Студопедия

Главная страница Случайная страница

КАТЕГОРИИ:

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Активная фаза «культурной революции» и Кан Шэн 5 страница






«Председатель Мао послал нас сюда учиться у вас, — заявил, заигрывая с массами, Кан Шэн, выступая 25 июня. — Это обусловлено тем, что, как говорит Председатель Мао, лишь будучи учениками масс, можно стать учителями масс. На кого опирается великая культурная революция? В Пекинском университете опорой великой культурной революции являемся не мы, а прежде всего вы, учащиеся и преподаватели. Именно поэтому мы и намерены в ходе этой величайшей культурной революции учиться, учиться и еще раз учиться у вас. … Некоторые утверждали, что рабочие группы якобы посылались Центральным Комитетом КПК, Председателем Мао. Не верьте этой лжи! В действительности эти группы посылал Пекинский горком. Председатель Мао не направил ни одной рабочей группы. … Сегодня мы получили много записок, из которых следует, что вы очень внимательно следите за каждым нашим словом, за каждым жестом, за каждой улыбкой и аплодисментами. Может оказаться так, словно достаточно наших аплодисментов, и вопрос решен. Это совсем не так. Все это зависит от вас; аплодировать или нет — это вам виднее; правильно или неправильно — это должны решать вы. … На протяжении более 50 дней вас не мобилизовали на разоблачение Лу Пина и Пэн Пэйюня (партийный секретарь парткома университета и его заместитель. — В. У.). Это — серьезная ошибка. Борьба против Лу Пина должна была осуществляться при вашем общем участии». Далее Кан Шэн заявил, что они лучше знают, как бороться «против антипартийной, антисоциалистической черной банды Лу Пина и Пэй Пэнюнь», «против антипартийных, антисоциалистических буржуазных реакционных «авторитетов», против Цзянь Боцзаня (декана исторического факультета, известного историка. — В. У.) и Фэнь Дина.

«Культурная революция в основном имеет две стороны и три этапа, — говорил Кан Шэн, выступая 27 июля в Пекинском педагогическом институте. — Одна сторона — борьба, другая — преобразования. Внутри партии ведется борьба против представителей буржуазии, облеченных властью и выступающих против партии, против социализма. В ходе борьбы мы критикуем эти буржуазные реакционные «авторитеты», выступающие против партии, против социализма, против идей Мао Цзэдуна». К этому времени уже выделялись лидеры студенческих «бунтарских» организаций таких ведущих вузов Пекина, как Пекинский университет (Не Юаньцзы), университет Цинхуа (Куай Дафу), Педагогический университет (Тань Хоулань), Авиационный институт (Хань Айцин), Горный институт (Ван Дабин).

В последней декаде июля 1966 г., очевидно чтобы быстрее раскачать новую кампанию, Мао Цзэдун затеял переписку с учащимися университета Цинхуа. Если судить по текстам первых дацзыбао хунвэйбинов средней школы при Пекинском университете Цинхуа и сравнить их с последующими выступлениями лидеров ГКР, то можно сделать определенный вывод о том, что появление этих дацзыбао было инспирировано сверху. Именно дацзыбао от 24 июня «Да здравствует революционный бунтарский дух пролетариата!» и от 4 июля «Еще раз да здравствует революционный бунтарский дух пролетариата!» вместе с письмом пекинских учащихся оказались у Мао Цзэдуна. Лейтмотив у этих дацзыбао был один — призыв к бунту.

Эпиграфом второй дацзыбао были слова Мао Цзэдуна «Бунт — дело правое!». «Бунт — это традиция пролетарских революционеров, традиция, которую необходимо продолжать и развивать хунвэйбинам. Мы в прошлом бунтовали, сейчас бунтуем, и в будущем будем бунтовать! Пока существуют противоречия, необходим бунт! Революционный бунтарский дух необходим сто, тысячу, десять тысяч лет!»416

1 августа 1966 г. Мао Цзэдун ответил на письма и дацзыбао пекинских учащихся, с воодушевлением одобрил их лозунг «Бунт — дело правое!» и призвал к более активным действиям.

