Праздник Мерсе

По правде говоря, Богородицу Мерсе каталонцы должны были бы ненавидеть — ее культ насаждали при Франко, когда исступленная вера казалась лучшим противоядием свободомыслию, да и сама статуя на куполе церкви отлита из переплавленных памятников прославленным каталонцам, стоявшим до гражданской войны перед Триумфальной аркой у парка Цитадели. Тем не менее все плохое забылось, и Мерсе остается самой любимой в народе святой. Торжества в ее честь, символизирующие окончание лета, затягиваются на неделю вокруг самого праздника (23 сентября) и включают процессии гигантов, строительство живых замков, танцы на улицах с огнедышащими драконами, которых набивают петардами, сардану на площадях, массовый забег по городу и не менее массовый заплыв в порту, фейерверки на Монжуике и музыкальный фестиваль bam с бесплатными ночными концертами по всему городу. Программа мероприятий печатается в газетах, иногда в рубрике «Детское», но танцуют с огнедышащими драконами под грохот десятков барабанщиков далеко не дети. И только Грасия плевать хотела на Мерсе — у нее есть свой Главный праздник (Festa major) в августе, а чужого не надо.

РЫНОК БОКЕРИЯ
Рынок Бокерия, он же Сан-Жузеп, — чрево Барселоны — не самый дешевый в городе (для этого есть поблизости рынок Сан-Антони, «Бокерия для бедных»). Зато точно самый красивый, и все продукты здесь — лучшие в Барселоне, особенно рыба и морские гады, которых начинают подвозить с 6 вечера из порта Розас. Тетки, заправляющие рыбой и гадами в центре рынка, — королевы Бокерии; как лучше приготовить этот кусок этой рыбы, у кого сегодня можно взять к нему лучших овощей на гарнир, а у кого вина — по этим вопросам обращайтесь к ним (только для начала надо понимать по-испански и понравиться теткам).

Разумеется, на рынке полно мест, где можно вкусно поесть, — как правило, стоя. Главные заведения — бары Pinotxo (справа перед входом), Kiosko Universal (у места №699) и ресторан Gardunya (в дальнем от входа углу справа).

Boquerí a (Mercat de Sant Josep), La Rambla, 101, 93 318 25 84, Metro Liceu, пн-сб 8.00-20.30

ГАУДИ И ГУЭЛЬ
Отец Антони Гауди был потомственным кузнецом. Отец Эузеби Гуэля сколотил состояние на торговле рабами и стал одним из богатейших людей Барселоны. Антони Гауди (на иллюстрации слева) боялся женщин и, скорее всего, так и умер девственником. Эузеби Гуэль (на иллюстрации справа) женщин не боялся и сразу женился на наследнице другого богатейшего человека Барселоны, маркиза Комильяса. Антони Гауди верил, что искусство способно направить на верный путь погрязшее в грехах общество. Эузеби Гуэль верил, что погрязшее в грехах общество на верный путь нужно направлять благотворительностью. В 1878 году Гауди (26 лет) сделал резную витрину для перчаток, выставленную в испанском павильоне на Всемирной выставке в Париже. Бывший в Париже проездом промышленник Гуэль (31 год) увидел витрину и, вернувшись в Барселону, разыскал мастера. Это стало началом прекрасной дружбы. Отныне имена Гауди и Гуэля будут связаны неразрывно. Помимо дворца Гуэль Гауди построил для промышленника Павильоны Гуэль, парк Гуэль и крипту в загородной Колонии Гуэль. Патронаж Гуэля над Гауди заключался еще и в том, что он ввел архитектора в самые денежные круги города, так что в заказах тот недостатка не испытывал; для друзей и родственников Гуэля Гауди построил дом Батльо и дом Висенс. Эузеби Гуэль умер в собственной постели в 1918 году; его похороны пышностью превзошли все ранее виденное. Лишившись последнего собеседника, который бы его понимал, Гауди заперся на стройплощадке Саграда-Фамилии. Восемь лет спустя нищий архитектор попал под трамвай, и на похороны его явилось даже больше народу, чем на похороны Гуэля. В 1990-х документы на беатификацию Гауди были переданы в Ватикан. Вероятно, очень скоро папа провозгласит архитектора блаженным Антонием Гауди Барселонским. Эузеби Гуэль еще в 1908 году был возведен в графское достоинство, но достоверных известий о его будущей канонизации пока не поступало.

ГИФРЕ МОХНАТЫЙ
До начала IX века Барселона была всего лишь третьестепенной крепостцой в тени соседней Таррагоны, бывшей столицы всей римской Испании. Отвоевавшие крепостцу франки Карла Великого (801) посадили там своего наместника. Граф Гифре Мохнатый, оказавшийся на этом престоле в IX веке, положил начало независимой династии, подчинившей всю нынешнюю Каталонию. Так что для Барселоны Гифре стал Ромулом, Ремом и капитолийской волчицей в одном лице, а личность его обросла множеством легенд, в которых он предстает борцом с франками, хотя на самом деле граф Гифре Мохнатый и император Карл Лысый никогда не враждовали.

Помимо франков Гифре боролся с драконами. Одного из них, особо злобный экземпляр драконьего племени, завезли из Африки сарацины, чтобы извести весь христианский род. Дракон начал с овец, потом перешел на крестьян, а позже пристрастился к рыцарям. Не помогало ничего — ни специально выписанный охотник на драконов Эспек, ни лобовая кавалерийская атака, пока Гифре не забил подлую тварь выломанным специально для этого молодым дубком. С тех пор каталонцы на деревенских праздниках танцуют с драконами, набив их предварительно фейерверками и петардами.

О внешности Гифре доподлинно известно лишь одно: был необыкновенно волосат. Когда он вернулся из многолетнего изгнания в Барселону, где его давно считали мертвым, мать сразу признала Гифре, потому что, как пишет хронист, «тело графа было покрыто волосами даже там, где у других людей волосы не растут» (на пятках?). С тех пор густой волосяной покров считается у каталонцев несомненным признаком настоящего мачо.

Самый известный эпизод из жизни графа делает его отцом каталонской символики. По преданию, Гифре весьма отличился при взятии Барселоны, которое имело место еще до его рождения. После победы командовавший войсками франков Людовик Благочестивый обнаружил графа в шатре истекающим кровью и в знак особого отличия даровал ему персональный герб. Для этого Людовик погрузил руку в одну из ран Гифре и провел окровавленными пальцами по его золотому щиту. С тех пор каталонцы не устают изображать четыре алые полосы на золотом поле где только можно.

ОРИЕНТАЦИЯ
В 1937 году Джордж Оруэлл мог провести несколько недель в Барселоне, прежде чем увидел море, да и то для этого ему пришлось залезть на крышу театра Poliorama на Рамбле. Сейчас в это сложно поверить, но еще каких-то 20 лет назад город был физически отрезан от моря железной дорогой, горами контейнеров, фабриками, складами; снос этой стены под лозунгом «Барселона, открытая морю» (Barcelona oberta al mar) стал, пожалуй, наиболее заметной трансформацией, которую претерпела столица в буйстве приготовлений к Олимпиаде-92. Внутренняя гавань, ныне известная как Старый порт, превратилась из угрюмой промзоны в развлекательный центр, и еще один — Олимпийский порт появился там, где до этого не было вообще ничего. Сегодня морской фасад Барселоны с его километрами пляжей, променадами, парками, клубами и ресторанами воспринимается как нечто совершенно органичное, даже несмотря на то что построили все это здесь совсем недавно, — потому что таким город великих мореплавателей и должен быть. Открытым морю.

СТАРЫЙ ПОРТ
После того как промышленный порт Барселоны переехал от подножия статуи Колумба за Монжуик, первой частью городской гавани, которая подверглась реконструкции, стала набережная Фуста (Moll de la Fusta), от Рамблы до Виа-Лайетана. Здесь был сооружен променад — с пальмами, скамейками, барами и ресторанами в стеклянных коробочках. Самым известным рестораном был Gambrinus, увенчанный здоровенной фигурой улыбающегося лобстера работы Хавьера Марискаля. Большинство этих заведений, включая Gambrinus, уже успели благополучно закрыться, однако лобстер остался важным ориентиром в этой части порта, как и 14-метровая мозаичная скульптура «Барселонская голова» Роя Лихтенштейна на перекрестке набережной с Виа-Лайетана.

