Глава 4. Следующие несколько дней пролетели почти незаметно, по крайней мере, для меня, так как я еще пребывала под воздействием неких приятных воспоминаний

Следующие несколько дней пролетели почти незаметно, по крайней мере, для меня, так как я еще пребывала под воздействием неких приятных воспоминаний. После того, как Монтана решила все же оставить Рио на ранчо, хотя называться Амазонкой та больше не имела права, какая-то часть меня настойчиво требовала снять, наконец, напряжение, повисшее между мной и моей бывшей Немезидой. Но каждый раз, как я пыталась приблизиться к Рио, откуда ни возьмись тут же возникали Пони или Криттер и срочно выискивали той работенку потяжелее, чтобы не допустить нашего столкновения. Однако когда нам удавалось случайно встретиться глазами, в ее взгляде читались такие горе и отчаяние, что в сердце невольно зарождалась симпатия к этой громадине. Хотя, надо признать, раньше я никогда не испытывала ничего подобного к своим мучителям. Для себя я решила: нам обязательно нужно встретиться и поговорить. И - чем скорее, тем лучше.
Как-то утром, шагая к конюшне, я обратила внимание на группку взволнованных женщин. Я обернулась посмотреть, в чем дело, и увидела покрытый пылью пикап, притормаживающий у дороги. Как только машина остановилась, из нее буквально выпрыгнула симпатичная загорелая блондинка. Тут же, как из-под земли, появилась Девушка-ковбой и, завопив от радости, кинулась обнимать приехавшую. Надо сказать, их поцелуй был так горяч, что, по-моему, воздух прогрелся на добрых десять градусов. За моим правым плечом раздался голос Монтаны: " Чито! ". Повернувшись, я вопросительно посмотрела на нее.
- Лучше не спрашивай, - ухмыльнулась она.
- О'кей, не буду.
После очень долгого, очень горячего поцелуя Амазонка со странным именем Чито (по крайней мере, я думаю, что она - Амазонка, такое имя просто не может быть настоящим, хотя... а вдруг ее родители были хиппи, или, скажем, слишком любили продукцию " Frito-Lay"? (" Frito-Lay" - американская компания из Техаса, подразделение PepsiCo, выпускающая пищевые продукты - известна своими чипсами Lay's. - прим. перев.) выпустила Девушку-ковбоя из объятий, широко улыбнулась и приветственно махнула рукой всем нам. Потом, подойдя к пикапу, Чито открыла дверцу и подала руку еще одной женщине. Она бережно придерживала новенькую, пока та как-то слишком осторожно пыталась выйти из машины. У всех, кто наблюдал за этим, перехватило дыхание, когда незнакомка повернулась, тряхнув каштановыми волосами, и застенчиво улыбнулась. Мой судорожный вздох присоединился к общему хору, стоило мне увидеть, как изуродована молодая женщина. Ее темные глаза заплыли, превратившись в две щелочки на распухшем от побоев лице. Щеки, казалось, раздулись вдвое против их нормального размера, а на левой, к тому же, красовалась шишка размером с бильярдный шар. Жуткие - даже не синяки, а отметины уродливо-черного цвета покрывали скулы и шею, опускаясь все ниже и исчезая под воротником рубашки.
- Ублюдок! - прорычал кто-то позади меня и, бьюсь об заклад, с этим мнением были согласны все, кто стоял рядом.
Молодая женщина опустила глаза, ее руки, словно птицы, судорожно рванулись к горлу. Если бы ее лицо не было избито так, как будто злой дух пытался выкроить из него лоскутное одеяло, все заметили бы, как она покраснела. Кто-то из стоящих вышел вперед и приобнял незнакомку за плечи. Это осторожное прикосновение словно прорвало плотину, и женщины, сперва застывшие в гневном оцепенении, стали одна за другой подходить к несчастной, даря ей понимание и поддержку.
- Ее зовут Ниа, - тихо сказала Монтана, пока я удивленно наблюдала за происходящим. - К сожалению, она слишком частый гость в Акалане.
- Кто это сделал?
- Ее муж.
- О, нет, - вырвался у меня полушепот-полустон. В мое сознание непрошенным потоком хлынули воспоминания, которые я пыталась забыть долгие годы. Питер, нависший надо мной, его животный оскал, глаза, вылезающие из орбит, руки, сжатые в кулаки - мой замечательный муж, ждущий, чтобы наброситься, ждущий... еще секунда... вот-вот...
Я зажмурилась изо всех сил, стараясь прогнать эту картину, потом быстро открыла глаза. Женщины, среди которых была и Ниа, окружили меня.
- Ангел, ты в порядке? - раздался обеспокоенный голос Монтаны.
Я слабо улыбнулась:
- Так, вспомнилось кое-что...
Она понимающе кивнула.
- Ты сказала, она уже была здесь?
- Да, много раз. - Теперь в ее голосе звучала печаль.
- Из-за мужа?
- Да.
- Но почему она остается... - я оборвала фразу. Господи, Ангел, да ты сама миллион раз задавала себе тот же вопрос и не находила ответа. Может, она не видела выхода из ловушки, в которую попала... Или ей некуда идти... Или она искренне считала, что заслужила эти побои, эту ярость... А может быть, она все еще верила ему... Его обвинениям, его обещаниям исправиться, стать лучше... Просьбам дать ему " очередной" последний шанс доказать свою любовь... Вариантов слишком много. А ведь я прошла ту же школу. Я верила Питеру. И хотя теперь, при мысли о собственной глупости меня охватывал стыд, тогда это казалось единственной возможностью выжить. Да, конечно, сегодняшний Ангел уже никогда не примет лжи, не сожмется в комочек перед чьей бы то ни было жестокостью, но та, которой я была раньше, вряд ли имела хоть какой-то выбор. Но, к сожалению, свои ошибки мы можем оценить много позже того, как они уже совершены.
Стараясь дать понять, что я не одна, Монтана дотронулась до моего плеча и отошла, оставив меня наедине с моими мыслями.

******

День промелькнул быстро. Когда я уже собиралась спать, в дверь легонько постучали.

