Часть 3.

Иногда просыпаясь, человек каким-то образом чувствует, каким будет новый день: хорошим или плохим. И это то странное, необъяснимое ничем ощущение, которое сидит в душе каждого из нас, действительно порой поражает. Вроде не было никаких видимых причин, но чувствуешь, что что-то случится сегодня.

В то утро Эрика открыла глаза и сразу же испуганно вздрогнула. Хотя ничего странного в первые минуты пробуждения она не увидела. Сквозь окна в комнату проникает полупрозрачный солнечный луч. Ветви заснеженных деревьев постукивают в окно. Погода, кстати, прекрасная!

Но повернувшись на другой бок, Эрика поняла причину своего беспокойства: рядом с ней мирно лежал Мэтт.

«Господи! Что случилось этой ночью?!» - судорожно вспоминая вчерашний день, Эри обнаружила в своей памяти лишь обрывки вечера, но не ночи…

Девушка встала с кровати и посмотрела в окно. Как ни странно от бывшей симпатии к Мэтту не осталось и следа. Хотелось выгнать его, чтобы никогда больше не видеть. Никогда! Хотя было странно, что они оба одеты. Может, ничего и не было… Все равно! Ласковые слова, обнимашки, всякие нежности, все это не для неё, не для Эри. Ей хотелось любить через ненависть. Чтобы мириться после ссор и каждый раз открывать все новые и новые стороны любимого. Наверное так же, как это было с Джоником.

Ссоры на пустом месте, примирение через оскорбления и подколы. Шутки, розыгрыши, извинения… Разговоры полные сарказма до утра. Временами неопытная мягкость и необычные прозвища. Никаких «заек», «кошечек»… Но «тучка», «хомячок», «принцесса»…

Хотелось ощущать ненависть и ненавидеть. Чтобы негатив испещрял искрами своеволия и эгоизма разум, просачиваясь в самые отдаленные уголки сознания. Чтобы охватывал пылающей страстью ненавидящего сердца все, что связывает с любимым. Чувствовать ненависть – давать ненависть; погружаться в ненависть, будто в снежную лавину, вызванную все той же ненавистью. Царапать, кусать, бить, не раскрывать сущности своей. Наслаждаться взаимной неприязнью.

После очередной ссоры, слез, истерик – умиротворение и счастье. Незаметные смс с печальным смыслом, на которые ответа не будет никогда. Нетактичные шутки с осознанием того, что все простится и забудется… А потом конец. Резкий и неожиданный. Но такой же ненавистно-саркастический и горячо ценимый за это.

Эрика тихонько собрала вещи Мэтта, сложила их рядом с ним, а потом грубо толкнула его в плечо и громко сказала:

- Эй, проснись! Вот твои вещи, собирайся и уходи.

Мэтт сел на кровати и непонимающе уставился в пустоту. Через минуту он молча встал и начал натягивать мятую рубашку. Парня сильно шатало, руки тряслись. Экстази явно плохо на него влияет.

- Мэтт! – резко позвала Эри. – Я надеюсь, что тебе в голову не придет кому-то рассказывать, где ты ночевал сегодня?

- Отвали, ясно? – так же резко, но тихо ответил Мэтт. – Мне плевать на тебя и на твое мнение!

От этих слов Эрика пришла в дикий экстаз. Вот она, сущность ненависти! И снова как с Джоником.

- Ты не охренел случайно? Может, таблеточку? У Скотти остались со вчерашнего дня, точно!

Сарказм, жестокость, от которых пузырится кровь и останавливается сердце. Продолжи! Но он не продолжил. Он ушел, захлопнув плотно двери…

Снова навязчивая тишина… Можно ли считать ошибкой свои собственные чувства, мысли, желания? Почему всегда хочется того, чего в данный момент получить невозможно… Эри вернулась в комнату и рухнула в кровать, уткнувшись лицом в подушку. Сквозь явственно ощущаемую головную боль, девушка почувствовала запах Мэтта. Через завесу непонимания и пустоты просачивалась ярость. Превозмогая боль, Эрика поднялась и стала стягивать наволочку с подушки. В тот момент она ненавидела Мэтта, но тем не менее хотела, чтобы он оказался рядом. Эрика давно уже поняла, что ночью у них ничего не было. Наверное, она просто пригласила его в гости, а потом они уснули вместе.

Острым лезвием резанул тишину телефонный звонок.

Эри посмотрела на часы и поняла, что пропала: ей нужно было быть на работе полтора часа назад! Девушка бегала по квартире, одеваясь на ходу, роняя на пол какие-то вещи. Через пятнадцать минут она уже выбегала из подъезда… Ненавистный театр! Осталось потерпеть месяц и все. Конец этому.

Весь день Эри чувствовала себя ужасно, выглядела соответствующе. Но театру было плевать на это, и приходилось выкладываться на сцене по-полной. Дождавшись, наконец, решительной фразы постановщика: «На сегодня все!», Эрика облегченно вздохнула. День закончился. Она вяло брела по улицам, ничего не соображая; не помнила, как открывала дверь ключом; как ложилась в кровать. Сквозь сон лишь почувствовала, что и без наволочки подушка все равно пахнет Мэттом…

Наутро девушка чувствовала себя значительно лучше. Если считать физическое состояние. Морально она была очень подавлена. Звонила Сара, просила заехать вечером к Скотти – опять собиралась компания, но Эрика отказалась, предполагая, что Мэтт тоже будет там.

Дни шли один за другим. Вечера постепенно пустели и становились все грустнее. Не хотелось смотреть фильмы, дописывать картины, ходить на работу, даже видеть друзей. Снова накатывала удушающая волна депрессии, беспричинной скуки и пустоты.

Пришло около недели с тех пор. И в один из таких однообразных, скучных вечеров неожиданно в дверь позвонили. Эрика вылезла из-под кучи одеял и открыла дверь. Это был Скотти.

- Можно войти? – тактично спросил друг, недоумевающее оглядывая девушку с ног до головы.

- Проходи, - с откровенными нотками пофигизма в голосе сказала Эри и ушла обратно в комнату. Через минуту за ней вошел Скотти.

Прихлебывая пиво из очередной бутылки, девушка агрессивно-вопросительно смотрела на гостя. Скотти чувствовал на себе этот обжигающий взгляд, но по-прежнему молчал. В тишине было слышно, как тикают настойчивые часы, а в кухне из крана капает вода. Невыносимое молчание нарушила Эри:

- Зачем пришел?

Скотти серьезно посмотрел на подругу и, немного помедлив, сказал:

- Ты давно не появлялась у нас. Все волнуются. Мэтт спрашивал.

- Со мной все нормально. Теперь уходи! – все так же агрессивно ответила Эрика.

- Что произошло с тобой?! Что за дурь ты пьешь?! – не выдержал Скотти и вырвал из рук подруги бутылку дешевого пива. – На кого ты вообще похожа стала!

Эри знала, что Скотти чудесный парень и друг, но если его действительно что-то злит, то его гнев ничто не остановит. И несмотря на это, девушка упрямо продолжала говорить, повышая голос:

- Что хочу, то и делаю! Я в своем долбанном доме! Какое тебе вообще дело!

