Глава 12. Revelation

POV Gerard

Я еще никогда не видел настолько счастливых людей, как Фрэнк. Впрочем, я не помню, чтобы сам когда-нибудь чувствовал себя настолько счастливым. Теперь это действительно напоминало ожившую мечту – нашу мечту, - ради которой мы и проделали весь этот путь. И ради которой я готов – клянусь, действительно готов! – умереть.
- Фрэ, у меня к тебе важный вопрос, - сказал я с серьезным лицом. Он мгновенно повернул голову в мою сторону, готовый выслушать и, я видел в его глазах, помочь. – Ты сможешь меня сегодня покрасить?
Айеро выдохнул сквозь зубы воздух, издав подобие смешка.
- Что смешного?
- Ты сказал это таким тоном, будто просил убить кого-то ради тебя.
- А ты бы убил, попроси я такое? – Я хмыкнул, выражая недоверие. Этот впечатлительный вегетарианец – и убить? Ха-ха.
- Если ради тебя – то без раздумий, - ответил он, и в его глазах я прочитал нешуточную решимость.
- Тогда ты точно должен справиться с покраской волос, - попытался я отшутиться. Не люблю, когда у Фрэнка такой серьезный вид.
- Я попробую, - он пожал плечами, снова сосредотачиваясь на дороге.
Пожалуй, действительно не стоит отвлекать его глупыми разговорами. Мы едем на слишком большой скорости, и если он потеряет управление… Лучше я буду смотреть в окно.
Теперь я понял, почему Фрэнк выбрал именно это шоссе. Трасса 163 состояла из абсолютно прямых участков дороги, только изредка искривляясь на некрутых поворотах, и именно это придавало ей особый шарм.
Сначала вокруг нас расстилалась равнинная местность с редкими холмами, но дальше, по мере приближения к границе Аризоны, начали появляться сначала низкие, затем все более высокие скалы. Знаете, какие здесь скалы? Они то полосатые, то причудливой формы, то вообще похожи на произведения сумасшедшего современного искусства. И это чертовски завораживает, ведь ни один камушек в этом месте не похож на другой.
Вместе с отцом Аароном мы проехали не малое количество дорог, многие из них были красивы, и почти все по-своему очаровательны, но еще ни одно место на этой планете не заставляло меня испытывать столь сильные странные чувства.
На самом деле, все это слишком сильно напоминало мне картинки из комиксов о космических приключениях, чтоб я мог поверить, что мы все еще на Земле.
Еще чуть-чуть, и мы пересечем границу Аризоны.
- Скоро мы будем возле Долины Монументов. Остановимся там, чтоб побродить по заповеднику? – Спросил Фрэнк, осторожным прикосновением пальцев к моему плечу вырывая меня из созерцательного транса.
- Ты хочешь? – Ответил я вопросом на вопрос.
- Было бы глупо проделать столь долгий путь и не посетить такое место.
- Тогда давай заедем.
Вскоре мы свернули на дорогу, ведущую к заповеднику.
- Только давай потратим на это не больше четырех часов, - предложил я. – А то мы точно не доберемся до вечера к Финиксу.
- Дался тебе этот Финикс, - буркнул Фрэ. – Какая вообще разница? Где будет гостиница, там и остановимся.
- Ладно, ладно, - я пожал плечами, не желая спорить.
Посещение заповедника оставило у меня смешанные чувства. Конечно, красота и все такое, но… Во-первых, сука, плата за проход. Какого хрена так дорого? Совсем обнаглели. Во вторых, невероятная, адская жара. Мне в моей черной футболке и плотных джинсах было просто невыносимо жарко. И в третьих, Фрэнк с воплями «А давай залезем на ту скалу!». В общем, вышли мы оттуда далеко за полдень, уставшие, потные, и я еще ко всему прочему обгорел.
- Я веду, - сказал я не терпящим возражения тоном.
