Последняя секунда

Во второй половине второго дня наших поисков Дуари мы с Налти добрались до большой реки, которую мы с Дуари выдели с верха обрыва. Это была та самая река, спустившись по которой, Налти попала в лапы Скора.

Это была огромная река, по ширине сравнимая с Миссисипи. Она текла меж невысоких утесов из блестящего белого известняка, молчаливо неся свои воды из неизвестности вверху в неизвестность внизу. На ее широких просторах, начиная оттуда, где она величественно разливалась вокруг низкого мыса, и до того места, где она вновь исчезала за изгибом вниз по течению, не было признаков жизни ни на одном из берегов — только девушка по имени Налти и я. Я чувствовал благоговение перед величием реки и свою собственную незначительность.

У меня не было слов выразить мои чувства, и я был рад, что Налти стояла в молчании, которое было почти благоговейным, когда мы рассматривали грандиозный и пустынный пейзаж.

Наконец девушка вздохнула. Это вернуло меня к нуждам текущего момента. Я не мог изображать здесь праздного зеваку с учетом того, какие немедленности и необходимости ожидали нас.

— Что ж, — сказал я, — здесь нам реку не перейти.

Я говорил о том притоке, вдоль которого мы следовали от замка Скора.

— Я рада, что нам не понадобится пересекать большую реку, — заметила Налти.

— У нас будет достаточно хлопот с тем, чтобы перебраться через эту, — сказал я.

Она текла слева от нас, делая неожиданный поворот перед тем, как впасть в большой поток. Под нами был берег, заваленный листьями, веточками, ветками, суками всех размеров, и даже стволами больших деревьев. Похоже было, что весь этот мусор осел здесь, когда вода стояла высоко.

— Как мы переберемся на тот берег? — спросила Налти. — Здесь нет брода, и река кажется слишком широкой и быстрой, чтобы ее можно было переплыть, даже если бы я хорошо плавала.

Она быстро глянула на меня, затем, похоже, ей на ум пришла новая мысль.

— Я для тебя — обуза, — сказала она. — Если бы ты был один, ты бы, несомненно, легко переправился. Не обращай на меня внимания, я останусь на этом берегу и отправлюсь вверх по течению по направлению к Анду.

Я посмотрел на нее и улыбнулся.

— Ну ведь не думаешь же ты на самом деле, что я сделаю что-нибудь в этом роде!

— Это будет вполне разумно, — сказала она.

— Вполне разумно будет построить плот из того, что лежит там, внизу, и переплыть на нем реку, — я указал на обломки, которые валялись на берегу.

— О, мы и впрямь можем так поступить! — воскликнула она.

Она была вся нетерпение и восторг. Мгновением позже она помогала мне вытащить те куски, которые можно было использовать, чтобы построить плот.

Это была тяжелая работа, но в конце концов у нас оказалось достаточно материала, чтобы плот выдержал наш вес. Следующим делом было соединить части нашего будущего плота вместе достаточно прочно, чтобы река не разбила его на части раньше, чем мы доберемся до противоположного берега.

Для этой цели мы собрали побольше лиан, и хотя мы работали со всей возможной быстротой, уже почти стемнело, когда мы закончили наш грубый паром.

Когда я рассматривал плод нашего труда, то увидел, что Налти с сомнением исследует кипящие воды водоворота.

— Будем переплывать сейчас, — спросила она, — или подождем до утра?

— Уже почти темно, — ответил я. — Думаю, лучше подождать до утра.

Ее лицо заметно просветлело, и девушка облегченно вздохнула.

— Тогда нам стоит подумать о еде, — сказала она.

Я обнаружил, что в этом отношении венерианские девушки не отличаются от своих земных сестер. Этим вечером мы поужинали фруктами и орехами, но этого было вполне достаточно. Я еще раз соорудил помост на ветвях дерева и вознес молитвы о том, чтобы никакой охотящийся на деревьях хищник нас не обнаружил.

Каждое утро за время моего пребывание на Венере я просыпался с удивлением, что все еще жив. Это первое утро на большой реке не было исключением.

