Глава 45

По какому-то совпадению осуждение Мими и приведение приговора в исполнение было назначено на «лыжную неделю» в марте, и Мими позволила себе притворяться, будто вся семья просто едет на каникулы в Венецию. Вся надвигающаяся перспектива — сожжение крови, ее неминуемое уничтожение — казалась девушке полной нелепостью.

Она была уверена, что отец найдет какой-нибудь способ спасти ее от подобной участи, и во время перелета через океан Мими листала модные журналы и отмечала наряды, которые купит, вернувшись в Нью-Йорк. Но едва лишь они прибыли в Венецию, бравада Мими дала трещину. Особенно когда члены Совета провели их с Чарльзом в отведенную им гостиницу. Они тоже приехали в древнюю тюрьму, дабы стать свидетелями завершающей церемонии.

В комфортабельной спальне, где Мими по-прежнему могла смотреть по телевизору «Мои прекрасные шестнадцать» и «Тиара-герлс», трудно было поверить в смерть и сожжение. Но стоило ступить на полузатопленные тротуары Венеции, и прошлое оживало, и воспоминания Мими пронзительно вопили об охоте: смерть врагов Голубой крови, черные одежды презрения на извращенных предателях, крики о вине.

Мими содрогнулась.

Традиция требовала, чтобы подсудимый добровольно сдался тюремщику, и после приезда Мими вечером покинула гостиницу и совершила историческую прогулку по мосту Вздохов, успевшему повидать тысячи заключенных Голубой крови.

Мост нарекли так потому, что он был последним местом, с которого осужденные могли взглянуть на город. Девушка легкой походкой прошла по нему. Бок о бок с ней шагал Джек, молчаливый и угрюмый. В нескольких шагах за ними, завершая процессию, следовали старейшины и стражи. Мими слышала тяжелую поступь мужских ботинок и более легкий перестук дамских туфелек.

— Не надо, — бросила Мими брату.

— Что не надо?

«Не надо вести себя так, будто я уже умерла. Вот я, например, не сдаюсь».

Мими вызывающе вскинула голову.

— Я не беспокоюсь! Они поймут, что меня подставили!

— Ты никогда не сдаешься? — спросил Джек.

На губах его появилась тень улыбки.

Его приятно удивило, что сестра остается такой же дерзкой и самоуверенной, как и всегда. Ее храбрость была достойна восхищения.

— Я смеюсь в лицо смерти. Хотя, с другой стороны, я и есть смерть.

Они остановились посреди моста, вспоминая другую прогулку, другую эпоху, их общее прошлое. Более счастливые времена.

Тут Мими осенило. Она повернулась к брату. Они стояли лицом к лицу, словно века назад.

— Я отдаю себя тебе, — прошептала Мими, вкладывая свои руки в руки Джека.

Это были священные слова, с которых начиналась церемония. Они влекли за собой возникновение уз. Джеку достаточно было повторить эти слова, обращаясь к Мими, и их узы были бы заключены вновь в новой жизни. В этой жизни.

Джек удержал ее изящные руки, поднес к губам и поцеловал крепко и страстно. Юноша закрыл глаза. Он чувствовал, как дрожат пальцы Мими, а сознание его заполнила ее любовь, ее желание, вся ее душа, на грани ожидающая его ответа.

— Нет. Не сейчас, — вздохнул Джек, крепко держа сестру за руки, и открыл глаза, чтобы она могла в них заглянуть.

— Если не сейчас, то когда же? — спросила Мими.

В голосе ее дрожали слезы. Она так любила его! Он принадлежал ей. Она принадлежала ему. Таков был обычай их народа. Их бессмертная история.

— Может оказаться, что мое время истекает. Наше время истекает.

— Нет! — произнес Джек. — Я этого не допущу! Ни за что!

Он отвел взгляд и высвободил руки.

Разъяренная Мими скрестила руки на груди и посмотрела, что же отвлекло Джека.

В нескольких шагах за ним шла Шайлер ван Ален с дедом. Ну надо же! Эта гадина что, не может оставить ее в покое? Она же и так победила, чего ей еще?

— Подожди, — сказал Джек. — Это не то, что ты думаешь. Мне нужно поговорить с Шайлер.