Сейчас моей единственной миссией было поскорее добраться до гостиницы с прохладным темным номером.
- Да ты вампир, Джи! – Радостный, переполненный впечатлениями Фрэнк все не унимался. Даже то, что теперь он сидел на пассажирском сидении, не унимало его энтузиазм. – На солнце прям горишь! – И он залился звонким смехом.
- Я выпью всю твою кровь, не надо так радоваться, - пригрозил я.
- Вообще, вампиры всегда казались мне очень сексуальными существами, - Фрэнк принял серьезный вид профессора по сексологии на каких-то курсах для дамочек среднего возраста. – Ну, знаешь, эта их бледность, горящий взор, острые клыки, протыкающие нежную шейку…
- Тебе рассказать, какими вампиры изначально были в мифах и легендах? – Прервал я его. – Страшными, скрюченными, сморщенными, смердящими, разлагающимися полутрупами. Никаких тебе растиражированных образов белокожих красавцев и красавиц. Только настоящие упыри, только хардкор.
- Бебебе, - Фрэнк сложил руки на груди и показал мне язык. – Я тут медленно веду тему к сексу, а он мне про легенды. Джерард, ты меня разочаровываешь.
- А ты только о сексе думаешь?
- Если я рядом с тобой, то да, - ухмыльнулся он.
Что ж, лестно, лестно…
- И это еще ты меня называл озабоченным извращенцем, - я покачал головой. – По сравнению с тобой я вообще невинная скромняжка.
- Вот-вот. Все время ломаешься, как восьмиклассница.
- Так, все, закрыли тему! – Я выставил ладонь перед его лицом, обрывая его очередную едкую фразу.
Фрэнк заткнулся и с наигранно-обиженным выражением лица уставился в окно.
Мы еще долго ехали по 163 шоссе, до тех пор, пока оно, подражая рекам, не впало в 160-е. Недалеко оттуда нам встретилась небольшая придорожная гостиница. Так как мы оба были ужасно уставшими, а так же не выспавшимися, потными, грязными и пыльными, то было решено забить на Финикс и остановиться здесь. В конце концов, до столицы Аризоны еще не меньше четырех-пяти часов пути, а я столько просто не выдержу.
- В душ, краситься и отдыхать, - озвучил я план действий, заходя в номер.
- В душ пойдем вместе? – Хитро поглядывая на меня, спросил Фрэнк.
Что ж ему так неймется-то?!
- Нет, по отдельности. Иначе на этом пункте мы и закончим, - обломал я его.
Фрэнк погрустнел, но ненадолго.
- Тогда я первый! – Он проскочил передо мной, уже собираясь захлопнуть дверь в ванную.
- С какой такой радости? – Я успел поставить ногу так, чтоб удержать дверь открытой.
- С такой, что у меня до сих пор вся задница в твоей сперме, - его язычок похотливо пробежался по приоткрытым губам. – Но ты можешь помочь мне смыть все это.
- Нет! – Чуть ли не крикнул я. – В смысле, что, я думаю, ты достаточно большой мальчик и можешь помыться сам, - протараторил я, отступая от двери ванной. Черт с ним, пусть моется первым.
- Джер, у тебя что, норматив раз в день? – Уже чуть ли не обиженно спросил он.
- Нет… А ты хочешь чаще?
- Я хочу всегда, - Фрэнк тяжело выдохнул и покачал головой.
- У тебя что, ничего не болит? – Удивился я. Все-таки, мы сегодня без смазки…
- Не настолько, чтоб я отказывал себе в удовольствии, - хмыкнул он.
- Надо будет как-нибудь оттрахать тебя так, чтоб действительно болело, - я усмехнулся, уже представляя его смешанные крики боли, стоны и мольбы остановиться или двигаться медленней. – Чтоб знал, как дразниться.
- Жду-не дождусь, - недоверчиво протянул он. – Ладно, пойду я все-таки мыться.
