Характеристика Самсона Вырина.

Самсон Вырин — станционный смотритель, несчастный чиновник 14-го (последнего) класса, «сущий мученик» должности, отец дочери Дуни, увезенной гусаром в Петербург.

Повесть, рассказанная Белкину титулярным советником А. Г. Н., помещена в цикле четвертой, но в сноске к письму «одного почтенного мужа» она поставлена на первое место; вряд ли это случайно. С. В. — самая сложная из фигур, представленных в цикле; социальные мотивы прописаны здесь предельно подробно. Как бы Пушкин ни подчеркивал свое отличие от «проторассказчика» (т. е. от «А. Г. Н.»), — тот по крайней мере на 10 лет старше, ибо к началу повествования уже 20 лет ездит «по всем направлениям», — подчеркнутая задушевность и сострадательность интонации выдает постоянное авторское присутствие в тексте.

«Сюжет» выринской жизни прост до отчаяния, хотя это не мешает ему почти полностью повторить очертания сюжета сентиментальной повести Мармонтеля «Лоретта» о деревенском фермере Базиле, чья дочь уезжает с графом де Люзи, прикинувшимся больным; Базиль отправляется на поиски, находит дочь, живущую в довольстве; возвращает ее — и в конце концов «официально» выдает замуж за графа. Жена умерла; дом держится на юной Дуне; заезжий гусар (Минский) с черными усиками, пораженный ее красотой, инсценирует болезнь и в конце концов увозит Дуню в столицу; поездка С. В. за «бедной Дуней» не дает результата. Сначала гусар пытается от него откупиться (как бы повторяя жест Эраста из «Бедной Лизы» Н. М. Карамзина, на фоне которой создается «белкинская» повесть). Затем — когда «одетая со всею роскошью моды» Дуня при виде внезапно явившегося отца падает в обморок — Минский прогоняет С. В. взашей. Оставшись один, смотритель спивается до смерти; Дуня на карете в шесть лошадей, с тремя маленькими барчатами и кормилицей, приезжает поплакать на его могилке...

И все-таки автор с самого начала вводит скромную историю С. В. в общефилософский контекст цикла. Все герои «Повестей», так или иначе, смотрят на жизнь сквозь призму схем, порожденных отнюдь не самой жизнью. Это может быть «романическая» схема — как в «Метели», или пасторальная (но ассоциативно связанная и с Шекспиром) в «Барышне-крестьянке», или «байроническая» — как в «Выстреле», или попросту «профессиональная» — как в «Гробовщике». Есть своя схема восприятия жизни и у С. В. Она отражена в картинках «с приличными немецкими стихами», развешанных на стенах его «смиренной, но опрятной обители». (Прием, распространенный в «вальтер-скоттовской» русской романистике.)

Четыре картинки изображают эпизоды из притчи о блудном сыне. Первая показывает «беспокойного юношу», который забирает мешок с деньгами у «почтенного старика» в шлафроке; вторая живописует «развратное поведение» юноши, окруженного ложными друзьями и бесстыдными женщинами; третья дает образ промотавшегося юноши в рубище и треугольной (!) шляпе — среди свиней; четвертая посвящена торжеству «почтенного старика», который принимает раскаявшегося сына в свои объятия («в перспективе повар убивает упитанного тельца»). Повествователь убийственно смешно описывает картинки; риторические штампы, которые он при этом пародирует, предельно далеки от религиозно-мистического смысла «источника» — евангельской притчи о блудном сыне. Здесь мистика подменена «мещанской» моралью; эта обытовленная мораль и лежит в основе выринского миросозерцания.

Все случившееся с ним С. В. рассматривает сквозь призму этих картинок. Бегство Дуни для него равнозначно

2. Стихотворные размеры. Практическое задание.
Билет № 11
1. М.Ю. Лермонтов. Детство поэта. Чтение наизусть любимого стихотворения.

