Мая исполнилось 10 лет со дня гибели поэтессы

Светлана РОССИНСКАЯ

НИКА ТУРБИНА. ЗАРИФМОВАННАЯ СМЕРТЬ

мая исполнилось 10 лет со дня гибели поэтессы

«Во всем - азарт и максимализм отношения. Если любовь, то огромная.

Преданность - предельная».

Елена Камбурова о Нике Турбиной

11 мая 2002 года трагически оборвалась жизнь 27- летней поэтессы Ники Турбиной (1974-2002)…Она выпала из окна 5-го этажа.

Сегодня уже не все помнят о гениальной девочке, которая в 9 лет была знаменита на весь Советский Союз. Тогда её называли «эмоциональным взрывом», «блистательным талантом», «пришельцем из космоса», «ребенком Пушкиным», «поэтическим Моцартом», и просто «последовательницей творчества» несравненной Ахматовой.

Отрезок длиной в 27 лет, в которых было все - стремительные взлеты и болезненные падения, слава и забвение, любовь окружающих, порой граничащая с идолопоклонничеством, и одиночество, поэтическое вдохновение и алкогольный бред.

Короткая биография Ники Турбиной ещё не существует в бесспорном, «каноническом» варианте. Расходятся даты, факты, адресаты обвинений. Одни из участников ее судьбы отказываются от всяческих комментариев, другие чересчур категоричны, третьим не хватает искренности

Я - человек, абсолютно не знавший Нику при жизни. Но 2 года назад я заинтересовалась ее стихами, прочтя их в Интернете. И вот, спустя 10 лет после трагической гибели поэтессы, мне захотелось вместе с читателями литературного клуба «Прикосновение» библиотеки «Фолиант» МБУК ТБК и всеми виртуальными пользователями Литературного сайта Фолиант прикоснуться к ее биографии и творчеству.

Посмотрев по ТВ недавно показанный документальный фильм " Тайные знаки: Зарифмованная смерть", послушав ее детский голосок в записи на сайте Андрея Кабилова " Древо поэзии" (poetree.ru), давайте, вместе попробуем выяснить, может ли поэт предсказать собственную смерть в своих стихах?

Может ли человек запустить программу самоуничтожения в своём подсознании? Или всё в руках слепой случайности?

Верно ли утверждение, что ребенок, с малых лет занимающийся поэзией, обязательно вырастет светлой, сильной полноценной личностью?

И почему люди зачастую не хотят видеть в поэте человека? Или боятся его увидеть, скрывая человеческую сущность под избитыми ярлыками и масками вроде «гений», «пророк» и т. п.

В чем прячется мудрость? В смирении со своей участью, со своим предназначением? Или она состоит в том, чтобы повернуть судьбу вспять?

Кровь леденеет, когда читаешь строки 8-летней Ники и понимаешь, что эта девочка, действительно, наперед знала свою судьбу и даже предсказала собственную смерть. Судьба ее оказалась трагической и короткой, как её стихи, и трудной, как её характер.

Я думаю, что сегодня мы уже имеем право рассуждать о том, почему рядом с Никой в страшные часы депрессии, когда из груди рвался беззвучный крик о помощи, когда болела душа, когда просто хотелось " тепла, рук и глаз", никого не оказалось рядом. Никого, кто бы пожалел, кто бы нежно погладил и прошептал: бедненькая моя, кто обидел мою девочку? Может быть, тогда бы ей захотелось жить? …

Вы только послушайте…

Вслушайтесь…

Насколько проникновенно, с каким неистовым надрывом звучат стихи маленькой Ники!

Как больно, помогите!

В глазах - беда!

Но годы-паутинки

Растают без следа.

Рукой не обопрёшся -

Душа пуста.

По волчьим

Тропам бродит

Моя звезда.

****

Не спится…

Не спится мне,

И времени не спится,

И тяжесть дня

Не даст

Сомкнуть ресницы.

Но непослушен,

Как он непослушен,

Мой проводник

По сумрачным лесам!

