Молчание. Дагмар. Это, Тёма, она решила беседу поддержать

ДАГМАР. Это, Тёма, она решила беседу поддержать. Ну-ну, Лилёк, захмелела? Косевич стала? Надребаданилась уже? И что? А я что буду делать в той комнате? Ой! Брось, а то уронишь! Правда?! Дак мне тогда пару надо! (Хохочет.) А Тёмка что делать будет?

ЛИЛИЯ. Ходить с ружьём, он же солдат. А Вова будет ёлки сажать. А мама - торговать цветами будет. Ну, каждый по разному, как в жизни.

ДАГМАР. Лапа моя, молчи дальше, а? Накофемолила чего-то. Тёма, не слушай ты эту порнографию. Скажи лучше, пойдёшь ко мне охранником, ну, с ружьём по периметру?

ТИМОФЕЙ. (Смеётся.) Ты трепешься?

ДАГМАР. Я не треплюсь, Тёмочка, никогда, запомни! Базара нет! Я иногда могу кое-что преувеличить, но мне это простительно, я же женщина, я - леди, блин Толстой, ясно? (Курит.) А ну, разденься, я гляну на тебя.

ТИМОФЕЙ. Чего?

ДАГМАР. Ну, мне надо посмотреть на твои бицепсы и так далее. Сможешь ты вообще работать охранником или нет. Скидовá й рубаху, не криви принципом, ну? Да блин Толстой! Снимай! Я начальник фирмы, я должна видеть, блин, на фиг!

ТИМОФЕЙ. (Смеётся.) Всё стебаешься? Всё веселишься, Рамгадка? Ладно!

Тимофей затушил сигарету. Встал, прошёл по комнате, хохочет, снял рубаху. Стоит под лампой. Дагмар и Лилия напротив, за столом. Смотрят. Молчат долго. И он молчит.

Ну? Подходит, нет?

ДАГМАР. (Молчит.) Мама мия. Вер ис бас ту Манхеттен. Мать моя женщина. Лайф ис харт. Блин Толстой. Айм сори, чилдрен, хау мач из ит. Кислота. Ноу, сэр.

ЛИЛИЯ. (Хлопнула себя по лбу ладонью.) А!!! Я сбегаю, я в погреб, я огурцов принесу ещё, хорошие они! Закатывала я! Нинка! “Скоблёжка”! Огурцы! Огурцов надо! Огурцов!

Накинула платок, схватила ключи, что висели на гвоздике у дверей, убежала на улицу. Дагмар встала, подошла к Тимофею, протянула руку, ткнула пальцем Тимофея в грудь. Смеётся.

ДАГМАР. Усвистала. Бежит, аж шуба заворачивается. Испугалась. Аж сбледнула с лица и покрылась матом.

ТИМОФЕЙ. Чего испугалась?

ДАГМАР. Саксаульный ты. Красив, блин! А? На божничку б тебя, да молиться на такого. Живой такой. У нас доходяги одни. Таких нету.

ТИМОФЕЙ. (Смеётся.) Да чего ей бояться? Ништяк я накачался?

ДАГМАР. Боится. За себя не ручается. Я тоже.

ТИМОФЕЙ. А?

ДАГМАР. А ты себя в зеркале видел?

ТИМОФЕЙ. Видел. Ништяк, ага? (Смеётся.) В армии ништяк. Север, сосны, ракеты, салабоны, блин. В карауле - ништяк, а фоткаться нам не разрешали, дембельский альбом не сделал. А так - хорошо. (Играет бицепсами.) Ништяк накачался?

ДАГМАР. Ништяк накачался. Блин Толстой.

ТИМОФЕЙ. (Смеётся.) У тебя руки холодные.

ДАГМАР. А кровь горячая зато. (Молчит.) А мы с тобой спали или нет, я заспала?

ТИМОФЕЙ. Здрасьте, учительница первая моя.