Шел 1814 год, Русские войска возвращались из-за границы и вступали в опаленную пожаром Москву. Она, ликуя, встречала победителей. В маленьком домике у Красных Ворот, в ночь на 3 октября 1814 года, в семье отставного капитана Юрия Лермонтова родился сын Михаил. Невеселым было детство этого мальчика. Его мать, Марья Михайловна, урожденная Арсеньева, принадлежала к богатой и знатной семье. Отец Лермонтова был небогат и незнатен. Брак был, по тогдашним понятиям, неравным. Бабушка Лермонтова по материнской линии Елизавета Арсеньева нежно полюбила внука, но терпеть не могла отца его. На этой почве начались семейные распри.
Лермонтову не исполнилось и года, когда его перевезли из Москвы в Тарханы - в имение его бабушки. Здесь и прошло детство будущего поэта. Тарханы обогатили Лермонтова впечатлениями, которые оказались важными для воспитания его характера и для его мировоззрения. Здесь он познал неброскую красоту среднерусской природы, приобщился к поэзии деревенского быта. Услышал и полюбил народные песни и предания о волжских разбойниках, а также о Стеньке Разине и Пугачеве.
В 1817 году умерла мать Лермонтова. Смутно помнил Лермонтов ласковые руки и слабый голосок матери, напевавшей ему грустную песню. Семейные отношения с ее смертью еще более обострились. Отец должен был отказаться от сына, чтобы сохранить ему наследство: таково было требование бабушки. Лермонтов любил и бабушку и отца. Оставшись на попечении бабушки, благодарный ей за ее любовь к нему, он не мог, однако, не думать об отце. В Москве, во время учения в Университетском благородном пансионе, Лермонтов очень радовался встречам с отцом, который приезжал на считанные дни два-три раза в год. Он дарил отцу свои рисунки и стихи и доволен был, что они переходят в столь любимые руки... Е.А. Арсеньевой это не нравилось. Для Лермонтова это была драма. В 1831 году, в год смерти отца, Лермонтов писал с горечью и мукой:

