Политическая борьба после победы Синьхайской революции

Юань Шикай поспешил воспользоваться подавлением «второй революции» и укрепить свою власть. 6 октября 1913 г. были проведены выборы президента. В соперничестве с Ли Юаньхуном Юань Шикай, используя все формы давления на депутатов и их подкупа, добился своего избрания. Ли Юаньхун был избран на следующий день вице-президентом. Последовала полоса международного признания республиканского правительства правительствами Англии, России, Японии и др. (США признали Китайскую республику еще в мае 1913 г.)

4 ноября 1913 г. президент наносит удар по своим главным оппонентам: он распускает Гоминьдан и лишает гоминьдановских депутатов парламента их мандатов — тем самым фактически разгоняет парламент. В январе 1914 г. он формально распускает парламент, а также все провинциальные собрания. Последний удар по рожденной революцией политической системе Юань Шикай наносит 1 мая, отменяя демократическую конституцию марта 1912 г. и вводя новую, которая сосредоточивала в президентских руках по сути дела диктаторскую власть. Однако, не удовлетворяясь этой властью, он стремится к восстановлению монархии, надеясь стать основателем новой династии. 23 декабря 1914 г. Юань Шикай, облаченный в императорские одежды, совершает торжественное жертвоприношение в храме Неба. Он начинает восстанавливать атрибутику времен монархии, а также прежние звания и чины. Вновь вводится традиционная экзаменационная система отбора чиновников.

Эту подготовку к восстановлению монархии Юань Шикаю приходится вести в усложнившейся для Китая международной обстановке в связи с началом мировой войны. Уже 6 августа 1914 г. китайское правительство заявило о своем нейтралитете, рассчитывая, что воюющие державы не перенесут свои военные действия на китайскую территорию. Однако Япония, объявив 22 августа войну Германии, поспешила использовать ситуацию и высадила экспедиционный корпус в провинции Шаньдун с целью захвата германских владений. Воспользовавшись занятостью западных держав войной в Европе, Япония попыталась вытеснить их из Китая, превратив его фактически в свой протекторат. 18 января 1915 г. японское правительство через своего посланника в Пекине вручило Юань Шикаю так называемое 21 требование. Требования включали: признание захвата Шаньдуна, согласие на господство Японии в южной Маньчжурии и Внутренней Монголии, контроль над Ханьепинским металлургическим комбинатом, назначение японских советников в китайскую армию, полицию, министерства финансов и иностранных дел, предоставление концессий и т.п. Сообщения об этих требованиях вызвали в стране взрыв возмущения. Юань Шикай колебался. Он видел реакцию китайской общественности, но вместе с тем рассчитывал на очень важную, как ему казалось, помощь Японии в его монархических планах. В конце концов в мае 1915 г. Юань Шикай уступает японскому нажиму и принимает эти требования. Во многом это решение оказалось для него роковым, став одним из важных факторов роста сопротивления самых широких кругов китайского общества попыткам реставрации монархии. А эти попытки делались все более настойчивыми.

Летом 1915 г. Юань Шикай инспирировал петиционную кампанию с требованиями провозглашения монархии и восшествия Юань Шикая на престол. В провинциях проводятся «референдумы», на которых единогласно высказываются за восстановление монархии. В декабре 1915 г. созданная Юань Шикаем вместо парламента Центральная совещательная палата принимает решение об учреждении конституционной монархии и обращается к Юань Шикаю с просьбой о вступлении на трон. Церемония вступления на престол уже намечалась на начало следующего, 1916 г. Однако Юань Шикай и его ближайшее окружение просчитались, столкнувшись с непреодолимым сопротивлением самых различных социально-политических сил.