Скотти сжал кулаки, шумно выдохнул и со злобой посмотрел на Эрику. Он молчал несколько минут. Молчал и злобно смотрел. А затем, еле сдерживаясь, сказал:

- Мы волнуемся за тебя. Что у вас с Мэттом произошло, что вы видеть друг друга не хотите! Взрослейте! Эй! Ну переспали, и что с того?! Нужно бухать и из дома не выходить?

Девушка помрачнела:

- Да не было у нас ничего! Это он тебе сказал?

- Это я тебе говорю! Тем более. Если не было, в чем дело тогда? Ты меня знаешь, если я захочу – я докопаюсь до истины!

Это Эри знала. Но рассказывать все равно не хотелось. Слишком много запутанного и сложно объяснимого.

- Скотти, давай так: я завтра приду, как обычно. Только пусть Мэтт не приходит.

Друг немного смягчился и сказал:

- Нам тебя очень не хватало. И прости, что голос повысил. Это случайно, ты же знаешь.

Закрыв дверь за другом, Эрика села на пол и закрыла лицо руками. Она не плакала и не хотелось совсем. Навалилась какая-то бешеная усталость, сон склеивал глаза…

На следующий день Эрика, как и обещала, приехала к друзьям. К тому времени собрались еще не все, поэтому в квартире было очень тихо. Потихоньку люди подтягивались, и вскоре все сидели в гостиной и весело смеялись, болтая о всякой ерунде. Эрика почти оправилась от своей депрессии. Ей было очень хорошо с друзьями. Тихий вечер, разговоры, томное спокойствие. И никто не догадывался, что все это было в последний раз. В жизни каждого этот момент стал переломным. Изменил все один звонок в дверь…

Скотти пошел открывать. Вернулся он, торжественно улыбаясь и держа в руках какой-то сверток.

- Ребят, вообще это должен был быть сюрприз на день моего отъезда, но можно, наверно, и сейчас! В первую очередь я хочу сказать вам спасибо за прекрасную многолетнюю дружбу. Вы действительно те люди, ради которых и для которых мне хотелось жить. За это я хотел бы подарить вам незабываемый вечер.

С этими словами Скотти вынул из свертка маленький целлофановый пакетик с какими-то сухими листиками.

- Это индийская конопля. Не волнуйтесь пожалуйста, привыкания никакого не вызывает! Я уже пробовал. Один денек после поболит голова, но это стоит того, уверяю! Более интересных фильмов я никогда не смотрел!

Эри поначалу отнеслась к этой идее сомнительно, но глядя на друзей, решила все же попробовать, ведь в последнее время было так мало этих ярких моментов!

Девушка взяла из рук Скотти «косячок» и поднесла маленькую трубочку ко рту. Едва она успела прикурить, хлопнула входная дверь. Это был Мэтт. Эри поймала на себе его странный взгляд, но не обратила на него особого внимания. Горячий горький дым обволакивал внутренности пеленой обворожительно веселья. Хватило пары затяжек, чтобы воображение разрушило рамки реальных возможностей. Стены превратились в ярко-желтые занавески, вместо цветов выросли карликовые деревья и кустарники. Прямо в квартире! По полу растекалась радуга, она лилась из пивных бутылок, и все люди, находящиеся в квартире, превратились в неоновых больших гусениц. Вдруг из-за дерева выглянул Мэтт. Он довольно грубо встряхнул Эрику и сказал:

- Не разбивай солнце! Я еще вернусь.

Девушка не совсем поняла, что произошло. Почему через море, прямо по воде к ней идет Сара? Почему Скотти и Джейн танцуют под «St. Anger»[1], как под медляк? Внезапно ноги оказали в чем-то липком и теплом. А затем все пропало и появилось через мгновение, но уже не то.

В холодном лесу под раскидистым деревом Мэтт заставлял пить какую-то жидкость, но Эри не хотела.

- Выпей радугу! – говорила она. – Я хочу в море! Море!

Сжимая крепче губы, девушка отказывалась пить неизвестное вещество. Что-то холодное текло по щекам, подбородку, шее, груди. Все вокруг было ярким и бесконечно-прозрачным.

Картинки менялись как в калейдоскопе, одна за другой. Музыка становилась то громче, то тише. Звуки ударных то обрушивались на сознание мощным шквалом огненных эмоций, то отдалялись и делались едва различимыми. Играла постоянно «St. Anger». Уже седьмой раз подряд! Голос Джеймса Хэтфилда засел глубоко в голове. Эрика закрывала уши, но звук только усиливался. Перед закрытыми глазами мелькали быстро-быстро вспышки будто бы молний. Этот весь кошмар не прекращался на протяжении довольно большого количества времени. Эри с закрытыми глазами на ощупь нашла кого-то, схватила за руку и не отпускала. Все закончилось внезапно. Звук резко оборвался и мир поглотила дерзкая тишина. Измученная, Эрика вытерла липкий пот рукавом и тут же уснула.

Сквозь занавески в тесную комнату просачивался серый свет. От вчерашнего веселья и теплой дружеской обстановки не осталось и следа. На столе в луже пива лежат какие-то объедки. На полу разбросаны чьи-то вещи, вперемешку с едой, на диване, в креслах в самых невероятных позах спали друзья…

Эрика проснулась от того, что ужасно ныла рука. Наверное, отлежала во сне. Слегка приподнявшись на локтях, она вдруг ощутила дикую боль во всем теле. Голова горела, будто её сверлили изнутри и вдобавок разводили там костер. Болела каждая мышца, каждая косточка. На глаза давил яркий солнечный свет. Очень хотелось пить, было холодно. Эрика стиснула зубы и попыталась отрешиться от этой боли, но все мысли неизменно сосредотачивались на одном: как же БОЛЬНО!!! Не понимая, где она находится, почему её футболка мокрая и что вообще происходит, девушка встала и огляделась. Квартира Скотти преобразилась со вчерашнего дня. Но как же сильно болит все тело! Будто маленький гном орудует ножом внутри…

Эрика взяла чей-то телефон, лежавший на столе, и вызвала такси. Затем оделась тихонько и вышла на улицу. Было очень пусто, словно все люди куда-то исчезли. Морозный воздух слегка притупил боль. Но стоять все равно было больно, и ходить, и лежать. Девушка не могла думать ни о чем больше, кроме как добраться до дома и выпить таблетку.

Солнце маялось у горизонта и никак не могло перепрыгнуть через него. Порозовев от напряжения, оно лукаво выглянуло и подмигнуло миру, а затем начало потихоньку выплывать, отряхиваясь от облаков и небесной пыли. Окончилась таинственная ночь, поглотившая какие-то тайны и секреты, в том числе и секрет наших героев. Вряд ли кто-то узнает, какую боль породил «невинный» маленький косячок.

Придя домой, Эри выпила горсть обезболивающих, но ничего не помогало. Девушка металась по квартире, не зная, что делать. За час она испытала все чувства, которые только могла: от ярости до отчаяния. Слезы ручьем текли по бледным щекам. Сидя на резиновом коврике в ванной, Эрика думала о самоубийстве. Горечь выходила со слезами, горечь выходила из кровоточащих свежих порезов на руках и ногах: Эри специально резала себя ножом, потому что эта боль притупляла боль от наркотиков.