Фрэнк захлопнул дверь первее, чем я успел еще что-то сказать.
Баран упертый.
Пока он мылся, я приготовил все для покраски.
- А вот и я! – Айеро выскочил из ванной в одном полотенце, обернутом вокруг бедер.
- Отлично, тогда начинай, - я сел на стул и закинул ногу на ногу.
- Что «начинай»? – Опешил он.
- Стриптиз танцевать! – Съязвил я. – Красить меня, конечно же!
- Ну стриптиз так стриптиз, - Фрэнк пожал плечами, гадко улыбаясь.
Напевая под нос мотив «You Can Leave Your Hat On», он принялся плавно покачивать бедрами, уже пробираясь пальчиками под край полотенца.
- Мне все равно, даже если ты будешь голый, - стараясь сохранять невозмутимое лицо, сказал я. – Лишь бы ты меня покрасил. А то мне что-то кажется, что мне самому это будет сделать быстрее и проще.
Фрэнк остановился и посмотрел на меня.
- Ты бука, Джерард. Совместный душ, стриптиз, секс… Что тебе еще надо?
- Подкраситься, - ответил я.
Айеро грустно выдохнул и сдался.
- Черт с тобой, асексуал хренов. Где твоя гребаная краска?
- На столе.
- Не удивляйся, если я вылью тебе краску в глаз, - предупредил он. – Я не удовлетворен, а потому очень зол. В следующий раз, когда ты будешь меня так злить, я просто возьму и изнасилую тебя, ясно?
- Ясно, ясно, - я кивнул в знак согласия. – Крась уже.
- Придурок, - злобно пробурчал он.
Фрэнк резко схватил меня за прядь волос и дернул мою голову назад. Я почувствовал, как мне на голову полилась холодная краска.
Лишь бы только ровно покрасил, не пятнами.
- Ты ведешь себя как баба, - продолжал он ныть. – Печешься о своей внешности больше, чем моя покойная бабушка в свои золотые семьдесят, когда она упорно пыталась всем доказать, что ей еще нет шестидесяти. Кстати, она тоже красилась в черный.
Ну зашибись теперь, меня сравнили с престарелой леди.
- Кстати, а откуда ты взял краску? – Вдруг поинтересовался он.
- Из магазина, откуда ж еще.
- Когда мы грабили, или ты успел сгонять куда-то и купить?
- Пока грабили, - меня передернуло от слова «грабили».
Кстати, а ведь у нас не так много денег осталось…
- Завтра надо будет еще раз подзаработать денег, мало уже осталось. – Фрэнк говорил так спокойно, будто это ничего не значило для него. Так, обыкновенная рутина. «Подзаработать» блять…
- Я уже понял… Тогда не будем заезжать в крупные города. Поедем дальше на юг, там такого добра достаточно. – Я прикинул в голове карту Аризоны. По моим расчетам, там мы могли неплохо поживиться.
- Хорошо, - согласился Фрэнк.
Видимо, его заколебало выкрашивать каждую прядь кисточкой, потому что через некоторое время мне на голову плюхнулся густой большой ком краски, который он начал втирать мне в волосы.
- Какой оригинальный метод покраски, - хмыкнул я с издевкой.
- Заткнись и довольствуйся тем, что есть.
Фрэнк еще немного помассировал мою голову и остановился.
- Все, хватит с тебя. Сеанс окончен, можете проваливать.
Злой он все-таки.
- Ну и пойду, - гордо задрав нос и даже не сказав «спасибо», я ушел в ванную.
Там я посидел положенные мне двадцать минут на закрытой крышке унитаза, ожидая, пока прокрасятся волосы, а затем еще с пол часа стоял под горячим душем.
К тому моменту, как я вышел, Фрэнк уже лежал в кровати и щелкал пультом телевизор. Судя по тому, что он перешел уже на вторую сотню каналов спутникового телевидения, то ничего интересного ему до сих пор не попалось.