ДАГМАР. А-а, да. Дак ты пацан был тогда, дрыгался, как дурачок, в постели, вот и запамятовала я. (Молчит.) Я другое помню. Вон машина наша так и стоит, как живая, видал? Ты, я и Славка - в машине. Я за рулём всегда была! Славка - у “хозяина”, блин.

ТИМОФЕЙ. (Смеётся.) А в Китай сбегали, ага? До вокзала. Менты поймали и назад. Назад - в воронке везли, в решётку смотрели, в окно - классно было! Сусликов в поле выливали из норок, в степи. Ты, баламут, от тебя всё!

ДАГМАР. Ага, я вас, малолеток, развращала, сгоношила в Китай, мне Дагмар Фридерик надо было увидеть потому что. Пацаном хотела быть, родилась вот бабой. Нас и звали - три китайца. Спала с обеими, блин. Славка не пишет, ты не писал. (Смеётся.) Сильно я старая стала?

ТИМОФЕЙ. Не сильно.

ДАГМАР. Сильно.

ТИМОФЕЙ. Ну, потёрло тебя. У нас пять лет разница? Больше?

ДАГМАР. Какая разница - сколько разница. Насрать и розами посыпать.

ТИМОФЕЙ. Ты это, Дагмар, друган, а? (Прижал Дагмар к себе, смеётся, в глаза заглядывает.) Ты это, ты купи ещё выпить съезди, а? У тебя, правда, деньги есть? У меня нету, а охота позвать всех, погулять, ну, отметить, из армии же я, я так мечтал про это, ладно? Ну, раз уж завелись, ну, погулять охота, народ собрать, чтоб по-людски было, по-людски, чтоб отметить, что я - пришёл вот, а? А я про армию расскажу всем, а? Я так там хотел домой и про этот день так мечтал, я так мечтал, а, Рамгадка, а?

ДАГМАР. (Улыбается.) А платить чем будешь?

ТИМОФЕЙ. (Смеётся.) Хошь, дрова порубаю тебе?

ДАГМАР. В смысле?

ТИМОФЕЙ. Ну, в прямом смысле, в каком ещё смысле. Баш на баш. Приду к тебе вечером. Отпразднуем, навтыкаю папе, в смысле, с козлом с этим разберусь и приду. Хочешь?

ДАГМАР. Я так и поняла. (Смеётся.) Даром под амбаром?

ТИМОФЕЙ. Я теперь дрыгаться не буду, я теперь в этом смысле грамотный, там была возможность поучиться, там много девочек ходило, хоть и в лесу часть стояла. Русалочки из леса были там! (Смеётся.) Так что - смотри. Я - ничего. Все довольны были. Вообще, давай, подружим с тобой, пока я не нашёл себе кого, а чего? Ты ж свободна, врёшь про мужиков? Давай, съезди, и подружим, ага? И охранником я могу, а чего, если не заливаешь?

ДАГМАР. Ну и нормально, Тёма. А чего? Так и есть теперь: меня теперь только за деньги можно.

ТИМОФЕЙ. Да ладно ты. Не хочешь - не надо. Я по-простому, как с другом с тобой, потому что - я из армии, потому что - по-людски...

ДАГМАР. Да не дёргайся ты, стой! Что я сказала? (Трогает Тимофея одним пальцем.) Сто лет мужиков красивых не видала, только с животами все, вонючие, отвислые, старые... Тело у тебя живое какое... Тёмк, а ты женись на мне?

ТИМОФЕЙ. А?

ДАГМАР. А чего, а? Сам говоришь: подружим? А заодно и женись, а? Не сразу, узнай меня получше, а? Ты меня не знаешь, не думай! Никого тут ты не найдёшь больше, а я свободная, вру всё, ну? Я хорошая. Я тебя любить буду. Ты посмотри, сейчас никто не любит никого. Дети родителей, родители детей, мужики баб, бабы мужиков - никто никого, ты видишь, нет? А я тебя любить буду! Можем даже не жить, главное: свадьбу в белом платье сыграть! Я так себе свадьбу хочу, Тёма!!! (Повисла на Тимофее.) Тёма, Тёма, Тёма, спаси меня, а?! А то я повешусь, утону, сдохну, Тёма, спаси, а?! Женись, а?! Свадьбу, а?!

