Функция живого пузыря

Страх «лопнуть» и желание быть «разорванным» я отметил сначала у одного, а потом у всех мазохистов, и хотя бы частично такие ощущения диагностировались у всех без исключения больных, имевших мазохистские склонности к страданию. Опровержение представления о мазохизме как о биологическом влечении, подобном всем остальным половым влечениям, выводило далеко за пределы критики фрейдовского учения о влечении к смерти. Как я уже говорил, меня непрерывно занимал вопрос о том, откуда происходит представление о «разрывании», регулярно возникавшее у всех пациентов незадолго до достижения оргастической потенции.

В большинстве случаев это представление проявляется как кинестетическое ощущение состояния собственного тела. Оно, как правило, сопутствует представлению о туго надутом пузыре. Больные жаловались на «напряженность, от которой того и гляди лопнешь», «переполненность, от которой вот-вот разорвет». Они казались сами себе «раздутыми» и «растянутыми». Они боялись каждого вторжения в панцирь, окружавший их характер, как «укола». Некоторые говорили, что они боятся «растечься», «раствориться», потерять свою «опору» или «контур».

Они держались за жесткий панцирь, сковывавший их движения и позы, как утопающий за обломок корабля. Другие ничего не желали более страстно, чем «разрушиться». Здесь следует искать причины ряда самоубийств. Чем острее оказывалось сексуальное напряжение, тем четче выражались эти ощущения. Они быстро исчезали при преодолении страха оргазма, когда могла наступить сексуальная разрядка.

Тогда жесткие черты характера теряли свою выраженность, сущность человека становилась «мягкой» и податливой и одновременно гибко-сильной. Кризис любого удавшегося анализа характера наступает как раз тогда, когда мощные преоргастические ощущения сталкиваются с препятствиями своему нормальному ходу в виде мышечных судорог, обусловленных страхом. Когда возбуждение достигает высшей точки, оно требует разрядки, и судорога тазовой мускулатуры действует как нажатие на ручной тормоз при скорости в сто километров — все приходит в беспорядок. То же происходит и с больным в процессе выздоровления. Он оказывается перед необходимостью принять решение полностью отключить телесные механизмы торможения или снова впасть в невроз. Невроз — не что иное, как сумма всех хронически автоматизированных торможений естественного полового возбуждения. Все остальное, что было перечислено, является результатом этого исходного нарушения.

В 1929 г. я начал понимать, что исходный конфликт, свойственный каждому душевному заболеванию (неразрешенное противоречие между стремлением к удовольствию и моральным запретом), коренится, с физиологической точки зрения, в мышечной структуре. Душевное противоречие между сексуальностью и моралью проявляется в биологической глубине организма как противоречие между возбуждением удовольствия и мышечной судорогой. Мазохистские позиции приобрели большое значение для формирования сексуально-экономической теории неврозов: они показывают это противоречие в чистом виде. Неврозы навязчивых состояний или истерии, при которых с целью избежать оргастического ощущения ему противопоставляются страх или конверсионные симптомы, в процессе выздоровления регулярно проходят мазохистскую фазу страданий. Это происходит в том случае, когда страх перед половым возбуждением ликвидирован уже настолько, что он может быть направлен на преоргастическое возбуждение в гениталиях. При этом, однако, не допускается кульминация возбуждения без торможения, то есть без страха.

Кроме того, мазохизм стал центральной проблемой массовой психологии, и осмысление явления мазохизма приобрело важнейшее практическое значение. Миллионы трудящихся испытывают тяжелую нужду. Немногие властители господствуют над ними и эксплуатируют их. В форме различных патриархальных религий мазохизм как идеология и образ действия процветает подобно сорной траве и душит любые естественные притязания к жизни. Он держит людей в состоянии глубокого смиренного терпения. Он обрекает на неудачу их попытки рациональных совместных действий и наполняет их страхом перед ответственностью за собственное бытие. Из-за этого потерпели неудачу самые лучшие стремления к демократизации общества. Фрейд объяснял хаотическое и катастрофическое состояние общественных отношений влечением к смерти, якобы свирепствовавшим в обществе. Психоаналитики утверждали, что массы мазохистичны в силу их биологической природы. Некоторые говорили, что наказывающая полиция была естественным выражением биологического массового мазохизма. И действительно, люди повинуются авторитарной власти так же, как индивид — могущественному отцу. Но так как бунт против диктаторского авторитета отца считался невротическим поведением а приспособление к созданной им системе и требованиям нормальным, то против этих воззрений требовались два доказательства.

