Огорчение больному или недосмотр за ним в беспамятстве его, а также и в сумасшествии иных

«Яко та сира нападаете, наскачете же на друга вашего» (пронзает друга), с горестью духа говорила больной Иов своим друзьям, которые вместо утешения огорчали его (Иов.6, 27). Если кто раньше не предрасположит себя к терпеливости, опасаясь как человек болезни, тому уже слишком труд­но не огорчаться, когда заболеет: и вот такой больной огорчается от самых маловажных случаев, привязывается к каждой мелочи! Между темвследствие огорчения, какие делают ему, усиливаются его болезнь и страдания от болезни, а иногда и ускоряется смерть. Как же необдуманно или прямо злостно поступают то сами родственники боль­ного, то посторонние для него, например, прислуга, больнич­ные сторожа, все, однако, обязанные заботиться о нем, первые—по долгу природы, вторые по данному обещанию, а третьи по должности, —как они не осторожны или злонамеренны, когда огорчают больного! Например, укалывают его несправедливыми или только неуместными упреками, не только дают ему заметить, но я вслух высказывают, что он в тягость им, даже оставляют его на несколько часов или минут самому себе, как бы готовы тягаться и самим больным, наконец, выражают свою досаду на него тем, что не хотят тихо передвинуть его на постель или осторожно перевязать ему раны. Это такая безжалостливость, которой обличителями могут быть и животные, ласкающиеся около своих болеющихгоспод или благодетелей: «и пси приходяще, облизаху гной его» (Лазаря), сказано (Лк.16, 21). Нет: долг человеколюбия требует устранять от больного даже всякий шум—стук, который может обеспокоить его; даже нужно в глазах его умерять жалостливые сле­зы о нем же, так как это будет сильнее волновать его. Пощаду от огорчений следует оказывать также и тем людям, которые хоть не лежат в постели, хоть выполняют свои обязанности по службе илипо дому, но, очевидно, находятся вболезненном состоянии, например, чахотные или нервные люди; еще разрешившиеся от бремени заслуживают покоя со стороны окружающих.— Что же до больных в беспамятстве, а также помешанныхили совсем безумных, эти требуют и ежеминутного надзора за ними. Сколько было примеров, что больные такого рода от не­досмотра за ними простуживались, падали и получали силь­ные ушибы, а умалишенные и посягали на собственную жизнь (Мф.17, 15)! Заметим подробнее о несчастных последнего ро­да. Число умалишенных заметно увеличивается, —без сомнения, от быстрой современной жизни людей, а отсюда и от чрезвычайных резких перемен в их положении. Первичные случаи сумасшествия скорее поддаются излечению. И вот здесь неправильно поступают теродственники или близкие лица помешавшегося, которые по своему предрассудку или ради ложного стыда медлят поместить его в лечебное заведение: при домашних средствах сумасшествие почти неизлечимо (родов его бываете несколько). А с неизлечимыми остается только обращаться по человечески, между темкак их часто бьют, для смеха раздражают, как беззащитных. Не нужно оставлять без сердечной заботливости и только глубоких меланхоликов, особенно тех, которые впали в меланхолиюот пресыщения всеми грешными удовольствиями своей жизни. Эти люди дают за­метить внимательному человеку, а иногда прямо проговари­ваются, чтоих борет мысль о самоубийстве. И так нужно быть чаще е ними, чего и сами они желают (между про­чим, не следует давать им в руки книги, или статьи, где говорится о самоубийстве). Относительно всех этих несчастных, человеколюбивый пример оставил нам Спаситель. Он благосклонно принимал тех, которые заботи­лись о больных бесноватых (Мф.15, 28), и этим показал нам, что и мы должны быть человеколюбивы к больным в беспамятстве и к сумасшедшим. — Милосердый христианин! Особенно о больных-то в беспамятстве или с сумасшествием, если будешь с ними, припомни и исполни слова св. Писания: «тебе оставлен есть нищий» (Пс.9, 35).