Позавтракав, мы направились к плоту, и без особых затруднений спустили его на воду. Я снабдил плот несколькими длинными ветками, чтобы отталкиваться, и несколькими короткими, которыми можно было пользоваться в качестве весел, когда мы выплывем на стремнину. Но все эти орудия были примитивными и неудобными. Я полагался почти исключительно на поток, который должен был вынести нас близко к противоположному берегу, где, как я надеялся, мы сможем, отталкиваясь от дна, подтянуть плот к мелководью.

Наше сооружение плыло гораздо лучше, чем я надеялся. Я боялся, что плот будет держаться почти вровень с водой, что очень неудобно. Но дерево оказалось легким, так что верх плота был в нескольких дюймах над водой.

Как только мы отплыли, поток подхватил нас и повлек вниз по течению и на середину потока. Нашей единственной заботой теперь было не попасть в водоворот. Лихорадочно действуя ветками-шестами, мы сумели держаться на периферии водоворота, пока вода не стала такой глубокой. что наши шесты уже не доставали дна. Тогда мы схватили короткие ветки и стали отчаянно грести. Это была изнурительная работа, но Налти ни разу не ошиблась.

Наконец мы выбрались достаточно близко к левому берегу и снова взялись за шесты, но к моему глубокому огорчению, оказалось что река все еще слишком глубока. Течение около этого берега было значительно сильнее, чем у того, и наши жалкие весла были почти бесполезны.

Река безжалостно тащила нас обратно в водоворот. Мы лихорадочно гребли, удерживаясь вне водоворота, и не приближались к середине потока, но нас опять отнесло дальше от левого берега.

Мы оказались почти на фарватере и, казалось, удерживались на самом краю быстрого течения. Мы оба к этому времени чуть не падали с ног от усталости, но не могли отдохнуть ни мгновения. Последним отчаянным усилием мы вырвали плот из когтей завихрения, которое влекло его обратно, в объятия бурлящего водоворота. Затем основное течение подхватило нас — свирепая, безжалостная сила. Наше сооружение кружилось и подпрыгивало, абсолютно неуправляемое, и нас понесло вниз к большой реке.

Я отложил в сторону ненужное весло.

— Мы сделали все, что могли, Налти. — сказал я. — Но этого оказалось мало. Теперь все, что нам осталось — надеяться, что наш плот выдержит, пока нас не прибьет к тому или другому берегу где-нибудь на большой реке.

— Нужно, чтобы это произошло скоро, — сказала Налти.

— Почему? — спросил я.

— Когда Скор нашел меня, он сказал, что я везучая, раз меня вынесло на берег, потому что ниже по течению реки есть большой водопад.

Я посмотрел на низкие утесы, которые обрамляли реку с обеих сторон.

— Здесь невозможно высадиться на берег, — сказал я.

— Может, ниже по течению повезет больше, — предположила Налти.

Нас несло потоком, иногда подносило ближе к берегам, то к одному, то к другому, когда основное течение перемещалось от берега к берегу. Порой мы плыли по самой середине реки. Иногда мы видели небольшие бухточки между утесами, где можно было бы выбраться на берег. Но мы всегда замечали их слишком поздно, и плот проносило мимо быстрее, чем удавалось направить это неуклюжее сооружение к берегу.

Когда плот приближался к берегу, мы смотрели во все глаза, ожидая увидеть какое-нибудь изменение береговой линии, которое позволило бы нам высадиться. Но наши надежды были напрасны. В конце концов, когда мы повернули за мыс, нашему взору предстали два города. Один раскинулся на левом берегу реки, второй — прямо напротив него на правом. Первый казался серым и однообразным даже на расстоянии. Город на правом берегу сиял белизной и казался приветливым и красивым, сверкая башнями из белого известняка и разноцветными крышами.

Налти кивнула в сторону города на левом берегу.

— Это, должно быть, Кормор. Расположение примерно соответствует тому, которое указывал Скор.

— А другой город? — спросил я.

Она покачала головой.

— Скор никогда не упоминал о другом городе.

Может быть, это один город, раскинувшийся на обоих берегах реки, — предположил я.