Одновременно с этим в «Жэньминь жибао» без ссылок на источник 1 августа были опубликованы отрывки из ответного письма Мао Цзэдуна Линь Бяо, датированного 7 мая 1966 г. Здесь уже для всей страны были изложены основные принципы предлагаемого Мао варианта социально-экономического переустройства страны, закрепленные сразу же в материалах 11-го пленума ЦК КПК 8-го созыва. Вульгарно-утопические представления Мао Цзэдуна концентрировались в таких лозунгах, как сельскому хозяйству учиться у Дачжайской большой производственной бригады, а промышленности — у дацинских нефтяников, всей стране учиться у НОАК, которые удалось отменить только после смерти вождя. Мао Цзэдун поддержал призыв Линь Бяо к превращению всей армии «в великую школу идей Мао Цзэдуна», одновременно в письме он требовал распространить военные формы организации на все сферы жизни и деятельности китайского общества417.

С 1 по 12 августа 1966 г. по инициативе и под руководством Мао Цзэдуна был проведен 11-й пленум ЦК КПК 8-го созыва. В работе пленума не принимали участие «по решению» по меньшей мере 26 членов и кандидатов, и по «собственной просьбе» 13 членов и кандидатов в члены ЦК КПК, то есть 39 человек (28%), из 74 членов и 67 кандидатов списочного состава 11-го пленума ЦК КПК. Очевидно, для кворума на пленум пригласили 47 человек, включая членов ГКР, ответственных сотрудников различных отделов ЦК КПК «делегатов» от «революционных преподавателей и студентов» из вузов столицы, включая Не Юаньцзы. Первоначально планировалось провести пленум за пять дней. В повестку дня пленума были включены следующие вопросы: 1. Принятие решения о «культурной революции». 2. Обсуждение и одобрение мероприятий в области внутренней и внешней политики, принятых в период после 10-го пленума ЦК КПК 1962 г. 3. Принятие коммюнике пленума. 4. Утверждение решения расширенного совещания Политбюро ЦК КПК (май 1966 г.) и персональных перемещениях в составе руководства, то есть об освобождении от обязанностей членов Секретариата ЦК КПК Пэн Чжэня, Ло Жуйцина и кандидата в члены секретариата ЦК КПК Ян Шанкуня.

На пленуме инициаторы кампании во главе с Мао Цзэдуном хотели задним числом от имени партии одобрить развязанную вождем «культурную революцию», санкционировать от имени ЦК КПК ее проведение, втянуть страну в то движение уже именем партийного форума, получить возможность для более интенсивной атаки на своих политических оппонентов и противников. Работа пленума проходила секретно и «в крайне напряженной обстановке».

В первый день работы пленума Лю Шаоци от имени партийного руководства сделал доклад об основных моментах работы ЦК КПК, начиная с 10-го пленума 1962 г., содержание которого не было опубликовано. Он взял на себя основную ответственность за откомандирование «рабочих групп». Упущения в движении он объяснял недостаточной ясностью цели, а не принципиальными ошибками в политической линии. Во время основного доклада Мао Цзэдун бросил реплику, что «рабочие группы» «сыграли роль в подавлении масс, препятствия на их пути», что «более 90% рабочих групп совершали плохие дела». Такие реплики еще более нагнетали обстановку неуверенности, напряженности и страха ввиду того, что многие из присутствующих имели отношение к «рабочим группам». В последующие два дня, разбившись по секциям, некоторые члены ЦК КПК выступали с «самоанализами», заявляя, что они «не успевали за обстановкой», «не успевали за Председателем», «совершили ошибки в направлении и в линии». 4 августа на расширенном заседании Постоянного комитета Политбюро ЦК КПК, которое было созвано в период работы пленума, Мао Цзэдун выступил с его более суровой критикой, упреками и обвинениями в связи с откомандированием «рабочих групп», расценивая это как «самое настоящее подавление (студенческого движения), самый настоящий террор, причем террор, который исходил из ЦК партии», заявив, что сейчас предельно ясно, те, кто настаивали на откомандировании «рабочих групп», «стояли на буржуазной позиции, выступая против пролетариата». Он также заявил — и было совершенно очевидно, кого он при этом имел в виду — следующее: «Мы рассуждаем о нечисти, но ведь эта нечисть находится сейчас и здесь, среди присутствующих»418.

