Глава четвёртая. — Ложись! — скомандовал Матадор

— Ложись! — скомандовал Матадор. — Мало ли кого там черти несут…

Залегли, хотя с такого расстояния их вряд ли кто-нибудь мог увидеть. Да и ПДА оглохли и ослепли.

— Голубой «лендровер» под флагом, — докладывал Майский, который продолжал наблюдение — Матадор указал ему соответствующую, давно оборудованную точку, приговаривая: «Глазки молодые, не то что у некоторых…»

— Только вот флаг у них почему-то перевёрнутый… — сказал Дэн. — О, да у них и машина свежепокрашенная! Или перекрашенная… Так, остановились. Ближе не подъезжают. Офицер и с ним пятеро. Ага, так его! Как хотите, господа, но не миротворцы они… Пытаются, видимо, выйти на связь… Офицер лезет в пачку радисту… Не ведут так себя миротворцы, хоть убей… Пинками солдат не подгоняют…

— У Зони усякий становится звер, — сказал Мыло.

— Я миротворцев знаю, — сказал Майский. — Все военные журналистов не любят, но миротворцы хотя бы не сразу бьют прикладом по рёбрам. Всегда предпочитал с ними дело иметь… Так, направляются к зданию…

— Это хорошо, — рассеянно сказал Матадор. — Этот случай у нас предусмотрен… Дэн, не пугайся…

Он извлёк из нагрудного кармана какой-то пульт, и…

Жуткий вой поднялся из глубин бывшего цеха железобетонных изделий. Он то уходил в инфразвук, то поднимался до неслышимых высот, вынимал душу, доставал до печёнок, сжимал желудок и заставлял трепетать мочевой пузырь. Это был и вопль голодного хищника, и призыв самца во время гона, и стенание самки, потерявшей детёныша, и торжествующий рёв победителя…

— Батарея, слава богу, не села, — сказал Матадор, когда стало можно говорить. — Как там гости?

— Бегут к «лендроверу»… Заняли оборону, пулемёт достали, судя по коробке, крупнокалиберный… Что это было, Холмс?

— Так, по моему скромному мнению, должна выть химера, — сказал Матадор. — Надо же чем-то подкреплять слухи… Завыло бы и без меня — Мыло там такую хитрушку приладил…

— А что — химера орёт именно так?

— Вообще-то химера скорее всего никак не орёт, — сказал Матадор. — Может, у неё и глотка не так устроена, чтобы орать. Не вскрывали ведь. Только кто же теперь проверять-то наше уютное змеиное гнёздышко полезет? Жаль, что она у нас одноразовая, батарею придётся менять…

— А что за устройство? — полюбопытствовал Дэн.

— Сирену новую везли в своё время на ЧАЭС, — сказал Матадор. — Но опоздали, не довезли, так на станции и бросили. А мы нашли. В рабочем состоянии — при Советской власти многие вещи делали на совесть. Мыло сирену усовершенствовал, обертонов добавил по вдохновению… Пару артефактов задействовал…

— Офицер достаёт какую-то хрень, — доложил Майский.

Хрень оказалась мегафоном.

— Сталкеры Мило унд Матадор! — раздался хриплый голос. — Мы есть зольдатен миротворческих войск ООН. Мы прийтить вас на заменить. Здесь бывать пост «зет-форс»… Это есть приказ. Винница!

— От суки, — восхищённо сказал Мыло. — Усё знають…

— Не всё, — сказал Матадор. — Прав журналист, никакие это не миротворцы. Это какие-то оккупанты из кинофильма «Подпольный обком действует»…

— Откликаться не будем? — спросил Киндер. — Может, пронесёт?

— Может, — сказал Матадор. — А может, вытащат они миномёт и накроют нас за компанию с химерой навесным огнём… Хотя нет, зачем-то им нужно наше здание…

— Сталкеры Матадор унд Мило! — повторил мегафон. — С вами говорить официр Объединённых Наций. Покиньте пост. Вас доставлять в безопасное место… Винница!

— Всё ясно. Бандиты это, — сказал Матадор.