— Нет, не думаю. Скор говорил, что люди, которые обитают через реку напротив Кормора — его враги. Но он никогда ничего не говорил о городе. Я думала, что это какое-то дикое племя. Но это ведь прекрасный город, гораздо больше и красивее Кормора.

Разумеется, мы не могли рассмотреть города тщательно, но когда нас несло течением мимо, мы увидели, что город по правую сторону тянется вдоль реки на несколько миль. Город слева, Кормор, был гораздо меньше, и тянулся вдоль реки не более, чем на милю. Насколько нам было видно, оба города были окружены стенами, высокая стена отсекала каждый от реки. Перед воротами примерно посредине стены Кормора была короткая набережная; набережная второго города тянулась так далеко, насколько я мог видеть.

Некоторое время мы плыли ближе к правому городу, затем нас прибило к Кормору. На длинной набережной правого города сидели несколько рыбаков, а на стене над ними — какие-то вооруженные люди, возможно, стража. Многие их них нас заметили, показывали на нас пальцами и что-то обсуждали между собой. Но мы ни разу не подплыли достаточно близко к этому берегу, чтобы хорошенько рассмотреть их.

Когда нас поднесло к набережной Кормора, оттуда столкнули на воду небольшую лодку. В ней сидело трое людей — двое на веслах, третий стоял на носу. Было совершенно очевидно, что они намереваются перехватить нас.

— Это люди Скора, — сказала Налти.

— Как по-твоему, чего они хотят от нас? — спросил я.

— Разумеется, взять нас в плен для Скора. Но они ни за что не схватят меня! — она шагнула к краю плота.

— Что ты хочешь этим сказать? — воскликнул я. — Что ты собралась делать?

— Я прыгну в реку.

— Но ты не умеешь плавать, — возразил я. — Ты наверняка утонешь.

— Я как раз и собираюсь утонуть. Я никогда не позволю Скору снова взять меня в плен.

— Подожди, Налти, — попросил я. — Они еще не схватили нас. Быть может, и не схватят.

— Схватят, — безнадежно сказала она.

— Никогда нельзя сдаваться, Налти. Пообещай мне, что ты подождешь. Такой план можно осуществить даже в последнюю секунду.

— Я подожду, — пообещала она. — Но в эту самую последнюю секунду ты лучше последуй моему примеру и присоединись ко мне в смерти. Иначе тебя возвратят в лапы Скора, и ты станешь таким же тупым созданием без проблеска надежды, как те, которых мы видели в замке. И даже в полной безвозратной смерти тебе будет отказано.

Лодка тем временем подплыла ближе, и я окликнул плывущих в ней.

— Что вам нужно от нас? — спросил я.

— Вы должны отправиться с нами на берег, — сказал стоящий на носу лодки.

Они были теперь достаточно близко, так что я мог внимательно присмотреться к говорящему. Сначала я решил, что это опять мертвецы Скора, но теперь я видел, что лицо этого человека выглядело еще относительно живым.

— Мы не пойдем с вами, — крикнул я. — Оставьте нас в покое, мы не угрожаем вам. Позвольте нам мирно продолжать наш путь.

— Вы отправитесь с нами на берег, — повторил он, и его лодка подошла ближе.

— Держитесь подальше, или я убью вас! — крикнул я, накладывая стрелу на тетиву лука.

Он рассмеялся сухим невеселым смехом. В этот момент я увидел его глаза, и холодная дрожь пробежала по моей спине. Это были все-таки глаза трупа!

Я спустил стрелу. Она пронзила грудь существа, но он только улыбнулся и даже оставил стрелу торчать там, куда она воткнулась.

— Мертвых нельзя убить! — вскричала Налти. Она ступила на край плота. — Прощай, Карсон, — тихо сказала она. — настала последняя секунда.

— Нет, Налти! Нет! — закричал я. — Подожди! Эта секунда — еще не последняя!

Я вновь повернулся к приближающейся лодке. Ее нос был уже на расстоянии фута от плота. Я прыгнул на стоящего на носу лодки мертвеца. Он ударил меня, мертвые пальцы потянулись к моему горлу. Но мое нападение было слишком быстрым и неожиданным. Я вывел его из равновесия, ухватил поудобнее и вышвырнул за борт.

