Южный Холстед 6 страница

Мама делает глубокий вдох, а затем кивает. — Это хороший план.

—Я не нездорова психически! — кричу я, но они не обращают на меня внимания. — Бабушка?

— Я позвоню доктору Деметер и назначу встречу, — говорит мама Ахимсе. — А ты работай над поисками парня.

— А где папа? — кричу я. — Ты не можешь тащить меня туда, не посоветовавшись с ним!

— Он на встрече, — холодно говорит Ахимса. — Я введу его в курс дела, когда он закончит.

Бабушка кладёт руку мне на плечо, защищая меня. — Тебе и правда лучше сначала поговорить с Максом, — говорит она маме.

— Макс согласится со мной, — отвечает мама и направляется в сторону моей комнаты. — Я собираюсь упаковать вещи Талии.

— Не позволяй ей поступить так со мной, — умоляю я бабушку.

Бабушка сжимает меня за плечи. Я вижу, как в уголках её глаз блестят слёзы. — Слушай, золотко, всё будет хорошо. Возможно, что в данной ситуации это наилучший выход. Мы выведем тебя из-под удара. Просто отправляйся к доктору Деметер и сиди тихо, пока мы не разберёмся со всем.

— Но Бэзил...

— Ох, милая, — произносит бабушка и крепко обнимает меня. — Мне кажется, что это не такой мальчик, с которым ты бы хотела иметь что-нибудь общее.

— Она права, — самодовольно говорит Ахимса с экрана. — Он — проблема. Они все —проблема. А тебе просто повезло, что ты вовремя унесла оттуда ноги.

* * *

— Я знаю, ты злишься, — говорит мама, после того как запирает нас в своём Разумобиле. Моя бабушка стоит на крыльце, кутаясь в свитер, и грустно машет, пока мы отъезжаем. Прежде чем уехать, я умоляла её связаться с папой, что она пообещала сделать.

— Я знаю, ты думаешь, что я наказываю тебя, но это не так, Талия, — пытается объяснить мама. — Я пытаюсь помочь тебе. Если ты больна, я сделаю всё что угодно, чтобы ты чувствовала себя лучше. Это без вариантов.

— Конечно, есть варианты. — Настаиваю я. — Я не больна!

— Твой разум болен, — ласково говорит мама, как будто я больной ребёнок, который хочет выйти на улицу погулять.

— Нет. Просто я делаю выбор, с которым ты и твой босс не согласны.

Мама качает головой, отказываясь верить мне. — Ты ведёшь себя так не логично. Твой мозг принимает неправильные решения.

— Единственное неправильное решение, которое принял мой мозг, было довериться тебе.

Мама морщится. — Талия, детка, химические процессы у тебя в мозгу не оптимизированы должным образом. Это всё что я могу сказать. Нам всего лишь нужно откорректировать твои прививки и синтамиловую формулу, чтобы всё опять нормализовалось, чтобы твоё чувство голода и, эээ, эмоции, которые ты чувствуешь по отношению к этому парню, вернулись в безопасно русло. Ты не согласна с этим?

— Нет, — резко отвечаю я, скрещивая руки и сжимая челюсти.

Она с жалостью смотрит на меня. — Я знаю, что сейчас ты этого не понимаешь, но это самое трудное, что я когда-либо делала. Я надеюсь, что ты поверишь мне, и поймешь, что я делаю это, чтобы защитить тебя.

— Ты прикрываешь собственную задницу, — бормочу я и затихаю. Я не смотрю на неё и не заговариваю с ней, потому что она уже всё решила, и я никак не смогу переубедить её.

Я смотрю в окно, пока мы едем по улицам в сторону того, что было центром города до того, как он был разрушен. Лента эстакады, которая идёт от моего дома в сторону Арены Развлечений окружает эту территорию. Когда я была маленькая, она была захламлена стальными балками и осколками стекла с упавших небоскрёбов. Большая часть мусора была удалена, но кое-что осталось. Гигантские зелёные буквы HOLE FOO ARK[13] свисали с корпуса заброшенного здания, подобно силуэту корабля-призрака, плавающего в пустоте. W, D и несколько других букв валялись на земле. Мы проезжаем старый магазин мотоциклов, банк и хозяйственный магазин. Электричества нет. Почти весь инструментарий давно разграблен. Может, меня тоже вот так забудут и оставят? Разумобиль поворачивает на улицу, которая выходит на площадку новостроек. Напоминания об исчезающем прошлом были разрушены и заменены знаками, которые гласят, что БУДУЩЕЕ НАЧИНАЕТСЯ СО СТРОИТЕЛЬНОЙ КОРПОРАЦИИ ЕДИНОГО МИРА!