- Входите.
Дверь медленно открылась. На пороге показалась Ниа. Посмотрев на меня, она смущенно застыла:
- Ой, прости. Ты собиралась спать. Я не вовремя…
- Нет-нет, все нормально, - быстро ответила я. - Пожалуйста, заходи.
- Ты уверена?
Мое сердце сжалось от того, какая радость прозвучала в ее голосе, и я постаралась улыбнуться как можно теплее:
- Да, конечно, заходи. - Вытащив руку из-под одеяла, я похлопала по кровати. - Садись поудобней.
- Я... понимаешь... только попросить зубную пасту. У меня нет... В комнате горел свет...
- Бери. - Я показала на туалетный столик.
Как маленький испуганный щенок, который в любой момент ждет пинка под ребра, она вошла, взяла пасту, испытующе посмотрела на меня и осторожно присела на краешек кровати.
- Познакомимся? Я - Ангел.
Я дружелюбно улыбнулась, потом медленно-медленно протянула руку, следя за ее реакцией. Она замерла на мгновение, словно решая что-то, вытерла ладошку о штанину и робко подала мне. Я легонько сжала ее пальцы и вдруг остановилась. Не знаю, кто из богов помог мне не задохнуться от ужаса. Эта женщина была моложе меня года на два как минимум, но ее рука... ее рука словно принадлежала восьмидесятилетнему человеку, чьи суставы скрутил жестокий артрит. Стоило ли спрашивать? Я прекрасно понимала, что болезнь тут не при чем. Скорее всего, однажды пальцы Ниа кто-то сломал. И если мое предположение верно, и этот кто-то - ее собственный муж, то, боюсь, у нее даже не было возможности обратиться в больницу. Сросшиеся кое-как суставы ненормально раздулись, и рука Ниа теперь больше походила на скрюченную птичью лапку.
Заметив мой взгляд, молодая женщина нерешительно улыбнулась. Она отдернула руку, словно сомневаясь, может ли она еще рассчитывать на мое теплое отношение.
- Я... я попала рукой в...
- Не надо, - прошептала я, с трудом сдерживая слезы. - Пожалуйста, не надо.
- Что не надо? - спросила Ниа, делая вид, что не понимает меня.
- Не лги. Не здесь и не мне, если можно.
- Но я...
- Прошу тебя!
Она опустила голову.
- Наверное, мне пора...
- Ты действительно хочешь уйти?
С минуту Ниа молча смотрела на меня, а потом тихо произнесла: " Если честно, то - нет".
- Тогда останься.
Она слегка улыбнулась, и ее глаза потеплели: " Спасибо тебе".
Какое-то время мы просто молчали, пока я решала, с чего начать разговор.
- Так... ты нормально устроилась?
Ее улыбка стала шире: " Да, у Амазонок мне всегда хорошо. Как будто это мой дом". Она уставилась на покрывало, словно пыталась запомнить его узор: " Кроме того, здесь безопасно". Взглянув на меня, Ниа добавила: " Ты здесь одна, да? Кажется, они говорили о тебе в прошлый мой приезд на ранчо".
- Надеюсь, хорошее?
- О, да. Очень.
Я усмехнулась. Могу себе представить!
Она поправила прядь волос жестом, который был мне хорошо знаком: я сама делала точно так же, когда пыталась скрыть волнение.
- Ничего, если я спрошу? Что ты сделала?
- Убила своего мужа.
- Ты уб... из-за денег?
Меня разобрал смех.
- Нет. Да у нас и доллара-то лишнего не водилось!
Ее глаза округлились, насколько это было возможно: " Почему же тогда? "
Интересно, смогу ли я сказать об этом вслух? Я никогда и никому еще не позволяла касаться этой темы. Даже с Айс мы не говорили о том, что же на самом деле произошло между мной и Питером. Ситуация вроде бы была достаточно ясна, поэтому мы предпочитали не копаться в прошлом. Страшный призрак, который съеживался и съеживался с течением времени…
Мне, наверное, казалось, что мою историю стоило приберечь для того единственного человека, которому действительно будет необходимо ее услышать. Ниа вполне подходила под это определение.
- Он изнасиловал меня, - ответила я и не узнала собственного голоса.
- Но... но это невозможно! Вы же были женаты!
Тысяча возражений одновременно крутилась у меня в голове. Но вряд ли я смогла бы высказать вслух хоть одно из них. Не Ниа. Не женщине, которая прошла через тот же ад, что и я. А может, и страшнее.
- Насилие - всегда насилие, Ниа, - я постаралась произнести это очень мягко, - и не имеет значения, кто его совершает.
- Но как?..
Я пожала плечами: " Я никогда не согласилась бы на то, что он от меня хотел. Тогда он просто взял это силой". Я снова была там, в прошлом. Перед глазами как кадры кинохроники прокручивалось то, что предназначалось только одному зрителю - мне. Я обхватила себя за плечи, словно защищаясь от воспоминаний.
- Я не хотела убивать Питера. Мне нужно было только остановить его. Но...
Я не могла позволить себе заплакать и глубоко вздохнула, прогоняя подступившие слезы: " Но он не слышал меня".
- И что произошло? - ее голос прозвучал робко, еле слышно.
Кинопленка продолжала раскручиваться, снова и снова отсылая меня к событиям той ночи. Очень четкая, почти идеальная картинка на экране. Звуки. Краски. Запах спиртного и сигарет...
- Я так просила... я умоляла его остановиться, пожалуйста, остановиться, не делать мне больно, пожалуйста, не трогать меня... А он не слышал. Он просто не хотел слышать...
Я опять судорожно вздохнула, все еще борясь со слезами, вызванными гневом и болью. Прошлое снова поймало меня в ловушку как маленького зверька.
- Бейсбольная бита... Я держала бейсбольную биту у кровати... Питер работал по ночам, и я боялась. Боялась ублюдка, который влезет в дом и сделает то, что в конце концов сделал мой собственный муж. Я не собиралась... Я... в какой-то момент я потянулась за битой и ударила его. Просто, чтобы остановить. Понимаешь?
Мои пальцы, влажные от пота, вцепились в одеяло.
- И он действительно остановился. Он... как-то обмяк и навалился на меня.
Слезы обожгли щеки. Я вытерла их почти машинально.
- Я помню, было трудно дышать. Мне пришлось столкнуть его. Знаешь, он перевалился набок, словно тряпичная кукла. Глядя на него, я поняла, что ударила... слишком сильно.
Я всматривалась в карие глаза этой несчастной, и мне чертовски хотелось - всем сердцем, всей душой - увидеть здесь, сейчас глубокую синеву совсем других глаз.
- Я убила его.
- Нет, - прошептала Ниа.
- Да. Он был моим мужем, и я убила его.
Что-то во взгляде Ниа изменилось. Я с ужасом увидела там, в самой глубине, какую-то искру, пока еще слабый намек, только предположение. Она как будто пыталась примерить к себе то, о чем я рассказала.
- Нет! - моя рука метнулась к ее запястью. - Нет! И даже не думай! Не смей, Ниа! Поверь, это - худшее, что я сделала в своей жизни!
Но опасная искра по-прежнему тлела, хоть молодая женщина и постаралась придать своему лицу самое невинное выражение: " Что ты! Ричард любит меня и никогда не совершил бы ничего подобного! ".
Я взглянула на нее, внезапно почувствовав себя очень старой. Моя рука легонько коснулась изуродованной щеки: " Любовь не увечит, девочка. Только не так".
Глаза Ниа затуманились. Молодая женщина напряглась и отодвинулась, словно почувствовала исходящую от меня угрозу.
- Знаешь, я... мне уже пора. Это был долгий день, и я слишком устала. Спасибо тебе за разрешение воспользоваться этим... - она встала, повертев в руке тюбик зубной пасты. - Я утром отдам.
Словно закаленный в боях полководец, для которого проигранная битва еще не означает поражения в войне, я кивнула и улыбнулась этой потерянной девочке: " Пожалуйста. Спасибо, что заглянула поболтать. Была рада познакомиться с тобой".
В ответ она тоже улыбнулась - немного застенчиво и гораздо искреннее, чем до этого: " И я рада. Увидимся завтра! "
- Пока!
Я почти не спала в ту ночь. Меня опять терзали воспоминания. Единственное, чего мне хотелось больше всего на свете, - почувствовать пару сильных, любящих рук, которые обняли бы, защитили и прогнали наконец мрачных демонов моего собственного сознания.