- Не спорь,

Устала ты, -

Я слышу тихий шепот. -

Не бойся ничего,

Иди за мной.

Там дивные сады

И вечный день,

И дождь совсем не колкий.

Там целый год

На новогодней елке

Подарки дарит

Детям Дед-Мороз.

И не уколется

Душа твоя

О лица злые,

Увидишь бал цветов -

Он будет для тебя.

Я это счастье

Не дарю другому.

И будет вечен сон -

Так лучше для тебя.

Не спится мне…

Пусть лучше

Мне не спится!

(1983, Нике - 9 лет)

Что останется после меня?

Что останется после меня?

Добрый свет глаз или вечная тьма?

Леса ли ропот, шёпот волны

Или жестокая поступь войны?

Неужели я подожгу свой дом?

Сад, который с таким трудом

Рос на склоне заснеженных гор

Я растопчу, как трусливый вор?

Ужас, застывший в глазах людей,

Будет вечной дорогой моей?

Оглянусь на прошедший день -

Правда там или злобы тень?

Каждый хочет оставить светлый след.

Отчего же тогда столько чёрных бед?

Что останется после тебя,

Человечество, с этого дня?

(1984, Нике - 10 лет)

Воспоминание

Я хочу с тобой одной

Посидеть у дома старого.

Дом стоит тот над рекой,

Что зовут Воспоминанием.

След ноги твоей босой

Пахнет солнцем лета прошлого,

Где бродили мы с тобой

По траве, ещё не скошенной...

Голубели небеса,

Исчезая за околицей,

И звенели голоса...

Вот и всё, что нам запомнилось...

И отсчёт всех дней

Подошёл к концу,

Стаи птиц - все дни -

Собрались у ног...

Покормить их чем?

Не осталось строк.

Звездный ребенок, или Ступеньки вверх

Родилась Ника Турбина 17 декабря 1974 года в Ялте, её первые годы прошли в небольшой квартирке на улице Садовой. Жить стихами она стала гораздо раньше, чем научилась выводить палочки и крючочки - с четырёх лет.

В детстве у нее была астма. Ночами маленькая сочинительница будила маму или бабушку и умоляла поскорее записать строчки, которые возникали неизвестно откуда, словно кто-то их диктовал. В ее стихах жили раковины, синева неба, горький аромат моря, следы на песке, корабли у причала - «чешуйками дождя покрыты, как две большие рыбы»… И тут же - надорванный выстрелом крик, бесконечные гулкие коридоры, волчьи тропы, страшные сны и невыносимая печаль.

Она диктовала:

Нельзя спросить, зачем приходят-

Зачем ночные палачи

Из ножен вынули мечи

И на меня идут гурьбою.

Зачем столпились у дверей

В недетской памяти моей

Слепые, загнанные люди....

Блокноты с записями стихов множились и пухли, девочка подрастала, начала записывать и зарисовывать сама. Училась Турбина в той самой ялтинской школе, где когда-то получала образование гимназистка Марина Цветаева.

В конце зимы 1983 года бабушка Ники, Людмила Карпова, узнав, что в гостинице «Ялта» остановился известный писатель Юлиан Семенов, предприняла решительный шаг - отыскала его и буквально заставила прочесть несколько листков из блокнота. Когда Семенов узнал, что автору всего 9 лет, был потрясен: «Это гениально, просто гениально!...»

Уже через месяц, по его настоятельному требованию в дом Турбиных приехал корреспондент из «Комсомолки», а 6 марта о необыкновенной девочке вышла первая статья...

После выхода статьи последовало приглашение в московский Дом литераторов, где с подачи Семенова состоялись первые публичные чтения стихов. Поэзия Ники Турбиной никоим образом не была связана с детством - наоборот, она была слишком взрослой.

А дальше началось: восхищение, умиление, обожание и многотысячные аудитории, ловящие каждое слово юной поэтессы. Весь Советский Союз рукоплескал Нике, восторгался её талантом, зачитывался её дивными стихами. Она выходила на сцену перед огромным залом, - маленькая, но очень серьезная девочка с прической, как у Марины Цветаевой, - и читала взрослым голосом: «Жизнь моя - черновик, на котором все буквы - созвездья...». Зал замирал в оцепенении.

