтому и екнуло сердце. Конверт оказался запечатанным, и Биллу пришлось аккуратно оторвать кромку, что бы добраться до содержимого.
- Томочка, - Билл закусил губу и заулыбался, увидев родные, кривые строчки. Он расправил ладошкой сложенный лист и погрузился в чтение.
Замер на вздохе, когда прочитал, что Том уезжает в Мюнхен на три недели.
- О, нет, - прошептали губы.
Сердце подскочило к горлу и забилось уже в нем, когда Билл читал дальше. Что-то такое безысходное было в словах Тома. Вроде все как всегда, Том скучал и писал об этом, но эта поездка, явно не добавляла Тому оптимизма, и от этого и Биллу стало не по себе.
«Я очень-очень скучать буду, Билл. Я уже скучаю, я всегда скучаю. Мне всегда тебя будет не хватать, знаешь? Всегда».
От этой строчки защипало в носу, и он закусил нижнюю губу. Том как всегда писал то, что чувствовал, и ни на грамм не приукрашивал свое состояние.
Билл тоже не мог себе представить, что так долго не увидит Тома. Эта новость била по нервам. Но он понимал, что ничего изменить нельзя, придется с этим смириться и как-то продолжать дышать дальше.
А потом были описаны воспоминания Тома о первой ночи, проведенной вместе и его слова о том, что уже тогда Том его любил…
Вот тут Билл просто прикрыл ладонью рот. И не помогла закушенная до боли губа.
Потекли слезы. Это было для него сокровенным, то, чем Том с ним поделился.
Откровением, которое так было нужно Биллу. Теперь он мог представить состояние Тома в ту их совместную ночь. Он прекрасно помнил, что чувствовал сам. Помнил, как ему было необходимо это присутствие Тома. Помнил, как захлебываясь в собственных ощущениях, смотрел в его глубокие темные глаза, помнил, как от этого сладко ныло в груди, и кружилась голова. Но это у него. А ведь он тогда еще Тома не любил. Была огромная симпатия, и непонятное притяжение к этому парню, но не больше… И, все равно, была невероятная круговерть чувств. Что же тогда чувствовал Том, уже любя? Эти мысли захватили чувства Билла. Он так и не отрывал ладонь ото рта. Хотелось стонать от счастья, от боли, от непонятного ощущения разрывающего душу. Он был безгранично благодарен Тому за это признание:
«Только не знаешь, хотя, наверное, и догадываешься, как я тогда чувствовал себя рядом с тобой».
Билл понимал, конечно же, он чувствовал, он знал. По себе знал, помня те несколько мозговыносящих минут, когда в чилле он сам сорвал первый поцелуй с Томкиных губ, почти сходя с ума от желания. Может, это было не совсем то, что чувствовал Том в ту ночь, но Билл понимал - что-то очень похожее.
Билл дочитал письмо и сел в постели, наклонившись над лежащим на его коленях исписанным листом бумаги, пытаясь придти в себя. Он знал, что не будет у него сегодня сил написать ответ. Слишком много было сейчас в душе у Билла. Нужно чтобы это все хоть немного улеглось.
И тогда он ответит. Обязательно …

***
На следующее утро, когда Билл проснулся, то сразу понял, что даже во сне, ночью, он думал о том, что нужно ответить на письмо. Знал, что все это время пытался придти в себя после письма Тома, хотя времени прошло не так уж и мало с момента прочтения, но некоторые фразы и слова просто горели в его памяти, как будто были произнесенными самим Томом. Билл слышал его голос. Тихий, до шепота, он проникал из сознания в душу, и это заставляло вздрагивать.
Кое-как съев завтрак, вернее запихнув его в себя, даже не почувствовав вкуса, он безропотно дал осмотреть себя на утреннем обходе, отвечал на вопросы, как на автомате, а когда наконец остался один, то решительно встал и достал из ящика планшет с листками и ручку.

На последней паре Тому позвонила Хельга и попросила заехать за письмом от Билла.
Этого звонка Том ждал с самого утра. Он знал, что Билл ответит, но почему-то очень боялся, что ожидание затянется, и тогда он начнет накручивать себя и сходить с ума. И когда все-таки Хельга позвонила, Том с огромным облегчением поблагодарил ее и отключился. Даже не смотря на гневный взгляд преподавателя, и на то, что во время занятий пользоваться мобильником запрещалось. Кул, обеспокоено склонился к нему.
- Ты в порядке?
Да, сейчас Том был в порядке. Он расслабился и неожиданно понял, как был напряжен с утра. Он кивнул – да, в порядке.
***
Впервые он не стал читать письмо от Билла сразу по выходу из больницы. Почему-то безумно хотелось сделать это дома. И как же тяжело было дотерпеть, довезти! Том смог. Письмо, всю дорогу домой, лежало у него во внутреннем кармане, и он почти физически ощущал исходящее от него тепло. Иногда он прижимал его к себе, чуть сжимая пальцами то место, где лежал такой нужный ему исписанный листок, другой рукой держа руль машины.
Симоны еще не было, когда Том вернулся домой. И это сейчас почти его обрадовало. Не хотелось сейчас говорить с кем-то, даже с мамой, и Том это чувствовал. Не снимая куртки, он прошел в спальню и вытащил письмо, только тогда, когда сел на постель.