- Ты обижаешься на меня? – Спросил я, когда он никак не отреагировал на то, что я тоже лег в постель рядом с ним.
- Не думаю, что это можно охарактеризовать, как «обиду», - заумно ответил он. – Скорее, ты уязвил мое самолюбие своим отказом. Причем, далеко не первым отказом. А это…
- Фрэнки! – Прервал я его. – Давай начнем с того, что частый анальный секс не очень-то полезен для здоровья. Это во-первых. Во вторых, мы устали. Вспомни, во сколько мы сегодня проснулись. Нам необходимо восстановить силы. В третьих, сейчас я скажу тебе одну весьма важную вещь.
Фрэнк посмотрел на меня с видом «Ну-ну, я жду».
- Для меня секс имеет не такое уж и большое значение. Поверь, сейчас я предпочту просто поваляться с тобой, обнимаясь и обмениваясь поцелуями. Это намного более чувственно и нежно, и, не знаю, как-то более откровенно, что ли. Если ты, конечно, понимаешь, о чем я.
- Это твой фетиш, - он сдался и выключил телевизор, так и не найдя ничего интересного.
- Можно и так сказать.
Я положил ладонь на щеку Фрэнка, поглаживая большим пальцем линию скулы.
- Секс – это великолепно, но если выпивать все сразу и до дна, то ты быстро пресыщаешься этим. Я не хочу пресытиться тобой, - я наклонился и поцеловал его, осторожно касаясь искусанных губ.
- Я никогда не смогу пресытиться тобой, это просто невозможно, - прошептал Фрэ.
Я промолчал, в сотый раз не став спорить.
- Тогда иди ко мне…
Я обхватил Фрэнка за плечи и потянул к себе, устраивая его голову у себя на груди.
И все же, каким бы взрослым и ответственным он не пытался казаться, на самом деле он все еще ребенок. Бывают такие люди, которые навсегда остаются детьми, сколько бы им не было лет. И, на самом деле, я думаю, это даже хорошо. По крайней мере, я бы не хотел, чтобы Фрэнк когда-нибудь изменился в этом плане.
- Спи, - прошептал я, перебирая пальцами его волосы. – Завтра у нас будет сложный день, поэтому спи.

POV Frank

Еще одно ограбление.
Мне искренне жаль эту девушку. Она ведь не виновата в том, что нам с Джерардом нужны деньги.
Судорожный всхлип срывается с ее дрожащих губ. Глаза, полные слез и страха, смотрят ровно в дуло моего кольта.
- Молчать! - Рявкнул я, крепче перехватывая пистолет.
Несчастная продавщица дернулась, будто я ее ударил. Слез на мокрых и грязных от туши щеках стало еще больше.
Бедная девочка. Совсем еще юная. Такая хорошенькая, светленькая. Наверняка очень добрая.
- Шевелись! - Мой грубый приказной тон вовсе не выражает тех эмоций, что сейчас раздирают мое сердце.
Она выкладывает на прилавок деньги из кассы, а Джер собирает их в небольшой черный рюкзак.
Я подошел ближе чтоб хотя бы приблизительно прикинуть полученную сумму. Продавщица вскрикнула и прижалась спиной к противоположной стене, как можно дальше от меня.
- Успокойся! - Прорычал я, перегибаясь через прилавок и заглядывая в кассу чтоб убедиться, что она выложила все деньги. - Ты можешь перестать истерить?!
Девушка закрыла рот руками, пытаясь сдержать рыдания, но приглушенные всхлипы все равно прорывались наружу, несмотря на все ее попытки. Я вижу, знаю, что у нее истерика и что она просто не может справиться с этим, но маска грабителя-террориста, что сейчас на мне, не дает поблажек людским слабостям.
Джерард посмотрел на меня осуждающе. Ему так же, как и мне, больно смотреть на ее слезы.
Я убедился, что все деньги уже в нашем рюкзаке, и скомандовал:
- Пойдем, - я схватил его за руку и потащил на выход.