ТИМОФЕЙ. Ты серьёзно?

ДАГМАР. А мне нельзя? Конец фильма?

ТИМОФЕЙ. (Смеётся.) Да ты старая, мне надо жену помоложе, молоденькую, девочку, целочку, а тебя все таскали, поди. Ты друган просто. Какой замуж тебе? Смеёшься? Это твои проблемы, Рамгадка. Я по-простому. Чего ты завелась про это? Я из армии, радоваться надо, что живой, что не убили, смеяться надо, я по-людски, а ты? А ты? Ладно. Я ж хотела по-хорошему, а ты - в бутылку. Подружить - пожалуйста, а зачем обещать тебе буду? Я не врун. Сговорились все настроение мне испортить. Спасибо, друган.

Сел за стол. Наверху что-то упало. Дагмар и Тимофей смотрят друг на друга. Молчат.

ДАГМАР. Ладно, поехала. (Молчит.) Ладно. Будем волноваться по мере поступления волнений. Так? Значит, вечером? Так? Ты прав: лучше один раз живого мяса покушать, чем всю жизнь мертвечиной питаться. Так, Тёма? Вечером, значит? Хорошо, Тёма. А там - посмотрим, ага, Тёма? Так, так, сказал бедняк, стой, запуталась! (Слёзы вытерла.) Оденься! Сиди! И смотри, чтоб она тебя опять не раздела.

ТИМОФЕЙ. Меня раздень попробуй.

ДАГМАР. Ой, не зарекайся: сучка не захочет - знаешь, говорят? Ну вот. Ты её не знаешь ещё, тихушницу, тут она, в своём затишке, ого-го! Ты не клюнь на неё! А то она так начнёт перед тобой танцевать, ты и поверишь ещё. Она - дура, а дуракам в нашей жизни преувалú рует счастье. (Быстро красит губы у зеркала.) Видишь швейную машинку? У меня знакомый один был, старенький такой, и ему срочно понадобилось, ну, понимаешь, что. Я подхалтуриваю другой раз, по моей наводке кой к кому определяю кой-кого, ну, бизнес нормальный. А чего? Я корону давно в карман положила, ничем не брезгую, жить-то надо, всё лучше, чем на прессе. Ну вот, малолетку ему надо было, за денежку, а я торопилась, найти никого не могла, прибежала к Лилёк пожаловаться, просто так, и, ты знаешь, она сама предложила и - за денежку согласилась. Съездила со мной. Запросто. Вот, швейная машинка стоит.

ТИМОФЕЙ. Ври.

ДАГМАР. Больно надо.

ТИМОФЕЙ. А ты отцу сказала?

ДАГМАР. Это ж коммерческая тайна. Меж ними сунься-ка. Да он, вроде, знает. Это так, к вопросу о любви и сожительстве. (Смеётся.) Да ему не всё равно - помрёт скоро. Она не сказала? На ладан дышит, жёлтый ходит. Не лезь ты к ним, пусть как хотят они, гнилое это всё тут, мёртвое. Если им нравится так - пусть живут так. Тебе зачем? Чего тут поломать хочешь, зачем? Подружим с тобой, правда, ага? Поедешь со мной, я тебя работать и жить, правда, устрою, у меня связи. Давай дружить снова, Тёма? Да, Тёмчик миленький? Ты жди, я сейчас, ага?

Вошла Лилия с банкой огурцов в руках. Стоит у порога, смотрит в пол. Дагмар оглянулась.