Через пятнадцать минут Том сидел на своем любимом подоконнике и курил. Письмо осталось лежать на его постели, но он и так помнил все, что Билл ему написал, до последнего слова.
А написал он ему немало. Написал все то, что чувствовал после прочтения письма от Тома, написал так же искренне, как и сам Том. Не приукрашивая своих чувств ни на грамм.
Сердце билось гулко. В висках билось. И от этого было больно.
Билл в самом начале письма попытался убедить Тома, что эта практика необходима, и от этого никуда не деться. Что все будет супер и так далее. А потом была одна фраза, от которой перехватило горло: " Мне страшно, маленький. Я так боюсь остаться без тебя".
И вот тут Том все понял. Понял, что это может и относится к поездке, но вообще это был просто страх остаться без его, Тома, любви к Биллу.
И с новой силой навалилось на Тома все то, что в последние дни хоть немного, но все-таки отошло на второй план. То, с чем Том пытался жить уже две недели. Две очень сложные недели. С тем, что Биллу еще только предстоит узнать по выходу из клиники.
Еще в письме были слова благодарности за откровенность, с которой Том написал о той самой ночи. О своих уже тогда серьезных чувствах к Биллу. И Билл сам написал то, что тогда чувствовал. Да, это была не любовь. Еще не любовь. Но те чувства, которые испытывал Билл, и о которых написал, заставили Томкино сердце биться в два раза быстрее. А еще Том поймал себя на том, что улыбается, читая эти строки, пытаясь утихомирить свое сердце.
Потом была просьба привезти ноут с обучающими дисками, несколько фильмов и поискать тот, который он показывал Тому тогда ночью. Благодарил Тома за фотографии, которые он передал еще в прошлом письме - теперь они лежали под подушкой у Билла.
Такие нужные Биллу фотографии, на которых был его любимый парень.
Том курил вторую сигарету подряд. Впереди были выходные, которые еще нужно было как-то пережить, а потом будет понедельник. Их понедельник.
Встреча перед расставанием на три недели. Том застонал, стиснув зубы.
Хотелось орать матом. Хотелось выть. И было страшно. Невыносимо страшно понимать, что придется быть так далеко и так долго. От него. От человека, который дороже жизни.

Чуть позже пришла Симона и, видя притихшего сына, не пыталась лезть ему в душу.
Он не делал ничего. Он не смотрел телевизор. Не слушал музыку. Не спал. Том просто лежал на своей постели, на спине, закинув руки за голову, и смотрел в потолок. В таком состоянии его и застала Симона, когда заглянула в его комнату.
- Привет, родной.
- Привет, - Том медленно повернул голову и выдавил подобие улыбки.
- Как ты, зая?
- Нормально, наверное, - он пожал плечами и снова вернул голову в прежнее положение.
У Симоны сжалось сердце. Такое состояние сына не могло ее не насторожить.
- Ты поужинаешь со мной? Я приготовлю пасту, вина немного выпьем…
- Да, спасибо, - рассеяно ответил Том и кивнул.
Симона даже не была совсем уверена, что Том понял про ужин, пасту и вино. Но нужно было хотя бы попытаться вывести Тома из состояния, в котором он находился сейчас.
Через полчаса была готова любимая сыном паста, Симона достала вино и бокалы, снова заглянула к Тому. Ничего не изменилось - та же поза, тот же взгляд в никуда. А может в себя, в душу, стонущую от невозможности что-то изменить.
- Пойдем, родной. Нужно поесть.
Том не спеша, встал и пошел на кухню.
Эти действия были похожи на действия робота, и это очень угнетало Симону.
Она смотрела на Тома и понимала - он даже не чувствует что ест.
Даже не спрашивая, будет он пить или нет, Симона налила в бокалы вина.
- Давай выпьем, Том, - тихонько сказала она. - Сейчас не помешает.
И Том выпил. Одним махом до дна. И уже минут через пять Симона мысленно выдохнула с облегчением, когда заметила влажный блеск в глазах Тома. Его потихоньку отпускало, и это было разрядкой для его нервов.
- Как он? - спросила Симона и теперь знала, что этот вопрос сейчас не будет в тягость Тому.
- Нормально, - Том кивнул и чуть улыбнулся. - Ему тоже тяжело будет из-за моего отъезда, и он не пытается это скрывать. В понедельник поговорим, и я скажу, что ему разрешат мобильник, когда переведут из бокса. Просит привезти ему ноут с дисками. Я завтра отвезу, если Хельга разрешит. Куплю ему дисков, чтобы было чем отвлечься. Он же не сможет выйти с ноута в Интернет, пока связи нет, но хотя бы вот так, чтобы можно было ему хоть чем-то заняться, да? - Том смотрел в глаза мамы, которая с удовольствием слушала Тома, и понимала, что его наконец-то отпустило.
- Все будет хорошо, - тихонько добавил Том, уверяя в этом самого себя.
- Конечно, сын, ты прав. Все будет хорошо, вы у меня сильные. Оба.
Том улыбнулся, кивнул, глянул в тарелку с наполовину съеденным ужином.
- Спасибо, мам, очень вкусно.
" Можно жить дальше". - Подумала Симона и улыбнулась в ответ.