Сегодня я все-таки уговорил Джера уступить мне место за рулем, поэтому он послушно сел на пассажирское сидение.
Мы ехали в абсолютной тишине, подавленные произошедшим. Наверно, образ этой плачущей девушки навсегда останется выжженным в моей голове. Я никогда не предполагал, что держать человека на мушке - это так сложно. И уж тем более я никогда не мог подумать, что меня начнет грызть совесть.
В молчании, пропитавшем салон автомобиля своей затхлой болотной атмосферой, мы оставляли позади милю за милей аризонских дорог, приближаясь к Нью-Мексико. Казалось, еще чуть-чуть - и у меня тоже начнется истерика. Да уж, не думал, что я такой слабонервный.
- Фрэнк, - странным хриплым голосом позвал меня Джи, - давай остановимся. Мне надо на свежий воздух.
Как назло мы снова оказались в какой-то полупустыне. Я уже начинаю ненавидеть эти южные пейзажи, состоящие из песка, камня и пожелтевших колючих кустарников. Не думаю, что в этом месте нам посчастливится найти свежий прохладный воздух.
Я свернул на гравиевую обочину и остановился. Солнце нещадно палило, выжигая всю возможную в этом месте жизнь, а горячий воздух обжигал горло. Я попытался присесть на капот, как делал это всегда, но металл оказался слишком горячим.
- Ты уверен, что нам стоит останавливаться здесь? - Спросил я, когда Джерард молча закурил.
- Хотя бы на одну сигаретку. Потом поедем дальше, - сказал он, выпуская терпкий ароматный дым, от которого даже у меня кружится голова. Как он только может курить настолько крепкие сигареты?
Не знаю, что взбрело ему в голову, ведь мы всегда курим прямо в машине.
Я пожал плечами. Курить не хотелось. Вообще ничего не хотелось. Только, разве что, оказаться где-то в тени и прохладе.
Я прислонился спиной к машине, пытаясь игнорировать ее обжигающую температуру. Да, черный цвет явно не подходит для данного климата. Надо будет перекрасить.
Джерард встал рядом со мной. Боковым зрением я видел, как опущены его плечи. Кажется, он переживает намного сильнее, чем я.
- Фрэнки, - я повернулся и увидел понуро склоненную голову Джи, - я не могу так. Нам надо это прекратить.
- У нас нет другого выхода. - Я старался придать своему голосу ледяной тон, но под этим солнцем он мгновенно растаял.
- Не важно. Лучше давай вернемся в Джерси и будем зарабатывать деньги как нормальные люди, чем... - Он запнулся, и я услышал, как он шумно сглатывает. - Я просто не могу. Ты видел ее глаза?
В сознании мгновенно пронесся образ этих наполненных слезами и страхом голубых глаз.
- Я все видел, Джи, - выдохнул я. - И, поверь, мне так же больно было смотреть на это. Но я не хочу возвращаться.
- Я тоже не хочу! Но еще больше я не хочу ломать чужие жизни! - Джерард вдруг сорвался на крик. - Прости. Я случайно.
- Ничего страшного - я отмахнулся. - Я понимаю. Ты просто воспринимаешь все близко к сердцу.
- Нет, Фрэнки, прости, но этого ты не понимаешь. - Голос Джера звучал грустным и отрешенным; без желания меня обидеть, он просто констатировал факт.
Может быть, я действительно чего-то не понимаю.
- Ты никогда не был под дулом пистолета, - Джи покачал головой. - Ты не можешь знать, что это такое, когда к твоему виску прижимают холодный металл и заставляют встать на колени. Ты не можешь понять, насколько это страшно, и я молюсь, чтоб ты никогда не узнал, на что готов пойти человек, чтоб сохранить свою жалкую жизнь.
Джерард выпустил окурок из пальцев, и он упал в песок прямо возле его кед. Джи выглядел так будто готов вот-вот расплакаться. Снова.