******

Дни проходили, напоминая бесконечную шеренгу оловянных солдатиков, марширующих и марширующих, и не существовало кнопки, способной остановить их мерное, ритмичное движение... Честно говоря, после нашей ночной беседы я подумала, что Ниа начнет избегать меня. Но она сама искала встреч, как маленький ребенок, который отчаянно хочет нырнуть с вышки, подходит к самому краю, смотрит вниз и, испуганный, убегает.
Мы говорили о многом. О ее детстве, чем-то похожем на мое. О ее браке и жизни с человеком, которого она называла мужем, хотя, как мне показалось, определение " тюремный надзиратель" Ричарду подошло бы больше... Но, так или иначе, все ее надежды, все чаяния вращались вокруг него.
Многое в Ниа огорчало меня. Очень тяжело видеть, как человек пытается отрицать вещи, реально существующие. Это особенно трудно, когда вспоминаешь свое собственное нежелание разглядеть то, что лежит на поверхности. Беседы с Ниа еще раз помогли мне понять, как далеко от меня теперь та наивная девчонка, что вышла когда-то замуж за Питера.
На ранчо всегда хватало хозяйственных забот. Я работала наравне со всеми и почти не заметила, как подошло время готовиться ко Дню Благодарения. Жизнь в Аризоне, да еще в компании с такими разными женщинами, придала особый аромат наступающему празднику. Кроме того, у каждой из нас было, с чем обратиться к Богу в этот день, поэтому предпраздничные хлопоты захватили всех без исключения.
Тем утром я проснулась явно не в духе. Я не могла понять, в чем причина моего дурного настроения, пока Корина, болтая, случайно не упомянула о прошлогоднем празднике. Слишком уж велика была разница между Днем Благодарения, который я проведу здесь, на ранчо, и тем, оставшимся только в моей памяти, - в доме, построенном собственными руками, с Айс, любимой и далекой...
Корина, Криттер и Пони изо всех сил постарались отвлечь меня от невеселых мыслей. Признаюсь, на какое-то время им даже удалось закружить меня в предпраздничной кутерьме, особенно, когда подошел момент накрывать стол. Но после того, как приготовления были закончены, стол накрыт, все собрались и каждая из женщин произнесла благодарственные слова, банкет, на организацию которого я потратила целый день, внезапно потерял для меня всю привлекательность.
Создав на тарелке некий художественный беспорядок, чтобы убедить окружающих в своем хорошем аппетите, я смяла салфетку и собралась выйти из-за стола задолго до окончания праздничного ужина.
Кто-то мягко тронул меня за плечо и, обернувшись, я увидела Монтану.
- Есть минутка? - спокойно спросила она.
Я быстро кивнула, предположив, что Монтана, скорее всего, попросит помочь с уборкой. Честно говоря, я даже обрадовалась, потому что работа не даст мне возможности погрузиться в мысли о прошлом. Праздник без тех, кто вам дорог больше всего на свете, может превратиться в один из самых ужасных дней, и вряд ли вы пожелаете повторить его еще раз... По крайней мере, за себя я ручаюсь.
Я знаю, что выгляжу сейчас в ваших глазах законченной эгоисткой. Оглядываясь назад, вспоминая ранчо, я понимаю, что за многое должна поблагодарить тех, кто меня тогда окружал. Ведь мне подарили уютный дом, пусть временный. Меня любили, обо мне заботились. Я была свободна. И Донита, и Корина, и Амазонки сделали все, чтобы защитить неблагодарного Ангела от любой опасности.
Но при этом я чувствовала себя невероятно, безумно одинокой!
Встав, я вышла за Монтаной. Странно, но вместо того, чтобы направиться к кухне, она проводила меня в одну из комнат, где я еще ни разу ни была. Маленькая лампа на низком столике мягко рассеивала свет. Окно было закрыто ставнями, как часто делают на ранчо для защиты от слепящего аризонского солнца. Матовые белые стены и пушистый бледно-синий ковер на полу успокаивали и расслабляли. Картину довершали книжные полки и пара уютных кресел.
Я как-то сразу влюбилась в эту комнату.
Монтана подошла к столику, взяла трубку радиотелефона и вручила мне, улыбаясь самыми краешками губ. Я с недоумением уставилась на нее: " И что мне с этим делать? "
Улыбка постепенно превратилась в ухмылку: " Ну... обычно люди подносят эту штуку к уху и разговаривают друг с другом".
- Забавно.
Как мне и было рекомендовано, я поднесла " эту штуку" к уху.
- Алло?
- Привет!
У меня вдруг закружилась голова, и я вцепилась в несчастную трубку, как в единственный шанс на спасение.
- Айс? Это ты? Это правда ты?
Я ничего не видела из-за слез, но это неважно. Я только успела заметить, что Монтана вышла, тихо притворив за собой дверь.
- С Днем Благодарения, мой Ангел!
- Это ты! Здравствуй, любимая! Как ты?
- Нормально. A ты?
- Я... - горло на мгновение перехватило. - Я немного разревелась сейчас, ну а в остальном - хорошо.
- Не надо, не плачь, Ангел!
Но слезы потекли еще сильней, стоило мне услышать ее теплый, бархатный голос.
- Айс, ты не думай... это от счастья. Просто я так тоскую без тебя.
- Я тоже очень соскучилась, милый Ангел.
...Звон бьющегося стекла, пьяный мужской смех, какая-то нелепая музыка на мгновение заглушили наш разговор.
- Ты где, Айс?
- В мексиканском баре. " Желтая собака", если верить вывеске, на которой добрая половина букв отсутствует.
- Очаровательно, - усмехнулась я сквозь слезы.
- М-м-м, знаешь, почти высший свет!
Опять зазвенело стекло, пьяный смех стал громче.
- Как... продвигаются дела? - спросила я, невольно ощущая себя нелепым статистом в фильме о Джеймсе Бонде.
- Медленно. Один из " помощничков" -осведомителей дал неверную информацию. - В ее голосе прозвучало нескрываемое отвращение.
- И где сейчас твои " помощнички"?
Она замолчала на секунду, и я представила, как она всматривается в шумное сборище идиотов, собравшихся в баре.
- Текилу пьют.
- Предполагается, что они " помогают" тебе, так?
Айс тихонько фыркнула: " Лучше скажи - стерегут меня".
- Здорово! - это получилось у меня весьма саркастично.
- Пусть. Мне даже спокойней, когда они у меня на глазах.
- Надеюсь, это правда, - вздохнула я.
Мы замолчали. Вы наверное скажете, что глупо вот так молчать в телефонную трубку, но мы были вместе, мы просто были вместе.
- Айс? - спросила я, снова услышав далекий смех.
- М-м?
- Если эти парни настолько отвратительны...
- Еще хуже.
Я хихикнула: " Хорошо. Еще хуже. Но... ты могла бы... ты могла бы этим воспользоваться. Уходи. Скройся от них. Нам не обязательно возвращаться в Канаду. Айс, пустыня огромна. Никто и никогда не нашел бы нас. И... мы...
- Я не сделаю этого, Ангел, - произнесла она очень мягко.
- Но почему?
Неужели мой голос действительно прозвучал так раздраженно?
- Ты знаешь ответ.
- Нет, Айс. Не знаю. Ты можешь стать свободной. У тебя есть шанс, а ты не хочешь им воспользоваться. Почему? Почему нет? Это было бы так легко!
- Как долго?
Ее вопрос поставил меня в тупик.
- Что " как долго"?
- Как долго, Ангел? Как долго нам убегать? Как долго скрываться? Как долго оглядываться, прекрасно понимая, что в один прекрасный день кто-нибудь из наших соседей выдаст нас, и неважно - специально или просто не подумав? Пока Кавалло снова не заявится и не попробует завершить то, что начал однажды? - Айс тяжело вздохнула. - Я не хочу, чтобы ты проходила через это еще раз, Ангел. Я не хочу, чтобы МЫ проходили через это еще раз. Хватит.
- Но...
- Нет, Ангел. Как бы все не повернулось, но закончится это здесь.
Дрожь пробежала у меня по спине, когда я поняла, как окончательно и бесповоротно ее решение.
- Мы больше не убегаем, Ангел, - произнесла она хрипло. - Всё.
Ее своеобразное обещание пробудило во мне отклик. Моя душа поняла и приняла клятву Айс.
- Тебе не придется проходить через это одной, родная, - тихо прошептала я, зная, что она меня слышит. - Не тогда, когда я сижу здесь в безопасности. Это слишком несправедливо.
- Я не одна, Ангел. Теперь я никогда не бываю одинока. Ты живешь в моем сердце. Неужели ты до сих пор этого не поняла?
Бывают ли в вашей жизни моменты, когда вас настолько захлестывает реальность, великолепная, очаровательная, что ваше тело словно цепенеет от величины нахлынувшего чуда? Это происходило со мной. Я уставилась на телефон, как будто у него только что выросли крылья, и он старательно пытается взлететь.
В трубке затрещало. Когда я, наконец, смогла кое-как слепить из отдельных частей какое-то подобие слабо соображающего Ангела и поднести трубку к уху, я услышала незнакомый женский голос, что-то быстро говорящий по-испански. Потом пропало и это. Линия молчала. Глухо.
- Айс?
Тишина.
- Айс? Ты там?
До моего полупарализованного мозга постепенно дошло, что Айс опять исчезла, растворилась, потерялась среди статических помех, пьяного смеха, чужих разговоров, ненужных людей... Я медленно-медленно положила трубку на место, слегка погладив ее дрожащими пальцами. А потом самые кончики моих пальцев потянулись к губам, надеясь удержать навсегда призрачный поцелуй моей любимой. Я все еще слышала ее последние слова, они перекатывались где-то внутри, рокотали непрерывно и мощно, как шум прибоя. " Ничего себе! " - прошептала я четырем стенам, и мой голос прозвучал так растерянно, как бывает растерян ребенок рождественским утром, стоя перед грудой подарков и не зная, с какого начать свое увлекательное путешествие в сказку.

******

Спустя какое-то время я, незаметно для себя, вышла за пределы ярко освещенного внутреннего дворика. Темнота окутывала меня как старое, любимое пальто, в котором уютно и спокойно. Низко висела полная луна. " Так низко, что до нее можно дотронуться", - подумала я и действительно протянула руку, прикрыв на секунду ладошкой ее морщинистую мордочку. Ночной ветер приятно холодил кожу. Я вдруг почувствовала себя очнувшейся от долгого сна, живой и мудрой, как пустыня - владычица здешних мест.
Позади раздались легкие шаги. Ну что ж... Я тихонько ухмыльнулась, сделав вид, что ничего не слышу, и уставилась на луну, предоставляя ночному гостю возможность самому найти выход из создавшейся ситуации.