Мими смотрела вслед Джеку, направившемуся к ее сопернице. Ее что, не могут не доводить хотя бы в ночь ее осуждения?

Когда Джек Форс вдруг возник рядом с ней, Шайлер испуганно вздрогнула.

Она приехала в Венецию с Лоуренсом по просьбе дедушки. Мысль о том, что ей придется быть свидетельницей смерти Мими, не вызывала у девушки удовольствия, но, как и сама Мими, Шайлер не могла до конца поверить, что это и вправду случится.

— Ты знаешь про суд крови, — сказал Джек.

Шайлер кивнула.

— Да. Дедушка сказал, что это единственный способ установить, что же на самом деле произошло тем вечером. Единственный способ заставить Совет отменить свое решение.

Шайлер не сказала, что Лоуренс поведал ей еще кое-какие детали о суде крови. Во время их вампирских уроков дедушка вкратце изложил ей историю ее матери и сообщил, что Габриэлла была единственным вампиром, способным его проводить: как одна из самых высокопоставленных венаторов, Габриэлла могла отличить память крови от лжи.

— Ты — дочь Аллегры, и ты могла унаследовать эту способность, — сказал тогда Лоуренс. — Возможно, ты сумеешь снять обвинение с Мими Форс.

— Дедушка! — взмолилась Шайлер. — Я не... Я не могу...

— Выслушай меня внимательно. Суд крови означает, что тебе придется выпить крови Мими, чтобы выяснить, что же на самом деле произошло тем вечером. Лишь неразвращенная обладала силой, позволяющей по памяти крови отделить подлинные воспоминания от лжи. Но это сопряжено с большим риском: если пить кровь другого вампира, существует вероятность, что ты поддашься тому же искушению, что одолело Серебряную кровь, убьешь Мими и сама будешь обречена превратиться в мерзость. И лишь тебе решать, готова ли ты пойти на такой риск.

— А если я решу не рисковать? — спросила Шайлер.

— Тогда приговор будет приведен в исполнение.

Мысль о том, что жизнь Мими находится в ее руках, действовала на Шайлер угнетающе. Рисковать собственной жизнью, чтобы спасти врага?! Как она может добровольно вызваться на такое дело? Шайлер отправилась в больницу к матери, надеясь обрести подсказку.

Аллегра спокойно спала в своей постели.

— Я не знаю, как мне быть. Если я этого не сделаю, Мими умрет. Но если сделаю, тогда уже я могу превратиться в чудовище... Мама, скажи, что мне делать? Помоги мне!

Однако Аллегра, как обычно, не издала ни вздоха.

И вот теперь на Шайлер внимательно смотрел Джек. Что он имел в виду, поднимая этот вопрос сейчас? Разве ему не следовало бы находиться рядом с Мими и помогать ей смириться с неизбежностью? Джек оглянулся на Лоуренса; тот пристально смотрел на них. Юноша снова перевел взгляд на Шайлер.

— Ты — дочь своей матери. Только ты можешь провести суд крови.

Шайлер отступила на шаг.

Лоуренс кашлянул, но прикусил язык.

— Лоуренс, ты же сам говорил, что Шайлер дарованы такие силы, какими не обладает никто из нас! Шайлер, пожалуйста! Умоляю тебя! — произнес Джек. На глазах его блестели слезы. — Ты ее единственный шанс. Они же уничтожат ее!

И внезапно Шайлер осознала, что стоит на кону. Совет не собирался шутить. Это не было игрой, затеянной ради забавы. Они провели расследование и объявили приговор. Наказание, что было увековечено в Книге законов. Они пересекли океан и прибыли в Венецию, в древнюю тюрьму, чтобы привести приговор в исполнение.

Мими собираются сжечь.

Шайлер искоса взглянула на Джека.

«Твоя сестра пыталась уничтожить меня! Она хотела, чтобы я умерла! Чтобы меня забрала Серебряная кровь! Как я могу...»

Но она знала, как должна поступить. Это был тот самый знак, которого она ждала все это время. Девушка пристально взглянула в полные тревоги зеленые глаза Джека.

— Ладно, — сказала она, глубоко вздохнув. — Я это сделаю.