Почему ни один день не может пройти у нас без слез?
- Скажи, ты действительно хочешь знать все, что произошло со мной в ту ночь? - Он поднял на меня взгляд, и я увидел, что его глаза действительно влажно поблескивают. - Потому что я не уверен, что я смогу все это рассказать.
Если честно, то я и сам не был уверен, что хочу это услышать. Что-то мне подсказывало, что этот разговор будет самым сложным в нашей жизни.
Я кивнул и, переборов в себе страх, сказал " Да". Если он смог пережить это, то я просто не имею права сейчас струсить.
- Хорошо. - Джерард так же кивнул, подкуривая новую сигарету. - Пожалуйста, пока я буду рассказывать, ничего не говори. Вообще ничего и никогда по этой теме. Сделай вид, что просто не слышал от меня этих слов. Поверь, так будет лучше. - Я крепче сжал зубы. Во мне все вопило " Остановись! Не дай ему сказать это! ", но я проигнорировал этот голос. Если Джерард смог мне довериться, то я просто не могу его сейчас предать. - В ту ночь меня изнасиловали. - Тихо произнес он, выпуская дым куда-то вниз.
Я почувствовал, как во мне что-то сжимается, мешая дышать.
- Джош приставил пистолет к моему виску, поставил на колени и заставил отсосать ему. - Голос Джерарда был мертвым, будто он говорит со мной из могилы. Из могилы воспоминаний. - Пусть это будет звучать как отговорка, но когда ты находишься на волосок от смерти, ты готов сделать все, что угодно. Дуло пистолета, направленное в твою сторону, коренным образом меняет твое отношение к жизни, и даже если ты ее когда-то ненавидел, ты будешь цепляться за любой, даже самый призрачный шанс ее сохранить. Так было и со мной. Я думал, что умру прямо на месте, вслед за Брайаном; по крайней мере, у меня было ощущение, что мое сердце взорвется точно так же, как его голова. Но пистолет у виска все изменил. Я послушно опустился на колени и сделал то, из-за чего мне всю жизнь будет противно смотреть на себя в зеркало. Когда он заставил меня проглотить, меня вырвало. Меня рвало настолько сильно, что, казалось, я могу выблевать свои кишки. Я еще никогда не чувствовал себя настолько жалким. Мне казалось, что я умру просто от отвращения к себе.
После этого меня избили. Они пинали меня ногами, обзывая " блядью" и " шлюхой", а я даже не пытался защищаться, потому что полностью заслужил это. Я не помню, как долго это продолжалось. Помню только ужасную боль и желание умереть. Потом я все-таки отключился.
Очнулся я в какой-то темной грязной подворотне, заваленный кучей пакетов с мусором. На мне лежал труп Брайана, и его кровь покрыла меня с ног до головы, пропитав не только одежду, но, казалось, даже кожу. Я с трудом выбрался оттуда и побрел, сам не знал куда. Я просто шел. Я не понимал, зачем так отчаянно пытался статься в живых. Я мог принять смерть сразу же, а не искать ее после всего, что со мной сделали. Когда я добрел до моста, было уже утро. Случайные прохожие обходили меня стороной, даже не пытаясь помочь. Впрочем, я представлял, как выглядел в тот момент. Как ходячий труп. Хотя, именно им я и был, потому что в моем покалеченном теле уже не осталось души.
Я до сих пор не понимаю, зачем отец Аарон спас меня. Я был ужасен. Я прогнил до самого основания. Мне уже нельзя было помочь. Но он смог вдохнуть в мои руины некое подобие жизни, и сейчас я благодарен ему за это. Хотя в первый год, что я провел вместе с ним, я совершил еще четыре попытки суицида. Каждый раз он успевал меня остановить. Он никогда не спрашивал меня, что со мной произошло и почему я так упорно пытаюсь свести счеты с жизнью. Он просто утешал, уверяя, что все обязательно когда-нибудь будет хорошо. И сейчас я не жалею, что все-таки поверил ему.