- Гм... Привет!
Я обернулась и увидела Ниа, подходящую ко мне с робкой улыбкой.
- Привет, Ниа. Что ты тут делаешь так поздно?
- Они... гм... они волнуются, в порядке ли ты. Но никто не решается тебя побеспокоить.
Молодая женщина пожала плечами: " Ну, я сказала, что сделаю это. И вот - я здесь".
- Спасибо, Ниа. У меня все хорошо. Правда.
Я посмотрела на ночное небо, с наслаждением вдохнув прохладный, сладкий воздух: " Знаешь, я просто стою тут и радуюсь покою и тишине".
Ниа рассмеялась: " Да уж, это действительно лучше, чем зоопарк там, в доме. Все громко спорят о том, кому мыть посуду, и какую, черт возьми, программу смотреть по ящику".
- И почему я не удивлена?
Она снова рассмеялась, легко и свободно, и этот смех еще больше подчеркнул несправедливость, абсурдность того, что я видела на ее лице - все эти ссадины и кровоподтеки.
Потом вдруг Ниа спросила очень серьезно: " Ты... ты говорила с Айс? "
Я удивленно взглянула на нее. В наших беседах мы никогда даже не упоминали имени моей любимой.
- Ну... это они так предположили. Там, в доме, - запинаясь, произнесла она, как будто боялась меня рассердить.
- Все нормально, не смущайся, - поспешила я успокоить молодую женщину. - Просто я не думала, что ты знаешь об Айс.
- Шутишь? Все знают, кто такая Айс.
Ниа выпалила это с таким энтузиазмом, что я не удержалась от смеха.
- Не смейся. Каждый, кто проведет с Амазонками хотя бы минут десять, обязательно услышит об Айс. Иногда мне кажется, что она - богиня, ну... или что-то в этом роде.
- Она вовсе не богиня, Ниа. Она - женщина. Удивительная, необыкновенная, незаурядная, возможно, но все же - женщина.
- А они говорят иначе!
Улыбнувшись, я взяла ее за руку. Меня обрадовало, что она уже не вздрагивает от любого прикосновения: " Поверь мне, Ниа".
Секунду помедлив, она кивнула и посмотрела вверх, на звезды. Мы помолчали.
- Ты боишься? - слова Ниа прозвучали еле слышно. Сначала я даже не поняла, действительно ли она что-то спросила, или мне почудилось. Но когда я повернулась, я прочла тот же вопрос в ее глазах.
- Что?..
Она отвела взгляд: " Я...м-м-м... слышала о том, что она сделала с Рио там, на конюшне".
Пока я пыталась сообразить, как ответить, она продолжила, уставившись куда-то под ноги: " А еще они говорят, что Айс ее чуть не убила".
- Вот, значит, что они болтают?
Ниа кивнула.
- Рио ничто не угрожало, поверь! - Я знала это так же четко, как свое имя. - Хотя, конечно, Айс тогда была очень сердита.
Она наконец оторвалась от созерцания пыли под ногами, но на меня так и не посмотрела: " Это все потому, что Рио угрожала тебе, да? "
- Да.
- А знаешь, Амазонки говорят, что если ее разозлить, она почти неуправляема.
- Рио?
- Нет. Айс.
- Бывает, - честно ответила я, не посчитав нужным приукрашивать правду.
На сей раз, Ниа не отвела глаза: " Ты не боишься? "
Очень простой вопрос. Вот только ответ совсем не прост. Я вспомнила ту страшную ночь, и себя на пристани, когда я поняла одну важную вещь: мой страх ИЗ-ЗА Айс - не что иное, как страх ЗА нее.
- Боюсь. Но не того, что ты думаешь, - наконец произнесла я, прекрасно понимая, что такой ответ ее не устроит. А другого у меня не было.
Ниа так недоверчиво взглянула на меня, что я невольно стиснула зубы.
- Помнишь, ты рассказывала мне о муже... о Питере... Сначала он. А теперь Айс... Не слишком ли это похоже?
- Ниа, ты даже не представляешь, НАСКОЛЬКО ты не права. Пойми, Айс скорее умрет, чем причинит мне боль.
- Ты уверена? Откуда ты знаешь?
Когда я снова заговорила, вместо меня ответило мое сердце: " Она меня любит".
И это было самой великой, самой незыблемой Истиной на земле.
Ниа долго молчала, а потом отвела глаза и стала смотреть мимо, далеко в ночь. Казалось, она стала меньше ростом, словно мои слова лишили ее уверенности, забрали что-то, поддерживающее ее изнутри.
- О...
Я поняла, как ей необходимо побыть одной и обдумать то, что она только что услышала. Поэтому я тихонько тронула ее за плечо, и когда она повернулась, постаралась улыбнуться как можно теплее: " Я иду в дом. Ты остаешься? "
Улыбнувшись в ответ, Ниа кивнула: " Да. Я приду попозже".
- Ну ладно. С Днем Благодарения, Ниа.
- И тебя, Ангел. И... спасибо. Мне есть, о чем подумать.
- Не за что.
Пока я возвращалась к себе и готовилась лечь спать, День Благодарения потихоньку стал просто вчерашним днем. Днем, который завершился гораздо лучше, чем начинался. И вот за это я действительно была ему благодарна.