Ой, Лилечка, ты здесь уже? Я думала свé жи, а это всё те же. Что-то ветер дует в спину, не пора ли к магазину. Я съезжу. Я скоро. Оденься, Тёма, что ж ты тут перед женщинами так? Я в “Монополку”. (Надевает пальто, шляпку.) Сегодня выходной, магазины - клозет, дак я на заправку, там - опэн. В “Монополку” я, Лилёк, “горючего” купить и порубать чего. Ну? Цветочки мне Лилёк вот сделала. Небесплатно. Клясива-а, ага?

ЛИЛИЯ. Не езди. На трассе сплошные режиссёры. Останавливают и грабют.

ДАГМАР. Рекитёры, поди, узбек-Лилёк? А я когда боялась режиссёров? Я сама любого режиссёра остановлю, завалю и ограблю. (Встала у порога, надела перчатки, похлопала Лилию по щеке.) Маленькая ростиком. Такэсь малэнька, такэсь страшнэнька, а такэсь хитрэнька. Молоденькая девочка. А говорливая, Тёма, как радио просто: “Говорит радио, не прерывайте своих занятий! ” Я свинтила! Но нарисуюсь - уже с “бомбами”! Ты, Лилёк, не разгуливай его сильно! Он мне обещал, мы с ним дружим теперь.

ЛИЛИЯ. Чего-то гнёт из себя.

ДАГМАР. Счастливо, жопослива! Чао! Бай-бай! Сори, чилдрен! Я самолётом туда-сюда! Тёма, помни наш разговор, да? Лайф ис харт!

Смахнула слезу, выскочила из дома, села за руль, завела машину. Уехала. Опять завыла сирена, опять говорит радио. Звенит в магазине сигнализация. Лилия поставила на стол банку, смотрит на Тимофея. Тот сидит всё так же - раздет до пояса. Молчат.

ЛИЛИЯ. Всего вас обмуслила, целовала. Морда - как печёное яблоко. Всё золотыми нитками подтянула вот тут, тут и тут, а толку. Врёт всё, нигде не была, машина её проржавé ла, три копейки стоит, а выступает. Просто “бэ” и всё. Торгует.

ТИМОФЕЙ. Торгует?

ЛИЛИЯ. Не буду я сплетни собирать, мне не надо. Она “бэ” и всё, все знают.

ТИМОФЕЙ. И ты “бэ”, она сказала.

ЛИЛИЯ. Неправда.

ТИМОФЕЙ. Правда.

ЛИЛИЯ. Врёт. Хочет, чтоб никто не любил друг дружку, чтоб все отдельно жили. Завидует нам, что мы вместе. Сама говорила мне.

ТИМОФЕЙ. Ты ж говорила, его не любишь? Папу моего? Ты ж сказала, что с молодым хорошо бы было?

ЛИЛИЯ. Ну и что, хорошо бы было, сказала, да. Дак надо смотреть, как есть, а не как было бы хорошо. А так есть - так хорошо. А про швейную машину если она вам сказала, так что ж? Нам надо было швейную машину, Володя знает про это, я ему сказала. Раз нету денег, где взять? А у них много. И Володя у меня не первый, что ж, он знал и знает. В Узбекистане у меня было тоже. Что ж тут такого? Это жизнь. Нормально.

ТИМОФЕЙ. Мрачина какая, а? А со мной за деньги стала бы?

ЛИЛИЯ. У вас нету.

ТИМОФЕЙ. А просто так?

ЛИЛИЯ. Что вы пристали. Я не “бэ”.

ТИМОФЕЙ. Врёшь, что Володя знает. Не верю, что простил бы. Вот я ему скажу, придёт как.

ЛИЛИЯ. Да скажите.

ТИМОФЕЙ. (Помолчал.) Семнадцать, говоришь? А когда ж ты начала-то? Груди у тебя вон. Наверно, мягкая.

ЛИЛИЯ. Наверно, мягкая.

ТИМОФЕЙ. Проверить, что ли?

ЛИЛИЯ. А?

ТИМОФЕЙ. Да ладно, будто не понимаешь. Раз на вызова ездишь.