— Да сроду бы не поехали писмейкеры на простом внедорожнике в Зону, — добавил Киндер. — Бэтээр бы взяли, а ещё лучше — танк… И с перепугу бы садили сейчас в здание, пока мы внутрь не обрушимся…

— Нужна им эта точка, — ещё раз сказал Матадор. — Железная чуйка у Большого, только поздновато сработала. Блатота это поганая, пришлая, но есть при них кто-то из местных, кто про химеру слышал…

— Операция закончен есть, — не унимался мегафон. — Выходить по одному, мы вам ничего не делать… Винница!

— Вот же кретины, — сказал Киндер. — «Винница»! Задница…

— Импровизирует народ по мере возможности, — сказал Матадор. — Хотя возможности и невелики.

— А не перестрелять ли нам их? — сказал Киндер. — На всякий случай? Из жалости?

— Лежи, — сказал Матадор. — Нету нас на белом свете. Химера нас слопала, а ими закусить собралась…

— Совещаются, — сообщил Майский. — Офицер одного посылает к торцу — где лестница…

— Нехай сходыть, — разрешил Мыло.

— Ох, нехорошо это, — сказал Матадор. — Наверняка эти бандюки — люди новые. И не знают, как выглядит «жгучий пух». А проводника старший держит при себе…

— Снова садятся в машину… разворачиваются… Дорога лугом… Нет, блин, крюка дают, чтобы с торца заехать… Жалко, там видеокамеры нет… — сказал Майский.

— Их нигде нет, — сказал Матадор. — Ещё не придумали такую камеру, чтобы выдержала Выброс. Они сейчас за своим смертником наблюдают — у бандюков тоже отмычки есть… Сейчас грохнет наша «кустическа»…

Не грохнуло.

— Мыло, где твоя растяжка? — прошипел Матадор.

— Та я ж её тамочко поставил, на саменьком верху, — виновато сказал Мыло. — Марик, ты ж знаешь, я высоты лякаюсь…

— Убью, — посулил Матадор. — Все развернулись в ту сторону. Дэн, и ты тоже — нечего теперь наблюдать…

И тут грохнуло и сверкнуло так, что все на минуту ослепли и оглохли…

Когда осаждённые пришли в себя, Киндер сказал:

— Нет худа без добра. Наверняка он расшибся, а нового дурака они вряд ли найдут…

— Убивая врагов императора, вы уменьшаете его горести… Зато теперь они знают, что мы здесь, — сказал Матадор. — На пустой точке и граната была бы боевая, а не шоковая… И химера, дура, молчать будет…

— Я же сказал — расстрелять их надо было возле машины, — проворчал Киндер. — Вечно интеллигенция детский сад разводит…

— В случае чего отступим вниз, — сказал Матадор. — Там у нас тоже лестничка есть, сразу её и не увидишь. И бункер внизу, мы там Выбросы пережидаем. Там и патроны есть — правда, немного, воевать-то мы не собирались…

— Воевать-то мы вообще разучились, — зло сказал Киндер. — А эти ребята внизу небось откуда-нибудь с Кавказа или Синцзяна. Зоны не знают… Но! К бою готовы на уровне инстинкта. Вот закидают они нас гранатами…

— Гранатами мы их и сами можем закидать, сверху даже удобнее… Мыло, сколько у нас гранат?

Мыло только развёл руками:

— Та я с вечера усё думав, усё гадав: гранаты чи сало? Сало чи гранаты? И выйшла перемога сала… Чому ж ты мени про бойовы гранаты на казав?

— Убил бы я тебя, да сам виноват, — сказал Матадор. — Киндер, а у тебя как с гранатами?

— Как у Мыла, — буркнул Киндер. — Я же вестовой. Я налегке и пошёл…

— Вестовой… Сразу надо было уходить! — воскликнул Матадор, стукнул себя по лбу и чуть успокоился. — Они нас не видят и не слышат, зато и мы их…

— Послушать с моим шлемом можно, — сказал Дэн Майский. — Недаром я столько денег спустил на снарягу… Звук голосов можно усилить, лишние шумы отфильтровать, разговоры записать…

— А так, чтобы я слышал, — можно? — сказал Матадор.

— Да запросто, — сказал Майский.

— То и послухаем, — сказал Мыло.