Несколько раз девушка пыталась звонить Саре, но та не отвечала. В очередном приступе отчаяния Эри набрала номер Мэтта… Парень ответил сразу же. Захлебываясь слезами, девушка сказала:

- Мэтт, мне очень плохо!

- Сейчас буду, - коротко ответил он и положил трубку.

Время, словно насмехаясь, тянулось очень медленно. Никогда не понять людям свойств времени. Это самая, наверное, непостоянная величина. Когда ты страстно чего-то ждешь и сгораешь от нетерпения, время не торопится. Оно проверяет тебя на прочность, вытянувшись удобно на диванчике, потягивает кока-колу со льдом из стакана и смотрит на твои мучения сквозь бесконечное пространство. Но иногда все происходит иначе: времени катастрофически не хватает. И ты в отчаянии мечешься из стороны в сторону, пытаясь распределить его… Но ему, времени, все равно. Оно любит подшутить над кем-либо, ведь оно может так много!

Вот и сейчас Эри сидела на холодном полу, размазывая кровь по лицу, глотая слезы и проклиная время. И хотя на самом деле Мэтт приехал довольно быстро, девушке показалось, что прошла целая вечность перед тем, как раздался долгожданный звонок в дверь. Девушка буквально выползла и ванной, оставляя кровавые следы на полу. Затем, с трудом поднявшись на ноги, открыла дверь и с мольбой о помощи посмотрела на Мэтта. Парень испугался, увидев кровь.

- Что с тобой случилось? – спросил он.

- Мне плохо! Меня изнутри будто режут. Мэтт, помоги мне! – воскликнула Эрика.

Мэтт быстро сбросил с себя верхнюю одежду и отвел Эрику в комнату. Девушка сильно дрожала. Вся одежда, руки, ноги, лицо были в крови. Мэтт нашел в шкафу зеленку и стал обрабатывать порезы…

- Зачем ты это сделала? – спросил он.

- Мне очень больно. Ты не представляешь насколько! Когда я резала себя, вместе с кровью будто и боль вытекала.

Закончив с ранами, Мэтт помог Эрике снять грязную одежду, затем переодел её в чистое, закутал в одеяло и принес горячий чай. От чая Эри отказалась: её очень тошнило. Время от времени боль утихала, но затем опять накрывала волной огня и паники. Эрика металась, будто в предагональном состоянии. Несколько раз она теряла сознание. Приходя в себя после очередного приступа боли, она видела рядом с собой побледневшего Мэтта. Парень испуганно смотрел на девушку и судорожно соображал, что делать. Он хотел дать ей наркотики, но долго не решался. Лишь после того как Эри, испытывая особенно сильную боль, едва не полезла на стену, Мэтт достал из кармана помятый «косячок», прикурил и вдохнул дым в легкие Эрики. Меньше чем через минуту девушка расслабилась и перестала мучиться. Но и сам Мэтт почувствовал в теле необычную легкость и перед тем как упасть лицом в бездну беспамятства, понял, что теперь тоже зависим от наркотиков…

Наркотический экстаз накрыл Мэтта с головой. Совершенно никакие мысли не тревожили сознание. Мир преображался, становился все более идеальным. Рядом лежала обессиленная болью Эрика. После ужасных минут адских мучений девушка наслаждалась покоем.

Мэтт сделал глубокий вдох, все глубже и глубже погружаясь в иллюзию. Он был тем же Мэттом, но более счастливым, а мир вокруг не таким ужасным. Эри приподнялась на руках и посмотрела затуманенным взглядом на своего спасителя. Затем она подползла ближе и прижалась к нему. И вот они оба лежат на крыше дома, над их головами – ночное звездное небо: тишина, летний ветер. Вокруг ни души. Все грани стерты, и не понятно реальность это или галлюцинация. Он воображает себя бас-гитаристом, а её своей девочкой групи.

- Эй, Нэнси, - зовет он, улыбаясь.

- Эй, Сидни, - отвечает она серьезно.

Их руки тесно переплетаются, и сквозь пальцы, покрытые мелкими порезами, сочится лунный свет. Обжигающей пеленой покрывает их тела прохладный воздух. Через пространство доносится печальный гудок поезда…

- Расскажи мне что-нибудь, - просит она.

- Хочешь расскажу легенду? В одном забытом Богом городе жил когда-то парень. Обычный парень. Он много работал, чтобы прокормить свою семью. Но однажды случилось несчастье: умерла его мать. А вскоре после этого тяжело заболела сестра. С каждым днем ей становилось все хуже и хуже. Лекарства не помогали. Девушка слабела и, казалось, скоро умрет… Парень, звали его Эдельвейс, слышал, что существует такой цветок, который как панацея, излечивает от всего. Но найти его невероятно сложно. Растет цветок высоко в горах, и чтобы добраться туда, нужно потратить очень много сил.

В тот же день Эдельвейс взял с собой немного еды и отправился на поиски чудесного цветка. Шли дни, недели, но цветок все не был найден. Эдельвейс терял надежду, но упрямо шёл выше в гору. Под конец второго месяца странствий парень совсем выбился из сил, он был очень истощен.

Однажды Эдельвейс в отчаянии оперся спиной на скалу и мысленно начал просить помощи… Но чуда не происходило. Парень хотел было идти обратно, но тут увидел старики, несшего тяжелый мешок. Сил у Эдельвейса почти не оставалось, но он все же вызвался помочь дедушке с ношей.

Когда они подошли к избушке старика, тот сказал, что Эдельвейс может попросить все, что захочет. Но парень вежливо отказался и хотел уже уйти, но тут старик вымолвил:

- Я знаю, что ты ищешь. Этот цветок найти невероятно сложно, практически невозможно. Но тебе повезло, я могу помочь! Дождись утра. Именно момента, когда первые солнечные частицы соединятся с молекулами лунного света. Это будет длиться несколько секунд. Именно тогда в пространстве появился едва заметная радуга. Иди вперед по радуге, и ты попадешь туда, куда тебе нужно. Но главное – все время думай о том, что хочешь получить в результате. Ни одной посторонней мысли, только одна! Самая заветная!

Эдельвейс все ночь не смыкал глаз, боясь проспать нужное время. На рассвете, как и говорил старик, золотистые крупиночки солнца окружили нитями-паутинками полупрозрачные серебряные волокна лунного света и превратились в радугу. Эдельвейс смело взобрался на невесомую, но невероятно прочную игру света и пошел вперед. И на протяжении всего пути он думал только лишь о своей сестре и ни о чем более. Эдельвейс шел довольно долго. Ноги очень устали, но парень все шел, не останавливаясь.

Наконец, радуга привела Эдельвейса на небольшой каменистый склон. Это была самая верхушка горы. Погруженная в пучину бело-розовых облаков, она выглядела так величественно, что захватывало дух. Россыпь золотистых молекул солнечного света оседала на земле и, смешиваясь с пылью, превращалась в мелкие камушки.