******

Мне показалось, что я проснулась, едва успев дотянуться до подушки и закрыть глаза. Что-то происходило. Я приподнялась и прислушалась: громко хлопнула дверь, раздался шум, кто-то спустился в холл. Странно. Выскользнув из-под одеяла, я быстро натянула футболку, придав себе более-менее приличный вид. Потом подбежала к двери и распахнула ее как раз вовремя, чтобы увидеть, как разъяренная Пони врывается в соседнюю комнату. " Черт, это же комната Ниа! " - мелькнуло у меня в голове. Следом за Пони туда же пронеслась Криттер и выражение, застывшее на ее мрачном лице, поведало мне о том, что, кажется, у нас нешуточные проблемы.
Яростный вопль и последовавший за ним высокий пронзительный визг крепким ударом вышибли остатки сна из моей бедной головы и, озадаченная происходящим, я влетела к Ниа.
Пони нависла над кроватью, причем ее физиономия прямо таки излучала бешенство. В одном кулаке она держала одеяло, которым до этого была укрыта Ниа, а другой стиснула так, словно душила злейшего врага. Ниа сжалась в комок на кровати, прикрывая голову руками и громко стонала, явно перепуганная до безумия.
- Отойдите! - заорала я, отпихивая Пони и Криттер и проскальзывая между ними к Ниа. Я попыталась обнять и успокоить ее, но при первом же моем прикосновении, она снова закричала и откатилась к самому краю, уставившись на нас широко раскрытыми, абсолютно пустыми глазами.
- Что, черт возьми, здесь происходит? - потребовала я объяснений.
- Скажи ей, Ниа! - выкрикнула Пони. - Скажи, что ты сделала!
Ниа застонала.
- Ну что же ты? Скажи ей! - на шее Пони вздулись вены. - Давай, рассказывай, черт тебя!..
- Пони, заткнись. Ты до смерти перепугала ее!
- Она это заслужила... Да ее не просто напугать надо! Она... вот сволочь! - разъяренная амазонка швырнула на кровать скомканное одеяло и отошла к окну, резко отдернув тяжелую штору и уставившись на бледное предрассветное небо.
Я повернулась и в полном недоумении посмотрела на Криттер, - единственную среди нас, кто вроде бы еще сохранял хоть какое-то подобие рассудка.
- Ниа попросила своего муженька приехать и забрать ее. Мало того, она очень подробно объяснила Ричарду, как добраться до ранчо.
- Что??? - не веря собственным ушам, я глянула на Ниа, которая все еще пребывала в ступоре и вряд ли могла произнести хоть слово.
- Криттер, с чего ты взяла?
- Одна из наших, Твикер, вместе с Чито моталась в Лас Вегас забирать Ниа. Твикер пришлось немного подзадержаться, чтобы удостовериться, что нет слежки. А вчера вечером она подслушала, как Ричард договаривается с приятелями. Он хвастал, что Ниа сама вызвала его, и собирался, по его словам, " притащить домой и хорошенько поучить эту суку уму-разуму".
Криттер провела рукой по шевелюре и глубоко вздохнула: " Это было часа четыре назад".
- И сколько их?
- Шестеро. На трех машинах.
- Вот дерьмо!
Криттер снова вздохнула: " Да уж...".
Пони медленно повернулась, оставив наконец в покое штору: " Эта... идиотка подставила каждую из нас! Каждую! " Амазонка горько усмехнулась. «Не то, чтобы это кого-то удивило, так уже бывало…Но это...это...» - она стиснула зубы с такой силой, что мне показалось, что я слышу их треск. Потом сжала кулаки и, выплюнув одно-единственное слово: " Сука! ", снова уставилась на улицу.
Я справедливо рассудила, что попытки успокоить Пони ни к чему хорошему не приведут, поэтому обратилась к Криттер: " Что будем делать? " Однако ответила мне именно Пони, все еще глядя в окно: " Этот козел навсегда должен забыть дорогу к ранчо! ". Когда она оторвалась от созерцания внутреннего дворика и посмотрела на нас, в ее глазах не было гнева. Только холодная решимость.
- Криттер, буди Чито, соберите всех женщин в доме. Никто не должен выходить. Никто не должен покидать ранчо. Заприте двери. Это приказ.
Криттер молча кивнула.
- Я растолкаю Монтану и подниму амазонок. Мы разберемся с этими ублюдками.
- Ясно.
- О'кей. Тогда - вперед, за дело.
- А я? - мне стало обидно, что обо мне словно забыли.
- Останься с ней, чтоб она глупостей не наделала, - с явной насмешкой ответила Пони.
Ох, как меня это подстегнуло! Я вскочила на ноги, по-моему, даже прежде, чем поняла, что делаю: " Давай-ка выйдем на минутку, Пони! Мне нужно сказать тебе пару слов».
Разинув рот от удивления, амазонка уставилась на меня так, словно у меня выросла вторая голова.
- Сейчас, Пони! - мой взгляд был весьма красноречив. Пони не выдержала первой и, резко кивнув, вышла из комнаты.
Я глянула на Криттер: " Побудь пока с Ниа, хорошо? Думаю, ее нельзя оставлять одну".
- Без проблем, - в глазах Криттер мелькнуло одобрение, смешанное со страхом.
Когда я вышла из комнаты, я увидела несколько взволнованных женщин. Ближе всех стояла Корина, и я посмотрела на нее с немой просьбой в глазах.
- Я помогу с Ниа, - прошептала она, и я благодарно кивнула. Если кому-то и удастся успокоить Ниа, так только Корине. Иногда мне кажется, что она может все. Уж кто-кто, а эта женщина добьется своего при любых условиях. И почему я так не умею?
До остальных в тот момент мне не было никакого дела.
Спустившись в холл, я вышла вслед за Пони на улицу. Амазонка остановилась, демонстративно повернувшись ко мне спиной.
- Пони... - мягко позвала я. Она стиснула кулаки и не сдвинулась с места.
- Пони, прошу тебя...
Пони наконец обернулась. Гнев, уважение и печаль странно смешались на ее лице. Она улыбнулась самыми кончиками губ, и в этой улыбке сквозила горечь: " Что, наш малыш-Ангел уже вырос? "
- Все не так, как...
- Не так? Может, тогда ты объяснишь, как тебя понимать? Знаешь, Ангел, я, именно я отвечаю здесь за безопасность. А значит, в ситуации, подобной сегодняшней, каждый слушает меня. Даже Монтана. Или тебя теперь подобные вещи не касаются?
- Вовсе нет, и ты это знаешь.
- Ангел, я знаю только то, что видела. И то, что слышала.
Я невольно рассмеялась: " Забавно, Пони, но ведь и я о том же..."
Ее глаза сузились: " То есть? "
- Пони, до тебя не доходит, что ты напугала Ниа до полусмерти?
- Милый Ангел, а до тебя не доходит, что она сделала?