Естественно, что Юань Шикай встретил сопротивление как довольно узкого слоя радикальных республиканцев, выросших на традициях антидеспотической борьбы, так и более широких, в определенном смысле «демократических» слоев (городская буржуазия, мелкая буржуазия, новая интеллигенция, студенчество, часть «просвещенных шэньши» и т.п.), особенно в южных провинциях, связывавших именно с развитием республиканской государственности определенные надежды на повышение своего социального статуса, на расширение возможностей для своего участия в экономической и политической жизни. Именно в этой среде действовал Сунь Ятсен, здесь он вербовал своих сторонников. Еще в июне 1914 г. в эмиграции в Японии он реорганизует запрещенный Юань Шикаем Гоминьдан в Китайскую революционную партию (Чжунхуа гэминдан), которая мыслилась им как узкая боевая организация его сторонников, способная противостоять террористическому режиму и успешно бороться за его свержение. Направленность новой партии хорошо видна из той клятвы, которую каждый вступивший давал вождю партии — Сунь Ятсену: «Во имя спасения Китая от гибели, повинуясь Сунь Ятсену, вновь осуществить революцию, претворить в жизнь два принципа — народовластие и народное благоденствие, учредить " конституцию 5 властей", исправить государственное управление, улучшить жизнь народа, укрепить основы государства и обеспечить мир во всем мире».

Вместе с тем замыслы Юань Шикая не встретили той поддержки, на которую он, казалось бы, мог рассчитывать в среде пекинской и провинциальной бюрократии, на активную помощь которой он опирался, идя к власти, и интересы которой он, казалось бы, и выражал. Действенно помогая Юань Шикаю в борьбе за власть, бюрократия не проявила готовности пойти навстречу его притязаниям на диктаторскую власть, облаченную тем более в монархические одежды. Несколько неожиданно эта бюрократия выявила свои республиканские настроения. Конечно, если употреблять выражение Сунь Ятсена, это был «показной республиканизм, лишь прикрывавший личные амбиции», но он во многом ослабил политические позиции Юань Шикая. Именно личные амбиции бюрократической верхушки, рассчитывавшей в условиях республиканского политического образа жизни добиться большего личного политического успеха и влияния, оттолкнули ее от своего недавнего кумира. Не встретили поддержки у провинциальной бюрократии и централизаторские стремления Юань Шикая, в которых она справедливо увидела попытку посягнуть на только что завоеванную независимость от Пекина и свободу от необходимости делиться с пекинской бюрократией своими доходами.

Эти настроения во многом отразились на изменении политической позиции Прогрессивной партии, которая ранее способствовала победе Юань Шикая и консолидации консервативных, антиреволюционных сил. Стремление Юань Шикая установить свою диктатуру и затем облечь ее в монархические одежды постепенно превратило Прогрессивную партию в оппозиционную Юань Шикаю силу, заставило ее включиться в нараставшее антимонархическое движение. Лидеры этой партии, многие из которых (включая Лян Цичао) бежали на Юг, становятся организаторами и идеологами антимонархических выступлений. Примечательно идейное обоснование Лян Цичао своей позиции: «Я всегда, в любое время против революции, — подчеркивал он, обращаясь к монархистам. — Я против вашей монархической революции в настоящее время так же, как и вы были против республиканской революции в прошлом».

Подъему антимонархических настроений способствовало и предательство национальных интересов правительством Юань Шикая, которое фактически пошло на принятие унизительных и грабительских японских требований в мае 1915 г. В ответ в стране начались массовые демонстрации и митинги протеста, бойкот японских товаров и т.п. Таким образом, борьба против Юань Шикая приобретала не только антимонархический, но и патриотический, национальный характер.

Позиция западных держав, рассматривавших Юань Шикая теперь как японского ставленника, была весьма сдержанной, отнюдь не поощрявшей Юань Шикая. В октябре 1915 г. державы направили правительству Юань Шикая заявление, в котором советовали «...временно отложить изменение формы правления во избежание возможных беспорядков».