За памятником Колумбу, там, где Рамбла упирается в набережную и море, великий барселонский променад был продлен извилистыми деревянными разводными мостками Морской рамблы (rambla de Mar) — так что теперь традиционное фланирование по Рамбле после сиесты не заканчивается более Колумбом, а продолжается через гавань, к Испанскому молу (Moll d’Espanya). Наиболее заметное сооружение здесь — торговый и развлекательный комплекс Maremagnum, здоровенный стеклянный параллелепипед, в котором разместилось с полсотни магазинов, пара дюжин ресторанов, бары и дискотеки. Чуть дальше на моле стоит восьмиэкранный кинотеатр IMAX, а за ним — огромный Аквариум (Aquà ri), один из самых больших и интересных в Европе: четыре с половиной тысячи литров воды, два десятка отделов-бассейнов, в том числе один с несколькими несимпатичными акулами, — сквозь него посетители проходят по 100-метровому стеклянному коридору.

Аквариум Moll d’Espanya, 93 221 74 74, www.aquariumbcn.com
Июнь, сентябрь: пн-вс 9.30-21.30; июль-август: пн-вс 9.30-23.00
Вход — €14, для детей от 4 до 12 лет — €9, 50

Вся гавань между Испанским молом и Барселонетой занята портом для яхт. Последние несколько лет самый красивый корабль здесь — приписанный к Санкт-Петербургу парусник «Садко» с резной кормой, вечно пришвартованный у набережной в одном и том же месте, чуть наискосок от Морского дворца (Palau de Mar). Дворец — единственное из загромождавших еще недавно набережную зданий, избежавшее сноса. Музей истории Каталонии делит это бывшее складское помещение с несколькими рыбными ресторанами, среди которых самого пристального внимания заслуживают El Merendero de la Mari и Llevataps.

БАРСЕЛОНЕТА
За Морским дворцом начинается старый рыбацкий и докерский квартал Барселонета (Barceloneta), построенный в XVIII веке между гаванью и морем для жителей Риберы, чьи дома были снесены, чтобы возвести Цитадель. Барселонета с ее одинаковыми прямыми улицами — ранний образец авторитарного планирования, своего рода предтеча геометрической сетки Эщампле. План треугольного квартала принадлежит инженеру Вербому, голландцу на испанской службе, ответственному и за сооружение Цитадели. Из дисциплинарных соображений улицы Барселонеты были ориентированы на Цитадель, чтобы — если что — пушки крепости могли простреливать весь квартал прямой наводкой. Из тех же соображений Барселонета была снабжена большим плацем, использовавшимся для парадов (нынешняя площадь перед рынком), — остужать горячие головы зрелищем марширующих солдат.

Длительное время отрезанная от Барселоны сначала городской стеной, а потом портовой зоной, Барселонета развивалась собственными, одной ей лишь ведомыми путями, что позволяет считать ее таким же предместьем, как, скажем, Грасию, хотя и в нескольких шагах от Рамблы и Старого города. Важное проявление особости квартала — необычайно колоритные местные праздники. Главный так и называется праздником Барселонеты, он отмечается в конце сентября — начале октября и является своего рода продолжением барселонского праздника Богородицы Мерсе. Гротескный Генерал Бум-Бум, во главе армии местной детворы обходящий квартал в это время, — скорее всего, воспоминание о спланировавшем Барселонету Вербоме.

Большинство туристов не проникают в квартал дальше его новой набережной Жуан-де-Борбо (passeig marí tim Joan de Borbó), выходящей на Старый порт. Во всех домах тут недорогие рыбные рестораны, с которыми всегда ассоциировалась Барселонета. В обеденный перерыв, а тем паче в выходные, сюда устремляется полгорода. Если голод застал вас в Старом городе или на Монжуике, не последовать этому примеру хотя бы раз было бы странно. Проблемы выбора почти не существует: достаточно просто гулять по набережной, выглядывая свободные столики на террасах и почитывая вывешенные здесь же, на улице, меню. Большинство обедающих оседают в первом попавшемся месте, поэтому самые туристические заведения — ближайшие к Морскому дворцу.

Однако стоит лишь углубиться в одну из отходящих от набережной улиц, как оказываешься в совершенно другом мире. Внутренность Барселонеты — темные ущелья, хотя и с видом на море в глубине, в которых кое-где сохранились домишки в два окна, построенные по плану Вербома (в последние годы их все больше и больше реставрируют). Квартал бедный, сплоченный и очень колоритный, эдакая большая деревня, где по нарастающей вони из канализационных люков предсказывают надвигающийся шторм, где танцуют на улицах, где душными летними вечерами трудоспособное население сражается в карты или домино в баре на углу, а старики, женщины и дети выносят из домов стулья на тротуар и сидят так до глубокой ночи почти в чем мать родила. Большая часть жизни происходит вокруг центральной площади Барселонеты (plaç a de Barceloneta) с барочной церковкой и фонтанчиком, вокруг которого катаются на самокатах, читают, целуются, сплетничают — словом, делают все то, чего никогда не увидишь на площадях Старого города.

Турист в Барселонету попадает не только ради ресторанов, но и пляжей. Здешние пляжи — ближайшие к центру города, а соответственно, и самые популярные, так что в разгар сезона на песке может даже не найтись свободного места. Вдоль всего пляжа идет деревянный променад, по которому можно выйти к Олимпийскому порту.

ПАРК ЦИТАДЕЛИ
Вошедшие в 1714 году в мятежную Барселону испанские войска возвели на тогдашнем краю города крепость, чтобы в будущем душить в зародыше все попытки бунта. Гигантская Цитадель (Ciutadella), по площади равная трем четвертям всего Старого города, была ненавистным символом оккупационного режима, однако позволения снести ее город добился только в 1869 году — при условии, что часть освободившейся земли будет отведена под публичный парк.

Архитектор Фонсере, выигравший конкурс проектов для парка Цитадели (Parc de la Ciutadella), набрал себе в помощь команду молодых дарований, среди которых были две будущие звезды каталонского модерна — только что получивший диплом архитектора Антони Гауди и Льюис Думенек-и-Мунтане. Гауди, безусловно, приложил руку к самому заметному сооружению парка, гигантскому фонтану Каскад (Cascada) c внутренним гротом и решительно барочным буйством скульптуры, а также, возможно, к шипастой решетке на входе в парк со стороны проспекта Маркес-де-л’Аржантера (avinguda Marqué s de l’Argentera). По озеру перед Каскадом можно покататься на лодке (€2 с человека за полчаса), а за озером, на обсаженном апельсиновыми деревьями плацу старой цитадели (plaç a d’Armes) стоит оставшийся от крепости барочный арсенал. Перед привлекательным фасадом из красного кирпича, за которым ныне заседает парламент Каталонии, в небольшом пруду с кувшинками сидит скульптура модерниста Жузепа Льимоны «Отчаяние».

Парк Цитадели
Май-август: пн-вс 10.00-21.00; ноябрь-февраль: пн-вс 10.00-18.00; март, октябрь: пн-вс 10.00-19.00; апрель, сентябрь: пн-вс 10.00-20.00

В 1888 году парк Цитадели стал главной площадкой Всемирной выставки, которая для Барселоны того времени сыграла такую же роль, как Олимпиада 1992 года век спустя. Два самых значительных сооружения выставки — кирпичная триумфальная арка (Arc de Triomf) на входе в парк со стороны бульвара Льюис-Кумпаньс (passeig de Lluí s Companys) и здание кафе-ресторана Льюиса Думенека-и-Мунтане, также известное как Замок трех драконов (Els Castell dels Tres Dragons), с которого начался весь каталонский модернизм. Ныне для Замка почему-то не нашлось иного применения, как хранить собрание чучел Зоологического музея.