Два других мертвеца гребли, повернувшись спинами к носу лодки, и не знали, что им угрожает опасность до того самого момента, когда я напал на их предводителя. Когда тот полетел за борт, ближайший из остальных поднялся и двинулся на меня. Его кожа тоже была раскрашена розоватым и желтым, имитируя жизнь, но мертвые глаза ничем нельзя изменить.

С нечленораздельным воплем мертвец прыгнул на меня. Я встретил его ударом в челюсть, который безусловно нокаутировал бы живого человека. Поскольку, разумеется, из этой твари я не мог вышибить дух, я вышиб ее саму из лодки.

Быстрый взгляд, брошенный на счастливую парочку в воде, показал, что я не ошибался — так же, как их собратья в замке, эти двое не могли удержаться на плаву; и их, беспомощных, тащило ко дну и вниз по течению. Но в лодке оставался еще один, и он поднялся мне навстречу.

Я прыгнул к нему, нанося удар в челюсть, который должен был отправить его вслед за остальными, но на этот раз с нокаутом не сложилось. Наши движения раскачали лодку, и в момент удара я потерял равновесие. Прежде чем мне удалось снова твердо стать на влажных досках, злая тварь схватила меня.

Мертвец был очень силен, но он сражался без огня и задора, очевидно, в отличие от меня, не опасаясь за свою жизнь. Он демонстрировал только холодное, добросовестное применение недюжинной силы. Он неласково тянулся к моему горлу. Я серьезно задумался над вопросом, имеет ли смысл ответить ему тем же, и решил, что нет. Очень трудно задушить насмерть того, кто уже несколько недель не дышит.

На мгновение мне удалось оттолкнуть тварь, но она тотчас шагнула обратно. Вредный труп дрался молча и, по-моему, вообще не издавал никаких звуков. Его остекленевшие глаза были лишены всякого выражения, но сухие губы растянулись в злобной гримасе, обнажив пожелтевшие зубы. Это зрелище и прикосновение холодных влажных пальцев почти лишило меня самообладания. К тому же от моего противника исходил странный неприятный запах. Я никогда не нюхал мумий, но, очевидно, они должны лет через триста после погребения пахнуть очень похоже.

В это время живой труп крайне неудачно, как-то по-бычьи, опустил голову. Я прыгнул на него, захватил вонючую голову под мышку и сцепил руки под подбородком. Мертвец неуклюже топтался на месте, изо всех сил толкая меня в грудь. Затем я быстро развернул его спиной к борту, выждал мгновение, и почувствовав, что его нажим в попытке высвободиться еще усилился, разжал захват. Все усилие его толчка обратилось против него. Я отлетел назад и упал — на дно лодки, чуть не перевернув ее при этом. Он, тяжелый, неуклюжий, сделал всего один шаг назад. Этого шага оказалось вполне достаточно. Падая, я увидел, как он в отчаянии взмахнул руками, пытаясь удержаться на самом краешке борта. В следующую секунду его уже не было видно.

В нескольких ярдах от лодки дрейфовал плот, откуда за схваткой наблюдала Налти — с расширенными глазами, вне себя от волнения. Схватив весло, я подогнал лодку к плоту и, протянув руку, помог Налти перебраться в нее. Я заметил, что девушка вся дрожит.

— Ты испугалась, Налти? — спросил я.

— Еще как — за тебя, конечно. Я не думала, что ты справишься со всеми троими. Я до сих пор не могу поверить в то, что видела собственными глазами. Это невероятно, чтобы… чтобы человек в одиночку смог сделать то, что совершил ты.

— Значительную часть моих побед приносит простое везение, — ответил я. — А на этот раз также то, что я застиг их врасплох. Вот уж чего они никак не ожидали, так это лобовой атаки одного против троих.

— Как странно разворачиваются события, — заметила Налти. — Мгновение назад я была готова в полном отчаянии броситьься в реку и утопиться, а вот все уже переменилось. И опасность позади, и вместо несовершенного плота у нас есть удобная лодка.

— Я же говорил — никогда не следует терять надежду.

— Я больше не стану — пока ты с мной.

Я продолжал внимательно наблюдать за набережной Кормора, ожидая, что за нами пошлют в погоню другую лодку, но никто этого не сделал.