В соответствии с первоначальной повесткой дня 5 августа планировалось принять Решение относительно великой пролетарской «культурной революции» и закрыть пленум. Однако в связи с тем, что 4 числа Мао очень резко выступил на заседании Постоянного комитета Политбюро, пленум решено было продлить. 5 августа Мао Цзэдун написал новый документ, назвав его: «Огонь по штабу! Моя первая дацзыбао». «На протяжении 50 с лишним дней некоторые руководящие товарищи в центре и на местах... заняв реакционные буржуазные позиции, осуществляют буржуазную диктатуру и пытаются подавить мощное движение великой пролетарской культурной революции, — писал он в дацзыбао. — Извращая истинное положение вещей и выдавая черное за белое, они преследуют революционеров, подавляют инакомыслие, организуют белый террор и, будучи преисполнены самодовольства, вовсю демонстрируют свою буржуазную спесь, принижая боевой дух пролетариата. До чего же это подло!»

В ней он осудил сам факт создания «рабочих групп», а также их действия, бросил обвинение «некоторым руководящим товарищам как в центре, так и на местах, от ЦК КПК до местных парторганов», что они «стоят на реакционных буржуазных позициях и осуществляют диктатуру буржуазии». И хотя в дацзыбао и не были упомянуты имена и фамилии, но было совершенно понятно, против кого направлено ее острие. Расшифровывая позже, что имел ввиду Мао Цзэдун под «штабом», по которому следовало «открыть огонь», журнал «Хунци» указывал: «Буржуазный штаб состоит из горстки самых крупных лиц в партии, облеченных властью и идущих по капиталистическому пути. Именно они — главный объект нынешней культурной революции, а ее главная задача — полностью ниспровергнуть их»419. Иными словами, первая дацзыбао Мао Цзэдуна призвала к разгрому центральных и местных партийных органов, как «буржуазных штабов», и в первую очередь центрального «штаба», возглавляемого Лю Шаоци и Дэн Сяопином.

Уже на следующий день после появления дацзыбао Мао Цзэдуна, Линь Бяо, который, как сообщалось ранее на пленуме, «отпросился на длительное лечение» и вместе с семьей спасался от летней жары в Даляне, спешно вылетел на самолете, присланном Мао, в Пекин для участия в работе пленума. В аэропорту его встретил Чжоу Эньлай, вкратце обрисовавший ситуацию, сложившуюся на пленуме.

По некоторым данным, затем, уже во время личной встречи с вождем, министр обороны узнал, что вот-вот займет место Лю Шаоци и станет заместителем Председателя партии. Зная характер Мао Цзэдуна и отлично представляя себе все опасности столь головокружительного взлета, Линь Бяо под предлогом плохого здоровья (и это было правдой) попытался отказаться от столь почетного поста. Но вождь уже принял решение и отказываться от него не спешил.

 