Эдельвейс внимательно осмотрел каждый сантиметр склона, цветка не было. Парень в отчаянии обхватил руками голову и заплакал. Сил на обратный путь совсем не осталось. Эдельвейс закрыл глаза и погрузился в сон. И больше не проснулся.

На следующий день на рассвете снова появилась волшебная радуга. Она поглотила тело смелого парня, превратив его в алмазную пыль. И из части этой пыли, осевшей тонким слоем на землю, радуга сотворила цветок. Маленькое, пушистое, словно заснеженное чудо. И стал этот цветок называться эдельвейсом.

Сестре смелого парня стало намного лучше, и через время она совсем поправилась. Правда, девушка долгое время горевала по брату, но со временем эта боль забылась.

Говорят, цветок растет в горах и по сей день. Как символ великой любви и преданности. Как символ чуда. Ведь если в чудо верить, оно обязательно произойдет. Оно найдет тебя везде, где бы ты ни был…

Когда Мэтт закончил рассказ, Эри спросила:

- А ты кому-нибудь дарил эдельвейс?

- Нет, еще нет! Но я готов подарить его тебе… Хочешь? – Мэтт вопросительно смотрел на девушку, но она так и не ответила на этот вопрос.

День оставил в воспоминаниях спокойствие ночи. Он не предвещал ничего хорошего. Опять боль, поиски новой дозы. От вчерашнего «косяка» осталось немного, и Эри с Мэттом выкурили его напополам, прежде чем их накрыли посленаркотически мучения. А после девушка попыталась привести себя в порядок и ушла в театр. Мэтт отправился на поиски наркоты для себя и Эрики.

В тот день театр показался девушке еще более отвратительным. Пошатываясь, она шла по коридорам и не понимала, как она могла так долго здесь проработать. В гримерке было полно народу. Эрика протолкнулась через толпу к зеркалу и сняла очки. «Боже, что у меня с лицом,» - рассеяно подумала девушка, но потом вдруг поймала себя на мысли, что ей абсолютно плевать.

- Вчера весело провела время? – спросила её какая-то актриса из группы.

Эри медленно повернула голову и раздраженно посмотрела на неё. Напарница беззаботно натягивала чулки, и не подозревая, что невинный, казалось бы, вопрос, вызовет такую бурю негодования.

- Отвали, поняла! – сквозь зубы прорычала Эри.

- Да я просто спросила! Без сарказма, честно, - все еще с улыбкой сказала девушка.

- Плевать мне! – отрезала Эрика.

Ответа не последовало.

На репетиции Эрика делала много ошибок. Наркотик бушевал в крови, и девушке постоянно казалось, что над ней смеются. А еще мучила музыка: оркестр играл слишком громко! Эри раздражалась. Слишком много людей! Почему они все смотрят?! Волна злости подкатывала к горлу и разрывала напором грудную клетку

- Что вам надо?! Какого черта вы пялитесь?! – выкрикнула злобно девушка.

- Да что сегодня с тобой? – недоумевал режиссер.

- Со мной? Это вы все пялитесь, будто первый раз видите! – возмутилась девушка.

- Ты забываешься, девочка! – воскликнул режиссер с негодованием.

- Да пошли вы все! Придурки!

- Ты что? Да ты под кайфом!! Пошла вон! Ты уволена! Наркоманок еще у нас тут не было!

- Черта с два! Я сама ухожу! – прокричала Эри и со злостью хлопнула дверью.

Ярость закипала в душе, хотелось взорвать ненавистный театр, чтобы камня на камне не осталось! Увольняет он, да прямо-таки разогнался!

В квартире было очень тихо, но Эри и не ожидала застать Мэтта так рано. Резкий телефонный звонок заставил девушку вздрогнуть. Звонила Сара (по-видимому ей было очень плохо). Подруга говорила, что вечером все собираются снова у Скотти. Эрика обещала, что придет. Едва девушка успела положить трубку, в квартиру вошел Мэтт.

- Эй, Эри! У меня хорошие новости!

Он держал в руках пакетик с травкой.

- Мэтт! Я тебя обожаю! – воскликнула Эрика, спрыгивая с дивана. – Возьмем с собой, когда пойдем к ребятам вечером. Кстати, я ушла из театра. Навсегда.

- И что же ты теперь будешь делать? – озабоченно спросил Мэтт.

- Рисовать! Я вообще теперь все могу делать! Все, что захочу!! Это так чудесно.

- Дорогая, это прекрасно, но нам сейчас нужны деньги. Я конечно, заработаю, но на двоих нам не хватит!

- Не будь мелочным! Я обещаю найти работу, ладно?

- Хорошо…

- К тому же у меня есть кое-какие сбережения. Какое-то время протянем, - тихо сказала Эри.

До вечеринки оставалось несколько часов, и Мэтт предложил сходить в бар, выпить пива.

На улице шел снег крупными хлопьями, но ни Эри, ни Мэтт холода не ощущали. Они шли по заметенному тротуару и разговаривали о какой-то бессмыслице, делясь друг с другом плодами своих галлюцинаций. Люди вокруг оборачивались, когда Эрика дико смеялась с плоских шуток Мэтта, но им двоим было все равно. Их связала тесными цепями наркотическая одержимость и сладкая ненависть, временами перетекающая во всеобъемлющую любовь.

В баре Мэтт заказал две бутылки пива и прикурил. Эри взяла из его рук косяк и тоже затянулась. Выпуская изо рта темно-оранжевый дым, она вернула Мэтту травку и открыла свою бутылку пива. Вкус напитка она совсем не почувствовала, но зато поняла, что ужасно голодна. Тогда Мэтт заказал еще два сэндвича с курицей. В ожидании заказа они от безделья стали смотреть на сцену, где кривлялась какая-то полуобнаженная девица, пытаясь выдавить из себя некое подобие красивого голоса. Но дикое визжание совсем не походило на прекрасное пение. Девушка фальшивила и попадала между нот.

- Кошачий вой какой-то! – возмутился Мэтт.

Наконец, девица ушла со сцены. Вместо неё у микрофона оказался парень с гитарой, затем вышли еще двое: один сел на ударные, а другой взял бас-гитару. Песня оказалась довольно слюнявой. И хотя музыка была совсем неплохой, смысл слов оставлял желать лучшего.

Под конец песни Мэтт встал с места и пошел на сцену.

- Ты куда? – спросила Эри, но парень лишь махнул рукой.

Сказал чуваку с микрофоном пару слов, он взял его гитару и начал играть.

После короткого вступления Мэтт запел. И это было не пением мартовских кошек, не скрипом забора и не визгом автомобильных шин. Это бы чудесный страстный хрипловатый вокал настоящего хардкорщика. Мэтт так трогательно рвал голос на высоких нотах, но чувствовалась нехватка бэк-вокалиста. Такого, как Нил Сандерсон для Гонтьера. Игра Мэтта поражала твердостью и четкостью звуков. И было видно, что Мэтт поет не для кого-то, а прежде всего, удовлетворяет себя. Лицо его светилось счастьем, когда он держал в руках гитару, он ласково щипал струны и поглаживал изгибы акустической красавицы. Словно она была любовью всей его жизни!