Ужасная судьба отца и сына
Жить розно и в разлуке умереть…

Бабушка горячо любила внука и старалась сделать все, чтобы он не чувствовал себя сиротой. У него в Тарханах было несколько комнат в мезонине. В детской – изразцовая лежанка, обитые желтым шелком диванчик и кресла, стены тоже желтые, так что в солнечный день она светилась, как фонарик. Пол покрыт сукном – мальчик рисовал на нем цветными мелками. Первое время у него была нянька – дворовая женщина Марфа Максимовна Коновалова. Вскоре ее заменила бонна – воспитательница-немка Христина Осиповна Ремер, человек очень добрый и справедливый. «Все ходили кругом да около Миши. Все должны были угождать ему, забавлять его. Зимой устраивалась гора, на ней катали Мишеля. Святками каждый вечер приходили в барские покои ряженые из дворовых, плясали, пели, играли, кто во что горазд. Все, которые рядились и потешали Михаила Юрьевича, на время святок освобождались от урочной работы», – пишет П.А. Висковатый. Если случалось ему заболевать, то в «деловой» девушки освобождались от работ и им приказывалось молиться Богу об исцелении молодого барина. В доме постоянно жили мальчики – сверстники, дети родственников и соседей. Они вместе с деревенскими ребятами играли, строили и брали штурмом снежные крепости, скакали верхом. В летнее время рыли окопы и устраивали потешные бои на манер Петра I. Часами пропадали в лесу и на речке. Во всех играх Лермонтов – командир, неистощимый на выдумки. Его любят за прямоту, настойчивость, верность в дружбе. «У бабушки было три сада, большой пруд перед домом, а за прудом роща; летом простору вдоволь. Зимой немного теснее, зато на пруду мы разбивались на два стана и перекидывались снежными комьями; на плотине с сердечным замиранием смотрели, как православный люд, стена на стену, тогда еще не было запрету, сходился на кулачки, и я помню, как раз расплакался Мишель, когда Василий-садовник выбрался из свалки с губой, рассеченной до крови,»- вспоминает друг детства А.П. Шан-Гирей.
Крестьяне из Тархан запомнили такой случай из детства Лермонтова:
Вышел однажды Мишенька на балкон, а в селе-то избы по-черному топились. Он и спрашивает: «Почему дым через крыши идет? Я видал, как дым через трубы идет, а тут через крыши». Рассказали ему. Тут он пристал к бабушке: «У тебя кирпишна (кирпичный завод) своя, дай мужикам кирпичей на печки». Ну, бабка его любила. Мужикам кирпичей дали, сложили печки с трубами. До крестьян-то Мишенька добрый был.
Лермонтов был небольшого роста. Но очень сильным и ловким. Среди темных волос надо лбом выделялась белокурая прядь. Взгляд его больших темных глаз приводил в смущение того, на кого он долго смотрел.
Как было принято в дворянских семьях, мальчик учился дома. С детства Лермонтов владел французским и немецким языками так же свободно, как и русским, изучал историю, географию, математику, словесность, выучился играть на скрипке и фортепьяно. Он много читал, рисовал акварелью, особенно любил лепить из крашеного воска. Однажды он вылепил целую сцену охоты на зайца, в другой раз изобразил битву Александра Македонского – там были многочисленные воины, слоны, колесницы. А зимой ребята лепили фигуры из снега. Был у мальчиков и самодельный кукольный театр.
Уже тогда, в детские годы, Лермонтов полюбил скромную природу Тархан. Под опекой дядьки Лермонтова Андрея Ивановича Соколова и гувернера Жана Капэ дети отправлялись с в поход по окрестностям. Если случалась дальняя прогулка, присутствие Соколова было порукой, что ничего не случится, никто не потеряется. При Соколове мальчикам разрешалось даже залезать в полуобвалившиеся пещеры, где, как рассказывала бабушка, прятались от пугачевских войск помещики.
Картины природы оживали в воображении маленького Лермонтова и становились волшебными. «Когда я еще мал был, я любил смотреть на луну, на разновидные облака, которые в виде рыцарей с шлемами теснились будто вокруг нее, будто рыцари, сопровождающие Армиду в замок, полные ревности и беспокойства», - писал он позднее. Уже в детстве проявились особенности таланта Лермонтова – как бы пограничного между поэзией и живописью. Его образы почти всегда зрительные. Вот как он сам говорит об этом в автобиографических заметках: «Помню облако, которое небольшое, как бы оторванный клочок черного плаща, быстро неслось по небу: это так живо передо мною, как будто вижу…»
Весь мир природы был для поэта родным домом. Он слышал ее таинственные голоса - как «звезда с звездою говорит», как «пела русалка над синей рекой». Самые первые, а потому и самые прочные впечатления - это скромный прелестный пейзаж Тархан, первые воспоминания- русские песни, народные игры и хороводы, неторопливые рассказы об Иване Грозном, о Разине и Пугачеве.
Лермонтов был довольно болезненным мальчиком и бабушка трижды возила его на Кавказ к Горячим водам. Маленький Лермонтов с нетерпением ждал этой поездки. Ожидания не обманули будущего поэта. На Горячих водах (так до 1830 года назывался Пятигорск) он наблюдал нравы кавказских жителей, их мужество и ловкость. В окрестностях Горячих вод Лермонтов присутствовал на празднике горцев, где слушал песни народного певца, смотрел на скачки, состязания в стрельбе. Здесь он впервые испытал чувство любви. Позднее, в 1830г., он запишет об этом в дневнике: «Кто мне поверит, что я знал уже любовь, имея десять лет от роду? Мы были большим семейством на водах Кавказских: бабушка, тетушка, кузины. К моим кузинам приходила одна дама с дочерью, девочкой лет девяти. Я ее видел там. Я не помню, хороша она была или нет. Но ее образ и теперь еще хранится в голове моей».
В 1827 году бабушка повезла Мишу в Москву – она решила поместить его в Университетский благородный пансион, но прежде нанять ему учителей на год, чтобы он смог поступить сразу в четвертый класс. Почти каждую неделю бабушка устраивала детский бал. Вместе с семьей Мещериновых (соседи и дальние родственники) Лермонтов побывал в Большом театре на комической опере «Князь-невидимка». После этого затеяли у Мещериновых делать дома кукольный театр – театр марионеток. Столяру был заказан корпус театра – ящик, открытый сверху и спереди. Дети усердно обклеили его золотой бумагой. А когда принялись за кукол – тут пригодился Мишин талант. Он лепил из воска головы, руки, ноги, а все остальное делалось из всякой мишуры, бумаги, бусин, палочек, тряпок. Лермонтов же придумал несколько небольших пьес, взяв за основу «Детскую хрестоматию» Арно Беркена.
Осенью 1828 года Лермонтов поступил в четвертый класс благородного пансиона и началась уже не детская, а отроческая эпоха

2. Мое любимое произведение современных писателей.