«Начиная с этого момента (появления первой дацзыбао Мао Цзэдуна. — В. У.) на пленуме ЦК партии началось разоблачение «ошибок» Лю Шаоци и Дэн Сяопина, — вспоминала дочь последнего. — И стала звучать критика в их адрес. Разного рода персонажи из лагеря «культурной революции» ставили каждое лыко в строку и обвиняли Лю Шаоци и Дэн Сяопина, начиная с осуждения самого факта откомандирования рабочих групп с целью подавления движения учащихся и вплоть до обращения к прошлому, к тому, что происходило начиная с 1962 года, то есть выискивания всевозможных «ошибок» в деятельности тех, кто, находясь на первой линии, руководил в те годы повседневной деятельностью ЦК партии. Тогда же Мао Цзэдун выступил с речью, в которой осуждал Лю Шаоци и Дэн Сяопина за подавление движения учащихся, называя это проблемой отношения к курсу партии, проблемой отношения к линии партии, характеризуя это как ошибочную линию. В результате критики, прозвучавшей на пленуме, был сделан вывод о том, что помимо Центрального Комитета Коммунистической партии Китая, возглавляемого Мао Цзэдуном, есть еще и иной буржуазный штаб во главе с Лю Шаоци»420.

По свидетельству Мао Цзэдуна, принятие пленумом нужных ему документов и решений оказалось возможным только в результате «упорядочения» рядов Политбюро и Секретариата ЦК КПК, предпринятого по его инициативе в качестве дополнительного пункта повестки дня. Из состава Политбюро были официально выведены Пэн Дэхуай (давно уже находившийся под домашним арестом) и Пэн Чжэнь, из кандидатов в члены Политбюро ЦК КПК (Чжан Вэньтянь и Лу Диньи. Семь членов Секретариата ЦК были отстранены от выполнения своих функций. Пленум кооптировал в Политбюро шесть новых членов: Тао Чжу, Чэнь Бода, Кан Шэна, Сюй Сянцяня, Не Жунчжэня и Е Цзяньина. Число членов Постоянного комитета Политбюро было увеличено с семи до одиннадцати человек. В него были дополнительно введены Чэнь Бода, бывший первый секретарь Центрально-Южного бюро ЦК КПК Тао Чжу (по решению майского совещания Политбюро он уже был переведен на должность постоянного члена Секретариата ЦК и, по совместительству, заведующего Отделом пропаганды ЦК) и Кан Шэн, который долго ждал этого дня. Это изменило соотношение сил в высшем партийном органе в пользу Мао (семь к трем). «Упорядочение рядов, проведенное среди членов и кандиатов в члены Политбюро, членов Секретариата, членов Постоянного комитета, обеспечивает реализацию этого постановления, а также Коммюнике ЦК»421, — заявил Мао в заключительном слове на пленуме.

Было принято решение об избрании Линь Бяо единственным заместителем Председателя ЦК КПК, остальные четыре поста заместителей (занимавшиеся Лю Шаоци, Чжоу Эньлаем, Чжу Дэ и Чэнь Юнем) были упразднены. При этом при расположении членов этих руководящих органов в порядке их значимости и важности Лю Шаоци был понижен и перемещен со второго на восьмое место. Линь Бяо же стремительно взлетел вверх на второе место, став единственным заместителем Председателя КНР.

В результате готовившихся организационных перемещений (по некоторым данным, этим занималась лично Цзян Цин), всевозможного давления на участников пленума, как на самом форуме, так и вне стен его (7 августа 1966 г. было обнародовано «Решение ЦК КПК об ускорении массового выпуска произведений Мао Цзэдуна», в котором призвали «кадровых работников и рабочих всех издательств, типографий и учреждений распространения книг страны немедленно мобилизоваться и приложить все усилия к выпуску и распространению трудов Председателя Мао как к выполнению первоочередной задачи») Мао Цзэдуну и его ближайшему окружению удалось большинством лишь в несколько голосов провести резолюцию, которая оформила пересмотр прежнего курса и развертывания «культурной революции». В «Постановлении ЦК КПК о великой пролетарской культурной революции» (так называемых «16 пунктах»), проект которого готовился ГКР при непосредственном участии Мао, призывали: «сосредоточить все силы для нанесения удара по горстке ультрареакционных буржуазных правых элементов, контрреволюционеров-ревизионистов, полностью разоблачить и поставить под огонь критики их преступления против партии, против социализма, против идей Мао Цзэдуна, максимально изолировать их»422. Однако детальный анализ «16 пунктов» говорит о том, что было бы неверным утверждать, как это делает в своей книге «Мао Цзэдун» американский синолог Филип Шорт, что «ЦК с покорным единодушием утвердил» данный документ423. По китайским данным, Чжоу Эньлаю, Тао Чжу и некоторым другим участникам пленума удалось выбросить из проекта документа такие термины, как «черная банда», «черная линия», и вписать такие слова, как «дискуссию необходимо вести словами, а не силой», о «сплочении свыше 95% кадровых работников и масс», о «разрешении должным образом противоречий внутри народа» и т. д.424