Нику взял под покровительство мэтр Евгений Евтушенко: «Я не случайно назвал Нику поэтом, не поэтессой. С моей точки зрения, налицо редчайшее явление, а может быть, чудо: восьмилетний поэт».

Он возил ее в Италию и Америку, написал предисловие к ее первой книге «Черновик», вышедшей к 9-тилетию поэта и разошедшейся фантастическим по нашим временам тиражом - 30 тысяч экземпляров.

«Название этой книги мы выбрали вместе с Никой. Восьмилетний ребенок в каком-то смысле - это черновик человека», - писал Евтушенко. Сборник стихов перевели на 12 языков..

Ника боготворила своего кумира и посвятила ему строки: «Вы поводырь, а я слепой старик. Вы проводник. Я еду без билета».

А психологи уже тогда предупреждали его - столь стремительный громкий успех способен сломать жизнь не то что ребенка, а даже взрослого, опытного человека, призывали его по возможности ограничить Никины выступления и избавить ее от утомительных интервью...

Но все предостережения врачей тонули в громе аплодисментов

В том, что у нее был невероятный, фантастический дар, не было никаких сомнений - и объяснений тоже не было.

Даже специалисты не могли дать определений этому уникальному явлению.

С нею работали психологи, профессора медицины, экстрасенсы и поэты. Сама же Ника говорила: «Это не я пишу стихи. Бог водит моей рукой».

Девочка, декламирующая не по-детски мудрые, пронзительные и, в то же время, «больные» стихи, стала объектом пристального внимания со стороны не только журналистов и ценителей поэзии, но и различных научно-исследовательских институтов, которые пытались изучить феномен этого ребёнка-вундеркинда, но тщетно.

Кроме книжки, почти одновременно у Ники вышла пластинка со стихами, с которой звучал ее живой детский голосок. Елена Камбурова спела несколько песен на Никины стихи.

В 12 лет Нику Турбину пригласили на поэтический фестиваль в Венецию, где вручили премию «Золотой лев». До Турбиной «Льва» русскому поэту вручали лишь однажды - этим поэтом была Анна Ахматова, и на тот момент ей уже исполнилось 60... А тут девочка, которой всего 12 лет!

Начиная с конца 1984 года, имя Ники Турбиной не сходило с газетных полос, о ней снимали фильмы и радиопередачи. В 14 лет она очень удачно снялась в фильме «Это было у моря» вместе с Ниной Руслановой. У нее была необычная, роковая, как будто специально для немого кино предназначенная внешность - зеленые глаза, каштановые волосы, родинка над губой. Настоящая сенсация!

…Именно тогда Ника впервые ступила на карниз, сыграв девушку, решившую инсценировать попытку самоубийства.

Расколоты судьбы, как грецкий орех…

Казалось, сказка будет длиться вечно. Но она оборвалась столь же внезапно, как и началась. Новых взлетов не было. Ушли куда-то строчки, заставлявшие трепетать весь мир. А новые, если и писались, то на гениальность уже не тянули. Да и были ли эти, надиктованные кем-то строки, так мало похожие на детские, гениальными?

Шумиха вокруг имени юного дарования стала постепенно стихать и, наконец, уступила место равнодушию, а в 13 лет о Нике начали забывать. Подросток, сочиняющий стихи, - весьма обыденное явление. Наверно, именно поэтому публика потеряла всякий интерес к творчеству Ники Турбиной.

К тому же, наступили другие времена, когда народ больше интересовали цены на водку и колбасу, нежели успехи юных талантов. В семье Турбиных тоже произошли перемены. Выходит замуж и рожает второго ребенка Майя Анатольевна - мама поэтессы. Сестра Ники - Маша, к великому облегчению матери, стихов писать не будет!