Закончив петь, Мэтт молча ушел со сцены, сразив аудиторию чудесной песней. Эрика смотрела на людей, столпившихся вокруг него, и ждала, пока Мэтт придет к ней. Но его долго не было. Тогда Эри привстала и увидела, что он целуется с какой-то полуголой девкой. Из-за наличия в организме наркотиков реакция на это малоприятное событие была неоднозначная: Эрика попросту рассмеялась. Её заливистый смех из-за шумной обстановки, царящей в баре, не был замечен, к счастью. Через минуту столик, который занимали Мэтт и Эри опустел – девушка ушла.

У Скотти было как-то подозрительно тихо. Музыка не играла, не было слышно привычного смеха друзей. Эри зашла в гостиную и увидела, что в квартире только Скотти и Джейн.

- Ты рано, Эри! Еще никого нет, - произнес Скотти.

- Да брось, милый! Мы же всегда рады видеть гостей! – засмеялась Джейн. – Присаживайся, Эри. Хочешь чего-нибудь выпить?

С этими словами Джейн вышла из комнаты.

- Ребята подойдут через полчаса. Подождем их? – спросил Скотти.

- Конечно, - ответила Эрика, сразу поняв о чем речь. – Поесть найдется что-нибудь?

- Да, - сказал друг. – Джейн, захвати там какой-нибудь еды!

К Эрике постепенно приходило осознание того, что Мэтт только что ей изменил. Постойте-ка! Изменил? Чушь какая-то! Он свободен, некому ведь изменять! Да, некому. Но по мере того как эффект от наркотиков пропадал, на душе все сильнее скребли кошки. Свободен… Но его свобода относительна. Быстрее бы все собрались, и уже можно было вогнать в кровь столько наркоты, чтобы все плохие мысли исчезли.

- Ну, а как вообще дела, Эри? Как театр? – спросила входящая Джейн.

- Я ушла из этого ада! – ответила Эрика, принимаясь за еду.

- И что теперь думаешь делать? – все еще продолжала выспрашивать Джейн.

- Не знаю, - отрезала Эри, и воцарилось опять тягостное молчание.

Вкус еды ощущался очень уж резко. И от того, что в желудке за долгое время появилась какая-то пища, возникали болезненные ощущения. Эри съела не так уж много, но почти сразу к горлу подкатила тошнота. Девушка вышла в кухню, чтобы выпить воды и немного задержалась: дышала свежим воздухом на балконе. Когда вернулась, все друзья были в сборе.

Атмосфера все больше пропитывалась состоянием расслабленности и запахом индийской конопли. Друзья закурили почти одновременно, и каждый с наслаждением делал затяжку, выпуская затем дым изо рта. Джейн поначалу старалась быть гостеприимной, но потом просила это занятие, уселась рядом со Скотти и тоже закурила. «Приход» настиг каждого в свое время. Первыми в далекое дали унеслись на белогривых лошадках Стела и Серж, затем Скотти, Эри и Сара, а после только Джейн. Эрика видела себя будто со стороны через призму оконных стекол. Словно на экране телевизора. В непонимании происходящего девушка встала с дивана и хотела подойти к окну, но почувствовала, как недавно съеденная пища рвется наружу. Заскочив в туалетную комнату, Эри едва успела наклониться над фаянсовым толчком. Её рвало почти минуту. Было уже нечем, но все равно организм пытался что-то извергнуть. Подавляя в себе ложные позывы к рвоте, девушка вышла из туалета и столкнулась с Мэттом. Лицо его было каменно-злое.

- Почему ты ушла без меня?

Эрику все еще штормило, но она с вызовом ответила:

- Пусть тебя шалавы твои дожидаются, с которыми ты сосёшься!

Девушка хотела пройти мимо, но Мэтт преградил ей путь.

- Не говори таким тоном со мной! – спокойно предупредил парень.

- А что будет? Убьешь меня? Ты просто жалок!

- Ты с ума сходишь от ревности, но сделать ничего не можешь, - ехидно произнес Мэтт.

- Ревность? Сдурел? Да нахрен ты мне нужен! Убери руку! – воскликнула Эрика, не оставляя попыток вырваться.

Мэтт без слов схватил ослабевшую Эрику, затащил её в кухню и прижал своим телом к стене. Девушка яростно вырывалась, но Мэтт только ухмылялся, глядя на её ничтожные попытки освободиться. Продолжая левой рукой держать Эрику за талию, правой он взял её за подбородок и крепко сжал. Улыбка сползла, и лицо стало опять каменным, в глазах мелькал жестокий огонек. Мэтт несколько секунд не мигая смотрел ей в нлаза, а затем резко наклонился и поцеловал. Эрика снова попыталась вырваться, но тело будто было зажато в тиски. Девушку опять накрыло наркотическим пофигизмом, и она, ощущая острый привкус собственной блевотины, ответила Мэтту взаимным поцелуем.

Только Всевышний знает, сколько времени она простояли, тесно прижавшись друг к другу. Эри потихоньку начинала галлюцинировать, а Мэтт ослабил хватку и сказал громко:

- Как же я ненавижу тебя!

Эрика подняла на него мутный взгляд и ответила:

- Я тебя тоже, тварь! Сильно ненавижу! А еще от меня блевотиной воняет.

Мэтт засмеялся:

- Ты права, неслабо накидывает!

Пока девушка ходила в ванную, Мэтт ждал у двери, а когда девушка вышла, сказал:

- Ты – моя! Ясно?

- Да, Мэтт.

Войдя в комнату, где находились их друзья, Мэтт и Эри почувствовали себя явно лишними на этом празднике жизни. Сара танцевала под музыку, играющую в её воображении. Серж лежал в луже собственной блевотины, а Скотти и Джейн занимались чем-то вполне естественным в не совсем подходящем для этого месте.

По пути к дому Эрики Мэтт рассказал, что когда девушка уже ушла, к нему подошел парень, выступавший с гитарой, и предложил создать группу.

- Мои тексты. Я - вокалист, он – бас и бэк-вокал. Ударник есть, третий чувак – соло-гитара, ну и на ритм-гитаре тоже я могу. В общем, теперь я участник крутой группы!

- Я поздравляю вас! – искренне обрадовалась Эрика.

На следующее утро Мэтт рано ушел на репетицию в свою созданную группу. Эри обещала прийти на их вечернее выступление в бар. До него оставалось еще много времени, поэтому она позволила себе проспать до полудня. Ближе к вечеру девушка пришла в бар, заняла удобное место и стала ждать.

Выступающих было много. Группа Мэтта появилась ближе к середине вечера. Песня их не была доработана до конца. Иногда ребята играли вразнобой, но никто не акцентировал на этом внимания. Слушатели были в экстазе и просили петь ещё и ещё! Группа повторила песню. А потом Мэтт исполнил в одиночку ещё две песни под гитару…

Дела вроде налаживались, если можно было так сказать. Шли дни, недели. Пролетел Новый год, который Мэтт и Эри встречали лежа на диване, укуренные до безумия. От друзей вестей не было. Лишь в начале января позвонил Скотти и сообщил, что через неделю уезжает не в Москву, а в Штаты. Говорил, что Джейн беременна. Звал в гости, чтобы отметить его отъезд. Но Эри отказалась.