В ближайшие годы парк Цитадели может претерпеть заметные изменения. Это произойдет, когда освободится ближайшая к морю часть парка, которую сейчас занимает городской зоопарк (Parc Zooló gic; его собираются перенести на окраину Барселоны). Главный хит зоопарка — Снежок (el Floquet), единственная на планете горилла-альбинос, жившая в неволе, умерла в 2003 году — и местные власти тут же принялись спорить, какую улицу в Барселоне назвать его именем: обезьяна, пережившая Франко, была важной фигурой в городской мифологии.

Зоопарк 93 225 67 80
www.zoobarcelona.com
Март-май, октябрь: пн-вс 10.00-18.00; ноябрь-февраль: пн-вс 10.00-17.00
Вход — €14, для детей от 3 до 12 лет — €8, 50, до 3 лет свободный

ОЛИМПИЙСКАЯ ДЕРЕВНЯ И ОЛИМПИЙСКИЙ ПОРТ
За парком Цитадели начинается Олимпийская деревня (Vila Olí mpica), самый масштабный градостроительный проект Барселоны XX века. Для строительства деревни были снесены сотни домов — фактически весь морской фасад старого фабричного предместья Побленоу. После окончания Олимпиады деревня превратилась в скучный спальный район, который работники мэрии — но не местные жители — называют Новая Икария (Nova Icaria) в память об утопической коммуне, существовавшей здесь в XIX веке. Единственный повод появиться тут туристу — расположенный в торговом комплексе Centre de la Vila самый большой в Барселоне кинотеатр-мультиплекс, Icaria Yelmo, где можно посмотреть свежее голливудское кино на английском.

Гораздо более приятная часть Олимпийской деревни — развлекательный комплекс Олимпийского порта (Port Olí mpic). Вокруг собственно порта, рассчитанного на семь сотен яхт, появилось множество ресторанов, баров и клубов, по концентрации которых на квадратный сантиметр район едва ли не лидирует в городе, а над всем этим нависают два небоскреба-близнеца — офисная башня Mapfre и Hotel Arts Barcelona. За Arts блестит на солнце гигантская рыба-кит американца Франка Гери, служащая входом на дискотеку La Luna Mora.

ПЛЯЖИ
В Барселоне — 4, 2 км пляжей, от Барселонеты до северной границы города, реки Безос. Всем им присвоен сертификат чистоты «Голубой флаг», везде насыпан марокканский песочек, вдоль всех идет красивый деревянный променад, повсюду души, рестораны, спасатели на вышках, а кое-где есть даже современное искусство вроде гигантских деревянных ящиков, которые нагромоздила в Барселонете Ребекка Хорн. Разумеется, 15 лет назад ничего такого тут не было и в помине, все сделали к Олимпиаде.

Но если загорать, а еще лучше — просто гулять или играть в тарелочку на барселонских пляжах крайне приятно, то купаться здесь — развлечение на любителя: вид на город и прибрежную трассу Ронда-Литораль (Ronda Litoral) как-то смущает. Почувствовать себя на природе можно только на одном городском пляже — Богатель (Platja del Bogatel): от жилых кварталов его отделяет парк. Дополнительное преимущество: поблизости находится весьма располагающий к послепляжному обеду ресторан Els Pescadors. А кроме пляжа и ресторана никакого другого повода выбраться в эту далекую часть города вроде как и нет.

ЛЬЮИС ДУМЕНЕК-И-МУНТАНЕ
Если к кому-то из барселонских архитекторов belle é poque и применим титул «титан Возрождения», то это, конечно, Думенек (1849-1923). Отец каталонского модернизма был также крайне грамотным инженером, отличным рисовальщиком, педагогом, издателем, типографом, книжным оформителем, политиком, художественным критиком, историком архитектуры… Одна только эта разносторонность уже превратила модернизм в глобальный проект, охватывавший всю барселонскую жизнь между 1880-ми и 1920-ми годами, а не только, скажем, архитектуру.

Думенек заявил о себе в 1888 году, построив Hotel Internacional (разобран после закрытия Всемирной выставки) и Замок трех драконов. В обоих зданиях использовалась формула, которая легла в основу всего каталонского модернизма: сочетание предельного рационализма конструкции, новейших технологий и материалов (стальные балки, листовое стекло) с традиционными историческими и национальными мотивами и обильной орнаментальной декорацией, маскировавшей самые радикальные технические решения. После закрытия выставки в замке длительное время размещалась мастерская, в которой под руководством Думенека и Антони Галисса восстанавливались и развивались традиционные ремесленные техники. Из этой мастерской вышло целое поколение архитекторов, мебельщиков, мозаичистов, скульпторов, которых Думенек приглашал работать над своими проектами. Такими командами были созданы оба абсолютных шедевра архитектора — больница Святого Павла и Дворец каталонской музыки, а также дом Льео-Мурера, дом Томас и дом Фустер.

08. ЭЩАМПЛЕ

ОРИЕНТАЦИЯ
Огромная часть города к северу от площади Каталонии разбита ровными рядами улиц одинаковой ширины, пересекающимися под прямым углом через равные интервалы. Регулярность плана Эщампле (Eixample) объясняется историей застройки города. В середине XIX века Барселона все еще была ограничена стеной, шедшей от Монжуика до Цитадели, то есть пределами нынешнего Старого города, и у всех домов там были надстройки, а у надстроек еще надстройки — перенаселенность чудовищная. Сразу за стеной начинались поля, за полями же — новые фабричные поселки: Грасия, Сантс, Кортс, Сан-Марти… Мадридские власти сносу стены противились, отговариваясь военными соображениями, — правда, пушки Монжуика и Цитадели всегда были обращены не наружу, а внутрь (последний раз они бомбардировали город во время восстания 1843 года). С 1840-х идеей снести стену был одержим весь город, но своего — то есть королевского разрешения на снос — барселонцы добились только в 1854-м. Потом должно было пройти еще пять лет, прежде чем был проведен конкурс и определен план расширения (что в переводе с каталонского и означает слово eixample) Барселоны.

В результате все пространство, отделявшее Старый город от Грасии и прочих поселков, застраивалось одновременно и по одному проекту, разработанному инженером Ильдефонсом Серда. Регулярность уличного плана нарушается лишь двумя магистралями, пересекающими эту сетку по диагонали: одна из них так и называется — Диагональ (Diagonal), вторая, якобы совпадающая с Парижским меридианом, так и называется — Меридиана (Meridiana).

Вообще, названия улиц в Эщампле — отдельная история, проект столь же концептуальный, как и план нового города. Модный поэт Виктор Балаге, которому поручили окрестить улицы, превратил Эщампле в ностальгический памятник былому величию Каталонии: навсегда утерянные владения (Арагон, Валенсия, Майорка, Прованс, Руссильон, Сицилия, Сардиния, Корсика, Неаполь, Калабрия…), графские династии (Борель, Уржель), отнятая власть (кортесы, Депутация, Совет ста), поэты, полководцы, адмиралы… Даже и сейчас барселонец, рассчитывая, как лучше подъехать к нужному месту (движение на большинстве улиц в Эщампле одностороннее), повторяет урок родной истории: то ли свернуть на Брук, а оттуда направо, то ли — на Руже-де-Льюрия, а затем налево.

Состоятельные барселонцы не замедлили освоить новые пространства, оставив переполненный Старый город беднякам, которые владеют им до сих пор. А вместе с буржуа Эщампле осваивали архитекторы-модернисты, презиравшие, как и их заказчики, скучный план Серда и тем пуще старавшиеся расцветить его однообразие как можно более экстравагантными сооружениями. Именно в Эщампле сосредоточено большинство самых примечательных образцов модернизма: Саграда-Фамилия, дом Батльо и Педрера Гауди, больница Святого Павла и дом Льео-Мурера Думенека-и-Мунтане, дом Аматлье и «Дом с шипами» Пуча-и-Кадафалка — плюс сотни построек менее известных мастеров. Помимо архитектуры, в Эщампле могут привлекать магазины (это основной торговый и деловой район города), некоторые музеи второго плана и неплохие рестораны. Однако стоит иметь в виду, что район слишком велик, чтобы пытаться посмотреть все зараз, тем более пешком, — по крайней мере, за пределами небольшой зоны вокруг бульвара Грасии, в которой концентрация интересного особенно высока.