Взрослеющая Ника, не нашедшая общего языка с новой семьей, бунтует. «Нам с ней стало очень сложно, - признавалась Майя, - с ней начались беды: Ника резала себе вены, выбрасывалась из окна, пила снотворное. Я так понимаю, что ей просто было страшно входить в жизнь…»

Ника уже не понимала, как жить. Как и зачем, если все этапы пути нормального поэта - слава, аплодирующие залы, автографы поклонникам на обложках собственных книжек, международные премии - уже позади?.. Просто бродила как сомнамбула, бормоча под нос никому не нужные строки.

События, происходившие в жизни Ники в дальнейшем, сменяли друг друга подобно кадрам странного, безумного, страшного кино. Ника совершила много разных, иногда странных и нелепых поступков, которые можно расценивать, скорее, как бунт отвергнутого подростка.

В 16 лет она под предлогом учебы уезжает в Швейцарию лечить нарушенную психику и вступает в гражданский брак со своим психиатром, синьором Джованни, 76-летним профессором, гражданином Швейцарии. Муж старше на 60 лет, к тому же целыми днями пропадающий в своей клинике. По одной версии, он был милейшим человеком, давним поклонником ее поэзии, по другой - чуть ли не маньяком, «зверски ревнивым старикашкой». Ника не любила вспоминать о своем муже, отвечала коротко и уклончиво: «Все было красиво и трагично, как растоптанная роза».

Мучаясь от безделья на шикарной вилле под Лозанной, Ника начинает пить, а через год возвращается домой, оформив развод. По ее словам, она поняла, что «кроме России, я жить нигде совершенно не могу. Хотя это звучит банально, патриотический идиотизм, видимо, во мне присутствует».

Шансов остаться за границей у Турбиной было предостаточно - когда, еще в 1986-м году она прилетала в Америку, ее и бабушку два часа не выпускали из аэропорта, все спрашивали, не хочет ли она эмигрировать.

Затем Ника оказалась в Москве, пыталась учиться во ВГИКе. Затем в Московском институте культуры, куда ее приняли без экзамена по русскому языку, она ведь так и не научилась толком писать. Вернее, разработала свою систему знаков, понятную лишь ей одной. Курс вела Алена Галич, дочь известного поэта и барда, ставшая ее любимой учительницей.

Ей Ника писала расписку: «Я, Ника Турбина, даю слово своей преподавательнице Алене Галич, что больше пить не буду». Но в конце первого курса, незадолго до экзаменов, девушка уехала в Ялту, к экзаменам она не вернулась. Мечтала стать режиссером, но институт так и не закончила.

Потом выступала в качестве топ-модели - несколько ее снимков было опубликовано в «Плейбое». Затем и до конца жизни, вместе со своим гражданским мужем Сашей Мироновым, вполне талантливым, но спившимся на фоне профессиональных неудач актером, руководила театром - студией «Диапазон» на окраине Москвы.

И все время продолжала писать стихи. Писала на клочках бумаги, на салфетках. На каждом попавшемся под руки клочке возникали талантливые строчки. Но она тут же забывала про них, писала снова, рвала в клочья. Жаловалась, что никому ее стихи больше не нужны. «Зачем я их пишу? Не надо мне жить! … Если бы хоть 5 человек пришло меня послушать, ну, хоть один человек!»

Увы, стихи приходилось читать лишь самой себе, да опухшим от пьянства случайным приятелям.

Зарешечено небо

Тропинками судеб -

Миллиарды следов.

И надежда, что будет

Только то, что хотелось,

Что бы было светло.

Над землею холодное

Солнце взошло.

И расколоты судьбы,

Как грецкий орех,

Кто-то взял сердцевину,

А под ноги - грех.

Ступеньки вниз, или Прерванный полет…

«Никогда не гибнешь от кого-либо другого, а всегда от самого себя».

Ф. Ницше.

Полет к звездам обернулся трагическим пике. Ажиотаж вокруг малолетней поэтессы спал и, как это часто происходит, Нику со временем забыли окончательно. Слава исчезла так же неожиданно, как и появилась...

А психологический стресс, который совпал с переходным возрастом, тем не менее, очень сильно повлиял на формирование психики.

