Неверный управитель

«Сказал же Иисус ученикам своим: один человек был богат и имел управителя, на которого донесено было ему, что расточает имение его. И, призвав его, сказал ему: что это я слышу о тебе? дай отчет в управлении своем, ибо ты не можешь более управлять. Тогда управитель сказал сам себе: что мне делать? господин мой отнимает у меня управление домом: копать не могу, просить стыжусь; знаю, что сделать, чтобы приняли меня в домы свои, когда отставлен буду от управления домом. И, призвав должников господина своего, каждого порознь, сказал первому: сколько ты должен господину моему? Он сказал: сто мер масла. И сказал ему: возьми твою расписку и садись скорее напиши: 50. Потом другому сказал: а ты сколько должен? Он отвечал: сто мер пшеницы. И сказал ему: возьми твою расписку и напиши: 80. И похвалил господин управителя неверного, что догадливо поступил; ибо дети человеческие догадливее в своем роде детей Божьих[231]. И я говорю вам: приобретайте себе друзей богатством неправедным, чтобы они, когда обнищаете, приняли вас в вечные обители».

В начале этой истории, рассказанной евангелистом Лукой, управитель находится в кризисе. Хозяин обвиняет его в неискусности или в неверности и готов его выгнать. Все его существование в опасности. Он считает себя слишком важным для физической работы, а нищенствовать стыдится. Что же ему делать, как упрочить свое материальное положение?

Управитель использует последний шанс. Он призывает должников своего господина по одному — при таких делах не нужны свидетели, — чтобы позаботиться о них за счет богача. Долг первого составляет сто мер масла (приблизительно урожай со 140 масличных деревьев). Возможность такой огромной фальсификации, в данном случае на половину общей суммы, объясняется тогдашней деловой практикой. Должник протягивает доверенному лицу — представляющему своего господина управителю — собственноручно написанное долговое обязательство. Поскольку только управитель контролирует сделку, он может потихоньку уладить двустороннее соглашение. Во втором случае речь идет о ста мерах зерна (550 центнеров — урожай с 42 гектаров). Управитель действует таким же образом, только в данном случае он снимает лишь 20 процентов долга. Теолог Йозеф Эрнст видит главное здесь в последовательных и целеустремленных действиях человека, у которого вода уже дошла до шеи. Уменьшая долги своему господину — здесь покамест идет речь о «кирпичах», поскольку господину это пока еще ничего не стоит, — он надеется приобрести благожелательность должников, чтобы они приняли его, когда он потеряет свое место. Это и есть вожделенная «яшма». Исполнились ли надежды управителя, которого Йозеф Эрнст называет ловким мошенником, нам неизвестно. Но в явной форме говорится, что его положение в результате улучшилось, потому что господин признал правильным способ поведения неверного управляющего.

Кто же этот восхваляющий управителя господин? Согласно теологу Дану Отто Виа, это работодатель управляющего. Он обнаружил обман, но, как человек, обладающий юмором и независимым мышлением, похвалил находчивость управителя, хотя и потерпел от нее убыток.

Но, по Йозефу Эрнсту, господин — это сам Иисус, который хвалит управляющего. Похвала Иисуса не связана с этическим качеством действий управляющего, а только с целеустремленностью, с которой он пытается найти выход из тупиковой ситуации.

«В своем роде» означает: их способами и в их собственной среде дети человеческие превосходят детей Божьих. Характеристика Иисуса содержит некоторое скрытое звучание: в сравнении с неверующими христиане в своем поведении проявляют отсутствие концентрированности и планомерности.

Согласно Дану Отто Виз, Иисус ставит поведение управителя в некоторую эстетическую рамку, которая делает миниатюру из того, что следует признать жульничеством. В плутовской комедии рассказывается история удачливого мошенника, который с легкостью обманывает общество, и при этом не предлагается никакой позитивной альтернативы. Жуликоватый негодяй спасает свою жизнь с помощью собственной сообразительности и обходя правила общественной ответственности, хотя и не угрожая существенно обществу. Он обладает острой наблюдательностью в том, что касается реакции человека, умеет играть на его вкусах. Он действует, не обращая внимания на общественные представления о добре и зле, хотя и не является столь же большим врагом этих правил, как тот, что живет в ином мире. Хотя его высокоразвитая практическая сообразительность заменяет эмоциональную зрелость, он не совершенно бесчувствен. Плутовская история выводит на свет теневую сторону человека, ту сторону, которая имеется у всех, но обычно держится под контролем. Она предоставляет этим импульсам возможность проявления.

Доставляет ли притча преходящее эстетическое наслаждение удачной приземленностью нашего тайного «Я»? Возможно, глубочайшей теологической импликацией этого эстетического эффекта является то, что хорошее самочувствие в конечном счете не является следствием смертельной серьезности.

Эдвард Швейцер в своем теологическом комментарии считает, что притча говорит о мудрости управителя. Он мудр, потому что предвидит свое будущее и заботится о нем. Таким образом, притча рассматривает настоящее как возможность воздействовать на будущее и настоятельно приглашает к этому. Примечательно, что понимание, которое сообщают современные комментаторы Библии притче о мудром управителе, созвучно Стратагеме № 17.