В этой обстановке нарастания стихийного и организованного антимонархического протеста начинаются выступления местных политических и военных лидеров южных провинций. В конце 1915 г. бежавший из Пекина генерал Цай Э в провинции Юньнань при поддержке местной бюрократии провозглашает «независимость» своей провинции и призывает к борьбе с Юань Шикаем. Постепенно в эту борьбу втягиваются губернаторы и военачальники других южных провинций — Гуандуна, Гуанси, Гуйчжоу, Сычуани, Хунани, Фуцзяни. Используя рост антимонархических настроений и в еще большей мере опираясь на традиционные сепаратистские настроения юга страны, они развернули военные действия против Юань Шикая, известные под названием «войны в защиту республики», или «третьей революции». Юань Шикай бросает войска на подавление выступлений мятежных провинций, но они терпят поражения, объяснявшиеся не столько военной силой южан, сколько нежеланием юаньшикаевских генералов воевать.

Весной 1916 г. военно-политическая ситуация для Юань Шикая существенно ухудшается. Против него выступили не только его открытые противники — он теряет поддержку, казалось бы, самых верных сподвижников: Дуань Цижуй, Сюй Шичан, Фын Гочжан, Чжан Сюнь и некоторые другие бэйянские генералы в обстановке развертывавшейся гражданской войны Севера и Юга склоняются к отказу от монархических авантюр Юань Шикая, ищут других путей упрочения своей власти.

Все это означало фактический провал авантюристического курса Юань Шикая. Уже в марте он был вынужден заявить об отказе от своих претензий на престол, а 6 июня 1916 г. он неожиданно умер.

Гражданская война 1916 г. и поражение Юань Шикая имели огромные и неоднозначные последствия для истории Китая. Провал Юань Шикая был, безусловно, поражением наиболее махровой китайской реакции, но он был и поражением попытки сохранения единого и централизованного китайского государства. Разрушение такой социально-политической скрепы, как деспотическая монархия, привело к всплеску центробежных сил, почувствовавших огромные возможности в условиях резкого ослабления центральной власти. Оценка этих центробежных сил представляет определенную сложность. С одной стороны, в этих местнических движениях была буржуазно-демократическая струя, связанная с развитием (особенно на Юге) местных капиталистических рынков и местных буржуазных сил, тяготившихся гнетом Пекина, связанная с традициями народного антиманьчжурского движения. С другой стороны, эти стихийно демократические настроения были использованы прежде всего наиболее влиятельными группами местных бюрократов, особенно местными военачальниками, для утверждения своей бесконтрольной власти на местах, для создания так называемых милитаристских режимов.

Старейшей и наиболее влиятельной была бэйянская милитаристская группировка, сложившаяся еще при маньчжурском режиме с участием Юань Шикая. После его смерти она фактически распалась, оставив после себя соперничавшие группировки, крупнейшими среди которых были аньхуэйская и чжилийская (названные так по происхождению своих главарей). Главой аньхойской группировки был один из сильнейших милитаристов и влиятельнейший политический деятель Дуань Цижуй, в основном контролировавший в рассматриваемое время политическую жизнь Пекина. Главой чжилийской группировки был Фын Гочжан, пользовавшийся поддержкой генералов У Пэйфу, Цао Куня, Ван Чжанюаня и др. Маньчжурия прочно контролировалась фыньтянской (мукденской) группировкой во главе с Чжан Цзолинем, ориентировавшимся на поддержку Японии. Фактически независимыми были губернаторы пров. Шаньси Янь Сишань, пров. Шэньси — генерал Чэнь Шуфань, пров. Юньнань — генерал Тан Цзияо, пров. Гуанси — генерал Лу Жунтин. Борьба за политическое и военное влияние, за контроль над территориями и налогами и т.п. шла не только между группировками, но и внутри них.

Логика развития милитаристских режимов и их социальная природа были весьма просты. Режимы эти опирались на открытую военную силу. Наемная армия давала силу для удержания власти в определенном районе, власть же давала возможность получать через налогообложение средства для найма солдат. Вот подлинный «порочный круг» функционирования этих режимов.

