Не заправский

Я увы, не заправский художник,

Не такой уж и удалой

музыкант,

Не пекарь, не врач, не сапожник,

За достижения не получал

грант...

Не Есенин, не Маяковский я,

Мои строки зашиты

проволокой,

Они черные и не броские…

Не за " мир", а, наверное,

за " упокой".

Даже сердце живет в случайности,

Ведь в ненужных

всегда влюбляется,

Что со мной? Для чего эти

крайности?

Ненавижу, когда так случается…

Я, увы, в этом мире совсем изжился,

Меня бы лет на пятьсот

забыть,

Не потому что, дурак,

влюбился,

А потому, что

не смог

разлюбить.

Нет

Говорят, время лечит,

Мол, зализывает сердечные царапины

и порезы,

И опустившиеся плечи

Поднимает, вытирая

соленые

слезы.

Такая микстура,

Для душевнобольных и для

покалеченных,

Имеющая структуру,

Которая позволяет не умирать

одиноким

вечером.

Говорят, время лечит,

Сшивает дырки и затирает

старые воспоминания,

А если смешать с напитком покрепче,

Помогает забыть тёплых рук

касания...

И ненужные лица,

Жесты, улыбки,

обрывки каких-то фраз,

Из-за которых порой не спится,

Из-за которых невозможно ночами

сомкнуть

глаз.

Говорят, время лечит,

И даёт кислорода сквозь призму

нового дня,

Только... мне что-то не легче,

Оно почему-то

не лечит...

меня.

Один

Порой что-то щимит

внутри,

Не пойму почему,

Грустно мне от зари

до зари,

Трудно быть одному.

Одиночество точит

как камень вода,

Не могу больше так, извините,

Ну конечно, я слабый такой

не всегда,

Только лишь когда сам...

поймите,

Поймите меня...я

устал

Тяжело мне жить среди людей,

По сравнению с вами я

слишком мал,

Но без вас одиночество жалит

как змей.

Сижу один и размышляю,

Что делать, что мне выбирать,

Быть одному? Нет,

я страдаю...

Среди людей? Уж лучше

погибать.

Останусь пока сам с собой,

Тревога может мне

покой оставит.

Скажите, выход здесь какой?

Жить не могу спокойно...

давит...

Он давно умер

На холсте, пальцами, я рисовал ее

пеплом,

Все, что от сердца осталось,

сгреб в горстку,

Она почему-то казалась

всегда

в белом,

Невинным и чистым, голубоглазым

подростком…

А у меня только горсть никудышной

грязи,

Что осталась после пожара

былых поражений,

Грустно, правда? И мне бы уйти

восвояси,

После стольких своих смертей и

ненужных лишений.

Однажды сгоревший - не полыхну

дважды,

Все, что осталось – пепел,

и тот затасканный,

Хотелось быть кем-то великим,

важным,

А я все рисую голубоглазую

серым

красками..

Все, что осталось, сжимаю в ладошке,

На холсте, пальцами,

выводя линиями

портрет,

Собирая остатки души по крошкам,

Только лишь ради ее

очередного

«привет».