— Смотри, — осторожно произносит мама. — Мы даже не слишком далеко от дома. Как только доктор Деметер разрешит, мы будем навещать тебя каждый день.

— Не беспокойся, — отвечаю я. — Папа вытащит меня отсюда.

— Нет, Талия. На этот раз папа будет на моей стороне.

Мы приближаемся к низенькому, куполообразному зданию, освещённому розовыми и фиолетовыми красками угасающего вечернего неба. Окна, расположенные по периметру крыши отражают яркие блики от АР, которая находится не более чем в двух милях с другой стороны шоссе, но она с таким же успехом может быть далеко в космосе после того, как они запрут меня здесь. Здание находится на плоском участке земли, окружённое голограммами кустарников с розовыми и жёлтыми цветами, скорее всего запрограммированными на круглогодичное цветение, как будто бы здесь не существует никакой смены времён года. Интересно, кто заперт за этими изогнутыми стенами, и как долго они там находятся.

Мои мысли перепрыгивают на Бэзила. Я вспоминаю его лицо, когда он узнал моё имя, панику в его глазах, когда мама угрожала сдать его. Я знаю, что должна радоваться, что ему удалось бежать, но всё, о чем я могу думать, Почему он не взял меня с собой? На короткое мгновение мелькает мысль, а вдруг моя мама права. Мог ли он в самом деле использовать меня? Если бы я могла с ним связаться, я бы извинилась и сказала, что если бы я знала, как моя мама так отреагирует, я бы никогда не затащила его к себе домой. Я прижимаюсь лбом к окну. Ради его безопасности я надеюсь, что мы никогда больше не увидимся.

От осознания этого моё тело ноет от тоски.

Разумобиль останавливается напротив дорожки, ведущей к центру доктора Деметер. Мама смотрит на меня, её подбородок вздернут. Она уже взяла себя в руки, но я разваливаюсь. Мои руки дрожат. Ноги ослабли. Я борюсь с желанием заплакать. — Пожалуйста, — хнычу я. — Пожалуйста, не делай этого.

Она смотрит в сторону, на двух мужчин, одетых в одинаковые зелёные брюки и рубашки, которые выходят навстречу Разумобилю. Они останавливаются возле моей дверцы. Мама протягивает мне мою сумку.

Мой желудок сжимается, как будто кто-то ударил меня в живот. — Разве ты не пойдёшь со мной?

Она качает головой. — Доктор Деметер просил меня не делать этого.

Один из мужчин наклоняется и кивает моей маме, которая даёт команду двери открыться.

— Я люблю тебя, — говорит она и тянется к моему плечу.

Я отталкиваю её руку. — Я тебя ненавижу. — Выбираюсь из машины, и эти мужчины сопровождают меня ко входу.

* * *

Тёмно-красный ковёр внутри купола заглушает наши шаги, когда мужчины проводят меня внутрь. По обе стороны от прихожей расположены идентичные зоны ожидания с низкими потолками, пепельно-серыми стенами и тёмной мягкой мебелью, и я немедленно представляю нервничающие семьи в ожидании новостей об их близких. Я поворачиваюсь, посмотреть, уехала ли уже моя мама, счастливая от того, что избавилась от меня, но огромные, до потолка, окна закрыты тёмными шторами. Единственный источник естественного света — дверь, маленький портал во внешний мир, который быстро закрылся. Он закрывается с решительным звуком, затем раздаются щелчки автоматизированных замков.

Доктор Деметер сидит в кресле с прямой спинкой и нетерпеливо постукивает носком своего вычищенного до блеска ботинка. Он поднимается и протягивает мне руку, когда мы подходим ближе. — Добро пожаловать, Талия. Рад, что ты решилась прийти, — говорит он, как будто я приехала сюда на каникулы. — Я слышал, у тебя был бурный вечер сегодня.

Я игнорирую его руку и пристально смотрю на него: — Это что, сарказм?

Он качает головой: — Нет, нет! Ни в коем случае. Когда я говорю, что твои приключения во Внешнем Круге были захватывающими, я абсолютно искренен. Я бы хотел услышать подробности. — Он улыбается мужчинам, сопровождавшим меня. — Спасибо Рави. Спасибо, Сар. Дальше мы сами.