Первое состояло в том, что биологического мазохизма ж существует. В соответствии со вторым приспособление к сегодняшней реальности, например в форме иррациональной воспитания или иррациональной политики, само является невротическим. Я не подходил к работе с осознанным намерением доказать что-либо. Эти два доказательства стали результатом сочетания разнообразных наблюдений, проводившихся вдалеке от борьбы мировоззрений. Они возникли благодаря простому решению следующего вопроса, который мог бы показаться почти глупым: как поведет себя свиной пузырь надутый изнутри воздухом и лишенный возможности лопнуть Его оболочка была хотя и растяжима, но не могла бы разорваться. Напрашивался именно такой образ человеческое, характера как панциря вокруг ядра живого. Если бы свиной пузырь оказался в ситуации неразрешимого напряжения имог бы выразить его, он стал бы жаловаться. Став беспомощным, он принялся бы искать источники своего страдания вовне, обращая упреки в этом же направлении. Он жаловался бы, что его колют, и провоцировал бы окружающих до тех пор, пока ему ни показалось бы, что цель достигнута. То, что не удалось бы стихийным образом осуществить изнутри, он пассивно и беспомощно ожидал бы извне.

Представим себе теперь биопсихический организм с нарушенным процессом разрядки энергии по образцу пузыря заключенного в панцирь. Его оболочка была бы панцирем характера. Растяжение происходит в результате постоянного образования внутренней энергии (сексуальной энергии или энергии биологического возбуждения). Вегетативная энергия стремится наружу, будь то для разрядки, приносящей удовольствие, будь то для контакта с людьми и вещами. Благодаря этому стремление к расширению задается как направление из самого себя. Этому направлению противостоит стена панциря Она не только не дает лопнуть, но и, кроме того, давит снаружи внутрь.

Эта картина совпадала с физическими процессами внутреннего давления и поверхностного натяжения. В 1926 г. я столкнулся с отрецензированной «Психоаналитическим журналом» чрезвычайно важной книгой известного берлинского терапевта Ф. Крауса[15].

Невротический организм можно в высшей степени удачно сравнить с надутым, но по окружности закованным в панцирь пузырем. Странная аналогия между физической и столь хорошо знакомой характерологической ситуацией соответствовала клиническим требованиям. Душевнобольной стал «жестким» на периферии ядра и сохранил живость в центре. Ему «не по себе в своей коже», он «стеснен», «не может реализоваться», он «без контакта» и «напряжен так, что вот-вот разорвется». Он всеми средствами стремится «к миру», но чувствует себя «связанным». Более того, стремление войти в контакт с жизнью часто так болезненно, он столь мало способен выносить трудности и разочарования, что ему лучше «спрятаться в себя». Биологической направленности функции «к миру», «из себя» противодействует другая — «прочь от мира», «назад в себя».

Это отождествление в высшей степени сложного с простым завораживало. Организм, заключенный в невротический панцирь, не может лопнуть, как обычный свиной пузырь, чтобы освободиться от внутреннего напряжения. Этот организм может стать только «мазохистским» или «выздороветь», то есть допустить оргастическую разрядку накопленной застойной энергии. Эта оргастическая разрядка заключается в уменьшении внутреннего напряжения в результате «разрядки вовне», проявляющейся в форме конвульсий всего тела. Оставалось еще неясным, что разрядится вовне. Я был очень далек от современных знаний о функционировании биологической энергии.

Я представлял себе оргазм с происходящим при этом извержением веществ из тела по образцу выброса из пузыря. После выброса напряжение поверхности уменьшается вместе с внутреннем давлением. Было ясно, что для полного описания этого процесса недостаточно только одного выброса семени, ведь эякуляция без наслаждения не снимает напряжения. Впоследствии это умственное построение привело меня к весьма конкретным выводам.

Я вспомнил в этой связи о незначительном, но оставившем большое впечатление событии, которое произошло в 1922 г. перед конгрессом психоаналитиков в Берлине. Будучи еще всецело под впечатлением Земона и Бергсона, я предавался естественнонаучным фантазиям. Я говорил друзьям, что надо всерьез воспринимать нарисованную Фрейдом картину «рассылки либидо». Фрейд сравнивал выброс и втягивание душевных интересов с вытягиванием и втягиванием ложноножек амебы. «Простирание» сексуальной энергии проявляется в эрекции мужского члена, которая в функциональном отношении должна была бы быть идентична вытягиванию ложноножек амебы. Эрективная импотенция вследствие страха, когда член сморщивается, была бы, напротив, идентична втягиванию ножек плазмы. Мои друзья возмущались такой некорректностью мышления, они высмеивали меня, и я был задет. Тринадцать лет спустя я экспериментально подтвердил свое предположение. Теперь время рассказать, как факты привели меня к этому.