У Ники не было ни образования, ни профессии, она толком даже не овладела грамотой. Никто и не позаботился о том, чтобы чудо-ребенок, в трансе диктовавший стихи, восхищавшие весь мир, выучился грамотно писать! Никто не подсказал девочке, как дальше раскрывать и шлифовать свой поэтический дар. Она оказалась просто выброшенной на обочину.

Утверждать, что ребенок, с малых лет занимающийся искусством, не важно поэзией ли, музыкой или живописью, обязательно вырастет светлой, сильной полноценной личностью, - большое заблуждение. Увы, это далеко не так.

Ника не сумела справиться с собственной жизнью, смириться с такой непоэтической действительностью. На глазах равнодушных взрослых, выжавших из «поэтического Моцарта», все, что могли - деньги и славу - Ника Турбина превращалась в морального, на их взгляд, урода, абсолютно неприспособленного к жизни.

Ушли стихи, им на смену пришли наркотики и алкоголь. То, что Ника страдала алкоголизмом, не скрывали ни ее мама и бабушка, ни Алена Галич, ее преподаватель в институте культуры и, пожалуй, единственная ее подруга. Единственная, кто пытался спасти Нику от самой себя.

«Увы... Никуша страшно напивалась. Никакие зашивания на нее не действовали. Она тут же вырезала ампулы. Врачи говорили - это уникальное явление, на нее не действуют никакие методы. Ни-ка-кие! Это была страшная трагедия! …» - рассказывала Алена Галич.

Ника писала расписки, что пить и опаздывать на занятия не будет, но через три дня снова погружалась в запой.

Из интервью 1995 года:

«Хотите очень большую правду? Что мне сказать о том, что было в то время? Кроме того, что я уже сказала - холодно, голодно, тяжело. Очень хотелось тепла, любви, людей, рук, глаз, извините за банальность...»

О ней забыли и те, кто дал ей путевку в большой мир - Евтушенко, Альберт Лиханов. Взрослая Турбина с иронией вспоминала свою встречу с Лихановым: «Сейчас я вас посмешу. Месяц назад меня нашла каким-то левым путем секретарь детского писателя Альберта Лиханова. Я пришла к нему. Лиханов долго на меня пялился, задавал совершенно хамские вопросы. Наконец, я говорю: " Альберт Анатольевич, зачем я вам вообще нужна? Я свое время потеряла". - " Я книгу пишу. Вы как подопытная мне очень нужны. Очень интересно наблюдать, как из маленьких гениев дураки вырастают».

Но, пожалуй, больнее всего для Ники оказалось пережить разрыв с ее кумиром - Евгением Евтушенко. Вспоминает бабушка Ники: «А Евтушенко... Мы простили его. Или скорее - забыли. Он предал Нику. А ребенка предавать нельзя. Он взял ее и отшвырнул!»

А сама Ника как-то сказала: «Я желаю ему спокойной старости».

Лица уходят из памяти,

Как прошлогодние листья.

Осень оставила только

Утра хмурого привкус.

Лица уходят, но изредка

К сердцу подходит холод.

Вспомнятся желтые листья.

Это - как встреча с болью,

Это - как встреча с прошлым,

С чьим-то портретом разбитым.

Горько от настоящего,

Страшно жить позабытым.

Великий дар поэта обернулся даром великого отчаяния, поэтическое вдохновение - алкогольным бредом. Некогда блистательно-красивая Ника замкнулась в себе. В ее небольшой квартирке на самой окраине Москвы жили только две кошки и собака. Людям Ника особо не доверяла. Впрочем, никто из людей рядом с ней долго не задерживался. Наверное, потому, что рядом с поэтом обыкновенному человеку просто нечем дышать.

«По улицам слона водили. Это была Ника Турбина. А потом слона бросили и забыли», - так говорила уже взрослая Ника, окруженная пустыми бутылками и сомнительными друзьями.