Они кивают и выходят через двойные двери прямо перед нами, затем один из них идёт по лестнице вверх, другой — вниз. Доктор Деметер ведёт меня налево, в сторону коридора, похожего на туннель. Я замечаю точно такой же справа от нас. Кажется, здесь можно ходить кругами бесконечно.

— На этом этаже у нас комнаты пациентов и процедурные. — Доктор Деметер указывает на запертые двери по обеим сторонам изогнутого зала. — А наверху находятся наши лаборатории.

— Вы для всех устраиваете персональную экскурсию? — саркастично спрашиваю я.

— Нет, конечно, — говорит он с лёгкой улыбкой. — Как я и говорил тебе в своём офисе, — для тебя делается исключение.

— Я не жду от вас особого лечения из-за того, кто такая моя мама, — огрызаюсь я.

— А я ожидаю, что ты будешь делать то же, что и все остальные пациенты, — отвечает он. Затем он останавливается и некоторое время изучает меня. — Я надеюсь, Талия, ты научишься доверять мне. Чем лучше мы поладим, тем быстрее ты восстановишься.

— Единственное, что со мной не так, это то, что я вообще здесь нахожусь, — произношу я.

— Ага! — с ухмылкой говорит он. — Я был уверен, что ты так скажешь. — Но сейчас, мы просто отнесём сумку в твою комнату, а потом ты присоединишься к некоторым нашим гостям.

— Гостям? — переспрашиваю я. — Какой забавный эвфемизм.

Доктор Деметер искренне смеётся над моим дерзким комментарием. — А как же нам ещё их называть? — спрашивает он. — Жильцами?

— Ну... хм, — бормочу я, удивлённая его чувством юмора.

— Вот мы и пришли. — Он открывает дверь с правой стороны, включает свет в скудно обставленной комнате с односпальной кроватью, приземистым комодом с четырьмя выдвижными ящиками и маленькой квадратной раковиной рядом с дверью с табличкой УБОРНАЯ.

— Здесь есть камеры? — спрашиваю я, осматривая углы комнаты.

Он отрицательно качает головой. — Нет, мы не хотим вторгаться в твою личную жизнь. Если кто-нибудь представляет угрозу для себя или окружающих, он может быть переведён в комнату с наблюдением, но в остальном мы хотим чтобы все чувствовали себя как дома.

— Дома? — повторяю я, бросая сумку на кровать. — У меня нет намерений оставаться здесь так долго.

И снова доктор Деметер удивляет меня, улыбаясь и произнося: — Надеюсь, что ты права. — Затем он поворачивается. — Пойдём, мне кажется, что наша группа по арт-терапии может тебе понравиться.

Я следую за ним, ломая голову над тем, что он мог иметь в виду.

Он замечает моё недоумение.

— Мы обнаружили, что выражение эмоций через искусство или общение может помочь нарушить цикл навязчивых чувств. Так что мы поощряем наших гостей делать что-нибудь творческое каждый день.

— Звучит похоже на собрания Аналогов, — говорю я про себя пока мы идём по кругу.

Он оглядывается на меня: — Я слышал, что мисс Гиньон заморила червячка.

Это застает меня врасплох, и я почти смеюсь: — Может ей стоит наведаться к вам в гости.

— Знаешь, — рассеянно говорит он, — она может быть в чём-то права. В конце концов, люди запрограммированы на еду.

— Очень плохо, что еды не существует, — отвечаю я.

Он резко поворачивает голову. — А если бы здесь была еда? Ты бы попробовала?

— А я бы не сошла от этого с ума? — выкручиваюсь я. — Как вы там это называли? ОКС?

Он на секунду задумывается, затем отвечает: — Исторически, психическими болезнями называли всё в человеческом поведении, что наука не могла объяснить. Чем больше мы узнаём о мозге, тем меньше случаев мы обозначаем как безумие.

— Всё зависит от того, насколько вы будете способны оптимизировать химические процессы, не так ли? — насмешливо цитирую я свою маму.

— Да, — отвечает он с улыбкой. — Отлично сказано!

Я не могу удержаться и закатываю глаза.

— Ну что, заходим? — спрашивает он, указывая на закрытую дверь.