Однако принятие определенных документов на пленуме еще не означало, что они будут полностью выполняться на местах всеми участниками партийного форума. Видимо, поэтому в заключительном слове на 11-м пленуме Мао заметил: «Сейчас-то они согласились, но что будет, когда они вернутся по домам? … Обязательно найдется часть лиц, которая не пожелает что-то проводить в жизнь»425.

«Товарищ Мао Цзэдун является величайшим марксистом-ленинцем нашего времени, — утверждалось в Коммюнике пленума (чувствуете руку Кан Шэна и Линь Бяо! — В. У.). — Он гениально, творчески и всесторонне унаследовал, отстоял и развил марксизм-ленинизм, поднял его на совершенно новый этап. Идеи Мао Цзэдуна есть марксизм-ленинизм такой эпохи, когда империализм идет к всеобщему краху, а социализм — к победе во всем мире. Идеи Мао Цзэдуна служат для всей партии и всей страны руководящим курсом в любой работе»426.

Коммюнике пленума призвало «еще выше поднять великое красное знамя идей Мао Цзэдуна, сплачивать всех, кого можно сплотить, одолевать противодействие со стороны контрреволюционного ревизионизма, «левого» и правого оппортунизма, преодолевать трудности, исправлять недостатки и ошибки. Устранить внутри партии и в обществе теневые стороны, довести великую пролетарскую культурную революцию до конца»427.

Эти, подготовленные ГКР и принятые по инициативе Мао Цзэдуна документы 11-го пленума ЦК КПК явились завершающим шагом на внутрипартийном уровне, санкционировавшим развертывание «культурной революции». Как сегодня справедливо пишут историки КНР, они «породили слепое, стихийное, массовое политическое движение, в котором произошло стирание всех граней между своими и врагами». «Культурная революция» как мощный тайфун вскоре после 11-го пленума захватила все китайское общество.

После окончания Х1 пленума ЦК КПК Мао Цзэдун решил, что необходимо созвать под Председательством Линь Бяо расширенное заседание Постоянного комитета Политбюро ЦК КПК. Первоначально было решено, что на нем будет продолжена критика Лю Шаоци, однако Линь Бяо, Цзян Цин, Кан Шэн и их сторонники полагали, что на практике Лю Шаоци уже повержен, и что главной опасностью и самым большим препятствием на пути развертывания нового массового движения сегодня является Дэн Сяопин. В связи с этим острие критики на совещании было повернуто против последнего. Линь Бяо открыто заявил, что вопрос о Дэн Сяопине — это вопрос, который «относится к категории борьбы между нами и нашими врагами».

После этого заседания Дэн Сяопин, понимая, что начинается полоса зубодробительной критики его деятельности, что ему попытаются припомнить все, поднимут всю историю, ему уже не дадут работать, передал Кан Шэну часть тех обязанностей, которые ранее были возложены на него: курирование Отдела ЦК КПК по связям с зарубежными партиями, Отдела расследований или инспектирования ЦК КПК, чему Кан Шэн был очень рад. «Я не могу работать, я передаю свою работу тебе»428, — заявил он при этом Кан Шэну.