Социальное происхождение милитаристов было различным, но, естественно, преобладали выходцы из шэньшийско-землевладельческой и бюрократической среды. Захватив власть, многие из них стремились — и не без успеха — «сколотить» себе состояние: захватывали и «покупали» землю, вкладывали награбленные средства в предпринимательство и т.п. Однако их политическое поведение определяли не социальное происхождение, не вовлеченность в бизнес, а больше всего стремление к укреплению и расширению власти.1 Ради этого они вели друг с другом непрерывные войны, вступали в коалиции с одними против других, признавали власть более сильных и подчиняли себе (напоминая чем-то вассалитет) более слабых, искали (и находили) покровительства иностранных держав. Отсюда та легкость, с которой милитаристы меняли свою политическую ориентацию и своих политических союзников, отсюда же их поиски сильных зарубежных покровителей, что делало некоторых из них игрушкой иностранных держав.

Вместе с тем эти режимы не представляли специфических классовых интересов ни старых, традиционных, «азиатских», ни новых, буржуазных и обуржуазивающихся, сил. Это были паразитические военно-бюрократические режимы, опиравшиеся на силу штыка, что и определяло их политическую неустойчивость.

Милитаристские распри стали основным фоном политической борьбы республиканского Китая. После смерти Юань Шикая президентом стал Ли Юаньхун, вице-президентом — Фын Гочжан, премьер-министром — Дуань Цижуй. После достаточно напряженной борьбы в пекинской администрации, в которой премьер пытался сосредоточить в своих руках всю полноту унаследованной от Юань Шикая власти, президент все-таки смог настоять на восстановлении временной Конституции 1912 г. и созыве разогнанного его предшественником парламента 1913 г. Однако «старый» парламент был поставлен перед новыми политическими проблемами, которые отражали своеобразный и временный компромисс антиюаньшикаевских сил. Президент Ли Юаньхун выражал интересы прежде всего южных милитаристских группировок, премьер-министр Дуань Цижуй — северной (бэйянской), примирить их интересы было трудно. «Пробой сил» этих группировок оказался вопрос о вступлении Китая в войну на стороне Антанты.

Бэйянские милитаристы связывали с этой акцией определенные планы укрепления своего политического и военного влияния в масштабах всей страны, встречая, естественно, активную поддержку заинтересованных в этом стран Антанты. Однако эта идея не пользовалась популярностью в стране. Против вступления в войну были настроены демократические силы Китая. Сунь Ятсен, к этому времени вернувшийся из эмиграции в Шанхай, резко осуждал эти планы, выступал против участия Китая в захватнической войне, справедливо полагая, что Дуань Цижуй попытается использовать военную ситуацию для укрепления своей личной власти и для разгрома подлинных республиканцев. Вступление в войну не поддерживали и некоторые милитаристы. В мае 1917 г. Дуань Цижуй поставил в парламенте вопрос о вступлении в войну, но поддержки не получил. Президент Ли Юаньхун воспользовался парламентским провалом Дуань Цижуя и сместил его с поста премьера, что, однако, вызвало ответное давление бэйянских милитаристов на президента, вынудившее его распустить строптивый парламент в июне 1917 г.

Политической неразберихой попытался воспользоваться один из последних активных сторонников свергнутой династии генерал Чжан Сюнь. Он был видным военным деятелем империи, активно боролся затем на стороне Юань Шикая, оставаясь после его смерти генерал-инспектором войск долины Янцзы и губернатором провинции Аньхуэй. В знак преданности прежнему режиму он сам и его подчиненные демонстративно продолжали и после революции носить косы. 1 июля 1917 г. он ввел свои войска в Пекин и провозгласил восстановление монархии во главе с бывшим императором Пу И. И хотя это выступление не встретило поддержки других милитаристов, оно объективно отражало настроение расколотого и разгромленного бывшего правящего сословия (шэньши) и эфемерную надежду обрести единство под знаменем восстановления монархии в ее конституционной форме. Не случайно идеологом этого выступления и советником Чжан Сюня был великий китайский мыслитель Кан Ювэй, болезненно переживавший раскол интеллектуальной элиты страны и в монархии видевший путь воссоздания этого единства, а с ним и единства страны.