Мэтт все свободное время проводил в гараже, репетируя со своей группой. По вечерам они выступали все в том же баре. Эрика пыталась понемногу заработать, но её доходы были очень малы. Пока они с Мэттом жили на средства, накопленные за то время, пока она работала в театре.

Жизнь текла, в общем-то, довольно размерен и однообразно, пока как гром среди ясного неба ни произошел ужасный случай.

В тот вечер Эри и Мэтт, как обычно, были в баре. Мэтт выступал на сцене. Эрика смотрела выступление, когда почувствовала, что в кармане вибрирует телефон.

Девушка вышла на улицу и ответила на звонок.

- Привет, Эри! Дело - дрянь, быстрее хватай Мэтта и на квартиру! – торопливо сказал Серж.

- Хорошо, а что случилось?

- На месте узнаешь. Только приезжайте!

Взволнованный голос друга напугал Эрику. Она показала Мэтту знаками, чтобы тот заканчивал. Парень завершил композицию и быстро ушел со сцены, не объясняя ничего слушателям.

- Что случилось? – спросил он.

- Серж звонил. Срочно на квартиру!

Ребята прибыли так быстро, как только смогли. Ворвавшись в знакомую уже квартиру, они оторопели. Друзья сидели на диване со скорбными лицами, а на столе мертвенно-синяя лежала Стелла. На лице её была засохшая кровь. Эрика почему-то сразу поняла, что подруга уже не жива.

- Передоз, - сказала Сара. – Мы были все вместе. Скотти перед отъездом оставил нам пакетик травки и кокаин. Травка закончилась, и мы скрутили кокса. Все было вначале нормально, а потом она начале плевать кровью, задыхаться. Мы поняли не сразу, а потом сделать ничего не успели.

На следующий день состоялись похороны Стеллы. Друзья вели себя на удивление спокойно. Кто-то плакал, кто-то тихо скорбел в душе. Но всем было тяжело. И каждый переживал это по-своему.

Падавший с небес снег, почти сразу таял. Слякоть делала землю еще более ничтожной. Эрика испытывала какие-то смешанные чувства. Было невыносимо больно терять друзей. Но с другой стороны, она даже немного завидовала умершей: никаких больше ломок, переживаний, поисков новой дозы! Это, наверное, так здорово!

В тот день Эри узнала от Сержа, что Скотти укатил таки в Штаты, но… без Джейн. Девушка была беременна, но у неё случился выкидыш. Затем неделю пролежала в больнице с нервным срывом. Скотти легко слез с наркотиков и через неделю был абсолютно адекватен, а Джейн мучилась, рвала на себе волосы, пыталась с собой покончить. А потом Скотти заявил, что не может больше ждать и уехал. Правда, обещал вернуться за Джейн, когда та пройдет курс реабилитации. Но все сомневаются в этом. Скотти ужасный эгоист. И хоть он любил Джейн, свою репутацию в Штатах портить женой наркоманкой он вряд ли стал бы. Хотя, кто знает! Возможно, в мире существует еще чудо!

После похорон друзья разошлись по домам. Эрика попыталась его разговорить, но все бестолку. Когда девушка уже посчитала свою затею бессмысленной, Мэтт заговорил сам:

- Эри, ты нашла работу?

- Нет, но я ищу! Ты же знаешь… - пробормотала девушка.

- Я скажу тебе вот что: деньги у нас заканчиваются. Мне в баре платят гроши за то, что я пашу как проклятый! Нам не хватает того, что я зарабатываю! Так что будь добра, найди работу, или я сделаю это за тебя! – раздраженно произнес Мэтт.

Больше парень не сказал ни слова. До дома они шли в мучительной тишине.

Утром Эрику разбудил стук в дверь. Накинув на себя одеяло, девушка пошла открывать. На пороге стоял Серж. Он был пьян.

- Эри, мне так хреново! – сказал друг, пошатываясь на пороге.

- Серж, ты че пришел? У меня травки нет, Мэтт только вечером принесет.

- Я умираю. Кишки ножом будто режут.

Эри захлопнула дверь прям перед носом обескураженного друга. Но спать уже не хотелось, поэтому девушка оделась и пошла у Мэтту.

Парень исполнял очередную композицию, когда Эри пришла. Было очень необычно за ними наблюдать на репетиции. Ребята пересмеивались. Могли даже прервать песню на середине. В воздухе пахло травкой, что делало обстановку очень уж непринужденной. Мэтт иногда останавливался, чтобы выпить пива, и, как ни странно, Эрику он не сразу заметил и очень удивился, увидев её.

- Ты чего пришла-то? – спросил он не очень приветливо.

- Мне просто нечего делать дома без тебя! Скучно, - игриво отозвалась Эрика.

- Я знаю, чем тебе заняться: попробуй найти работу!! – срываясь на крик, произнес Мэтт.

- Ну, не будь занудой…

- Занудой?!

Мэтт быстрым движением вынул из кармана косяк и бросил его на стол.

- Вот что у нас осталось, Эри! И больше ничего! Ноль! И денег у нас тоже больше нет!! – парень выдохнул. – Сиди здесь и жди меня. Я найду тебя работу.

- Мэтт…

- Замолчи! Прошу тебя, заткнись! Ты ведешь себя как полная сука! Я два дня уже живу на пиве и водке! У меня болит все, что только может нас болеть. А все потому, что я тянул до последнего, отдавал всю наркоту тебе, чтобы ты от боли не сдохла нахрен! А в итоге тебе просто насрать!

Затем Мэтт надел куртку, сказал ребятам, что скоро вернется, довольно грубо взял Эрику под руку и потянул за собой. Девушка боялась возразить, потому что парень был очень зол. Они прошли несколько кварталов, затем свернули в переулок и оказались напротив какой-то старой гостиницы. Мэтт подтолкнул Эри вперед, сам вошел следам. Некоторое время они петляли по темным коридорам, пока, наконец, не вошли в маленькую комнату. Там на кровати сидел какой-то толстый неопрятный мужик. При виде Эрики он как-то очень странно заулыбался. Мэтт сказал несколько слов мужику и вышел, плотно закрыв за собой дверь.

Эри в недоумении уставилась на незнакомца. Ситуация была какой-то не совсем понятной. Странная комната, странный человек. Да что еще за взгляды он кидает! Некоторое время они без слов смотрели друг на друга. Первым заговорил незнакомец:

- Привет. Как же вас, прелестная дама, зовут?

Эрика угрюмо молчала. Тогда мужчина взял девушку за руку и притянул к себе.

- Ну, не хочешь имени говорить, и без него обойдемся, верно?

