Сильное и более пространное доказательство того, что нетварной энергии Божией, а не сущности причащаются святые.

51. Так как Бог есть сила и благодать, — как и сам Акиндин говорит, — в которую облеклись божественные апостолы ^[521], и благодать, которую воспринимают все, кто, возродившись водою и Духом ^[522] в таинственной бане пакибытия ^[523], всячески соединяются с самим Богом, так что становятся одно с Ним, поскольку прилепляяйся Господеви, согласно апостолу един Дух есть ^[524]. По чему они становятся одно с Богом? Неужели по сущности? И разве говорящий так не превосходит очевидным образом в нечестии даже монофизитов? Но, может быть, они соединяются по ипостаси, как если бы у них и Бога была одна ипостась? Но так, во–первых, получилось бы савеллиево смешение по отношению к Богу, когда три божественные ипостаси сходятся в одну. Ибо святые соединяются не с одним только Сыном, но и с Отцом, и с Духом, и облекаются в силу, покланяемую в трех ипостасях. Затем, единение по ипостаси принадлежит одному только единственному Христу. Итак, если соединяются с Богом достойные единения, так чтобы быть с Ним един дух, не по сущности и не по ипостаси — ибо [наше] слово показало, что и то, и другое нечестиво — то всяко остается, что [они с Ним] соединяются по энергии и нетварной благодати.

52. То же самое говорит и божественный Максим, что «святые по благодати являются скорее тем же, что и Сын Божий, нежели [просто] уподоблением [Ему]» ^[525], и в другом месте еще говорит о «единой энергии Бога и достойных Его» ^[526]. Стало быть, сия есть нетварная благодать, которая из нетварного Бога, по причине которой и достоинство святых он наименовал в другом месте ^[527] безначальным, какового достоинства он сподобился и сам по свидетельству охваченного Богом песнопевца Дамаскина, поющего ему:

Живоносное сияние от единаго триипостаснаго Божества прияв,
явился еси сущим во тьме солнце и заблуждающим ^[528].

{стр. 132}

А великий в богословии Григорий говорит: «Христом [Он именуется] по причине божественности, ибо она — помазание человечества [Христа], не энергией освящающее, как у других помазанников, но присутствием всего Помазующего» ^[529].

53. Где те, что настаивают, будто по сущности и энергии все причащается Бога? Пусть они послушают самого видного из бывших после святых апостолов богословов, что таким [как они говорят] образом не причастны всему Богу даже и сами святые, ибо это принадлежит одному лишь только единственному Христу — помазываться присутствием всего Помазующего, а каждый из прочих, причащаясь лишь энергии, так облекается в оную силу и так имеет Бога [в себе]. Акиндин же иногда говорит, что эта сила есть сущность Божия; иногда — что и сущность, и энергия; а иной раз — что сами ипостаси. Кроме же того, — что за непоследовательный и дерзкий вздор! — он заявляет, будто она тварна, и считающих ее нетварной исключает из числа благочестиво мыслящих.

54. Но какое доказательство, что Христос — истинный Бог, если Он обещает и дарует нам тварную благодать? Ибо и мы обмениваемся друг с другом тварной мудростью и научением, добродетелью, и многими другими дарами, полезными и весьма способствующими благоприличию. «Тем же, что мы называемся причастниками Христовыми и причастниками Божьими, показывается [пребывающее] в нас помазание ^[530] и печать, то есть боготворящая благодать Духа и энергия, не сущая от природы [вещей] сотворенных» ^[531], как опять же богословствует Афанасий Великий. Если же она, согласно Акиндину, есть одно из числа сотворенных, то логично было бы ровно наоборот говорить, что, поскольку [пребывающее] в нас помазание и печать есть от природы [вещей] сотворенных, то мы вовсе не причастники Христа и не причастники Бога, согласно тому, что мнится Акиндину. Но не является творением помазание прозывающихся от Христа ^[532] и соделавших истинным это звание, да не будет. Ведь, согласно великому Василию, «никакое творение не причаствуемо для словесной души, чтобы поселиться в ней сущностно, — то есть, проникая в самую ее сущность, — а Дух Святой вселяется в нее» ^[533]. Ибо Он, согласно [книге] Премудрости Соломоновой, сквозе вся проходяй духи разумичныя, чи {стр. 133} стыя, тончайшыя ^[534]. Итак, это есть то, что по боготворной благодати запечатлело нас в день избавления ^[535], по которой «когда побеждены будут природные признаки преизбытком Божеской славы» ^[536], мы справедливо от нее будем называться тем, чем она является, если только по причине нынешнего небрежения в жизни сей, мы трагически не разлучимся с нею тогда.