ЛИЛИЯ. Сидите, сидите!!!! Огурцы, огурцы!!!! (Быстро ходит по комнате.) Я выпила, стала пьяная! Так смé шно всё! (Хохочет.) Ну, давайте, давайте разговаривать, говорить, про жизнь, про армию про вашу! Давайте! (Хлопнула себя по лбу ладонью.) А!!! Знаю! Вот, я вам сейчас цветы покажу. А!!! Я показывала. (Опять хлопнула ладонью по лбу.) А!!! Я знаю!

ТИМОФЕЙ. Что ты так задёргалась, сядь, ну?

ЛИЛИЯ. Нет, покажу! Давайте, сидите так! Я не дорассказала! Вот, в той комнате, в которой сто тысяч миллионов ток будет и где сжигать будут, ещё, думаю, будет с человеком то, чего у него не было! Вот у вас чего не было? Знаю! У вас свадьбы не было! Я вам вашу свадьбу сыграю! Будто мы в той комнате! Я вам вашу свадьбу! Сидите так! Не одевайтесь! Будто вы умерли и лежите и сейчас пойдёт, пойдёт, пойдёт!

ТИМОФЕЙ. Чего ты несёшь?

ЛИЛИЯ. Сидите! Сидите так, не одевайтесь, так хорошо! Хорошо, хорошо!

Быстро включила проигрыватель, пластинку поставила, сняла халат, под которым у неё было цветастое платье, открыла шифоньер, достала простыни, размахивает ими, цветы разбрасывает, кружится. Тимофей сидит на стуле, смотрит, как Лилия бегает по комнате.

Вот я вам какое покажу! Вот какое! У нас тут всё только похороны тут, а свадьбы не бывают. Так, если сходятся, то редко, без свадьбы сойдутся и всё.Я на похороны не хожу, а вот на свадьбу пошла бы. Вы ведь будете свадьбу делать? В церкви, да? Свадьба - с цветами должна быть. С розами! Потому что розы - это про любовь! Вот вы сидите на стуле на этом, да? Сидите и сидите, а тут невеста будто. Я музыку включу! Вот так будет там, в той комнате, если вы завтра умрёте: вы с невестой идёте, кругом люди. И вот белая церковь вся в цветах, вы идёте с невестой со своей, все песни поют, так красиво, так красиво! И вы с ней под ручку идёте, и смó трите на купол, на ангелов, а они летают над вами, много-много ангелов и вас цветами засыпá ют, засыпá ют, засыпá ют... Вы на свою свадьбу купите у меня цветов, я вам сто миллионов штук наделаю! Роз! Одних роз только! “Роза бумажная, красная, милая! Ох, до чего же ты, роза, красивая! Ты и с шипами, и без шипов! Будет жених наш красив и здоров! Будет невеста наша красивая! Добрая, светлая, чистая, милая! Будут у них скоро дети! Самые красивые на всём белом свете! ” (Заплакала.) Не надо, не смотрите на меня, не надо!

Бросает на Тимофея цветы. Тимофей протянул руку, схватил Лилию, прижал к себе. Молчат.

Володя скоро. Эта - тоже скоро. Не надо. Ну, выпили немножко, посмеялись. У меня голова кружится, бегаю, будто тут балет, что ли... Белая лебедь будто превращается в чёрную, да? (Смеётся.) Зачем я бегала это... Ну, не надо. Пустите. А то мне стыдно потом будет.

ТИМОФЕЙ. А ты не сильно вырываешься. Ну, я тебе нравлюсь, Кимша, нет? Скажи?

ЛИЛИЯ. Нравитесь, конечно. Молодой, живой, красивый. Как Володя будто в молодости. Похожи. Не надо. Ну, не надо... (Смеётся.) Мне потом стыдно будет.

ТИМОФЕЙ. Не будет.

Лилия оттолкнула его, смеётся. Встала, надевает на себя пальто, платок завязала. Тимофей идёт на неё.