Рыбаки и стражники белого города бросили свою работу и наблюдали за нами.

— Стоит ли подплыть туда и спросить, не впустят ли нас в город? — спросил я.

— Я боюсь, — ответила Налти. — У нас в Анду есть поговорка, хорошая поговорка — чем дальше от тебя находятся незнакомцы, тем лучшие они друзья.

— Ты думаешь, они причинят нам вред? — спросил я.

Налти пожала плечами.

— Вред? Не думаю. Но вполне может статься, что тебя они убьют, а меня возьмут в плен — может, на что и сгожусь.

— Тогда я не стану пробовать. Но я хочу высадиться где-нибудь поблизости и поискать Дуари.

— Мы не можем высадиться на левом берегу, пока Кормор не скроется из виду, — сказала Налти. — Не то они тотчас вышлют за нами отряд.

— А если мы высадимся в виду второго города, за нами отправят погоню его добрые жители, если твои подозрения не напрасны.

— Давай плыть вниз, пока из виду не скроются оба города, — предложила девушка, — а затем на берегу дождемся ночи. Тогда можно будет вернуться к Кормору на поиски Дуари — потому что искать ее имеет смысл только там.

Я принял это предложение, и мы продолжали медленно плыть вниз по течению. Кормор мы миновали скоро, но белый город на правом берегу тянулся и тянулся вдоль берега, никак не кончаясь. Последний раз я видел города таких размеров невесть когда и невесть где — на Зенмле. Неизвестный город вытянулся вдоль реки не меньше, чем на пять миль, и на всю эту длину берег был закован в белый мрамор широкой набережной. За ней располагалась блестящая белая стена, в которой изредка я замечал ворота — всего их было шесть или семь.

Но вот река свернула вправо, и почти сразу же утесы скрыли от нас оба города. Одновременно изменился окрестный ландшафт. Известняковые утесы внезапно кончились, река текла меж низких берегов. Здесь она разливалась очень широко, но дальше впереди я видел, что она снова сужается и входит в узкое ложе между утесами — гораздо более высокими, чем любые из тех, что мы миновали. Эти утесы поросли лесом, и даже на таком расстоянии я видел, что они сложены отнюдь не из белого известняка, как те, которые нам уже надоели.

Затем моего слуха достиг непрерывный шум. Сначала он был ненамного громче старческого бормотания, но по мере того, как мы спускались ниже по реке, он становился все громче.

— Ты слышишь этот шум? — спросил я Налти. — Или я стал жертвой слуховых галлюцинаций?

— Этот отдаленный рев?

— Да. Пожалуй, он действительно уже превратился в рев. Как ты думаешь, что это?

— Должно быть, это водопады, о которых мне рассказывал Скор, — мечтательно сказала Налти. — Люблю водопады!

— Зевес-громовержец! Так вот это что! — воскликнул я. — Лучше нам выбраться на берег, пока еще можно. С берега я люблю водопады куда больше.

Течение в этом месте подтащило нас ближе к правому берегу, и прямо перед нами я увидел небольшую речушку, впадающую в нашу большую реку. На дальнем берегу речушки рос лес, а на ближнем были разбросаны только отдельные деревья.

Местность казалась идеальной для лагеря.

Мы легко добрались до берега, так как течение здесь было несильным. Я завел лодку в устье речушки, но она оказалась совсем мелкой — днище лодки тут же стало царапать дно. Все-таки мне удалось втащить лодку ярдов на сто вверх по руслу речушки. Там я привязал ее к ветке дерева, нависшей над водой, так, чтобы она не была видна возможным преследователям из Кормора, если им придет в голову гнаться за нами и дальше.

— А теперь, — сказал я, — единственная вещь, которая меня интересует — это провизия.

— Меня это интересует всегда, — со смехом призналась Налти. — Где ты намерен охотиться? Лес на том берегу речушки выглядит так, словно он полон дичи.

Говоря это, она находилась лицом к лесу, тогда как я стоял к нему спиной. Внезапно выражение ее лица изменилось, и она схватила меня за руку с тревожным возгласом:

— Смотри, Карсон! Что это?