55. А кто свет божественности, и к тому же воссиявший на горе от Единого от высочайшей Троицы, назвал — увы его бездумности! — тварным, тот как оставил бы незатронутым [своим нечестием] что–либо из того, что иным образом называется нетварным? Этот [человек], хотя он столько наговорил дерзостно против сего [света] и столько произносил хулы на него, противопоставив ему символ благочестия и евангельские гласы, и поставив вечное и неизменное Царствие в один ряд с начавшимися и допускающими превращение вещами, и сопричислив рабствующему творению все превосходящую своим могуществом и над всем сверхпреобитающую силу и велелепоту, которую и божественный песнопевец Давид, воспевая, назвал беспредельной, или, что то же самое, безначальной, — ведь предел всего, существующего во времени — это начало по времени, а у великолепия славы святости Бога нет предела, как поет этот боговдохновенный [муж] ^[537]; итак, сию [славу] низвергнув, а скорее сам будучи низвергнут от Бога, [этот человек] затем притворяется, будто ничего еще об этом свете не сказал худшего или лучшего. Ибо речь у него, говорит он, «была о том, что так или иначе стало видимым, потому что нечестиво называть таковым что–либо нетварное, и наипаче — если это именуется божественностью».

ГЛАВА 15

Изложение другого изречения Акиндина, на основании которого показывается, что он согласен, что святые и свет божественного преображения называли нетварной божественностью, но сам убеждает не внимать им, как двубожникам и лжесвидетелям.

56. Итак, он говорит, что воспрещал [говорить так] и настаивал на этом, чтобы не было двух нетварных божественностей, а не о воссиявшем на Фаворе учил свете. И, значит, как ничего еще об этом не сказавший, он обращается теперь к этому и пишет: «Не нужно принимать свет божественного преображения на горе Фавор в установление двух таковых божественностей, как и похвальные слова святых этому [праздни{стр. 134}ку], ибо мнить две божествености, или одну состоящую из двух таковых, противно переданному нам слову благочестия». Что ты говоришь? Не принимать нам гимнов Святых к свету Господнего преображения, чтобы совместно со святыми воспевать и нам этот свет, как «славу сверхсовершенную и предсовершенную (????????????????????), запредельную всему» ^[538], как «славу Божьего Царства, постоянную и непреходящую» ^[539], как «невидимую и божественную славу Бога Слова, которой некую малую часть Христос показав на горе, неизреченно показал обитающего в плоти Бога и Его божественное и сущностное благолепие» ^[540], как «неизглаголанное и нерожденное обожение» ^[541], как «природный безначальный луч божественности» ^[542], «свет божественности», «молнию божественности» ^[543], «неограниченное излияние божественного сияния» ^[544], «божественность Божию», «свет невещественный», «вечный», «несравненный», «нетварный» ^[545]. Это и подобное этому во веки не прекращают возглашать очевидцы, таинники и рачители (???????) истинного света, от таинственного единения с ним научившиеся так его воспевать.

57. Но ведь ты и сам здесь свидетельствуешь, что святые возвещают, что этот свет нетварен, и зовут его божественностью. Ибо как бы ты убеждал не принимать похвальные слова святых на божественное преображение в доказательство того, что сопутствующий ему свет — нетварная божественность, если бы это не содержалось в похвальных ему словах? Если же они, восхваляя, сказали таковое о свете преображения, а сам тот свет не истинно был таковым, то святые Божии оказались бы лжесвидетелями, свидетельствуя, что Он показал свет, которого Он не показывал, а они Христу — Истине составили и воссылали лживые гимны. И как же [они тогда] святые? Более того, как же они, по–твоему, не враги и противники Самоистины? Если же они сказали то, что именно они сказали, и сказали истину, — ибо как же иначе? — и из этого выводятся две нетварные божественности, как и сам ты об этом свидетельствуешь, а затем говоришь, что это нечестиво, то не явным ли образом ты объявляешь святых нечестивыми? Ведь вывод не в большей степени принадлежит тому, кто его делает, нежели тем, кто говорит то, из чего он выводится.

{стр. 135}

58. Весьма кстати мы могли бы вместе с богословом Григорием сказать тебе, что «мы не преминули бы [отчетливо] произнести, испугавшись тебя, клеветника, если бы нашли в Писании что–либо не ясно сказанным или не легко уразумеваемым многими» ^[546]. И это я теперь говорю, имея в виду твой спорливый нрав, поскольку нелюбопрительно подставляющим свои уши Писанию [хорошо] слышно, что им провозглашается нетварным и божественностью этот свет, который есть светлость божественной природы, и природа, которой принадлежит эта светлость. Так же и зрительная сила Божия, и природа, которой принадлежит сила ^[547]: «Природа невыразима и несказанна, превосходя всякое [выражаемое] посредством речи значение» ^[548], а зрительная сила природы, и самовластность, и светлость, и тому подобное, хоть и смутно, но все же указываются и именуются именем божественности ^[549]. Но подразумевается, что возглашается и то, что ничто не препятствует им быть одной нетварной божественностью, во всем совершенной, и поклоняемой благомыслящими в нетварной сущности, силе, и энергии. Так что [получается, что] и сам Акиндин возвысил свой голос [в поддержку того], что не следует из–за [явившегося] на Фаворе света, упразднять единую божественность.

ГЛАВА 16