БУЛЬВАР ГРАСИИ
Хребет Эщампле образует бульвар Грасии (passeig de Grà cia), проложенный поверх старой дороги, что шла от городских ворот Ангела (нынешняя площадь Каталонии) в Грасию. Еще до сноса стены Бурбонов ближайший к Старому городу отрезок дороги превратился в модный променад — буржуазный ответ плебейской Рамбле. Это единственный участок Эщампле, проложенный до принятия плана Серда, поэтому обсаженный платанами бульвар чуть отклоняется от сетки — правда, это заметно лишь на карте да в легкой неправильности некоторых углов. На бульваре сохранились фонари из кованого железа с мозаичными скамьями 1906 года, которые многие барселонцы приписывают Гауди, хотя на самом деле это работа архитектора Пере Фалькеса. Зато рельефную плитку, которой вымостили в 1970-е годы тротуары бульвара, действительно придумал для одного из своих домов Гауди. Здесь полно уличных кафе, что вообще-то в Эщампле большая редкость, и всегда пруд пруди туристов.

Самая элегантная улица Барселоны начинается от уродливого здания магазина El Corte Inglé s на площади Каталонии. Два квартала по левую руку занимают модернистские фасады с непременными башенками по углам (дом Паскуаль-и-Понс Энрика Сагнье, дом Рокамора братьев Бассагода Амиго), но это лишь прелюдия к тому, что ожидает впереди.

А впереди, через четыре перекрестка, — Квартал раздора (Manzana de la discordia), названный так потому, что в одном блоке домов бок о бок стоят важные постройки трех главных мастеров барселонского модернизма — Гауди, Думенека и Пуча. Если подниматься по бульвару со стороны площади Каталонии, первым показывается шестиэтажный дом Льео-Мурера (Casa Lleó Morera; №35) с характерной угловой ротондой, стоящий на углу улицы Кунсель-де-Сен (Consell de Cent). Построенное в 1905-1906 годах здание было самым изукрашенным жилым домом Думенека-и-Мунтане. Архитектор здесь полностью оправдал свое прозвище Дирижер, собрав команду из самых одаренных мастеров того времени: скульптора Арнау, мозаичиста Бру, мебельщика Омара. Однако в 1943 году въехавшая в здание фирма Loewe изуродовала его до неузнаваемости. Мастера дорогой скучной кожгалантереи открыли здесь бутик со стеклянными витринами от пола до потолка, для чего понадобилось фактически снести весь первый этаж. Ровно полвека спустя галантерейщики вернули фасаду подобие прежнего вида. Но самое ценное (скульптуры Арнау) погибло безвозвратно; только на втором этаже уцелели фигуры барышень с последними достижениями технической мысли — граммофоном, телефоном, фотографической камерой и магниевой вспышкой (здесь была студия модного фотографа).

Квартал раздора продолжается двумя менее интересными зданиями. Автор одного из них (№37), даровитый Энрик Сагнье, в другом месте сделал бы что-нибудь примечательное, но здесь счел за благо не высовываться. Потому что дальше стоит дом Аматлье (Casa Amatller; №41), построенный в 1898-1900 годах Пучем-и-Кадафалком для шоколадного короля и мецената Антони Аматлье. Украшенный желто-белыми сграффито фасад поднимается совершенно фламандскими уступами фронтона, разве что ни один фламандский бюргер не потерпел бы такого буйства цвета на плитке — голубой, розовой, зеленой и цвета бычьей крови, равно как таких кованых решеток, такого святого Георгия с драконом и таких гротескных скульптур вездесущего Арнау в окнах бельэтажа: мартышки-кузнеца, лягушки-стеклодува, осла-первопечатника и — вершиной этого средневекового бестиария — крысы-фотографа. Сейчас в доме Аматлье работает магазин и выставочный зал ювелиров Bagué s Masriera, без особых изменений продолжающих плодить кулоны с нимфами, которыми в свое время прославился основоположник модернизма в ювелирном деле Льюис Масриера, в изобретенной им же технике «барселонской эмали». Тут же в Информационном центре модернизма продаются абонементы Ruta del Modernisme (€3, 60), которые дают скидки на посещение многих достопримечательностей модернистской Барселоны.

Centre del Modernisme Casa Amatller Passeig de Grà cia, 41, 93 488 01 39
пн-сб 10.00-19.00, вс, праздники 10.00-14.00

Но как бы ни был выразителен фасад дома Аматлье, самый впечатляющий дом Квартала раздора все же следующий — дом Батльо (Casa Batlló №43). Гауди, перестраивавший этот особняк в начале xx века, над фасадом работал вместе с Жузепом Марией Жужолем, талантливейшим архитектором, самостоятельные работы которого разбросаны по сельской Каталонии, а потому не очень известны широкой публике. Верхние пять этажей Жужоль покрыл черепками изразцов разных оттенков серого, белого, зеленого и голубого, разбросав там и сям круглые фаянсовые плитки. Волнистый фасад, меняющий цвет в зависимости от освещения, современники сравнивали с «Кувшинками» Клода Моне. Но у Гауди с Жужолем на уме был не только Моне: дом Батльо вышел символической вариацией на тему легенды о покровителе Каталонии, святом Георгии. Чешуйчатый фасад — тело змея, зияющие провалами глазниц балконы — черепа его жертв, а в горбатую крышу, сверкающую на солнце синей глазурованной черепицей (хребет чудища), вонзается увенчанная крестом башня — копье Змееборца. Интерьеры Гауди и Жужоля открыты для посещения как минимум до конца 2006 года.

Посещение дома Батльо: пн-вс 9.00-20.00
Вход — €10, для студентов, лиц старше 65 лет — €8; цена включает аудиогид

Если свернуть за угол, на улицу Араго (Aragó), замыкающую Квартал раздора, одним из первых домов по правой стороне, видным еще с перекрестка, будет издательство «Мунтане и Симон» (Editorial Montaner i Simó n), ранняя работа Льюиса Думенека-и-Мунтане (1880). В 1990 году кирпичный фасад вырос почти вдвое — на крышу установили алюминиевую конструкцию «Облако и стул» художника Антони Тапиеса, галерея которого въехала в здание.

Бульвар Грасии уходит от Квартала раздора к пересечению с Диагональю (avinguda Diagonal), мимо любопытных — но не более — модернистских домов (например, №66, 75) да торговых галерей дизайнерской одежды Bulevard Rosa. И уже почти в самом конце его, всего в паре перекрестков от Диагонали, стоит одна из наиболее известных построек Гауди, гигантский доходный дом Мила (Сasa Milà), более известный под кличкой Педрера (La Pedrera), «каменоломня». Невероятной красоты скала с жилыми пещерами застывшей волной выросла на углу улицы Провенса (Provenç a) в 1906-1910 годах. Фасад из монжуикского известняка с фантастическими коваными решетками работы Жужоля объединяет два комплекса овальных квартир, выстроенных вокруг двух овальных патио, — если в доме Батльо нет ни одного прямого угла, то во всей Педрере вообще едва ли сыщется хоть одна прямая. Росарио Мила, домовладелец, был одним из первых в городе автомобилистов; сначала Гауди планировал пустить вокруг обоих патио пандусы, по которым жильцы могли бы подъезжать к своим квартирам на машинах, но под конец ограничился паркингом в подвале — опять же первым в Барселоне.

Ныне дом Мила принадлежит сберкассе Caixa de Catalunya, которой город обязан образцовой реставрацией шедевра. Часть здания открыта для публики как «Пространство Гауди» (вход с улицы Провенса). Согласно официальной статистике, это самый посещаемый музей города, популярнее даже, чем Саграда-Фамилия. «Пространство» объединяет бутафорскую квартиру 1900-х годов (на любителя); выставочный зал; чердак с изобретательной системой опорных арок; крышу с видом на одно из немногих патио Эщампле, доступных туристу, совершенно невероятными печными трубами и вентиляционными шахтами, замаскированными под сказочную армию. Эти тотемические воины должны были охранять 12-метровую статую Богородицы, постаментом для которой Гауди видел все здание. Однако на разгар строительства пришлись беспорядки «Трагической недели» 1909 года, когда толпа громила и жгла церкви и монастыри, а анархисты танцевали на улицах танго, сжимая в объятиях мумии аббатов из оскверненных крипт. Испугавшись, что дом с гигантской Мадонной станет постоянной мишенью безбожников, заказчик статую отменил, а Гауди после «Трагической недели» отказался от всех мирских проектов и всецело посвятил себя Саграда-Фамилии.