ЛИЛИЯ. В теплицу посмотрю. Из ведра лушпá йки вынесу.

ТИМОФЕЙ. Что? Тут не хочешь? В теплице хочешь? На воздухе хочешь?

ЛИЛИЯ. Там у нас яма компостная. Там укроп растёт, петрушка. Полезное для здоровья. Люблю траву. Иду по лесу если, всякую траву ем. Ну, не надо руками меня, не надо! (Смеётся.) Мы когда сбежали из Узбекистана, жили в другом селе, там лес был рядом, я там шишки молоденькие, “свечки” с сосенок ела всё время, нравится мне. Может, в них витамин какой есть и я их ела, не хватало мне чего-то.

ТИМОФЕЙ. Не хватает тебе чего-то? Ага? Не хватает? Я знаю...

ЛИЛИЯ. Ну да. Для организма. Всё, пошла я, не надо, не надо, не надо!

Взяла с полки фонарик, вышла на улицу, вошла в теплицу, светит фонариком, села на табурет. Очертания её видны сквозь полиэтиленовую плёнку. Тимофей идёт за ней следом, так и не оделся, вошёл в теплицу. Снег пошёл во дворе.

ТИМОФЕЙ. Ну?

ЛИЛИЯ. Что?

ТИМОФЕЙ. Зачем ты меня сюда привела?

ЛИЛИЯ. (Смеётся.) Сами пришли, не привела.

ТИМОФЕЙ. А-а, тут возбуждает больше? А правда, Дагмар сказала, ты производителя ищешь, чтоб тебе ребёнка сделал? Правда, нет?

ЛИЛИЯ. Правда. И что? Ребёнок здоровый должен быть, не от каждого ведь. Мы с Володей договорились. И что тут? Вот, от вас можно. Даже лучше. Вы же сын его. Володю надо только спросить.

ТИМОФЕЙ. Мрачина. Прямо и не знаю: убить тебя сразу или сначала оттрахать, а?

ЛИЛИЯ. (Улыбается.) За что меня убивать? Я хорошая. Хорошо тут, будто заколдованный дворец. Да? Вот. Тут мы жили и жить будем, и я буду жить, вот помрёт если он, я пожалкý ю, и буду жить одна, я закатывать хорошо научилась, вот так.

ТИМОФЕЙ. (Молчит.) Пахнешь ты чем-то... (Притянул Лилию к себе, трогает её за груди. Она смотрит ему в глаза, улыбается.)

ЛИЛИЯ. Пахнет на улице жареной картошкой. Так люблю, когда кто-то жарит картошку, далеко-далеко так пахнет картошкой. (Смеётся.)

Лилия выключила фонарик, постелила пальто на землю, легла, улыбается, смотрит на Тимофея. Тимофей начал снимать с себя и с Лилии одежду.

Дагмар подъехала к дому, вышла из машины с сумками в руках, пошла в квартиру. Поставила всё на стол, оглядывается. Смотрит в окно, на теплицу. Рванула балконную дверь, выскочила на балкон, кричит:

ДАГМАР. Ура!!! А я всё вижу! От меня не спрятаться!!! Собачья свадьба!! Ура!!! Смотрите все!!! А я всё вижу! Вижу я всё! Покойники! Бумажные розы! Всё вижу я!!!! Лайф ис харт! Чилдерн вери гут! А я вижу!!!! Вижу я!!!!!

Дагмар бегает по комнате. Вываливает в окно коробки с цветами, кидает их, кричит:

Ура!!! Цветы! Вам цветы!!! Розы вам! Собачья свадьба! А я всё вижу!!! Я видела! Я видела всё!!!! В охранники тебе?! Вот тебе охранники, вот тебе! Порнография! Дагмар Зинькова умеет!!

