Старые кости

Ларри протирал стойку грязным полотенцем, слушал хрипящий радиоприёмник и вспоминал последнюю посетительницу. Неделю назад она появилась на его заправке как чёрт из табакерки, расспрашивала о Детройтском Пекле и вообще вела себя странно. Сначала старик принял её за сумасшедшую — потом, впрочем, только сильнее в этом убедился. Она сняла свои платиновые серьги и убедила Ларри обменять их на старенький пикап. Хозяин заправки ни на секунду не поверил в то, что побрякушки стояли хоть цент, но побитый гравикар тоже был той ещё рухлядью… а отказать такой девушке он не смог. Она улетела на этом корыте прочь, а он остался коротать свой век в этой Богом забытой дыре. «Надо добраться до Ситивилля, думал он, и заглянуть к ювелиру, убедиться, что сережки подделка. Да, на следующей неделе в самый раз, заодно за продуктами съездить…»
Дверь заправки распахнулась, и Ларри от удивления перестал размазывать грязь по столешнице. В дверной проём пробивались пыльные лучи полуденного солнца. На пороге стояла та самая девушка. Туфли сменились на ковбойские сапоги, юбка – на драные джинсы, и только кожаный пиджак, грязный и изрядно потрёпанный, остался прежним. От палящего солнца её спасала широкополая шляпа поверх банданы. На плече девушка держала огромный металлоискатель.
— Привет, Ларри – улыбаясь как старинному другу, сказала она. – У тебя, случайно, нет лопаты и верёвки?

* * *

Каждое утро она спускалась вниз, на дно каньона, и методично обшаривала каждый метр под разрушенным мостом, словно ожидая найти там клад или золотую жилу. Каждый вечер она поднималась наверх, к заправке, и слушала рассказы старого Ларри о временах, когда по дорогам ещё колесили бензиновые монстры. Одинокий старик таял от внимания молодой девчушки.
Саманта смотрела на россыпь звёзд за окном – вдали от городов ночное небо было прекраснее огней Вегаса, из которого она убежала.
— Расскажи мне об Ангелах. Ларри. О тех, кто пережил Пекло. Что с ними стало?
Заправщик почесал лысину, поправил очки и задумчиво произнёс:
— Разрази меня гром, если я знаю, дочка. Кто-то уехал и не вернулся, кто-то, обгорев, попал в больницу, кого-то посадили…
— Посадили? – Сэмми повернулась к старику. – За что? Они же были героями!
— Не всё так просто, дочка. За каждым из Ангелов водились грешки перед законом, некоторые были в федеральном розыске. А когда они прорвали кордон, чтобы попасть в горящий город, ранили нескольких офицеров. Времена были неспокойные, на суде им зачли спасённых детей, но этого хватило только на то, чтобы не схватить вышку, — старик прочертил костлявым пальцем по горлу. – Я думаю, они сгинули за решёткой. После смерти вожака они лишились поддержки по обе стороны закона.
— Значит, можно поднять полицейские архивы…

В какую тюрьму их определили?
— Скорее всего, их повезли в Хоксворд. Но зачем тебе это, дочка? И что ты пытаешься откопать под пеплом Детройта? Всё ценное там давно растащили мародёры.

Саманта улыбнулась и снова взглянула на звёзды.
— Ничего особенного… просто старые кости.