Следующее здание по бульвару Грасии было построено архитектором Ровирой в 1899 году для художника Рамона Казаса, слывшего парижской штучкой и одной из двух звезд каталонской живописи (второй был его друг Сантьяго Руссиньоль, тоже парижская штучка). С 1941 года здание принадлежит магазину Vinç on, важнейшему святилищу вечной барселонской мании — дизайна (в случае «Винсона» — дизайна интерьеров). Даже если шопинг вас не интересует, зайти все же стоит — ради Sala Vinç on, в которой проходят выставки дизайнеров уровня Филиппа Старка, ради отреставрированной квартиры Казаса в бельэтаже или же ради террасы с садовой мебелью, над которой нависает удивительно мрачный задний фасад Педреры.

Бульвар Грасии заканчивается обелиском на транспортной развязке площади Хуана Карлоса I (plaç a Joan Carles I). Официально здесь проходит граница между Эщампле и Грасией — однако дух Грасии, старого рабоче-цыганско-анархистского предместья, пока еще не чувствуется. По оси бульвара площадь с обелиском продолжается небольшим сквером (Jardins Salvador Espriu), за которым проезжая часть заметно сужается, переходя в улицу Гран-де-Грасия (Gran de Grà cia). Этот резкий перепад ширины определяет необычную конфигурацию мраморного фасада дома Фустер (Сasa Fuster; Gran de Grà cia, 132) Думенека-и-Мунтане. Дом у Думенека вышел холодным риторическим упражнением, в котором весь набор фигур архитектурной речи того времени — эркеры, башни, колонны со скульптурными капителями, есть даже мансарды, которых Думенек никогда не строил, — подчинен решению формальной проблемы (кривизна участка). Может быть, поэтому здание не производит впечатления, которого ждешь от последней работы великого архитектора: закончив его в 1912 году, Думенек ушел в политику.

ЗОЛОТОЙ КВАДРАТ
План Серда не предполагал привилегированных кварталов, однако Эщампле не получилось связным единым пространством хотя бы потому, что ровно посередине через весь новый город инженера Серда проходила железная дорога в фешенебельный пригород Сарья (Sarrià). До двадцатых годов, пока ветка не была упрятана под землю (нынешняя линия FGC L6), две половины, на которые она делила Эщампле, никак между собой не соединялись. Эти зоны до сих пор известны как Dreta de l’Eixample (правая сторона Эщампле) и Esquerra de l’Eixample (левая сторона Эщампле); граница проходит по улице Бальмес (Balmes), а справа или слева — это если смотреть от моря в гору. Строительные участки справа от железной дороги, там, где проходит бульвар Грасии, ценились гораздо больше. Именно сюда потянулись денежные мешки, а с ними и архитекторы-модернисты. Сегодня участок Эщампле между улицами Мунтане (Muntaner) и Руже-де-Флор (Roger de Flor) объявлен «Золотым квадратом модернизма» (Quadrat d’Or del modernisme), объединяющим полторы сотни памятников, охраняемых государством. И хотя официальный Квадрат немного захватывает левую сторону Эщампле, все первосортное все же справа.

За площадью Каталонии Рамбла как бы продолжается рамблой Каталонии (rambla de Catalunya), также пешеходной, но вовсе не такой оживленной. Это скорее пристройка к соседнему бульвару Грасии — без шедевров Гауди, с более дорогими кафе и ресторанами и точно такими же бутиками и магазинами. На перекрестке с широкой Гран-Виа-де-лаз-Кортс-Каталанас (Gran Via de les Corts Catalanes) стоит дом Пиа-Батльо (Casa Pia Batlló, rambla de Catalunya, 17) архитектора Жузепа Виласеки, много работавшего с Думенеком представителя первого поколения каталонских модернистов. Здание интересно не столько само по себе, сколько как ранний образец застройки скошенных углов Эщампле, который потом превратился в общее место. Следующий же дом Эрибер Понс (Сasa Heribert Pons; №19-21) — для Барселоны большая редкость, куда уместнее он смотрелся бы в Вене: архитектор Соле позаимствовал некоторые элементы у тамошнего Анкер-хауса работы Отто Вагнера. Дальше по рамбле есть еще несколько любопытных зданий (№47, 54, 78), но по-настоящему интересен лишь дом Серра (Casa Serra) в самом конце улицы, на пересечении с Диагональю. Здесь Пуч-и-Кадафалк отказался от своего готического модерна ради стиля, скорее напоминающего испанский ренессанс. Здание занимают правительственные службы, поэтому проникнуть внутрь не удастся; впрочем, из оригинального интерьера сохранился лишь вестибюль, виднеющийся за плечом полицейского, стоящего в открытых дверях.

На другой стороне Диагонали маячит резной фасад монастыря Помпеи (Monestir de Pompeia; №450) Энрика Сагнье — странного сооружения, специфика которого, как и всех интересных построек на проспекте, определяется диковинными углами, что образуются на пересечениях Диагонали с параллелями и меридианами Эщампле. Самое интересное из таких зданий — «Дом с шипами» Пуча-и-Кадафалка, но на пути к нему стоит остановиться у №442, дома Кумалат (Сasa Comalat) совершенно безвестного Сальвадора Валери Пупуруля. Выходящий на Диагональ фасад с характерным кособоким куполом — немного утомительный полет фантазии, отвечающий тогдашним барселонским представлениям об элегантности; но у дома есть и другой фасад, выходящий на улицу Корсега (Cò rcega, 316), с совершенно завораживающими балконами, вздувшимися одним гигантским пузырем на полдома, и красивыми мозаиками.

Для посещения открыта только церковь монастыря Помпеи
пн-пт 18.00-20.30, сб-вс, церковные праздники 9.00-11.00, 18.00-20.30

Гигантский шестиугольный дом Таррадас (Casa Terradas) занимает целый квартал между Диагональю (№416-420), улицами Брук (Bruc, 141-143) и Руссельо (Rosselló, 260-262). Может быть, это не самая лучшая работа Пуча-и-Кадафалка (1903-1905), но точно самая известная — одно из немногих зданий в городе, имеющих прозвище: «Дом с шипами». «Гибрид фламандской ратуши и псевдосредневекового замка Людвига Безумного», как назвал его Роберт Хьюз, вонзается в небо шпилями шести башен и остроугольными фронтонами, отсюда и прозвище. Стены дома украшены вставками с тонкой каменной резьбой, а некоторые фронтоны заканчиваются изразцовыми панно с аллегорическими сюжетами. То из них, что выходит на улицу Руссельо, изображает святого Георгия, здесь же едва различимый с земли призыв к Змееборцу вернуть каталонцам их свободу — «Sant Jordi, patró de Catalunya, torneu-nos la llibertat». По некоторой иронии судьбы при Франко под этой надписью размещался полицейский комиссариат.

Еще одна примечательная работа Пуча стоит в нескольких шагах, на другой стороне Диагонали: кружевная галерея дворца барона Куадраса (Palau del baró de Quadras) с водостоками в виде лягушек и рыб и очередным святым Георгием на фасаде. Попасть во впечатляющее патио и в парадный салон дворца с гротескно раздутыми ионическими колоннами и видом на дом Таррадас через дорогу можно в часы работы расположенного в здании Дома Азии (Casa Asia), призванного выставками и кинофестивалями пропагандировать в Испании культуру Дальнего в основном Востока.

Casa Asia Palau Baró de Quadras, Avinguda Diagonal, 373, 93 238 73 37, www.ca-saasia.es
пн-сб 10.00-20.00, вс, праздники 10.00-14.00

Закончив дом Аматлье на бульваре Грасии, Пуч вскоре предпринял схожую постройку на бульваре Сан-Жуан (passeig de Sant Joan, 108). Только на этот раз обошлось без броского фламандского навершия — крыша дома Макая (Casa Macaya) плоская. Зато фасад и редкой красоты патио покрыты еще более тонкими узором сграффито, чем дом Аматлье, да и каменная резьба вокруг окон и дверей здесь тоже побогаче. Сейчас здание принадлежит культурному центру сберкассы La Caixa.