Дуань Цижуй в этой сложной ситуации доказал, что он обладает реальной властью. Ему удалось объединить силы бэйянских милитаристов и создать мощную армию, способную быстро освободить Пекин. С политической поддержкой Дуань Цижую выступили Лян Цичао (ставший даже его советником) и другие видные деятели. К 12 июля монархический путч был подавлен. Дуань Цижуй вернул себе пост премьер-министра, заставил уйти в отставку Ли Юаньхуна и поставил на его место Фын Гочжана. После этого 14 августа 1917 г. Китай объявил войну Германии. Опираясь на этот сомнительный успех и на поддержку держав, Дуань Цижуй провозгласил себя основателем «второй республики», сделал попытку силой объединить Китай, что, однако, лишь усугубило политический раскол страны.

Депутаты разогнанного бэйянскими милитаристами парламента в своем большинстве бежали на юг, где вместе с южными милитаристами стали организаторами борьбы против наступления войск Дуань Цижуя. В июле 1917 г. с кораблями китайского военно-морского флота, оставшимися верными первому президенту страны, Сунь Ятсен возвратился в Гуанчжоу. 25 августа открылась чрезвычайная сессия «старого» парламента, на которой было объявлено о создании Военного правительства во главе с Сунь Ятсеном, которому было присвоено звание генералиссимуса. Однако реальной военно-политической властью Сунь Ятсен не обладал и был вынужден опираться на вооруженные силы и политическое влияние местных милитаристов, которые, в свою очередь, видели в Сунь Ятсене политически популярное прикрытие своих местнических действий. Военное правительство Сунь Ятсена провозгласило начало Северного похода под лозунгами защиты Конституции 1912 г. Юньнаньские, сычуаньские и гуансийские милитаристы, естественно, не столько стремились к объединению страны под властью парламента 1913 г., сколько хотели укрепить свои военно-политические позиции на местах, не отвлекая значительных сил на борьбу с бэйянскими милитаристами и даже вступая с ними в определенные политические сделки. Все это очень скоро обострило отношения между союзниками. В мае 1918 г. чрезвычайная сессия парламента заменила главу военного правительства директорией из 7 человек, включая и Сунь Ятсена, которого окончательно лишили самостоятельности. Реальная же власть была в руках гуансийского милитариста Лу Жунтина. Все это заставило Сунь Ятсена фактически признать провал своих планов использования южных милитаристов для решения задач объединения страны. Он вышел из правительства, покинул Гуанчжоу и возвратился в Шанхай.

Однако и бэйянские милитаристы не располагали достаточными силами для подчинения Юга, для победы в гражданской войне 1917—1918 гг. И главная причина их военной слабости — внутренний политический раскол, ведший к дальнейшей эрозии политических структур.

Милитаристские распри распавшейся после смерти Юань Шикая бэйянской группировки обострялись также кризисом политической и парламентской жизни в Пекине. Некогда влиятельная Прогрессивная партия во главе с Лян Цичао после многих реорганизаций, отражавших потерю ею политического влияния, превращается в так называемую Исследовательскую группировку (Яньцзюси). Скомпрометированная поддержкой антинациональной политики Дуань Цижуя, эта группировка постепенно перестает играть существенную политическую роль. Бывшие гоминьдановские депутаты парламента создали так называемую Группировку политических наук (Чжэнсюэхуэй), не унаследовавшую политической популярности Гоминьдана. Узкой по составу, но влиятельной среди многих высших бюрократов и финансовых деятелей стала так называемая Группировка путей сообщения, лидер которой — Цао Жулинь — стремился укрепить политические и финансовые связи пекинского правительства с Японией. В 1918 г. возникает новая политическая организация, тесно связанная с Дуань Цижуем и довольно откровенно ориентировавшаяся на поддержку Японии, — Клуб Аньфу. Вскоре этот клуб делается влиятельной политической силой в Пекине.