Толстые руки мерзко сжимали слабое тело. Эрика пробовала вырваться, но он слишком крепко держал её. Она чувствовала мерзкий запах пота, исходящий от этого ужасного типа. Наркотики обостряли обоняние, и порой это становилось невыносимым. Удушливая волна запахов блевотины, вчерашней еды – все смешивалось в одну кучу и не давало спокойно насладиться кайфом от марихуаны. Бывало, что Эрику от всего этого ужаса уводила в далекие дали депрессия. Так случилось и сейчас. Наркотики обнажили все сааме гадкие запахи и усилили их в несколько раз. Мужчина оказался напористым, но Эрика не сдавалась. Разум был затуманен действием травки, и девушка не понимала, что происходит. Она пыталась вырваться изо всех сил, но мужчина повалил её на кровать и придавил всей тяжестью тела. Девушка кусалась, царапалась, но её попытки были тщеты. После особенно сильного удара Эрики незнакомец схватил её за запястья и сильнее прижал к кровати.

- Слушай, я все понимаю, тебя учили, наверное, что клиентам не нравятся легкодоступные, но сейчас ты палку перегибаешь. Заплачу меньше, ты переиграла, а теперь не рыпайся!

Эрика поняла, наконец, что происходит и стала вырываться с удвоенной силой. И тут мужчина не выдержал и с размаху ударил девушку кулаком по лицу, а потом два раза в живот. Эрика глубоко вдохнула и поняла, что её тошнит. Она попыталась повернуться на бок, но незнакомец не разрешил, тогда, повернув голову в сторону, и позволила блевотине выйти наружу. Кисло-соленая масса растеклась по щеке, волосам, одежде. И тут же настигло какое-то яростное ощущение пустоты и никчемности. Будто всю жизненную энергию выкачали из тела. Слабость и безразличие наполняли каждую клетку. И мужчина уже мог свободно снимать одежду с Эрики, выполняя свои незамысловатые прихоти. Девушка временами впадала в забытье, пока животное над ней предавалось удовлетворению самого себя, своих инстинктов, своей похоти. Эрика пришла в сознание только когда почувствовала адскую боль внизу живота: зверь добрался до цели. Снова попыталась вырваться, но бесполезно, хватка была железная. Боль растекалась по телу плавленым железом. Начинали болеть мышцы, суставы, кости. Хотелось снова резать себя, чтобы с кровью вытекала и боль. Продолжалось все лишь несколько минут, но было ощущение, что пытка длится вечность. Однако все заканчивается когда-нибудь, закончился и этот ад. Клиент неторопливо оделся, бросил деньги на кровать и ушёл. Эрика впала в ступор. Боль сковывала все тело. Но разум кипел, что причиняло больше мучений. Травка потихоньку прекращала действовать, на смену наркотической иллюзии приходила суровая реальность и очищенный разум. Эри села, обняв себя руками за голени. Очень хотелось заплакать, но не получалось. С тех пор, как ушел Джоник, со слез почему-то было меньше.

Эри не знала, сколько точно времени она сидела в темноте, глядя в никуда. Но что-то щелкнуло в голове, и она, одевшись, вышла на улицу. Снег шёл. Мокрые, почти растаявшие снежинки летели прямо в лицо, будто пытались пробудить Эрику ото сна. Домой идти не хотелось и девушка пошла к Мэтту на репетицию.

Группа была все еще в сборе. Эри присела на стул и пустым взглядом посмотрела на сцену. Девушка не хотела почему-то слушать песни группы. Засунув в уши наушники, она включила «Nothing else metters» Металлики. Рассеянный взгляд на сцену улавливал любую мелочь. Будь то гримаса наслаждения на лице Мэтта, или ударник, выстукивающий из драмза[2] умопомрачительные звук, вместо которых Эри слышала работу рук Ларса Ульриха[3]. Но барабанщик из группы Мэтта был неплох в своей области. Он вкладывал столько эмоций в свою игру, будто это было его детище! Особенно трогательным показался тот факт, что для удобства игры ударник поднял левый рука выше локтя, в то время как второй остался длинным.

Мэтт как-то неожиданно вырвал наушник и засунул его себе в ухо.

- Металлика? Ты что, в Гуантанамо[4]? Я думал, тебе нравятся наши песни.

- Нравятся, - безликим голосом сказала Эри.

- С тобой все в порядке? – спросил Мэтт.

- Да, в полном, - так же однотонно пробубнила девушка.

Мэтт отдал ей косяк. Эри взяла слабыми пальцами и прикурила.

- А ты? Это ведь последний… - сказала она.

- Я потерплю, после выступления должны будут заплатить, тогда куплю.

Эри полезла в карман и достала мятую купюру, полученную от клиента.

- Вот, это за работу.

Мэтт взял день и оставил Эрику в одиночестве.

На концерте Мэтта Эри в тот день не была. Придя домой, она даже не вытерла блевотину с лица, кровь с рук, не сняла грязную одежду. Она сразу рухнула в постель и задремала. Что же, дальнейшая судьба предопределена. Проституцией занимались многие наркоманки. Теперь придется употреблять больше, чтобы уметь отключаться на время, пока зверь не насытится. Сквозь сон Эри почувствовала, как пришел Мэтт. Выпил пива, закурил. Потом лег рядом с девушкой и обнял её.

Наконец-то день закончился. И остается только надеяться, что завтра все будет иначе. и жить этой надеждой, ведь если иметь в душе пустоту, то ты рискуешь наутро просто-напросто не проснуться. А когда есть смысл, будь то хотя бы надобность достать денег на наркотики, глаза открыть уже не так сложно. И жить становится проще, когда знаешь, чего хочешь достичь.

И действительно, утро, принесшее за собой новый день, ничуть не напомнило о произошедших событиях. Просто теперь началась другая жизнь. Наутро Эри проснулась проституткой. Яркая броская одежда, вызывающий макияж… Но все это не скрывает пронзительной пустоты во взгляде. Будто жизнь выкачали из тела. Но ведь проститутке не нужна душа, теперь Эри должна стать безропотной машиной, чтобы зарабатывать деньги на наркоту для себя и Мэтта.

Все изменилось как-то очень уж резко. И если бы Эрика не было «по кайфом» то, возможно, поняла, что это тупик. И из этого замкнутого круга не вырваться. Девушка закрыла за собой дверь в прошлое и бросилась в море похоти и разврата ради наркотиков…

Прошел еще один месяц. Эрика так привыкла к устоявшемуся порядку… Утром она вставала раньше Мэтта и шла «на работу». Клиенты бывали не всегда, поэтому Эрика старалась не расстраиваться, если не приносила домой денег. Мэтт всегда её бил за это, но наркотики все же давал, свою дозу. С клиентами девушка не проявляла особых чувств и инициативы. Она просто давала доступ к своему телу, но не ощущала при этом в душе ничего. Полный ваакум! Даже никаких мыслей. Клиенты платили не так уж много. Иногда тоже били. Просто так, без причины. Вечером девушка приходила домой и ждала Мэтта. Потом они вместе курили травку или нюхали кокаин, затем пили пиво и ложились спать.