Если Диагональ усыпана постройками Пуча, в нескольких кварталах от проспекта, вокруг пересечения улиц Мальорка (Mallorca) и Руже-де-Льюрия (Roger de Llú ria), стоят две важные работы другого великого мастера, Думенека-и-Мунтане. Его двоюродный брат, сколотивший огромное состояние на книгоиздательском деле, начал строиться на этом углу в 1889 году. Дворец Мунтане (Palau Montaner; Mallorca, 278) был заложен другим архитектором, но доделывал его Думенек. Ему принадлежат последний этаж, густо украшенный мозаиками, керамические панно с цветочными мотивами между окнами бельэтажа и очень хорошо сохранившийся интерьер особняка. Здание занимают службы мадридского правительства, но если в старой парадной гостиной не проходит какое-нибудь заседание, консьержка может показать вам и саму залу, и прелестную курительную комнату при ней. Зато дом Томас (Casa Thomas), совершенно самостоятельная зрелая работа Думенека в соседнем квартале, открыт с понедельника по субботу в обычные рабочие часы: здание занимает очень важный для Барселоны магазин BD Ediciones de Diseñ o, в котором за бешеные тыщи продается мебель работы главных дизайнеров — как ныне живущих, так и репродукции модернистов (Макинтош, Гауди). Изящный фасад на другой стороне улицы Мальорка принадлежит доходному дому Фаррерас (Casa Farreras; №284), проект которого начинал разрабатывать тот же Думенек, хотя осуществлял его, с некоторыми изменениями, уже другой архитектор. Здесь стоит заглянуть через стекло двери в очень богато украшенный подъезд, с лифтом (игривая коробчонка справа) и лестницей работы гениального Жузепа Марии Жужоля. Наконец, буквально за углом стоит еще одно, более обыденное здание Думенека, дом Ламадрид (Casa Lamadrid; Girona 113).

BD Ediciones de Diseñ o Mallorca, 291, 93 458 69 09, www.bdbarcelona.com
пн-пт 10.00-14.00, 16.00-20.00, сб 10.00-14.00, 16.30-20.00

Если спускаться от дворца Мунтане по улице Руже-де-Льюрия, то следующий на вашем пути перекресток (с улицей Валенсия, Valè ncia) будет также окружен примечательным модерном. Красивые витражи в эркерах №82 и 84 по Руже-де-Льюрия на одном углу, выразительная башня с застекленными галереями и шпилем (№80) на другом; на третьем же — вечно фотографируемая витрина бакалеи Queviures J.Murrià, без изменений сохранившаяся с 1900-х годов, да еще и с рекламными плакатами Рамона Казаса. Содержимое лавки не уступает форме: ремесленной выделки сыры, три сотни сортов вина, включая собственную марку шампанского.

Queviures J.Murrià Roger de Llú ria, 85, 93 215 57 89, www.mestres-celler.com
пн-сб 10.00-14.00, 17.00-21.00

Середину следующего квартала по улице Валенсия занимает один из первых рынков Эщампле, рынок Кунсепсьо (Mercat de la Concepció) с красивой черепичной крышей. Он славится цветами, которые здесь продают ежедневно и, как это ни странно для Барселоны, круглосуточно. За скульптурным порталом работы Арнау между двумя мощными псевдосредневековыми башнями на углу того же квартала прячется вход в городскую Консерваторию (Conservatori Municipal de Mú sica de Barcelona; Bruc, 110). Если надо убить время, можно не без удовольствия побродить по этажам, завивающимся вокруг центрального патио со стеклянным куполом, мозаиками и витражами (свободный вход в течение учебного года).

Стоящий на пересечении Валенсии с улицей Байлен (Bailé n) чудесный дом Льопис-Буфиль (Сasa Llopis Bofill) 1902 года — едва ли не самый удачный образец оформления единым фасадом скошенного угла Эщампле. Жаль, что кроме этого дома архитектор Галисса больше ничего, почитай, и не построил, занимаясь политикой и мастерской в Замке трех драконов, где вместе с Думенеком восстанавливал традиционные ремесла. Сграффито на фасаде делал Жужоль.

Пару интересных образцов модерна можно обнаружить и на улице Жирона (Girona), спускаясь мимо на редкость узкого — семь этажей в два окна — дома (№86) архитектора Рубьо-и-Бельве и резной деревянной витрины булочной Sarret (№73), в центре которой красуется медальон с аллегорической девушкой и снопами пшеницы. Буквально в каких-то трех-четырех кварталах отсюда, почти уже на самой границе со Старым городом, стоит одна из ранних работ Гауди, дом Кальвет (Casa Calvet). Авторство Гауди бесспорно, но поверить довольно трудно: несмотря на интересные дверные ручки, лестницу и лифт, это наименее оригинальная из его построек. А заодно — ближайшая к перекрестку Гран-Виа-де-лаз-Кортс-Каталанас и улицы Байлен, на котором 7 июня 1926 года архитектора искромсал трамвай тридцатого маршрута. Если есть лишние полсотни евро, а лучше сотня, можно зайти в расположенный в здании одноименный ресторан, а потом рассказывать, что обедал в интерьере Гауди. И это будет почти правдой.

САГРАДА-ФАМИЛИЯ И БОЛЬНИЦА СВЯТОГО ПАВЛА
Самое известное здание Барселоны стоит в крайнем северном углу Эщампле, за Диагональю и на значительном отдалении от основного скопления модернистской архитектуры. Церковь Святого Семейства, Саграда-Фамилия (Sagrada Famí lia), была заложена в 1882 году во искупление грехов общества. Скромной суммы, собранной на такое благое дело ультраконсервативным братством святого Иосифа, едва хватило на покупку пустыря в самой немодной части города: еще в 1900-е годы стройплощадка была окружена гигантской пустошью, на которой паслись козы. Безвестный архитектор Вильяр, которому братья-иосифляне поручили строительство, разродился редкого уродства проектом беспомощно готической церквушки. Однако через год после начала работ Вильяр подал в отставку — и иосифляне подыскали нового архитектора, 32-летнего сопляка, единственной законченной постройкой которого к тому времени был амбар для отбеливания хлопка в кооперативе безбожников-социалистов. По одной из версий, лидеру иосифлян, лавочнику Бокабелье, было видение, что церковь должен построить голубоглазый ариец — его-то лавочник с первого взгляда и признал в Гауди.

Саграда-Фамилия Plaç a Sagrada Famí lia
www.sagradafamilia.org
Март-сентябрь: пн-вс 9.00-20.00; октябрь-февраль: пн-вс 9.00-18.00
Вход — €8, с экскурсией — €11, 50, для студентов и лиц старше 65 лет — €5; лифт — €2

Архитектор провел на строительстве церкви весь остаток жизни, поначалу сочетая работу над Саграда-Фамилией со светскими заказами, а с 1912 года и вообще забросив все мирские дела и поселившись тут же, на стройплощадке. Никакого проекта у него не было. Понимая, что завершить церковь ему все равно не удастся — Саграда-Фамилия строилась на пожертвования, и из-за отсутствия денег в работе постоянно случались многомесячные паузы, — Гауди, совершенно в духе строителей средневековых соборов, предпочел сделать сколько успеет, а остальное предоставить будущим архитекторам. К лету 1926 года, когда его переехал трамвай, была закончена только крипта, выходящий на улицу Марина (Marina) фасад Рождества с 30 разновидностями растений, каждое из которых произрастает как в Святой земле, так и в Каталонии, и башня Святого Варравы. К началу гражданской войны бывший ассистент Гауди построил еще три точно такие же башни — всего же их должно было быть 12, по числу апостолов, плюс 4 побольше, по числу евангелистов, плюс одна еще побольше, в честь Богородицы, плюс еще одна, самая большая, 170-метровая башня башен, посвященная Христу. Впрочем, точных планов Гауди не оставил — так, поручал иногда зарисовать свои идеи кому-нибудь из помощников, да и те проекты погибли во время гражданской войны, когда ворвавшиеся на стройплощадку анархисты сожгли все макеты и чертежи, какие только смогли найти. Как полагал бывший тогда в Барселоне Джордж Оруэлл, стоило бы взорвать и церковь, и то, что Саграда-Фамилию пощадили, лишь свидетельствует о дурном вкусе анархистов.