 

Хотя первые хунвэйбины, как уже упоминалось, появились в конце мая 1966 г., однако в КНР днем рождения «красных охранников» считается 18 августа 1966 г. В этот день Мао Цзэдун и его сторонники устроили хунвэйбиновским отрядам массовый митинг на площади Тяньаньмэнь. К этому времени со всех концов страны на него съехались около миллиона школьников и студентов (понятное дело, что их кто-то организовывал и направлял в столицу). В полночь 17 августа их отряды, распевая такие революционные песни, как «В открытом море не обойтись без кормчего (читай Мао Цзэдуна. — В. У.)», с красными флагами, транспарантами и портретами «кормчего» в руках прошли по главной и самой длинной улице столицы Чаньань дацзе («Проспекту Великого спокойствия», хотя этой ночью навряд ли было «спокойствие» для местных жителей на этом проспекте). Мао появился перед ними в первых лучах восходящего солнца под мелодию песни «Дунфанхун» («Восток заалел»). В начале шестого утра он вышел из ворот Запретного пурпурного города, несколько минут пообщался с толпой и поднялся на башню Тяньаньмэнь, где его уже ждали гордые своей исторической миссией представители хунвэйбинов — этих «маленьких генералов», как он их называл, «культурной революции».

Митинг начался со звуков песни «Восток заалел». «Мао — наш великий вождь, великий учитель, великий кормчий и великий главнокомандующий!» — неслись в толпу через громкоговорители немного протяжные, с сычуаньским акцентом, слова Чэнь Бода, Председательствовавшего на митинге, и Линь Бяо, мастерски дирижировавшими миллионной толпой.

В выступлениях Чэнь Бода и Линь Бяо, а также Чжоу Эньлая неоднократно подчеркивалась мысль, что Мао Цзэдун и ГКР одобряют создание новых хунвэйбиновских организаций. Подчеркивалась роль Мао Цзэдуна в этой политической кампании, которого все выступавшие называли «верховным главнокомандующим» и «полководцем» «культурной революции», неслись призывы повсеместно «утверждать его идеи» и беспрекословно подчиняться вождю. «В открытом море не обойтись без кормчего, а нашим кормчим является Председатель Мао», — заявляли они. Кульминационным моментом митинга явилось вручение одной из школьниц, поднявшихся из толпы, красной повязки с написанными на ней белыми иероглифами «хун» — «вэй» — «бин» Мао Цзэдуну. Когда эта представительница «революционных учащихся» прикалывала булавками повязку на руке Мао, стоящая внизу миллионная толпа неистовствовала. Такие же повязки были вручены Линь Бяо и другим партийным руководителям. Мао, благосклонно принимая повязку, произнес единственную за весь митинг фразу: «Я решительно поддерживаю вас!». Этим он хотел еще раз показать, что лично узаконил организацию хунвэйбинов, санкционировал ее действия. Таким образом, основное значение этого митинга заключалось в том, что он дал возможность вождю через головы всех партийных, комсомольских, профсоюзных, пионерских и других общественных организаций прямо обратиться к «красным охранникам», тем самым официально от своего имени узаконивая новую организацию. Итак, с этого момента начали формироваться военизированные ударные отряды фанатичной учащейся молодежи, специально предназначенной для осуществления массового политического террора в отношении различных кадровых работников, интеллигенции и запугивания широких слоев населения страны и беспрекословной моральной (а часто и физической) поддержки Мао Цзэдуна и его ближайшего окружения.

С 18 августа по 26 ноября 1966 г. Мао Цзэдун в Пекине восемь раз подряд встречался с хунвэйбинами, а также с «революционными» преподавателями и студентами высших и средних учебных заведений страны. В этих встречах приняли участие в общей сложности свыше 11 миллионов человек. ЦК КПК и Госсовет (видимо, не без давления Мао Цзэдуна и ГКР, требовавших осуществления «великих смычек» хунвэйбинов по всей стране) обнародовали директиву (5 сентября 1966 г.) с требованием организовать на местах бесплатные поездки в Пекин учащихся высших и средних учебных заведений или их представителей, а также делегаций преподавателей, рабочих и служащих для ознакомления с мероприятиями «культурной революции», что привело к крупномасштабным бесплатным перемещениям десятков миллионов хунвэйбинов, обрядившихся в модную тогда поношенную ярко-зеленую военную форму, учащихся и преподавателей по всей территории Китая ради осуществления «великой смычки» между организациями.