В условиях милитаристских войн и политического кризиса парламентская жизнь принимает уродливые формы. Летом 1918 г. пекинское правительство аньхуэйской группировки провело новые парламентские выборы, отличавшиеся особым размахом подкупов и давшие победу аньфуистам. Президентом был избран ставленник Дуань Цижуя — Сюй Шичан. Южное Военное правительство и «старый» парламент, заседавший в Гуанчжоу, не признали этих выборов.

Вместе с тем к концу мировой войны борьба милитаристских группировок зашла по существу в тупик и временно затихла, не дав стране подлинного мира и не позволив ни одной из них возобладать в этой борьбе.

В узкополитическом смысле борьба за власть и влияние в послесиньхайские годы шла в основном в социально-политических рамках привилегированных верхов, однако она все больше затрагивала коренные социальные интересы почти каждого китайца. Милитаристские войны вели к тяжелым потерям и жертвам среди мирного населения, к повсеместному и значительному увеличению налогового бремени, особенно тяжелого для рядового труженика, но все больше затрагивавшего и интересы имущих слоев, они превращали милитаристские режимы в объекты манипулирования со стороны держав и лишали страну политических и военных средств защиты своих национальных интересов. И хотя развитие страны в эти годы объективно не может быть оценено однозначно отрицательно, ибо был сделан значительный шаг вперед в социально-экономическом и идейно-политическом развитии страны, в глазах широкой китайской общественности милитаризм и милитаристы становились олицетворением всех несчастий, воспринимались как основной источник материальных тягот и национального унижения, как главное препятствие на пути возрождения Китая.

Вместе с тем сложные и тяжелые послесиньхайские годы с их антиюаньшикаевской борьбой, «войной в защиту республики», широким движением против принятия «21 требования» Японии, парламентскими выборами, милитаристскими распрями и войнами вели ко все расширявшемуся втягиванию в политику прежде всего горожан, солдат наемных армий, а иногда и сельского населения. Эти годы стали также и временем прямого обращения борющихся политиков к населению с целью завоевания политической поддержки. Борьба за голоса избирателей, за расширение «партий», за привлечение на свою сторону политических деятелей и групп привела к использованию в политике современных средств массовой информации. Именно в эти годы возникают сотни газет и журналов различных политических направлений. Политические идеи и лозунги распространяются с быстротой телеграфных и газетных сообщений. В стране начинает складываться совершенно новый политический климат, лишенный прежнего единообразия и порядка.

Таким образом, послесиньхайские годы ожесточенной политической борьбы породили новый тип национального противоречия, сделали остро необходимой задачу борьбы за национальное объединение страны как предпосылку освобождения от полуколониальной зависимости и социально-экономического обновления. Однако развитие Китая в послесиньхайские годы привело к тому, что возможности военно-политического объединения на старой социальной базе были существенно ослаблены. Главная причина этого заключалась в том, что правящая часть господствующего в императорском Китае класса («класс-государство») оказалась политически разбитой Синьхайской революцией и еще в большей мере последующей милитаристской борьбой и полным торжеством ее местных интересов, ее политическое влияние и ее политические возможности резко ослабли. По сути дела в этом заключался один из главных политических итогов Синьхайской революции. Разгром господствовавших политических сил привел к образованию своеобразного «политического вакуума», ибо новые политические силы, представлявшие активно развивавшиеся капиталистические социально-экономические тенденции, были еще слабы и не оформлены. Это проявлялось прежде всего в том, что эти силы еще не стали реальной политической альтернативой милитаризму. Об их слабости свидетельствует также и неспособность к самостоятельным политическим выступлениям наиболее радикальных представителей освободительного движения во главе с Сунь Ятсеном, отсутствие активной политической деятельности буржуазно-демократических элементов, стихийность и вспомогательная роль в политической жизни рабочего движения.

Однако именно в эти смутные годы складываются объективные условия («политический вакуум») для постепенного самоопределения этих новых социальных сил, закладываются предпосылки их выступлений на арене политической борьбы.