Майский с удовольствием снял шлем, поставил его на бетон, и осаждённые сгрудились вокруг, как болельщики у приёмника.

Липовые миротворцы внизу неистово ругались на нескольких языках, но, к счастью, русский преобладал:

— Не пойду я внутрь, там это… Не пойду!

— Тогда марш наверх!

— Ага! Один уже слазил…

— Нет там никого! Если бы там химера была, она нас уже порвала бы на мелкие фрагменты… А суки эти точно на крыше, мне Клинтон говорил, у них там схрон… Два старика, не хрен делать, ребёнок управится…

— Вот сам туда и лезь, проводник хренов… Ни хрена не знаешь, а нанялся… «Партизанен, сдавайсь!» Додумался!

— У меня что — время было подготовиться?

— Настоящего миротворца надо было подставить!

— Так ты же сам, козлина, водилу замочил!

— Тахимбалда ачигин бабара! Утым бабара! Ычк, ычк!

— Сам ачигин!

— Заткнитесь, псы! Здание нам не надо. Нам крыша надо! Нам надо, чтоб на крыша никого!

— Не подойду я к этой лестнице! Мы так не договаривались! Мы договаривались, что они сами слезут!

— Поднимись, сколько сможешь, граната брось!

— А хренушки! Поехали назад. Доложим, что всё чисто. А тех, что на крыше, пусть с «вертушки» рассобачивают. Им даже проще будет. А мы и так уже Тахира потеряли! Пусть думают, что старики туда залезли, когда мы уехали. А до того на крыше никого не было!

— Куда, псы неверные?

Тут раздался звук выстрела, после чего залегла тягостная пауза…

— Келете торчак, усум егерен…

— Идиот, а что мы скажем про Тахира и этого… Волной смыло?

— Ты Зону знаешь, ты и выдумывай… Скажем, что их эти… зомби загрызли… Связи-то нет! Дополнительных инструкций нет! И нас нет!

Матадор утёр пот со лба:

— Везёт нам сегодня. Команда у Пекинеса под стать нам попалась…

— Настоящие-то бойцы все в Зоне орудуют, — сказал Киндер. — А тут явно набрали первых попавшихся. Иностранцы они, миротворцы они… Самодеятельность какая-то.

Матадор поднялся и поглядел вдоль крыши.

— Уезжают, — сказал он. — Два трупа нам оставляют, вот это нехорошо: жарко, собаки почуют, прибегут, а сегодня я даже с собаками воевать не желаю, добренький я…

— Собаки не проблема, — сказал Киндер. — Вертолёт проблема. Вот он нас облетит да шарахнет ракетой…

— Не шарахнет, — сказал Матадор. — Ему тут садиться, ему тут, вероятно, людей ждать… На нас же не написано, кто мы такие. Если ждём на крыше — значит это мы и есть…

— Не пролезет, — сказал Майский. — У них наверняка есть какой-то сигнал. Не три костра, конечно, но маячок какой-нибудь красненький… аварийный знак… Когда брали заложников в отеле «Рэдиссон-Дели», тоже на крыше вертолёт ждали, и знак был, фальшфайер…

— Не понимаю, — сказал Киндер. — Неужели у бандюков армейский вертолёт?

— Я, конечно, не эксперт, — сказал Майский, — но кое-какой опыт имеется. И литературу читал. Маленький будет вертолёт, не «демуазель» одноместная, конечно, а что-то вроде «ниссан-чоппер».

— Никогда не слышал, — сказал Матадор. — Тут военные-то летать побаиваются, а если ПДА не работают, то и вообще дураков нет вслепую лететь…

— Бесшумных «вертушек» ещё не придумали, — сказал Киндер. — Услышим — уйдём вниз. Если Большой такой умный, то сам их пусть и встречает. Подставил нас, как пацанов… Только где же они меняться-то будут, где выкуп передадут, где Белого отпустят?