Схватила косу, которая у порога валялась, рванула в подъезд, выскочила на улицу, подбежала к теплице и принялась её косой полосовать, кричит:

Гады такие! Уроды силикатные!!! Порнография двойная!!! Ты ж со мной обещал?! Ты же мне обещал!!! Обещал мне!!!! Ты ж защищать меня должен! Я ж просила не разбивать ему, он помрёт скоро! Я ж просила тебя, Тёмочка, ты, а ты, Тёмочка?!

Тимофей выскочил из теплицы, идёт к Дагмар.

ТИМОФЕЙ. Дура, коза мочёная, масть портит, куда лезешь, раз не понимаешь?!

Дагмар прижалась к стенке дома, косу у горла держит, хохочет, кричит:

ДАГМАР. Не подходи, боярин, раша зольдат!!! Я понимаю! Раша зольдат вери гут! Чилдрен-чилдрен! Только сунься! Только подойди! Покойник! Роза бумажная, красная! Мне обещал!!!

ТИМОФЕЙ. Дура, я тут строить новое начну, мне расчистить, я хотел, чтоб отец узнал про них, выгнать их, я плацдарм себе для новой жизни, построить, дура!

ДАГМАР. Плацдарм? Танки? Роты? Пушки? Раша зольдат?! Плацдарм, да? Не подходи! И тебя полосну!

ТИМОФЕЙ. Положи на место, дура, ты чего, чего, чего?!

ДАГМАР. Мне обещал! Мне обещал! Мне свадьбу! Обещал мне!

ТИМОФЕЙ. Ничего не обещал! Положи, сказал?!

Кинулся к Дагмар, бьёт её, вырвал косу, порезал руку. Сел на землю под балконом, дышит тяжело.

Дура. Я молодой парень, нельзя мне? Меня на всех хватит! И на тебя! Вечером с тобой будем. Мне их надо выжить, мне отцу рассказать надо было, дура, понимаешь, план какой, а ты?! Дура такая, Рамгадка...

Дагмар рыдает, подбирает с земли цветы, кидает их в Тимофея. Прошла к палисаднику, стала ёлки выдирать, выкидывать.

ДАГМАР. “Дело было в январе! Стояла ёлка на горе! А возле этой ёлки жили злые волки! ” Злые! Мёртвые! Мёртвые! Мёртвые! Нá тебе! Покойники! Лучше б ты подох в армии в своей! Забери себе! Нá тебе! Тебе надо! Нá! Все скоты! Никого людей кругом нету, одна порнография, ненавидят друг друга все, одни скоты, собаки одни!!!!

Лилия в теплице, фонарик включила, вышла. Дагмар шатается, пошла, села в машину-скелет, крутит руль, плачет, поёт, орёт:

“Жили-были три китайца! Як! Як Цидрак! Як Цидрак Цидрони!!!..

Жили были три китайки! Ципка! Ципка Дрипка! Ципкадрипка Дримпомпони!!!!..”

ЛИЛИЯ. (Шепчет.) Тимофей, иди сюда, а? Не ходи к этой дуре, а? Иди сюда, а? Ну иди сюда, а? Ну, иди сюда, а?

ТИМОФЕЙ. Ай, сдохните все, все!!! Зачем я пришёл, зачем, зачем, зачем, зачем?!

Тимофей встал, пошёл к памятнику, сел на лавочку.

По траве мёрзлой, шурша валенками или чунями какими, идёт ЖЕНЩИНА - с котомкой, с палкой, с пакетами целофанновыми в руках, с рюкзаком за плечами. Пустые бутылки гремят в её сумках. Женщина села на другой конец лавочки, ест что-то.

Снег идёт, полдень, а темно на улице, и туман стал ещё гуще. Подъехал автобус, вывалился из него пьянющий дядька с баяном, сел на лавочку и заиграл на баяне, запел чего-то, заплакал.

Снова загудела сирена и опять радио забормотало: “Просим население не прерывать своих занятий...”

Темнота

Занавес

Конец первого действия.