17 августа 1966 г. хунвэйбины второй средней школы Пекина обнародовали документ «Объявляем войну старому миру», в котором провозглашалась «необходимость критики и уничтожения всех старых идеологии, культуры, привычек и обычаев». Этот лозунг на следующий день, как уже отмечалось, был поддержан в выступлении Линь Бяо на массовом митинге в столице, что послужило началом движения за «ликвидацию четырех старых». По всей стране начались широкомасштабные антиконституционные действия: совершались переименования площадей и улиц, акты вандализма в отношении памятников истории, архитектуры и культуры, погромы в домах, библиотеках и музеях, религиозных и культовых храмах, на старых кладбищах, избиение простых смертных.

В глазах хунвэйбинов все это выглядело как «четыре старых». Автор сам оказался свидетелем таких варварских действий в августе 1966 г. в Пекине, когда в специализированном магазине известного цзиньдэчжэньского фарфора на улице Цяньмэнь (наиболее знаменитого фарфора и в КНР и за рубежом) как хунвэйбины пытались уничтожить всю фарфоровую посуду с традиционными старыми сюжетами и рисунками драконов, фей, известных красавиц старого Китая как посуду феодальную. И только находчивость смекалистых продавцов, убравших всю такого рода посуду с глаз долой в подсобные помещения и заявивших «бунтарям», что они обслуживают иностранцев и просили бы им не мешать выполнять свои обязанности и выставивших юнцов на улицу, временно спасла магазин от погрома. Автор также был свидетелем разгрома кладбища недалеко от Пекинского института иностранных языков на Вэйгунцуне, где был захоронен известнейший китайский художник Ци Байши и его семья. А уж сколько каменных львов, стоящих у старых китайских домов и особняков, было разбито — это не поддается никакому учету.

Аквариумы с золотыми рыбками, которые многие из китайцев держали дома, вытаскивались на улицу и разбивались.

Длинные косы у девушек и женщин также считались «феодальной традицией», и поэтому необходимо было немедленно сделать «революционную» короткую стрижку, а тех, кто вовремя этого не сделал, насильно стригли на улицах хунвэйбины.

 

Вслед за борьбой с «четырьмя старыми» следовали потасовки и драки различных молодежных группировок, избиения мирных граждан, откровенный грабеж. Видные ученые, общественные деятели, представители прессы, сферы образования, искусства, издательского дела, демократических партий и организаций, государственного и военного руководства стали рассматриваться хунвэйбинами при прямом подстрекательстве сверху как «буржуазные элементы, ревизионисты, контрреволюционная черная банда, нечисть». Причем Кан Шэн призвал в одном из своих выступлений в Центральной партийной школе, а он был очень активным в это время, одевание на таких лиц высокого шутовского колпака и навешивание черной дощечки с указанием, кем является этот человек — нечистью, ревизионистом, контрреволюционером, помещиком, буржуазным элементом и т. д. И вскоре пропагандируемый Кан Шэном метод стал широко применяться по всей стране. Все ведущие информационные агентства мира публиковали материалы и фотографии этой «нечисти», переданные из Китая.

Первой жертвой столичных хунвэйбинов стал известный писатель КНР, маньчжур Лао Шэ (3.2.1899—24.8.1966), автор романов «Рикша», «Развод», «Записки о Кошачьем городе», «Под пурпурными стягами». Лао Шэ был многогранным писателем. Он не только прославился своими рассказами, повестями, романами и пьесами, но и добился больших успехов в песенно-сказительном искусстве, в области прозы, поэзии и публицистики. В течение восьми лет, с начала 1938 года, когда был образован Всекитайский союз деятелей литературы и искусства, борющихся против врага, вплоть до победы китайского народа в войне сопротивления японским захватчикам, Лао Шэ неизменно руководил этим союзом.