Бывшие подручные Гауди возобновили работы в 1952 году, а особый размах строительство приобрело в 1980-е, когда никто уже не мог бы утверждать, что дон Антони делился с ним своими замыслами. Достроены еще четыре башни и два фасада, один из которых, страшный фасад Страстей работы Жузепа Марии Субиракса, барселонцы обзывают «Звездными войнами» и особенно не любят. Недавно начали перекрывать своды, но в общем-то Саграда-Фамилия еще очень долго будет напоминать огромную строительную площадку, по которой ползают туристы. Внутри башен установлены лифты, на которых можно подняться примерно до середины; далее — пешком (не для слабонервных). В крипте, где похоронен Гауди, действует небольшой музей, посвященный архитектору и его церкви, и проходят богослужения.

Неподалеку находится единственное модернистское сооружение во всем Эщампле, которое может сравниться по масштабу с церковью Святого Семейства. Добраться от Саграда-Фамилии до больницы Святого Павла (Hospital de Sant Pau) можно на метро (одна остановка) или пешком — достопримечательности соединяет короткий проспект Гауди (avinguda Gaudí), превращенный в 1985 году в пешеходную зону.

В отличие от больших госпиталей того времени, скорее напоминавших тюрьмы, свою больницу Думенек-и-Мунтане задумал как город-сад размером с 9 стандартных кварталов Эщампле. Больные должны были поправляться в полном соответствии с последними требованиями санитарной науки, в 48 изолированных павильонах, под благотворным воздействием солнечного света, зелени и архитектурных красот. Правда, в самый разгар строительства последние требования санитарной науки переменились: теперь надо было не лечить пациентов в отдельных постройках, а объединять больничные службы в одном здании. Решением этой проблемы стала сложная система подземных переходов, которая соединяет все павильоны.

Комплекс организован по оси север-юг, что обеспечивает каждому больному максимум солнечного света, но демонстративно не сочетается с сеткой Эщампле — как и всякий уважающий себя модернист, Думенек-и-Мунтане Серда не любил и не упускал возможности это подчеркнуть. Выглядывающие из апельсиновых кущ павильоны обильно украшены мозаикой и скульптурами — больница по праву считается самым красивым произведением каталонского модерна. Особенно эффектно здание, служащее главным входом в больницу, с экспрессионистскими статуями молодого Пау Гаргальо и многоцветным световым окном в псевдоготическом потолке второго этажа. Даже притом что многие павильоны соответствуют одной модели, с операционной под куполом, двух одинаковых здесь нет. Думенек проработал над комплексом с 1902 по 1912 год, строительство было закончено только в 1930-м, через 7 лет после его смерти; больницу достраивал его сын, Пере Думенек Роура.

После того как в 1997 году больница была занесена в список мирового наследия юнеско, последние ограничения на посещение комплекса были сняты, так что теперь вы вольны круглые сутки бродить по территории и заходить куда вздумается, распугивая молоденьких медсестер.

ЭСКЕРРА ДЕЛ ЭЩАМПЛЕ
Левее улицы Бальмес (Balmes) Эщампле гораздо беднее достопримечательностями, да и достопримечательности эти — за исключением сгустка гей-жизни вокруг пересечения улиц Кунсель-де-Сен (Consell de Cent) и Мунтане (Muntaner) — достаточно удалены друг от друга и от всего на свете.

Эта часть Эщампле сразу была востребована для общественных построек: здания Университета (Universitat) на одноименной площади, вокзала Сантс (Estació Sants), Образцовой тюрьмы (Presó Model) или городских боен — словом, для всего того, чему не было места в добропорядочных жилых кварталах. Люди с деньгами предпочитали здесь не селиться, хотя немного любопытного модерна можно обнаружить и в Эскерре (левой части Эщампле), либо вдоль торговой монументальной магистрали Гран-Виа-де-лаз-Кортс-Каталанас (Gran Via de las Corts Catalanes; №491, 475, 477), либо на Диагонали: дом Сайрак (Casa Sayrach; №423-425) или роскошный особняк Перес Саманильо (Сasa Pé rez Samanillo; №502-504) на пересечении с улицей Бальмес.

Единственный район в этой части города, достаточно интересный, чтобы заслуживать короткой прогулки, — несколько кварталов между вокзалом Сантс и площадью Испании. На месте снесенной в восьмидесятых индустриальной застройки здесь было реализовано несколько образцов того, что барселонская мэрия называет «новым урбанизмом». И если огромное бетонное пространство площади Паизус-Каталанс (plaç a dels Paí sos Catalans) скорее пугает, то парк Промышленной Испании (Parc de l’Espanya Industrial) за вокзалом гораздо приятнее. Это самое постмодернистское пространство в городе. Здесь есть озеро, из которого поднимаются десять стальных конструкций, напоминающих корабельные башни; по ночам они заливают парк светом прожекторов, на манер инопланетного крейсера, зачем-то приземлившегося у вокзала Сантс. Барселонцам парк нравится, и они бесстрашно катаются вокруг башен на лодках.

В паре кварталов отсюда, на месте городских скотобоен, разбит парк Жуана Миро (Parc Joan Miró) — это пальмовая роща, в которой пенсионеры играют в шары, с небольшим прудиком. В центре водоема сверкает на солнце скульптура Миро «Женщина и птица». Впрочем, и женщину, и птицу в здоровенном красном столпе разглядеть проблематично, так что местные жители присвоили скульптуре несколько гораздо менее приличных названий. Если Миро — единственное, что интересует вас в этой части Эщампле, сюда проще зайти с площади Испании, от которой парк отделяет псевдомавританская громада арены для боя быков (plaç a de braus Les Arenes), а затем спокойно отправиться на Монжуик.

ПЛАН ИНЖЕНЕРА СЕРДА
Изначально на конкурсе 1859 года победил проект муниципального архитектора Ровиры, парадный и монументальный, с явной оглядкой на последние парижские веяния в области городского планирования. Вмешался Мадрид, и победу присудили безвестному инженеру Ильдефонсу Серда. Почему — до сих пор неизвестно: Серда был таким же каталонцем, как и Ровира, да еще и социалистом.

Церемониальным центром в плане Ровиры был Старый город и его продолжение, Форум Изабеллы II, спланированный на манер парижской площади Звезды. У плана Серда никакого центра не было вовсе: все должны были жить в равных условиях. Каждые 400 кварталов (квадрат со стороной в 20 перекрестков) образовывали округ с парком и больницей, который делился на 4 подокруга (10х10 перекрестков) с собственными рынками, далее — на районы по 25 кварталов (5х5 перекрестков) со своими школами и т.д. Такая сетка могла разрастаться до бесконечности, пока не охватила бы всю Европу, обтекая естественные препятствия в виде гор, рек и населенных пунктов.

Нынешний облик Эщампле имеет с планом мало общего. Фактически Серда спроектировал гигантский дачный поселок из открытых с двух сторон участков, засаженных садами. Высота домов — максимум 17 метров. Однако потом все эти кварталы постигла одна и та же судьба: сначала они росли вглубь за счет патио с садами, затем двор перекрывался каким-нибудь складом или гаражом, затем застраивались те две стороны квартала, которые должны были быть открыты ветру и солнцу, а затем по всему периметру надстраивалась еще пара этажей. Хотя бы немного представить себе, каким видел свой город Серда, можно только в немногих сохранившихся пассажах (например, Перманье, passatge Permanyer): пешеходные переулки с двух-, трехэтажными домиками да палисадниками с пальмами и апельсиновыми деревьями.

Улицы в Эщампле достаточно широки, чтобы даже вдвое надстроенные дома не закрывали полностью солнце. Однако Барселона Серда была бы гораздо более мрачным местом, не срежь инженер все углы на 45°, так что на всех перекрестках образуются небольшие восьмиугольные площади. Они облегчают маневры транспорта на поворотах, а заодно работают световыми колодцами и вентиляционными шахтами. И потом, они так выигрышно смотрятся на карте.