ВТОРОЕ ДЕЙСТВИЕ

Вечер того же дня. Хотя вечер угадывается только: та же мгла серая, что и днём, тот же туман молоком разлит в воздухе. Во дворе всё завалило первым белым снегом - чисто стало, красиво. Следы собачьих лап протянулись цепочкой от погребов к туалетам, по детской площадке, вокруг памятника. Фонарь горит на столбе у автобусной остановки, качается, гоняет тени. Приехал автобус, открыл скрипучие двери. Никого не привёз и никто не сел в автобус. Шофёр закрыл двери, уехал.

В квартире всё так же, только цветы немного прибраны, связаны пучками, не валяются на полу. Та же лампочка горит под потолком, освещает стол, на котором бутылки с красивыми этикетками, банки с огурцами, куча пакетов в цветной иностранной упаковке.

Наверху опять кто-то ходит, что-то падает там на пол и от того лампочка в этой квартире вздрагивает. Тимофей сидит за столом, Дагмар и Лилия рядом с ним, в одну линию сидят, смотрят внимательно на входную дверь, ждут. Молчат. Лилия вздохнула, встала, пошла было к подоконнику, к цветам.

ТИМОФЕЙ. Сиди!

ЛИЛИЯ. Дак мне работать надо, что ж я сидеть буду? Нам деньги надо, нам с Володей на квартиру, а они, прямо. (Снова села на место, наматывает поясок халата на палец, розу в волосах поправляет.)

ТИМОФЕЙ. Сиди! Сиди, сказал! Сейчас придут. Руку порезал, жалко, играть не смогу, ну да ничего. Сиди. Сидите все. Сейчас придут все. Сидеть!

ЛИЛИЯ. Дак мы сколько уже сидим? Мне ужин готовить надо. Вот, прямо.

ТИМОФЕЙ. Сиди. И ты сиди. Сейчас, сейчас. Все же в курсе. Придут вот. Сиди.

ДАГМАР. Я и сижу. И ты сиди. И сидеть будем. Ждать. Наблюдать. Сижу. Слежу, чтоб она тебя у меня не вырвала.

ЛИЛИЯ. Кому нужен, ой!

ДАГМАР. Мне.

ТИМОФЕЙ. Ладно ты.

ДАГМАР. Лилёк, эпическая сила, не надейся. Я жду, что папочка приедет, разберётся с ним Тёмочка и мы поедем. Так вот, Тёмочка, да? Зачем она тебе? Она мне и в припев не годится. Обер-жулик ты, Лилёк! Так что - не надейся. Коса вон - лежит. Ружьё твоего папы я знаю, где лежит, и его могу достать. Не надейтесь, вас вместе теперь ни на минутку не оставлю, блин Толстой.

ТИМОФЕЙ. Да заткнись ты.

ДАГМАР. Не поедешь? Поехали, а? Чего сидеть?

ТИМОФЕЙ. Мы людей позвали, пригласили, собрали, дождёмся, придут все, сядем, погуляем и тогда. Сказал ведь. Жди. Ясно?!

ДАГМАР. Ясно. Лилёк, не надейся, мать моя женщина.

ЛИЛИЯ. Надоела.

ТИМОФЕЙ. Замолчите обе! Ну?!

ДАГМАР. Молчим, блин Толстой. (Лилии.) Чем от тебя таким пахнет? Могилой?

ЛИЛИЯ. Чесночек вчера ела.

ТИМОФЕЙ. Сейчас придут. Все придут. Все уж знают, что я пришёл, всем сказали, все придут. Обязательно придут. Сиди, жди. Всех пригласили, всех позвали, жди. Сиди!

ЛИЛИЯ. Спать хочу я. Вы в поезде выспались, дивья ли вам не сидеть так.

ТИМОФЕЙ. Я не сплю в поезде. Редкий случай когда. Сейчас придут. Все же знают, что я защищал их, что я воевал за них, за чистое небо над головой над ихней, чтоб мир был, придут, с подарками даже, а им тут - стол, по-людски всё чтоб было. Сейчас, сейчас придут все.