Знаешь, если и есть в этом мире чудо, доказывающее существование Бога, то этим чудом был именно этот маленький сморщенный старичок с удивительным талантом возвращать к жизни даже таких пропащих людей, как я.
Джерард замолчал. Пока он рассказывал, медленно подбирая слова, он выкурил четыре сигареты, а я сотню раз успел пожалеть о том, что все-таки не остановил его. Все мои внутренности скрутило от ужасной боли, из-за которой я не мог выговорить ни одного слова. Я боялся посмотреть на него, боялся поднять взгляд и снова увидеть его слезы. Если бы я умерил свое любопытство, этого можно было бы избежать.
- Я противен тебе? - Голос Джерарда прорезал душную тишину, воцарившуюся после его рассказа. - Я вовсе не удивлюсь, если это так. Я сам себе противен.
Я все-таки нашел в себе силы поднять взгляд. Глаза Джера были пустыми, а лицо не выражало ни единой эмоции. Это неправильно. Не может быть, чтоб подобное откровение оставило его равнодушным.
- Господи, конечно нет, - я выдохнул и закрыл лицо руками, боясь, что сам сейчас расплачусь.
Я стал слишком много плакать в последнее время.
- Прости, - я все-таки всхлипнул, как бы я не старался сдержать слезы. - Давай вернемся в Джерси. Найдем работу, накопим немного денег, а потом продадим мою квартиру и переедем в Чикаго. И там начнем все заново, без каких-либо воспоминаний. Согласен?
- Да, - я почувствовал, как Джерард обнимает меня, утыкаясь носом мне в шею. Он любит так делать. - Но только после того, как мы объездим всю Америку.
Я поднял на него удивленный взгляд. Джи обнадеживающе улыбнулся, будто что-то задумал.
- Что у тебя на уме? - Спросил я.
- Узнаешь, - загадочно пообещал он. - Мне надо еще раз все хорошенько обдумать. Я думаю, мы остановимся в Лордсберге. Это не так уж далеко отсюда. И уже там, в прохладном уютном номере, я изложу тебе свой план, хорошо?
- Хорошо, - я тоже улыбнулся.
Черт возьми, как же все-таки быстро скачет его настроение!
- Отлично, тогда поехали. А то я сейчас сойду с ума от жары.
Джерард быстро занял место за рулем. Не успел я возмутиться, как он перебил меня:
- Ты все равно не знаешь, куда ехать.
И я заткнулся. В последний раз, когда я вел машину, мы заблудились и проехали мимо города.
Я пытался придумать какую-то тему для разговора. Очередное траурное молчание свело бы меня с ума.
- Джи, как давно в твоей голове образовался этот... план? - Спросил я первое, что пришло в голову.
- Только что. Пока я рассказывал про отца Аарона, - он пожал плечами, мол, " что в этом такого".
А меня в очередной раз передернуло от воспоминаний об этом рассказе. Но я обещал молчать, никогда больше не затрагивать эту тему. И я сдержу это обещание.
На самом деле, я казался себе ужасным слабаком. Один этот его рассказ, лишенный особых подробностей, заставил меня почувствовать приступ тошноты и липкого страха. Я бы не смог пережить подобное. И тем более я бы не смог потом рассказать об этом. А Джерард выдержал, и сейчас он улыбается, напевая себе под нос какой-то веселый мотивчик, в то время как меня до сих пор трясет от ужаса.
Я взобрался на сидение с ногами и прижал колени к груди. Воображение без какого-либо моего разрешения начало иллюстрировать эту историю слишком яркими образами: Джерард стоит на коленях с пистолетом у виска; Джерарда избивают до состояния фарша какие-то амбалы; Джерард без сознания лежит в темной подворотне, придавленный трупом и пакетами с мусором; окровавленный избитый Джерард вот-вот готов сорваться с моста...
