Бесчестные труды или промыслы, именно для увеселения других

«Чти Господа от праведных твоих трудов» (Притч.3, 9). А вот ходящие по улицам со зверями (с медведем, обезьяной) или органщик с певицей или представители разных комедий в балаганах: разве это труд праведный, разве это дело? Нет, —это скорее искажение человеческого труда и безделье. Ужели Господь Бог для того дал разум чело­веку, чтоб он ходил со зверями для потехи малых де­тей к народа, —или рамена, чтоб согнувшись носил орган и играл на улицах и во дворах, —или грудь, чтоб с утра до вечера выпевал для других разные песни, хоть бы в своей душе чувствовал глубокую грусть? Или вот «цирки» (конные представления): разве это труд, до­стойный человека и сообразный с назначением животных? И собственные силы люди напрасно губят тут и к сво­ему пустому занятию привлекают животных: при хорошем питанье, какое они дают этим животным, могли бы извлекать хорошую пользу из конного рабочего труда, а вместо того только обучают этих животных скакать и плясать из-под палки и со стонами. Или, вот, небольшое товарищество музыкантов, то путешествующих на паро­ходе для игры, то встречающих и провожающих поезда железной дороги в тех помещениях, где проезжающие пьют или едят: разве это полезный труд? Играть на музыке изредка или слышать музыкальные звуки через долгое время может еще быть развлечением: а заниматься игрой с утра до вечера—как тут быть сочувствие к игре самого игрока, и стремление ли это к изящному? На железной же дороге—случается—играет музыка и в ран­нее утро: еще человек не успел оглянуться на свет Божий, еще ничем не утомил себя, чтоб мог пожелать развлечений, и—ему предлагает свою услугу наемная музыка. Наконец, вот искусство театральное и фокусников в балаганах: пред судом христианской совести можно ли назвать труд этих людей серьезным? можно ли при­менить к ним слова Писания: «чти Господа от праведных твоих трудов?»Говорят: «в театральных сценах — не как было прежде—изучается жизнь; там уроки для умной, доброй жизни». Пусть бы по такому намерению учреждения их везде они имели поучительный, нравствен­ный характер. Но так ли везде на деле? И что это за уроки среди шутки, смеха и лицедейства? Совместно ли с достоинством истины и добродетели и давать и брать эти уроки играючи и смеясь, с топотом обуви и рукоплесканиями? Нет, —в правилах церковных, так называемые, «игралищные упражнения» прямо называются «нечи­стотами» и подвергаются шестилетней епитимии (Карфаг.74). И все эти скоморохи народные под конец своей жизни сами сознают (если в данное время еще не убедились), что занятия их в жизни были пустые. Рассуждают: «хуже бы­ло бы, если б они ничего не делали, если б протягивали руки к чужому..». Да зачем же на худших только путях жизни останавливаться? почему не избрать лучшие, — более разумные и почтенные? «К другим занятиям может быть они неспособны». Копать и возделывать землю, быть в услужении и т. под., без сомнения, были бы способны; потому что их-то занят требуют гораздо больших способностей и искусства.—О, какое это унижение человеческого достоинства видим мы в трудах и промыслах только для потехи других! как жалок здесь человек и как быль бы он полезен на другом труде, например на патриархальном земледелии!