ЖУЗЕП ПУЧ-И-КАДАФАЛК
Третья — после Гауди и Думенека — звезда каталонского модернизма решила стать архитектором в 21 год, глядя на строительство думенековского Hotel Internacional. Пуч (1867-1956) приходил в бешенство, стоило кому-нибудь назвать его работы модернистскими. Самому ему казалось, что все, что он делает, — лишь продолжение традиционной архитектуры новыми техническими средствами. Все каталонские архитекторы того времени обыгрывали андалусийские темы. Помимо общеевропейской моды на мавританщину в том был и политический подтекст: дом, какой-то своей деталью или всем обликом отсылавший к Севилье или Гранаде, как бы заявлял о своей укорененности в Испании, а не только в местечковой каталонской традиции. Так строили все — но не Пуч. Излюбленным его стилем была кружевная высокая готика североевропейского розлива: каждая его работа напоминает о том, что мавританская культура не затронула Каталонию, что Каталония всегда была частью Европы, а не Испании, и что связи Барселоны с Англией или Фландрией всегда были теснее, чем с Кастилией или Андалусией. Всегда — это, в понимании Пуча, в XVI-XV веках, времени, к которому он постоянно возвращался в своих классических постройках: доме Аматлье, кафе Els Quatre Gats, доме Таррадас («Дом с шипами»), доме Макая, дворце барона Куадраса. Так что Пучу даже не обязательно было украшать «Дом с шипами» святым Георгием с надписью «Святой покровитель Каталонии, верни нам нашу свободу», чтобы заслужить обвинения в сепаратизме. Эти обвинения подтверждались и политической деятельностью Пуча, вершиной которой стал пост президента автономного правительства, который он занимал с 1917 по 1925 год. Когда к власти пришел Франко, архитектор отправился в изгнание, откуда вернулся лишь через 9 лет. Остаток жизни он уже ничего не строил, а занимался историей архитектуры, разрабатывая тезис о том, что каталонское и испанское искусство, разумеется, находятся в неразрывной связи — но потому лишь, что все испанское искусство вышло из каталонского.

ОРИЕНТАЦИЯ
Заросший лесами холм Монжуик (Montjuï c), возвышающийся над барселонской гаванью, виден из любой части города. На протяжении веков излюбленный адрес для воскресных вылазок барселонцев на свежий воздух, в лес, Монжуик и сейчас остается самым зеленым местом в городе: из 550 гектаров барселонских парков 300 — здесь. Если не считать исчезнувшего храма Юпитера да крепости над морем, застройка холма началась только в 1929 году, накануне Всемирной выставки. Сейчас помимо садов, крепости и видов на Барселону на Монжуике имеются несколько первоклассных музеев, парк аттракционов, бутафорская Испанская деревня и множество олимпийских сооружений, к которым приложили руку не последние архитекторы мира. Так что прогулки по огромной горе — мероприятие совершенно отдельное, не меньше чем на полдня, а то и на целый день: планировать на него что-то еще в принципе не стоит.

В отделениях городского турофиса, системе ServiCaixa, центре CaixaForum и пунктах проката велосипедов на Монжуике продается абонемент Montjuï c Card, позволяющий целый день кататься по горе на всех видах общественного транспорта (включая канатную дорогу от замка вниз), посещать разные достопримечательности (включая все описанные в этой главе), купаться в бассейне Bernat Picornell, а летом еще и брать велосипед. За все про все просят €20 (для детей от 6 до 12 лет — €10). Распространяется Montjuï c Card и на специальный игрушечный автопоезд из двух вагончиков (Tren de Montjuï c), который в туристический сезон отправляется от башен на площади Испании по всем достопримечательностям горы. Вид у поезда, конечно, глуповатый, но если вы, например, с детьми, то их неокрепшие ноги монжуикских расстояний попросту не выдержат. Обычный билет на поезд стоит €3, 20 (детям от 6 до 12 лет — €2, 50) и позволяет выходить хоть на каждой остановке, а потом садиться на следующий поезд (курсируют раз в полчаса), но только на один круг.

Tren de Montjuï c 93 415 60 20
Пасхальная неделя, 23 июня — 11 сентября: пн-вс 10.00-20.30; 1 апреля — 22 июня, 17 сентября — 1 ноября: сб-вс, праздники 10.00-20.30

ПЛОЩАДЬ ИСПАНИИ
Освоение холма городом начиналось с площади Испании (plaç a d’Espanya), ставшей главной площадкой Выставки 1929 года. Ансамбль ее до сих пор служит парадным входом на Монжуик. Между двумя 47-метровыми копиями кампанилы с венецианской площади Сан-Марко начинается проспект Королевы Марии-Кристины (avinguda de la Reina Maria Cristina) — парадная перспектива, уводящая к гигантской лестнице на холм. Центральное место здесь занимает Волшебный фонтан (Font Mà gica) — аттракцион по последнему слову тогдашней техники, пляшущие в такт музыке струи воды с электрической подсветкой. Особой любовью фонтан пользуется у русских туристов, считающих его едва ли не главной достопримечательностью Барселоны наряду с Саграда-Фамилией и магазинами El Corte Inglé s. Возможно, это как-то связано с тем обстоятельством, что Волшебный фонтан — обязательный пункт программы всех экскурсий в столицу для отдыхающих с Коста-Бравы или Коста-Дорады. Как бы то ни было, среди занимающих места вокруг фонтана перед началом светомузыкального шоу русские составляют самую заметную группу.

Волшебный фонтан
Март-апрель: чт-вс 19.00-20.30; май-сентябрь: чт-вс 21.30-23.30

Окружающие проспект здания выставочных павильонов, зеленые террасы и каскады фонтанов спроектировал Пуч-и-Кадафалк. Правда, после знакомства с его работами начала века подъем на Монжуик может разочаровать: к концу 1920-х годов архитектор уже видел в модернизме политически неблагонадежное баловство, так что весь ансамбль выдержан в духе несколько барочной монументальности. Однако замыкающий перспективу Национальный дворец (Palau Nacional) наверху лестниц и эскалаторов все равно смотрится весьма впечатляюще. По эффектности с ним в этой части города могут сравниться только виды, открывающиеся с площадки у дверей дворца вниз на проспект Королевы Марии-Кристины, площадь Испании и старую арену для боя быков.

Изначально все павильоны, построенные к Выставке, предполагалось снести по окончании мероприятия, однако некоторые решено было сохранить. В Национальном дворце разместился замечательный Музей каталонского искусства (MNAC), а симметричные здания по обеим сторонам проспекта у подножия холма используются для всевозможных торговых и промышленных выставок и ярмарок (Fira de Barcelona). Однако самое революционное здание Выставки — павильон Германии (Pavelló Mies van der Rohe) работы Людвига Мис ван дер Роэ, ставший символом рационалистической архитектуры, был благополучно снесен. То, что стоит сейчас на этом месте, в минуте ходьбы справа от подножия лестниц, — реконструкция 1986 года. Невероятной чистоты линий здание из стекла, хромированной стали и разных сортов мрамора царственно пустует, если не считать сувенирной лавки, скульптуры «Утро» Георга Кольбе в бассейне и нескольких копий «Барселонского кресла», придуманного Мис ван дер Роэ для немецкого павильона и с тех пор растиражированного по офисам всего мира.

Павильон Мис ван дер Роэ Av. Marquè s de Comillas, s/n, 93 423 40 16, пн-вс 10.00-20.00
Вход — €3, 40, для лиц моложе 18 лет — свободный

А буквально через дорогу в корпусах старой текстильной фабрики Казимира Казарамоны после многолетней реконструкции открылся культурный центр CaixaForum — выставочная площадка, на которой сберегательная касса La Caixa показывает часть своей коллекции современного искусства и устраивает циклопические экспозиции каких-нибудь тернеровских видов Венеции или нубийских сокровищ (соперничество выставок La Caixa в CaixaForum и Caixa de Catalunya в Педрере — главная интрига мира корпоративного спонcорства в Барселоне). Впрочем, и безо в