- Хватит! - Я ударил себя по голове и крепко зажмурил глаза, пытаясь прогнать эти видения.
Это не помогло. Я всегда был слишком впечатлительным.
- Малыш, что такое? - Я почувствовал теплую ладонь у себя на плече.
От этого нежного прикосновения захотелось плакать еще больше. Меня уже просто тошнило от себя! Я веду себя как гребаная истеричка!
- Все в порядке, - ласковые пальчики осторожно перебирали мои уже слишком длинные волосы.
С каждым новым вздохом становилось все труднее сдерживать слезы.
Как же я жалок! Он утешает меня, в то время как я реву словно маленькая девчонка!
- Пожалуйста... - прошептал я, старясь унять дрожь в голосе. - Со мной все хорошо. Я сейчас успокоюсь.
Я быстро вытер непрошенные слезы и, фальшиво улыбаясь, поднял голову.
- Все нормально. Это была минутная слабость.
Джи улыбнулся мне в ответ, но выражение его лица осталось взволнованным.
- Я надеюсь, - выдохнул он. - Я устал видеть, как ты плачешь из-за меня.
Нежность напополам с болью скрутили мои внутренности. Господи, какой же он невероятный, заботливый, любящий. Черт…
- Это не из-за тебя. - Я в очередной раз всхлипнул; мне определенно нужен носовой платок. - Я просто слишком впечатлительный.
- Да, я заметил, - правый уголок губы Джера резко дернулся, превращая милую улыбку в усмешку.
- Джи, не улыбайся так, пожалуйста, - попросил я. Получилось весьма жалобно.
- Как? - Удивился он.
- У тебя перекошенная ухмылка. Мне не нравится, когда ты так улыбаешься.
Джерард ощупал пальцами свой рот и недовольно хмыкнул.
- Прости, это нервное. Я не контролирую это. Что-то вроде нервного тика. - Он подергал ртом из стороны в сторону, будто разминая лицевые мышцы. - Я постараюсь больше так не делать. Но ничего не могу обещать.
Я кивнул, соглашаясь. Действительно, я требую невозможного.
- Фрэнки, все хорошо? - Спросил Джер в очередной раз, когда я снова всхлипнул.
- Да, - я потерся носом об обтянутую шершавым джинсом коленку. - Не беспокойся. Это всего лишь сопли.
Он рассмеялся, и я почувствовал себя лучше; мне так нравится его смех.
- Почему ты такой хороший? - Прошептал я, с улыбкой вглядываясь в его профиль. - Такой заботливый и нежный. За что ты только меня любишь?
- У меня к тебе аналогичный вопрос, - улыбнулся он.
Мы снова молчали. И только я хотел открыть рот чтоб сморозить какую-то очередную глупость, как Джерард перебил меня:
- Я когда-нибудь рассказывал тебе про Снаффи, собаке, которая жила у нас, когда я был маленьким?
Он пытается меня отвлечь, от всего этого разговора, от моих тяжелых мыслей, и я безумно благодарен ему за это. Потому что я чертовски люблю слушать, как он рассказывает истории.
- Нет, - я расплылся в довольной улыбке и устроился поудобней. - Расскажи.
- Это была странная помесь золотистого ретривера и дворняжки. Мы с Майки нашли его на улице и притащили домой. Мне тогда было восемь лет, а моему брату - пять. Родители, конечно же, отказались его оставлять, потому что он был страшным грязным ободранным щенком, но мы закатили такую истерику, что они в конце-концов, согласились...
Джерард рассказывал, улыбаясь своим счастливым детским воспоминаниям, а я просто растворялся в переполняющем меня ощущении любви и счастья. Половина того, что он говорил, пролетала мимо моих ушей; голос Джи действовал на меня лучше всякого успокоительного. Вскоре меня начало клонить в сон, и я задремал, положив голову себе на колени.