От редких журналистов она отмахивалась, как от назойливых мух, а на вопрос «Как вы представляете свое будущее?» - размыто отвечала: «Никак. У меня будущего нет, я живу сегодняшним днем и глупыми сентиментальными женскими надеждами. Посмотрим. Но я пишу, это меня еще поддерживает».

Или:

«Более-менее все течет, движется. Я заканчиваю режиссерские курсы, режиссер театра и кино. Сейчас как-то подхалтуриваю, то в «Утренней почте» снимусь, то еще где-то, такие мелочи, чтобы как-то на плаву удержаться. Со стихами все прекрасно, пишутся. Жив еще курилка». (Из интервью 2000 года)

Встречались и те, кто просто глумился над несчастной девушкой, к которой намертво прилепился ярлык «бывший поэт». Дескать, она совсем опустилась, стихов своих уже не помнит из-за пьянства.

Поясняет Алена Галич: «Эта грязная история случилась с Никушей несколько лет назад. Одна ялтинская киностудия решила снять передачу о Турбиной. Но перед съемками телевизионщики выставили перед ней бутылку водки, прекрасно зная, что пить ей нельзя. После того как бутылка опустела, стали снимать. Пьяная Ника не смогла вспомнить ни одной строчки и прямо перед телекамерой послала всех куда подальше».

Не обходилось и без ханжества: «Дальнейшая деградация нравственности и всей личности ребенка была настолько быстрой и страшной, что мы не рискнем об этом писать, т.к. ее родные еще живы».

Я - полынь-трава…

Мы так живём, что с нами вечно слава,

Хмельная кровь, безумствующий бред,

И, может быть, в том жгучая отрава,

Но слаще той отравы в мире нет.

К. Бальмонт.

От алкоголизма Ника не может избавиться на протяжении всей жизни. Нарушенная психика не восстанавливается, отношения с мужчинами создаются и разрываются…

Никому не нужная, всеми забытая, она дважды падает с 5 этажа. Первый раз, в 1997 году, после ссоры со своим сожителем, пытаясь покончить с собой, как она сама потом говорила - " в шутку". На тот раз она отделалась переломом позвоночника, сломала оба предплечья, разбила тазовые кости. Деньги на лечение собирали всем миром - ялтинские и московские друзья, а еще очень помог один американский бизнесмен. Удивительно, но «дядя Женя» (Евтушенко) никак не отреагировал на эту трагедию.

Все обошлось: Ника перенесла 12 операций, о происшествии напоминали лишь неимоверные боли в спине и многочисленные шрамы. В газетах проскользнуло, что Турбина вообще парализована. Журналистам Турбина с усмешкой скажет, что просто вытряхивала коврик, поскользнулась - «Неудачно упала с пятого этажа. Осталась жива».

Я - полынь-трава,

Горечь на губах,

Горечь на словах,

Я - полынь-трава...

И над степью стон.

Ветром окружён

Тонок стебелёк,

Переломлен он...

Болью рождена

Горькая слеза.

В землю упадёт -

Я - полынь-трава...

Её «самоубийства», скорее, были псевдосамоубийствами. Ника, действительно, и с балкона до этого прыгала, и вены резала, но сразу бежала их зашивать. Многие, и, прежде всего Алена Галич, могут подтвердить, что это были не серьезные попытки, а бунтарство. Ведь Ника, как никто другой, хотела жить, хотела найти себя...

Вообще, Ника была полна противоречий. Несколько попыток самоубийства и одновременно с этим - неуемная жажда жизни.

Вспоминает Алена Галич: «Попытки были, но это было не постоянное желание: наоборот, она хотела жить. После таких попыток она тут же приходила в себя, ее это ошарашивало, и она начинала дико бороться за жизнь».

У слова есть всегда начало,

Хоть в боли сказано,

Хоть в радости.

Я в одночасье потеряла

Все буквы, что стоят в алфавите.

На перекрестке рифмы встретились,

Но светофора нет - авария.

Неужто мне уже отказано

Рассвет собрать в стихочитание?

И не найти былые строки,

Что были временем описаны.

Я по дорогам вечным странствую,

Но, оказалось, так бессмысленно.