- Я все прекрасно понимаю. Но вот то, что сделала ты... Ты так орала на нее, ты готова была убить ее на месте. По-моему, она смотрела на амазонку по имени Пони, а видела собственного мужа. По крайней мере, я своего живо представила...
Пони уставилась на меня, явно пытаясь осмыслить услышанное.
- Да, ты рассердилась, сильно рассердилась и имела на это полное право, потому что Ниа поступила по меньшей мере легкомысленно. Ее глупость может дорого обойтись и ей самой, и всем нам. Но это уже произошло, Пони, и главное теперь - найти правильное решение, разве нет?
- А что я по-твоему пытаюсь сделать, Ангел? Или ты думаешь, что мне нравится тут приказы налево и направо раздавать, и я так развлекаюсь...
- Всё так, Пони, но...
- Но что?!
Как бы потактичней ей объяснить? Я тяжело вздохнула: " Слушай, ты пойми, что держать Ниа взаперти, значит - просто засунуть ее в такую же камеру, как та, из которой вы так старательно ее вытаскивали. Разницы нет. Да, тебе не нравится ситуация, мне - тоже. Да, это очень опасно, но все дело в том, что у нее должен быть выбор. Если Ниа действительно вызвала Роберта, то только ей решать - уезжать с ним, или остаться. А в противном случае - объясни мне, ради бога, чем твое насилие лучше тех вещей, что проделывал с ней муж? "
- Да уж лучше, - насмешливо ответила Пони. - То, что я делаю, я делаю для ее же блага: мне нужно защитить ее и всех нас!
- Понимаешь ли, Пони, я больше чем уверена, что муж Ниа точно так же думает о себе, любимом: " это для ее же блага...", " она мне еще спасибо скажет...". И кто из вас прав? Ниа - взрослая девочка и в состоянии сама решать за себя!
- Да уж, в одиночку она разберется с ним быстро!..
Я подошла ближе.
- Не тебе, и не мне это решать, Пони. Ты должна дать ей шанс. Вот что ты должна, и мне почему-то кажется, что на самом деле ты понимаешь это.
Я видела, как до нее начало доходить. Она стиснула челюсти и напряглась, словно сопротивляясь тому, что я ей втолковывала. Наконец, очень неохотно Амазонка произнесла: " Не могу же я быть нянькой..."
Я не сдержала улыбки: " А тебе и не нужно. Я возьму это на себя".
- О, нет. Нет, нет и еще раз нет, Ангел. Даже не думай.
- Пони...
- Сказано, забудь! Это - моя проблема, и лучше уж я сразу позволю ублюдочному муженьку Ниа поднести пистолет к моему виску и нажать на курок. По крайней мере, тогда я умру быстро и только один раз. Да если с тобой что-нибудь случится, Айс сначала аккуратненько четвертует меня, потом добьет, а потом очень добросовестно оживит только затем, чтобы прикончить снова. Ну нет, Ангел, не могу.
- Пони, послушай...
- Нет, извини.
Я смотрела на нее, изо всех сил стараясь не расхохотаться, потому что вдруг представила себе детскую площадку и упрямую малютку Пони, которая старательно зажмуривается, затыкает пальцами уши и кричит: " А я не слышу! Ля-ля-ля... А я не слышу! Ля-ля-ля... Все равно не слышу!.."
Вероятно, отголоски тяжелой внутренней борьбы со смехом все-таки отразились на моем лице. Амазонка на середине оборвала свою прочувствованную речь и, уперев кулаки в бедра, уставилась на меня: " И что, черт возьми, так тебя забавляет? "
Я быстренько постаралась сделать серьезное лицо, ощущая себя ребенком, которого застали с поличным у маминого пирога: «Ничего».
- Вот именно.
Прокашлявшись, я попыталась вернуться к интересующему меня вопросу: «Ты можешь хотя бы меня дослушать, Пони?».
- А ты умеешь обращаться с оружием?
- Нет, но…
- Всё. Точка. Конец истории.
И она отвернулась, собираясь уйти. Мне пришлось схватить ее за запястье и почти насильно развернуть к себе лицом. Пони посмотрела на меня, на руку, опять на меня: «Ты начинаешь утомлять, Ангел». Убрав руку, я повторила: «Просто выслушай меня. Пожалуйста».
- О’кей. Давай еще раз.
- Пони, Ниа доверяет мне. И, смею думать, уважает. Наши истории похожи. Если я буду с ней, когда приедет Ричард, возможно, мне удастся сделать так, что она поймет, каков он на самом деле. И, возможно, она раздумает возвращаться к нему.
Надо отдать должное Пони, - она внимательно меня выслушала.
- Это слишком опасно, Ангел. Ты рискуешь жизнью.
- Но ты ведь тоже рискуешь жизнью, разве нет?
- Да, но я буду вооружена.
- А вокруг меня будет двадцать вооруженных женщин. Двадцать. Тебе не кажется, что это несколько уравнивает шансы? - Я снова дотронулась до ее запястья, и, на сей раз, она отнеслась к этому более спокойно. - Я не предложила бы этого, Пони, если бы не была уверена, что моя идея сработает. Все, чего я прошу, - немного доверия.
- А если я не соглашусь?
- Тогда я сделаю так, как хочешь ты. Просто останусь в доме. Без вопросов.
Пони задумчиво смотрела на меня и, мне показалось, что я слышу щелканье шестеренок в ее голове. Через минуту она усмехнулась: «Ты случайно не знаешь хорошего психиатра?»
- Что??? - переспросила я.
- Ну, я думаю, мне пора проверить голову.
Когда до меня дошло, что она имела в виду, я расхохоталась, благодарно обняла свою грозную собеседницу и крепко поцеловала. Очень искренне. В губы.
- Спасибо, Пони! Тебе не придется пожалеть об этом, обещаю!
После чего наконец-то оставила ее в покое и, все еще смеясь, побежала к дому. В какой-то момент я поняла, что не слышу за спиной ее шагов. Я обернулась, пытаясь определить, куда она делась, и увидела, что бедняга Пони стоит на том же месте с полуоткрытым ртом и абсолютно стеклянными глазами.
- Пони?
- А… Ба… О…
Пару-тройку секунд я была уверена, что обморока не избежать. Но потом Пони все-таки моргнула, встряхнулась и огляделась вокруг, силясь сообразить, не подсмотрел ли кто-нибудь ее «погружения в кому».
Я не смогла удержаться и снова расхохоталась. Вот так, смеясь, как ненормальная, я и вбежала в дом.

******

Войдя в комнату Ниа, я совсем не удивилась, увидев ее в спасительных объятиях Корины. Знаменитая ночная рубашка моего любимого библиотекаря промокла от слез, и, когда я аккуратно прикрыла дверь, молодая женщина приподняла голову от щедрой корининой груди в не очень удачной попытке улыбнуться.

