Сообщение третьему лицу слышанной, но не проверенной, худой вести о ближнем

«От оболгания щадите язык» (Прем.1, 11). Первые распространи­тели худого слуха о ближнем, которые нисколько не сообразят сами в себе—можно ли еще поверить слуху, ви­новнее последующих: последние уже «пересуждают», а не «разглашают». Если б первоначальный слух замирал в устах умного человека, то и дальнейшего ничего не было бы к обиде ближнего. Говорит распространитель слуха: «что слышал, той передаю»» Но чем торопиться передавать, лучше бы спросил снова того человека, от которого слышал, —на чем же этот основывает свой рассказ; а также лучше бы сам обдумал и хоть бы не­много приложил своего смысла, — применим ли еще к лицу и делу слух. Как часто случается, что слух сам в себе не вероятен или даже физически не возможен! (Например, было бы сказано, что такой-то человек толкнул от себя вещь и разрушил ее: между тем следы разрушения оказались на его же стороне, а не на противной, тогда как по законам движения должны бы быть там, откуда дань толчок; или сообщалось бы о чьем либо противозаконном действии в известном месте и в извест­ное время, тогда как этот человек совсем не был в том месте и в тот час). Распространитель слуха скажет только одному, —скажет может быть под условием секрета и вовсе без намерения оклеветать ближнего, даже сам остается не уверенным в том, что слышал. Но этот один, доверенный его, в свою очередь расскажет тоже одному, и тоже с заказом о секрете, а там уже секрет улетучивается. Таким образом слух проходит далеко. При этом каждый еще что-нибудь от себя прибавит до своим личным взглядом на предмет или по личному отношению к тому, когo касается слух. По мереже огласки возрастает и бесславие ближнего. Из ничтож­ной его ошибки сочиняют важную, из простительного делают непростительное. А что делать ему_; если относитель­но его чести производят что либо «от небытия в бытие»? Слух про него прошел такой странный ибесчестный, что с одной стороны невольно сотрясается вся душа, а с дру­гой —невозможно найти первую нить этого слуха: тот го­ворит — слышал от того, а другой от другого. Невин­ныйне знает пред кем оправдываться. Между темзамечает, что все на него смотрят с подозрением, все дают ему понять, будто он в чем-то виноват, погрешил. Не тяжелое ли это состояние? Но оно опасно еще тем, что может иного невинного раздражить против всех, против всего человечества; так и святой Василий Великий, претерпевши в жизни множество людских напраслин, вследствие их едва не дошелдо человеконенавидения (в письме к еп. Митроф.). Первый распространитель злого слуха о ближнем может быть вскоре удостоверится, что слух, дошедший до него, совершенно ложный: но как может он по­править свою ошибку? разве возможно удержать стремящийся ветер? И выходить, что он устами всех напрасно бесчестит ближнего, что все злословящие уста есть и его уста.—О, благоразумный христианин! не бери на себя от­ветственности за сообщение третьему лицу худой не прове­ренной, тобою вести о ближнем, которая вскоре же может оказаться ложною. А если к несчастью допустишь такую ошибку, еще поспеши—сколько можешь—остановить народную молву и не жалей себя, чтоб признаться пред всемив своей ошибке.