* * *

Жара была почти невыносимой. Завязанная узлом на груди рубашка намокла от пота, но Сэмми упорно таскала металлоискатель из конца в конец ущелья, распугивая крохотных ящерок. Она чуть не выронила устройство из рук, когда раздался звонок интеркома.
— Чёрт возьми, Макс, почему ты всегда выбираешь самый неподходящий момент! – Выкрикнула Саманта в пустоту, нажимая кнопку видеосвязи на браслете. Перед ней возникла сбоящая от помех голограмма молодого человека в овальных очках.
— Боже мой, Сэм, где ты находишься, до тебя совершенно невозможно дозвониться! Я тебя едва вижу, деточка.
— Зато я тебя — даже слишком хорошо, — буркнула Саманта, — И не называй меня «деточкой». Ты узнал то, о чем я тебя просила?
— Ну смотря что именно, деточка, — плевок прошёл сквозь голограмму Макса, не причинив никакого вреда. – Мистер Эшбери, похоже, считает, что ты сгинула в той автокатастрофе, как и его деньги. Он очень скорбит, но сложно сказать, по чему больше – тебе или трём миллионам. Но, по крайней мере, искать он тебя не намерен. Для всех тут ты покойница, деточка. А вот с твоими рокерами сложнее.
— Байкерами – на автомате поправила его Сэмми, сосредоточено водя металлоискателем над каменистым песком.
— Ну да, байкерами, — махнул рукой Макс, чуть откинув голову назад. – Невелика разница. Ну так вот. Главного их, что с мотоциклом и девкой в пропасть навернулся, как тела вытащили, кремировали, потому что хоронить там особо нечего было.
— А что с выжившими?
— Ну про тех, кто успел смотаться, ничего неизвестно. Если на них и были какие-то документы, они сгорели с детройтскими архивами. Я думаю, они затаились на дне, где в итоге и передохли, деточка.
— Если мне будет интересно твоё мнение, Макс, я его обязательно спрошу. Мне нужны только факты. Про Хоксворд что-нибудь выяснил?
— Ну как можно быть такой сученькой, Сэм? Я, между прочим, помогаю тебе по доброте душевной…
— Угу, а ещё ты теперь живёшь в моей квартире, а не в дешёвом мотеле. При том, судя по шуму в интеркоме, уже с каким-то мальчиком.
Голограмма была одноцветно-синей, но даже по ней было понятно, что Макс покраснел.
— Глупая, это просто помехи. Ну не дуйся, я навёл справки о заключённых. Из трёх уголовников одного подрезали через месяц, но остальные выжили. Первый, Джон Феникс, отсидел весь срок, но не в Хоксворде, а где-то в Индиане – лет 15 что ли. Где он сейчас, не знаю, но так как его соцкарта все ещё действует, думаю, что ещё жив.

Второй отсидел в Хоксворде 5 лет и бежал во время беспорядков, свернув шеи трём охранникам. Этого звали, дай Бог памяти, Томом Мёрфи по кличке «Мужлан». Ой, в смысле «Мустанг». Удивительно, но в банде он был одним из механиков, а не головорезом.
— И про него, конечно, после этого тоже ничерта не известно.
— Ну вот ты не права, как ни странно. Он бежал в южные штаты, где живёт до сих пор. По моим источникам он работает телохранителем на какого-то местного авторитета. Наверное, для своих 60 он весьма в неплохой форме. По крайней мере, на нём уже висит штук пять новых трупов, не считая тюремных и тех, кого он угробил до Пекла.
— Но он спас детей. Скинь мне его координаты по кому, а пока… — Саманту прервал протяжный писк металлоискателя, — Чёрт тебя возьми, Макс, позже поговорим!
Сэмми на ощупь отключила связь, отбросила металлоискатель и схватила воткнутую неподалёку лопату. Сухой песок поддавался легко, и скоро лезвие ударилось о что-то металлическое. Саманта продолжила копать аккуратней, понемногу обнажая свою находку. Усталости она не чувствовала: в её глазах горели огоньки не менее яркие, чем пламя, погубившее Детройт.
Когда Солнце начало тонуть в пустыне на западе, Ларри подошёл к краю каньона, чтобы помочь Сэмми подняться. Она, вместо того, чтобы ходить по дну ущелья, вытаскивала из ямы какую-то ржавую конструкцию. Ларри сощурился, придвинул очки ближе к близоруким глазам, но не смог разглядеть, что откопала девушка под песком и пеплом. Кряхтя, он спустился вниз по верёвочной лестнице и поковылял к месту раскопок.
— Сэмми, дочка, что за хреновину ты отры… — слова комом застряли в горле старика. Дрожащими руками он прикоснулся к порыжевшей трубе. – Чтоб мне провалиться на этом месте ведь это…
Саманта прижимала к груди ключ с крылатым брелоком, а глаза её блестели, как первые звёзды.
— Да – прошептала она – это мотоцикл Таннера…

* * *

На следующее утро они погрузили скелет мотоцикла в пикап Сэмми. От байка осталась только ржавая рама, бак, почерневший двигатель, да гнутая от удара вилка с разбитой фарой. Но сухой климат и покрывало из песка и пепла бережно сохранили кости чоппера: ржавчина не успела глубоко вгрызться в металл. Саманта не могла точно сказать, можно ли восстановить Харли, но благодаря Максу она знала, кто даст ей ответ. Поцеловав на прощание прослезившегося старика, Сэмми запрыгнула в машину и отправилась на юг…