- Как ты? - спросила я, подойдя к обеим и благодарно пожав теплую руку Корины.
- Уже лучше, спасибо, - робко ответила Ниа, не глядя на меня. Выпрямившись, она вытерла слезы тыльной стороной ладони и немного отодвинулась от своей утешительницы, по-прежнему пряча глаза: «Я… я сожалею, что так вышло. Ты, наверное, думаешь, что я сошла с ума, раз вызвала Ричарда…».
- Я не могу осуждать тебя. Никто из нас не имеет на это права. Мне кажется, я отчасти понимаю, почему ты это сделала. Возможно, когда-то я поступила бы точно так же. Проблема не в этом».
Я замолчала, и ей пришлось наконец взглянуть на меня.
Где-то в глубине души я действительно жалела ее, но была вынуждена вести себя жестко.
- Ниа, настоящая проблема в том, что, вызвав Ричарда на ранчо, ты поставила под удар женщин, абсолютно не имеющих к этому отношения. Почему они должны платить? За что?
- Но Ричард не стал бы…
- Остановись, девочка, - произнесла Корина, разворачивая Ниа лицом к себе и не давая ей опустить глаза. - Остановись прямо сейчас. Если ты хочешь лгать себе, то продолжай, не стесняйся. Но заставлять других принимать твою ложь, да еще и расплачиваться за нее - это уж слишком.
- Я… я не знаю, о чем ты, - пробормотала Ниа, но я видела, что она всё прекрасно поняла. Вина была написана на ее лице, и она явно боялась встретиться с нами взглядом.
Продолжая движение в этом направлении, мы сильно рисковали. Молодая женщина была на грани срыва. Еще чуть-чуть и она снова соскользнула бы в спасительную темноту. Это ухудшило бы и без того паршивую ситуацию, поэтому я решила попробовать по-другому. Улыбнувшись Ниа как можно дружелюбнее, я протянула руку: «Вставай. Надо одеться».
Ее глаза сузились, словно она опасалась подвоха.
- Зачем?
Я небрежно пожала плечами.
- Думаю, твой муж с друзьями скоро будут здесь по твоей просьбе. Тебе не кажется, что лучше их встретить в чем-нибудь более… м-м-м… осязаемом, чем ночная рубашка?
Теперь уже две пары глаз уставились на меня с выражением «наш малютка Ангел вырос». Не слишком ли часто в последнее время?.. Ну что ж…
- Ты хочешь сказать, что вы собираетесь позволить ему просто войти сюда и забрать меня? - недоверчиво переспросила Ниа.
- А разве это не твое собственное желание? - Когда мне было нужно, я могла выглядеть очень наивной. Правда, не для тех, кто знал меня слишком хорошо. Краем глаза я заметила, как Корина старается стереть ухмылку с лица. - Я имею в виду, ты ведь действительно вызвала его именно для этого, нет?
- Да, - ответила молодая женщина, хотя ее голос прозвучал уже не так уверенно, как раньше.
- Тогда поторопись.
Но Ниа не сдвинулась с места. Ни на дюйм.
- В чем дело?
- А если я передумала?
Корина фыркнула: «Не поздновато, дорогуша?»
- Корина…
- Ну уж нет, Ангел. Ты знаешь, что я права. Сейчас самое время прекратить изображать из себя нянек. Юная леди постелила себе постель, и самое лучшее для всех нас - позволить ей туда улечься. Причем сделать это надо было, на мой взгляд, гораздо раньше.
Ниа выпрямилась: «А если я ошиблась? Ведь вы же говорили, что могли бы простить ошибку». Теперь она обращалась к нам обеим. Но именно Корина ответила ей: «Простить - это одно. А вот вынуждать других жить с последствиями твоей ошибки - совсем другое».
Я не без грусти увидела, как глаза молодой женщины снова наполнились слезами, и капельки прочертили две дорожки по изуродованному лицу.
- Что же мне делать?
Я вздохнула и протянула ей руку.
- Ниа, ты доверяешь мне?
Долгое-долгое молчание, потом хлюпанье носом и кивок: «Да».
- Тогда вставай, и давай одеваться.
- Но…
- Пожалуйста, Ниа.
Она робко взглянула на меня, на Корину, снова на меня. «Хорошо» - прошептала молодая женщина с таким выражением лица, какое бывает у осужденного на смертную казнь, когда он идет на последнюю в жизни прогулку. Она взяла меня за руку, и я помогла ей встать, после чего ободряюще улыбнулась и мягко подтолкнула по направлению к туалету. Потом я отправилась к себе в комнату, чтобы переодеться во что-нибудь более подходящее. Так как в моем гардеробе никогда не было ничего пуленепробиваемого, даже самого завалящего жилетика, я решила остановить свой выбор на джинсах и футболке. Тем более что это была футболка Айс. Может, кому-то и покажется странным моя внезапная тяга к большой одежде, но…
Когда я закончила расчесываться и подняла глаза, я увидела, что передо мной стоит Корина с каменным лицом. «Что такое?» - спросила я, отворачиваясь, чтобы положить щетку на место.
- Пожалуйста, Ангел, скажи мне, что ты не идешь туда.
- Сожалею, Корина, но мой ответ вряд ли тебя успокоит.
С этими словами я направилась к выходу, но она удержала меня: «Не надо, Ангел. Вовсе необязательно ставить себя под удар. Поверь, и без тебя есть кому разобраться с этой кучей дерьма».
Повернувшись, я мягко сняла ее руку со своей и крепко сжала: «Мне нужно быть там. Ниа доверяет мне и - возможно, только возможно - я смогу заставить ее увидеть настоящего Роберта, а не того, которого она себе придумала. Она наделала кучу глупостей, и платит за них. Но, мне кажется, эта девочка все же заслуживает еще одну попытку». Посмотрев вниз, на наши соединенные в пожатии руки, я продолжила: «Когда-то давно, с Питером, я оказалась неспособна увидеть правду и позволила ситуации зайти слишком далеко. Может быть, хотя бы сейчас мое присутствие не даст Ниа совершить ту же ошибку». Я подняла голову: «Я должна сделать это. И поверь, я вовсе не нуждаюсь в твоем благословении. Но есть одна вещь, которая мне действительно может понадобиться. Твоя любовь».
Выражение ее лица смягчилось, и она улыбнулась: «Это у тебя всегда есть, Ангел». Корина слегка сжала мою руку, потом отпустила и нежно подтолкнула к прихожей: «Иди уже, пока я не передумала и не сделала что-нибудь такое, в чем потом кулак Айс заставит меня раскаяться».
Я рассмеялась и чмокнула ее в щеку: «Ну, уж этого-то никогда не случится!»
Корина хитро улыбнулась в ответ: «Знаешь, малышка, никогда не говори никогда!»
- Я запомню это! - проговорила я на ходу. Мне еще нужно было забрать Ниа, которая, впрочем, уже закрывала дверь своей комнаты. Мы встретилась с ней глазами, и я увидела, как она судорожно сглотнула, потом выпрямилась и чуть-чуть склонила голову, словно показывая, что полностью мне доверяет.
Улыбаясь, я мягко коснулась ее руки: «Давай позаботимся о деле».
Спустившись вниз, мы прошли мимо довольно большой группы женщин, собравшихся в доме. Лица некоторых из них были тревожны, другие же просто искали, где бы устроиться поудобнее, потому что было еще слишком рано.
Я поймала взгляд Криттер, и она улыбнулась мне с едва заметным кивком, после чего вернулась к своим делам. На пороге дома мы столкнулись с Чито, которая как раз вводила внутрь еще одну группу сонных женщин.
Солнце только-только начало подниматься из-за горных вершин, видневшихся вдалеке. Небо было окрашено в густой кроваво-красный цвет и, глядя, на него, я невольно подумала о том, что это слишком похоже на предзнаменование. Дурные мысли заставляли меня дрожать.
Прохладный, свежий воздух взбодрил меня, а легкий ветерок ласково взъерошил волосы.
Мое внимание привлекла суматоха, царившая во внутреннем дворике ранчо. Женщины деловито сновали туда-сюда, и выражения их лиц не оставляли никаких сомнений в том, что они четко понимают серьезность происходящего. Взяв Ниа за руку, я протолкалась сквозь толпу и повела ее к конюшням, где уже собралась «ударная» группа во главе с Пони. Там были обе Амазонки и несколько постоянных обитательниц ранчо. Все они выглядели очень уверенно, и со стороны было очевидно, что они действительно считают себя способными справиться с опасной ситуацией, даже если она дойдет до грани. Чем-то это на самом деле напоминало настоящие военные действия. Женщины образовали своеобразную очередь: не мешая друг другу, быстро и четко они подходили к Пони, стоящей на коленях перед длинным ящиком с винтовками. Получив оружие, каждая спокойно возвращалась на свое место.
Я почувствовала, как напряглась Ниа, ее ладошка в моей руке внезапно стала горячей и липкой от пота. Широко раскрыв глаза, она испуганно провожала взглядом каждую винтовку, появляющуюся из ящика. Я улыбнулась и крепче сжала ее руку, решив про себя, что если понадобится, то потащу ее силком. К счастью, после небольшой заминки, Ниа очнулась и зашагала быстрее.
Когда мы уже почти подошли к «группе поддержки», ворота загона распахнулись, выпуская Девушку-ковбоя. Придерживая немного разгоряченную лошадь, она улыбнулась нам, отсалютовав кончиками пальцев, как-то особенно лихо крутанула винтовку и прогарцевала в сторону сада, приветственно махнув всем, кто стоял у конюшни. Мгновение спустя мы увидели Монтану верхом на великолепной серой кобыле с абсолютно белоснежными хвостом и гривой. Губы Амазонки слегка дрогнули в некоем намеке на улыбку, а рука очень по-куперовски взметнулась к полям шляпы. Потом она пристроила винтовку поудобнее и с тихим «но-о!» направила лошадь в ту же сторону, что и Девушка-ковбой.
Мы возобновили движение. Услышав наши шаги, Пони приветственно махнула рукой и ухмыльнулась. Она встала с колен и принялась счищать налипший на штаны песок.
- Похоже, хороший денек для драчки, - пошутила она в особой, присущей только ей манере. Учитывая обстоятельства, при которых мне вообще удалось получить «разрешение» на участие в этом «мероприятии», я вполне оценила ее незамысловато-висельный юмор.
- В общем и целом мы готовы.
Солнце уже поднялось довольно высоко. Легкий, почти неслышный шорох возвестил о появлении Рио. Ступая мягко, по-кошачьи, она вышла из полутемной конюшни с такой огромной винтовкой в руках, одного вида которой было бы достаточно, чтобы обратить в паническое бегство целое стадо слонов. Честно говоря, в какой-то момент мое сердце обнаружилось где-то в районе пяток, причем я вполне созрела для того, чтобы последовать за ним. Она уставилась на меня, и в ее темных глазах, цепких и осторожных, явно читалось понимание того, почему это мое лицо своим оттенком стало напоминать обесцвеченный жарким аризонским солнцем коровий череп, прибитый над воротами конюшни. Потом эта великанша вдруг покраснела, опустила свой дробовик, пока его ствол не стукнулся о землю, и застенчиво протянула мне руку.
- Я сожалею, - изрекла она наконец. Повернувшись к Пони, женщина-гора легко подхватила ящик из-под оружия и потащила его внутрь.
- Ты в порядке? – спросила Ниа.
- Гм… ну да… только…знаешь… в какой-то мере…
Ниа хихикнула, и мы немного расслабились.
Когда Рио снова появилась на дворе, ствол ее дробовика был направлен строго вниз. Наши взгляды коротко пересеклись, а затем она заняла свое место слева от Пони, и женщины группой направились к дорожке в сад.
Я повернулась к своей подопечной.
- Ты готова?
Ниа посмотрела на меня, как смотрит утопающий на свое единственное спасение - ту самую соломинку. В какой-то момент обреченность в ее глазах сменилась надеждой: «Как ты считаешь… может, мы могли бы… я могла бы просто вернуться наверх, в свою комнату, и сделать вид, что всего этого просто не случалось?»
- Да, вероятно могла бы.
На секунду в глубине ее глаз мелькнула радость. Но потом она вздохнула: «Нет уж. Если я продолжу прятаться от последствий собственных ошибок, я никогда ничего не исправлю».
- Никто не знает, что преподнесет ему жизнь, - сказала я так мягко, как только была способна. - Но у тебя хороший шанс начать писать новую главу в этой истории прямо сейчас.
Немного кисловато она заметила: «Я так и думала, что ты это скажешь».
Усмехнувшись, я ответила: «Да. Госпожа Предсказуемость - это я».