— Видпустять воны, — вздохнул Мыло. — Може, вбилы вже катюги нашого андела…

— А вы ещё не поняли? — сказал Дэн Майский. — Не нужен им никакой выкуп. И вывозить бандюганов никто не будет. Автобусы до Польши — это же курам на смех! Поляки нынче всех выдают за милую душу, а таких с особым удовольствием… А нужен им…

Журналист замолчал; а может, и продолжал говорить Дэн Майский, только никто его уже не услышал, потому что повис в воздухе низкий рёв, заглушающий и поглощающий все прочие звуки. Ревело отовсюду — сверху, снизу, со всех сторон света. Жалким писком по сравнению с ним казалась теперь хитрая сирена для самых пугливых. Сталкеры повскакивали, забыв об осторожности, заткнули уши руками, начали раскачиваться, потому что содержался в этом чудовищном ревуне какой-то ритм, оглупляющий, обездвиживающий, завораживающий, лишающий воли и даже инстинкта самосохранения… Одного лишь хотелось, чтобы кончился этот звук, а там будь что будет — стрельбы, плен, пытки, смерть, — наплевать, это мелочи, только бы не слышать никогда ничего подобного и не вспоминать об этом…

Казалось, ревела сама Зона, внезапно осознавшая свою противоестественную сущность, свою искалеченность, ущербность, монструозность, мерзость, ублюдочность, изгойство, выключенность из нормальной жизни планеты, многолетнюю тоску, мрак, одиночество, обречённость и безнадежность…

Тысячу лет, не меньше, это продолжалось — и вдруг разом оборвалось…

Сталкеры начали понемногу приходить в себя.

— Тушканчик народывся, — сказал наконец Мыло, и все вымученно улыбнулись.

— На Выброс не похоже, — сказал бледный Матадор. — При Выбросе мы бы уже все того…

— Радар, — сказал Киндер. — Точно Радар. И звук этот нам только померещился…

— Вздор, — сказал Матадор. — Был бы Радар такой мощный, он уже бы нам выжег все мозги…

— Мне, кажется, точно выжег, — простонал Майский. — Потому что я что-то такое теперь слышу… Только понять не могу… Словно батальоны идут по брусчатке…

— Смотрите! — воскликнул Киндер и побежал к торцевой стороне крыши — не к той, где была пожарная лестница, а к противоположной, глядевшей в глубину Зоны.

Там, где недавно чернела полоска леса, стояла мутно-белая стена тумана, а из тумана двигались ровные цепи каких-то созданий.

— Грр, — враз хрипели тысячи глоток. — Грр. Грр.

Это и в самом деле походило на маршевую поступь.

— Собаки… — еле слышно сказал Мыло. — Псиной смердить…

Слепые собаки бежали, держа строй, и враз, как по команде, рычали:

— Грр. Грр. Грр.

— Так не бывает, — сказал Матадор. — Хоть в Зоне всё бывает, но именно так — никогда.

Строй — его никак нельзя было назвать стаей — неумолимо приближался к зданию.

В колонне шли тысячи собак — бельмастых, лишаястых, облезлых, голодных…

Сталкеры стояли вдоль торца крыши и передавали друг другу единственный бинокль.

— Не может быть в Зоне столько собак, — уговаривал себя Матадор. — Зона не прокормит. И строем они не ходят, они не такие умные, как военкеры… Хорошо, что мы на крыше, а вниз меня что-то не тянет… Как бы они сами к нам не полезли…

Ширина собачьего строя была метров сто, не меньше. Грр. Грр. Грр. Жррать. Жррать. Смеррть. Смеррть.

— То не собаки, — внезапно сказал Мыло. — То тильки одна собака, але её багато. То мара. Ось, побачь!

И протянул бинокль своему связчику.

Матадор взял бинокль и всмотрелся.

— Молодец, Мыло, — сказал он. — Это обман. Это кинотрюк. Психическая атака это, а не…

И точно — умноженные собаки не обегали здание, а шли сквозь него, как сквозь воду. Вернее, они и были водой. И всё прибывали, прибывали…

— А вон другие какие-то идут, — сказал Майский. — Совсем другие…

— Это псевдоплоти, — сказал Киндер.

— Точнее, одна псевдоплоть, — сказал Матадор. — Но теперь мы знаем, что всё это иллюзия, пугает нас Зона, хотя раньше никогда так не пугала…

Бывшие свиньи тоже двигались колонной, но не рычали, а скандировали хором:

— Каль-мар-су-ка! Каль-мар-су-ка!