Сразу же после образования КНР в 1949 г. Лао Шэ возвращается на Родину из США. Он становится одним из ответственных руководителей Всекитайской ассоциации работников литературы и искусства и Союза китайских писателей.

В 1951 г. Пекинское городское народное правительство присвоило Лао Шэ звание «народного деятеля искусства».

В китайской литературе, пожалуй, не было автора, который знал бы в таком совершенстве язык, быт и нравы старого Пекина, где он родился, его чайных и переулков — хутунов, его смех, горе и нужду. Неслучайно сейчас в Пекине в центре города воссоздана «Чайная» Лао Шэ, куда ежедневно водят иностранных туристов. У автора до сего дня как памятная реликвия хранится небольшой словарь «Пекинского языка», созданный под непосредственным участием Лао Шэ, написавшим для него предисловие в 1963 г. (очевидно, здесь власти не видели никакой крамолы и разрешили в 1965 г. издать словарь).

Лао Шэ, так же как и его старший современник известный писатель Лу Синь, разрабатывая проблему национального характера китайцев в своих произведениях, обращался к образу толпы — равнодушной, аморфной, жестокой группы, ищущей лишь увеселения в наблюдаемых событиях.

Жажда зрелищ сочетается у толпы с большой кровожадностью, и это, по мнению Лао Шэ, являлось характерной чертой китайцев. «Нация, в истории которой были Хуан Чао, Чжан Сяньчжун и государство тайпинов, — писал он в своем известнейшем романе «Рикша», — умеет умирать, но при этом и сама любит посмотреть на казни… народ страны ритуалов обожает смотреть, как убивают».

В повести «Моя жизнь» Лао Шэ показывает, как резко меняются люди, когда они становятся частью безымянной массы, вышедшей из-под контроля. В одиночку никто из горожан не рискнул бы взломать лавку или напасть на полицейского, наоборот, их поведение очень законопослушно и безобидно. Однако ночью, во время военного бунта и пожара, высыпавшие на улицу мужчины и женщины, старики и дети превращаются в других людей. Их как будто охватывает коллективное безумие от ощущения безнаказанности, и толпа врывается не только в магазины, ограбленные солдатами, но и вскрывает нетронутые лавки, унося оттуда все, что можно унести, — от товаров до угла и вывесок. Беспредел доходит до того, что они, вооружившись кухонными ножами, начинают отбирать друг у друга награбленное. Оказывается, что отбросить представления о нравственности очень просто, и достаточно нескольких минут, чтобы люди превратились в стаю хищников, где властвуют первобытные инстинкты и выживает сильнейший. У толпы нет внутренних ограничителей, ее сдерживают только внешние факторы.

И вот этот эффект толпы, о котором писал Лао Шэ более 30 лет назад, он почувствовал на себе за несколько дней до своей смерти. Толпа подначивалась высказываниями Мао Цзэдуна и его ближайшего окружения, что «без разрушения нет созидания, разрушение — это критика, это революция, прежде всего разрушение, а в самом разрушении заложено созидание» (Сообщение ЦК КПК от 16 мая 1966 г.), «Надо отбросить слово «страх». «Не следует бояться беспорядков, — говорилось в Решении 11-го пленума ЦК КПК 8-го созыва. — Председатель Мао Цзэдун постоянно учит, что революция не может совершаться так изящно, так деликатно, так чинно и учтиво. Пусть массы в ходе этого великого революционного движения сами воспитают себя и распознают, что верно, а что ошибочно, какие методы правильны, а какие неправильны» и т. д. и т. п. Министр общественной безопасности Се Фучжи отдал милиции распоряжение предоставить хунвэйбинам полную свободу действий. Причем информировали хунвэйбинов об «объектах» и лицах, по которым следовало наносить удар, не только министерство общественной безопасности, но и ведомство Кан Шэна.


Поделиться с друзьями:

mylektsii.su - Мои Лекции - 2015-2024 год. (0.011 сек.)Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав Пожаловаться на материал