******

В густой тени деревьев было прохладно и приятно пахло апельсинами. Я изо всех сил старалась слиться с темно-зеленой листвой, но, боюсь, мне это плохо удавалось. Деревья явно не страдали запущенной формой грибковой гнили, и поэтому ни мои джинсы, ни черную футболку Айс невозможно было принять за часть окружающего пейзажа. Ниа, которая стояла рядом как приклеенная, была одета намного удачнее для подобного случая. По крайней мере, ее коричневые слаксы и зеленая майка не так выделялись. Молодая женщина была так напугана, что у меня не хватило духу сказать ей о ее не слишком удачном выборе диспозиции. Это все равно, что спрятаться рядом с неоновым рекламным щитом.
Немного скосив глаза и щурясь от яркого солнечного света, проникающего сквозь ветви, я попробовала увидеть других женщин. Они, как и я, были где-то здесь, среди густой зеленой листвы, но, ей-богу, легче было откопать иголку в стоге сена. Если бы не Пони, прислонившаяся к дереву передо мной, и не Рио, могуче возвышающаяся прямо на дорожке, ведущей через сад, я бы решила, что вокруг вообще никогда никого не было.
Я почувствовала, как пошевелилась Ниа. Потом снова.
- Что случилось? - шепотом спросила я.
- Мне нужно в туалет, - ответила она тоненьким голоском, потому что продолжала легонько подскакивать из-за давления в мочевом пузыре. Единственное, что помешало мне расхохотаться, это яркое воспоминание о такой же ситуации, в которую я попала, ожидая перехода канадской границы два года назад. Но, вероятно, что-то всё же отразилось на моем лице, и молодая женщина обиженно нахмурилась.
- И совсем не смешно.
- Нет-нет, конечно не смешно, - поспешила я ее заверить. - Но, боюсь, тебе придется немного потерпеть.
Мой совет был прерван тихим ржанием.
Пони повернулась ко мне: «Они приближаются». Кивнув, я оглянулась на Ниа. На ее бледном лице застыла виноватая гримаса: «Я… я думаю, что… волноваться уже не стоит».
Сопротивляясь порыву отойти от нее подальше, я сочувствующе улыбнулась: «Отлично. Одной проблемой меньше».
Над дорогой раздался рев моторов. Чувствуя, как напряглась Ниа за моим плечом, я понимала, как она сейчас близка к тому, чтобы убежать как можно дальше. Мне очень хотелось помешать ей, но я знала, что не смогу сделать этого. Иначе превращу в ложь свои собственные идеалы, не говоря уже о том особом духе, что царил на ранчо.
К моему огромному удивлению, вместо того, чтобы пуститься наутек, она просто взглянула на меня.
- Пожалуйста… - раздался шепот, - пожалуйста… не заставляй меня…
- Ты не должна делать ничего, кроме того, что решишь сама, Ниа, - ответила я как можно мягче, стараясь в то же самое время рассмотреть в просветах деревьев, насколько продвинулись грузовики.
- Я не могу… мне так страшно… - ее руки теребили ткань рубашки, грозя ее разорвать. - Он…он…
Игнорируя происходящее за моей спиной, я повернулась и полностью сосредоточилась на Ниа, почти физически ощущая, как она прозревает, как в ней рождается другое, новое существо, готовое осознать и принять правду…
Ее темные глаза были широко распахнуты и полны слез. Молодая женщина пристально смотрела на меня, меня не видя, уставившись на что-то, неподвластное моим глазам.
- Он…он… он бьет меня… - прошептала она, словно признавшись вслух самой себе, она наконец-то избавлялась от этого проклятия.
Вслепую схватив меня на футболку, она спрятала лицо у меня на груди. Я прижала ее к себе как можно крепче, понимая, что ее прозрение, ее плач отзываются моей болью.
Ее стоны постепенно превратились в приглушенные рыдания. Я успокаивала ее как могла, все время стараясь не упускать ни одного звука у себя за спиной. Когда рев моторов прекратился, и сзади хлопнула дверца грузовика, я развернулась вместе с Ниа, стараясь встать так, чтобы в разрывах веток видеть происходящее на дороге.
Удивительно, как таким монстрам удается натягивать на себя маску обычного, заурядного человека.
Он был именно таков.
Обычный.
Обычное лицо, обычное тело, обычная одежда. Просто человек. Заурядный мужчина. Переходя улицу, вы не задержали бы на нем взгляда… Я немного напряглась, пытаясь услышать его голос. И, знаете, меня совсем не удивило, что голос тоже оказался самым обычным.
- Убери лошадей, сука. Вы загораживаете дорогу.
- А вы нарушаете границы частной собственности, - холодно ответила Монтана.
- Я не вижу никаких указаний на это, - ухмыляясь и сплевывая, ответил он.
- Их нет. - спокойно согласилась Амазонка.
- Тогда кто говорит, что это частная собственность?
- Я.
- Кто это - ты? Гребаная сука?
- Я.
- А ну дай мне пройти, лесбиянка чертова, а то я проеду по тебе и твоей долбанной лошади.
- Я еще раз повторяю: это частная собственность. Предлагаю вам убраться туда, откуда вы прибыли.
Скрестив руки на груди, он исподлобья глянул на Амазонку:
- А то - что?
Я услышала выстрел прежде, чем увидела, как дернулся ствол винтовки в руках Монтаны, и рядом с дверцей грузовика взметнулся фонтанчик песка. Ричард, как раз вылезающий из машины, еле успел отдернуть ногу. Он как-то даже недоверчиво взглянул на Амазонку: рот приоткрыт, выражение лица - словно у школьника, застигнутого с отцовским «Пентхаузом» в руках.
Голос Монтаны был глубок и непреклонен.
- Уезжайте, Ричард.
- Только с женой, - наконец прорычал он, оправившись от испуга. - Вы украли ее, и я не уеду, пока не получу то, за чем приехал.
- Ее никто не похищал, Ричард, и вы знаете это так же хорошо, как и я.
Он побагровел.
- Вы, сучки, ненавидящие настоящих мужиков. Вы увезли ее и забили ей голову своим сучьим дерьмом, вы хотите, чтобы она стала такой же. Отдайте мою жену, а то я спалю это место вместе со всеми долбаными лесбиянками.
- Я не могу отдать вам то, что вам не принадлежит.
- Я трахну тебя, сука, - сплюнув, он махнул рукой своим дружкам, сидящим в машине. - Сюда, парни. Мы сделаем их прежде, чем они поймут, что происходит.
Выпрямившись, я освободилась от смертельного захвата Ниа, судорожно вцепившейся в мою футболку. Я взяла ее за руку: «Пойдем».
- Зачем? Куда?
- Мы остановим это, Ниа, прежде чем кто-нибудь пострадает.
Она уставилась на меня огромными как блюдца глазами.
- Мы? Кто мы?
- Пойдем.
Я повернулась и потащила молодую женщину за собой.
- Куда, черт, вы идете? - прошипела Пони, пытаясь дотянуться до меня.
Не обращая на нее никакого внимания, я упрямо шла вперед. Словно ощущая мое настроение, лошади немного попятились, освобождая мне дорогу. Выйдя из-за деревьев, я остановилась. Ричард увидел нас с Ниа и замер. Какое-то время он сверлил нас тяжелым взглядом, потом раздвинул губы в жестокой ухмылке и нарочито медленно выбрался из грузовика. Скрестив руки на груди, он произнес: «Черт, я всегда знал, что у этих сук яиц не хватит. Ты, женщина, тащи свою проклятую задницу в машину!» Мое сердце сжалось, когда я увидела, как съеживается Ниа перед этим капризом природы, по недоразумению называющимся мужчиной. Ее пульс участился, тело дрожало.
С угрюмого лица Ричарда исчезла ухмылка. Он нахмурился: «Ты слышишь, Ниа? Я сказал - в машину! Быстро!»
- Возможно, она боится, что вы снова изобьете ее? - холодно заметила Девушка-ковбой, сидя на лошади и глядя на этого урода сверху вниз.
- Закрой пасть, сука, пока я сам тебя не заткнул!
- Интересно посмотреть… - ухмыляясь, ответила Амазонка.
Явно пытаясь сдержаться, он повернулся к жене.
- Не заставляй меня подходить к тебе, Ниа. Твоя задница и так в полном дерьме из-за того, что мне пришлось тащиться сюда за тобой. Не выпрашивай еще больше! - его голос звучал участливо, почти ласково, но в глазах не было и намека на мягкость. Глубоко вздохнув, Ниа выпрямилась, выдернула свою руку из моей и сделала шаг вперед. Я почти испугалась, что она все же сделает то, чего он хочет. И тут до моего слуха донеслось нечто, весьма напоминающее «Нет». Вероятно, Ричард услышал то же самое, потому что глаза у него вдруг расширились, а челюсть отвалилась: «Чтооо???».
- Я сказала «нет», Ричард. Я очень сожалею, что заставила тебя проделать такой путь, но я передумала.
Не поверив собственным ушам, я уставилась на губы молодой женщины, словно пытаясь по их движению прочитать, точно ли это ее слова. Да, именно Ниа произнесла эту фразу, и голос был точно её, только в нем звучало еще нечто - какая-то новая нотка. Что изменилось? Может быть, отчаяние и то, что Ниа практически стояла на краю, придало ей сил?
Ричард тряхнул головой, словно прочищал уши. Он попытался надавить на молодую женщину: «Лучше бы я не слышал того, что ты промяукала, сучка».
- Я не вернусь к тебе, Ричард. Ни сейчас. Ни потом. Я… мне действительно жаль, что я позвонила. Уходи. Прошу тебя. Я не поеду с тобой. Все кончено.
Он сначала побелел, потом начал наливаться краской. Его лицо постепенно приобрело малиновый оттенок.
- Все закончится только, когда я захочу, ты, гребаная дырка!
В ярости стиснув кулаки, он оказался рядом с нами так быстро, что я даже не успела испугаться. Вместо этого я наблюдала, как он тянется к горлу Ниа, словно вознамерившись схватить ее и вытряхнуть из нее жизнь. Абсолютно рефлекторно моя рука метнулась навстречу и встретила его кулак. Медленно-медленно этот подонок стал поворачиваться ко мне, с выражением лица «не-могу-поверить-что-какая-то-баба-осмелилась…» Мои мышцы напряглись, но осознание того, что я должна выдержать этот натиск, иначе он покалечит Ниа, делало мою задачу если не легкой, то, по крайней мере, терпимой.
- Отпусти мою руку, хуже будет, подстилка чертова!
Прежде чем я смогла ответить, в мое плечо впились чьи-то стальные пальцы, и меня отбросило назад, прямо в объятия Пони.
- Ты любишь драться с женщинами, большой мужчина? - проревела Рио. - Почему бы тебе не выбрать кого-то, кто сможет тебе ответить, а?
Выдираясь из рук Пони, я не увидела, что Ниа уже загораживает собой другая Амазонка, чьего имени я не знала.
- Ну, давай, ты, стручок дешевый, ударь меня! - в голосе Рио явно звучала насмешка.
Очевидно, абсолютно сбитый с толку такой быстрой сменой действующих лиц, Ричард был способен только глупо мигнуть в ответ.
- Трус, - буквально выплюнула из себя Рио. - О чем задумался? Что, яйца в заднице залипли?
Она произнесла это очень громко, презрительно отворачиваясь от него и глядя в нашу сторону.
Я чуть было не закричала «берегись!», когда он резко сгруппировался и ринулся на нее, но Амазонке вполне хватило времени, чтобы спокойно развернуться и остановить его очень действенным способом: кулак Рио впечатался точнехонько ему в нос с такой силой, что он, спотыкаясь, отлетел на несколько шагов назад. Пальцы, которыми он прикрывал сломанный нос, быстро окрасились ярко-красным.
Его друзья наконец-то по достоинству оценили происходящее. Заклацали дверцы грузовика, и семеро мужчин попытались выползти на свет божий, демонстрируя окружающим свои свирепые физиономии. Правда, этот звук почти мгновенно сменился другим, гораздо более грозным - щелканьем одновременно взводимых курков. Дюжина Амазонок, как из-под земли появившихся из-за деревьев, направили дюжину винтовок на семерых идиотов, которые собрались было на помощь дружку-неудачнику.
- Представление окончено, мальчики, - произнесла Монтана, слегка растягивая слова. - Лучше вернитесь в машины. Вы же не хотите, чтобы койоты позавтракали тем, что от вас останется после того, как мы чуть-чуть постреляем?
Если бы не серьезность ситуации, я рассмеялась бы, глядя, как семеро здоровых лбов тихо и кротко скользят назад, в машины, слаженно, словно долго тренировались. Весь тестостерон, который играл в них, вдруг куда-то улетучился.
- Что ж… неплохо, неплохо… - добродушно заметила Рио после того, как последний из этих идиотов скрылся в грузовике. - Да…. Мужества у твоих приятелей - через край, ничего не скажешь. Ну… может, в следующий раз… Вдруг найдешь друзей посмелее?..

В полной тишине ее смех показался оглушительным.
- Ну что, стручок гнилой, не хочешь отработать на мне парочку своих знаменитых апперкотов? Или боишься нокаута?
Ее мышцы немного напряглись под тканью рубашки, готовясь молниеносно отреагировать на любой его удар. Что-то, напомнившее мне хищное изящество Айс, мелькнуло в свободном, легком движении ее большого тела, в повороте голо