— Кальмара критикують, — заметил Мыло. — Тильки вин двое роци як загинув у Припьяти, тий клятый сержант, ще довжен мени остався, сука… Ото ж ему памьятник, ото ж пирамыдка с червоной зиркой…

Матадор протянул бинокль владельцу:

— Любуйся, фрилансер божий, а мы насмотрелись на них вблизи, аж из ушей лезет…

— Сами пользуйтесь. Я снимаю на всякий случай, — сказал Майский. — У меня же и видеокамера в шлеме, и зум мощный…

— Снимай, может, что и получится, — сказал Киндер. — Если Зона позволит, не сотрёт…

— Зато хрен теперь «вертушка» прилетит, — сказал Матадор. — Там сейчас на Периметре такая паника поднимется! Пока разберутся, пока что… Помнишь, Мыло, как Зона штурмовала Янтарь? Только там всё было по-настоящему…

— Не уверен, что вертолёт прилетит с той стороны, — сказал Майский. — Играет кто-то с нами… О, новые показались!

За преображёнными хрюшками двигалась колонна псевдогигантов. Незримый фокусник, видимо, учёл замечание зрителей и внёс некоторое разнообразие: пустил мутантов-переростков нескольких типов — и цыплята ростом со страуса, и двуногие полумыши-полуящерицы, и человекоподобные младенцы, и великанские эмбрионы…

— А таких я ещё не видел, — признался Матадор.

— А в Касьянивке? — спросил Мыло. — В Касьянивке тильки такие и живуть, замисть колгоспникив… А! Ты ж тоды напывся в дрова, один я там був солдат…

— Вот и не потребовалось глубоко в Зону ходить, — сказал Матадор журналисту. — Она сама нынче перед людьми фауной хвастается… Прямо иллюстрация из учебника биологии: от амёбы до венца творения, только в обратном порядке…

Псевдогиганты ничего не скандировали и не рычали, а издавали однотонный бормочущий звук, довольно жалобный…

— А это, наверное, зомби, — сказал Майский. — Я видел хронику — всё по Джорджу Ромеро: «Мозги, мозги!»

Зомби двигались молчком, зато, как бывшие военные, красиво держали строй, одинаково подволакивая левую ногу. Если закрыть глаза, казалось, что множество дворников поутру метут асфальт под окнами…

Следом, словно огромные блохи, прыгали на четвереньках снорки. Противогазы на их головах только усиливали сходство.

— Мимо трибуны проходит колонна славных боевых кровососов имени трижды героя Трансильвании господаря Влада Дракулы! — объявил Матадор голосом то ли Левитана, то ли диктора Кириллова. — Надёжно хранят они священную землю Зоны от человеческих захватчиков, смело осваивают наши упыри передовую технологию «стеллз», не дают спуску вражеским проискам! Фора героям Зоны!

— И как в старое время доброе принимает парад уродов, — не оглядываясь сказал Майский.

— Шутники образованные, — недовольно буркнул Киндер. — Расхрабрились не в тему…

Вслед за кровососами двигались вроде бы люди — мужички в долгополых пыльниках и председательских кепках, только свои двухметровые правые клешни они вздымали в нацистском приветствии.

— А это маршируют бесстрашные изломы — бывшие люди, нашедшие в себе мужество перейти на сторону правого дела! — не унимался Матадор. — Это наши коммандос, способные незаметно подкрасться к вражескому лагерю и уничтожить его! Плоть оккупантов служит им наградой! Так будет с каждым!

— Ты бы унялся, отец, — сказал Киндер. — Зона всё-таки, не майдан Незалежности…

— На площадь выходят бойцы невидимого фронта, члены группы народного контроля! — объявил седой сталкер. — Это Генеральный Штаб Зоны! По их безмолвному приказанию отряды храбрецов устремляются в бой…

И заткнулся.

Потому что за контролёрами двигалось ТАКОЕ, что новичок Майский сразу же грохнулся в обморок, а опытные сталкеры сомлели чуть позже…

Кончилось кино, началась жизнь. Или смерть.