Друзей они не видели после похорон Стелы. И не увидели бы еще несколько месяцев, а может и вообще никогда, если бы не смерть Джесс… Девушку сбил насмерть пьяный водитель. Правда свидетели происшествия утверждают, что девушка шла навстречу потоку машин по оживленной автомагистрали и постоянно пыталась броситься под колеса. И в конце концов ей это удалось. Тело девушки напоминало кровавое месиво. Лицевые кости черепа раздроблены с правой стороны, глазное яблоко лопнуло, челюсть сломана, пробита височная кость, из раны виднелся водянистый серо-красный отекший мозг, ребра сломаны, на руке открытый перелом: из-под кожи торчал острый конец сломанной кости; по всему телу кровоподтеки и синяки. И вены рук буквально истерзаны инъекциями.

На похоронах были только трое. Мэтт, Эри и Сара. От Сары как раз ребята и узнали ужасающие новости о друзьях. После смерти Стелы в компанию вернулись немногие: Сара, Серж и Джесс. Однажды друзья повелись на увещевания уличного торгаша наркотой, соблазнились «незабываемым кайфом» и купили героин. Поначалу было действительно незабываемо. Но потом деньги закончились. И наступили тяжелые времена.

- От ломки мы лезли на стену! От наших воплей стены трескались. А потом Серж в отчаянии ограбил какого-то наркодилера. Причем парень все так ловко провернул, что его не сразу нашли. А когда нашли… Мы с Джейн спрятали порошок, а Сержа никогда больше не видели. Скорее всего, его уже нет в живых. О Джейн тоже слышали, что она сбегала несколько раз из больницы, а потом возвращалась, потому что ей везде мерещился труп своего нерожденного малыша. Скотти пропал. Его затянула Америка…

Когда ребята прощались, Сара как-то странно посмотрела на бывших друзей и сказала:

- На случай, если мы больше не увидимся: берегите себя!

И одного только Сара не упомянула. Не рассказала о своей участи. И может, рассказывать и нечего, потому что глядя на изуродованную Джейн в гробу, Сара все решила для себя. Девушка уже не искала спасения, эта петля уже очень сильно обвила шею и вырваться из капкана невозможно.

Дома Сара закурила. Дым приятно согревал легкие. Но надо спешить, пока не началась ломка… Но как же не хотелось оканчивать свое существование!

На секунду промелькнула мысль: «Выживу!» Но её тут же заглушила другая: «Ты больна!» И Сара заплакала. Наркотики погубили её жизнь. Все погубили! Мечты, стремления! Все…

Сара была тяжело больна. Она заразилась СПИДом. Игла, которой она однажды влила в свой организм наркоту, оказалась заражена. Об этом ей сказал тот, кто её заразил, так что сомневаться не приходится… Сара и без анализов была уверена в своем диагнозе.

Курила на балконе одну за другой, от слез кипела голова, и все никак не решалась осуществить задуманное. Повеситься? Как врач Сара знала, что это ненадежный способ. Смерть не стопроцентна, а если не умрешь, то найдутся люди, которые попытаются спасти. Спрыгнуть с крыши? Пятиэтажка тоже не сулит смерти. Можно лишь покалечиться. Передоз? С радостью бы сгорел в костре ненавидимой наркоты дотла, но нет ни порошка, ни денег.

Разглядывая огромные синяки на руках, Сара омывала их слезами. По венам текла зараженная кровь. Сердце качало, как насос эту кровь. А мозг отказывался верить, что это конец. Перерезать вены… Наверное, самое оптимальное.

Еще через полчаса девушка, наконец, встала с потому что закончились сигареты. Стоя последние минуты на балконе, Сара перестала рыдать. А наоборот, она улыбалась. Тихий зимний вечер. Приходит к концу зима, так стремительно пролетевшая. И это время года унесло за собой жизни почти всех, кто был ей дорог. Но природа об этом не знала. Роняла на землю полурастаявшие снежинки и погружала город в звенящую тишиной ночь.

Сара включила горячую воду и погрузилась ванну. Конечности приятно согревались, и время пришло. Девушка провела по венам острым скальпелем, взятым когда-то в больнице, а потом резко резанула исколотую вену на одной руке, потом на другой. Резала вдоль, чтобы все быстрее закончилось. Вода окрашивалась в ярко-розовый цвет. Сара почувствовала слабость, пальцы ног и рук немели. Девушка закрыла глаза и расслабилась. Вот и конец! Конец всему…

Девушку нашли через неделю. Но ни Мэтту, ни Эрике не сообщили. На похоронах было всего лишь несколько человек – какие-то дальние родственники.

Потом произошло еще одно событие, нарушившее естественный порядок вечей в жизни Мэтта и Эри.

Девушка пришла домой как обычно, и Мэтт был уже там. Как ни странно, день был удачным, потому что клиентов было много, а следовательно и денег тоже. Но парень был озадачен. Сидел в кресле, уставившись невидящим взглядом в пустоту, и курил сигарету.

- Что случилось, Мэтт? – встревожено спросила Эри.

Парень молчал. Он был будто бы в ступоре. Прошло около часа, прежде чем Эрике удалось разговорить его. Оказалось, мама Мэтта тяжело больна. Сегодня звонила сестра и сказала, что матери стало хуже. Это к ней парень ездил осенью прошлого года. Это из-за неё он хотел получить более прибыльную профессию программиста, вместо того, чтобы заниматься музыкой…

А теперь маме становится хуже, а он еще не знает, что делать. Денег нет совсем. Да и на наркотиках постоянно.

Эри обняла Мэтта сзади и сказала:

- Мы накопим! Обязательно нужно накопить и поехать к ней! Вот я со своей не виделась с восьмого класса, когда она бросила нас с отцом. И мне её часто не хватало. А твоя тебя любит и ждет. Обязательно поедем!

Мэтт повернулся лицом к Эри, и девушка впервые увидела его слезы. И все-таки этот человек не бесчувственный!

После страстного поцелуя Мэтт не захотел останавливаться и пошел дальше. Эри по привычке отрешилась, как делала это с клиентами, но Мэтт возвращал её мысли обратно. В конце концов он заставил сосредоточиться на происходящем. Эрика не ощутила ничего. Но ей было приятно чувствовать живое тепло любимого человека. Любимого? Да, именно так! Мэтт подарил ей эдельвейс, тот волшебный цветок из легенды, когда начал отдавать девушке свои наркотики.

Порой он вел себя как сволочь, но даже когда бил, старался не вкладывать в удар большую силу. А когда пел со сцены – искал Эри глазами в толпе.

Девушка очень изменилась за последнее время. Лицо изуродовала скошенная слегка челюсть: это её первый клиент ударил. Под глазами были огромные серые круги. Макияж был слишком ярким и вызывающим. Иногда девушка была похожа на клоуна, но Мэтт не замечал этого. Не замечал худобы, бледности. По ночам, просыпаясь, долго смотрел на неё и шептал:

- Ты моя миссис Ричи.

А Эри, если не спала, отвечала:

- А ты мой Джон Саймон Ричи[5]!

И это заменяло любые признания, самые пылкие и страстные. Она стала его девочкой навсегда. И пусть хоть рухнет мир, он не сможет и дня без неё прожить. Зато с ней – свернет горы.

Он любил её через ненависть, через наркотики. Любил любую. Пусть хоть трижды обкуренную проститутку! Пусть от неё всегда воняет блевотиной клиента! Она – его навсегда.