* * *

Внутри ярко освещённой комнаты люди сидят за круглыми столами, покрытыми разноцветными обрывками чего-то, что я приняла за бумагу. Тут есть девочки младше меня, парни которым около двадцати. Несколько мужчин и женщин, перешагнувших тридцатилетие, но единственный человек в возрасте моих родителей, это дежурная на другом конце комнаты.

— Что они делают? — спрашиваю я.

— Создают коллаж, как мне кажется, — отвечает мне доктор Деметер.

Я рассматриваю людей в комнате и не думаю, что кто-то пытается творить. Большинство из них тупо смотрят в стену или раскачиваются взад и вперёд. Один парень снова и снова бьёт себя по лбу.

— Почему они все выглядят так, как будто не в себе? — спрашиваю я, а мой желудок сжимается от страха.

— Во-первых, нам нужно подавить желание есть с помощью психотропных препаратов, — объясняет доктор Деметер. — Это нарушает цикл, затем мы начинаем восстанавливать личность с помощью альтернативной терапии, например, этой. — Он бросает на меня взгляд и видит, что я в ужасе. — О, не волнуйся, — говорит он, хлопая меня по плечу. — Тебе это не грозит. Большинство из этих людей попали к нам на поздней стадии своей болезни. Они через многое прошли. От них отвернулись их семьи. Некоторые сидели в тюрьме. Есть ещё более тяжелые случаи, но ты пришла к нам вовремя, так что нам нужно всего лишь отрегулировать твой синтамиловый коктейль, чтобы... отрегулировать химические процессы твоего мозга.

— Может быть, ты хочешь познакомиться с нашими наиболее успешными гостями? — спрашивает доктор Деметер.

Я не отвечаю, потому что при одной мысли о том, что у кого-то здесь может быть успешная история мой желудок бунтует.

— Хаза, — зовет доктор Деметер. Низенькая полная девочка немногим старше меня оглядывается и озаряется улыбкой, когда слышит голос доктора Деметер. — Ой, доктор Ди! — восклицает она и бежит к нему. Он раскрывает руки, так что она сжимает его в объятиях и трётся щекой о его грудь. Её вьющиеся золотистые волосы выглядят, выглядят очень неопрятно на фоне его аккуратно выглаженной рубашки. Я не могу поверить, что он мог позволить прикоснуться к себе таким образом. Она же не ребенок. — Уже пора?

— Скоро, моя дорогая, скоро, — Он гладит её по спине. — Мне нужно подготовить лабораторию. Пока ты ждёшь, я хотел бы, чтобы ты поприветствовала нашу новенькую, Талию.

Хаза осматривает меня с ног до головы и выглядит, как испуганный ребенок, вцепившийся в своего папу.

— Всё в порядке, — успокаивает её доктор Деметер. — Она здесь чтобы выздороветь, так же как и ты. Почему бы тебе не усадить её за свой стол и не представить своим друзьям? — Он разнимает её объятия и слегка подталкивает в мою сторону. Она, спотыкаясь, на негнущихся ногах приближается ко мне.

* * *

Я сажусь на стул между Хазой и Зарой, девочкой с прямыми тёмными волосами, кончики которых выкрашены в пурпурный цвет. Поначалу я решила, что она моего возраста, но когда я посмотрела ей в глаза, увидела проблески беспокойства человека более зрелого. Наискосок от нас, в кресле, сидит тощий с беспокойными глазами мальчик, избегающий зрительного контакта. Дежурная, назвавшаяся Широй, даёт мне чёрный лист гладкого, похожего на бумагу, материала и трубочку чего-то липкого, затем она склоняется ещё к одной " гостье" которая испачкала липким веществом свои волосы.

— Ты слышала, что он сказал? — спрашивает Хаза, роясь в кучке обрывков на столе. — Сегодня я иду в лабораторию.

— Ну и кому нужно это дерьмо? — произносит Зара, разрывая фиолетовые клочки на неровные полоски. Я расслабляюсь, слушая как она говорит, несмотря на её невероятную враждебность. Она нюхает липкую грязь, размазанную по обратной стороне её клочка бумажки, затем кладёт его на свой лист бумаги с такими же неровными краями, складывая их уголок к уголку.

— Тебе, Зара, — говорит Хаза. — Ты хотела бы сама туда пойти.

Через стол нервный мальчик осторожно отрывает длинную тонкую полоску бумаги, затем скручивает её в крошечный шарик, который он укладывает в линию рядом с уже сделанными шариками.

— Только самые особенные люди получают приглашение, — продолжает Хаза. — Самые доверенные.

— Он, наверное, попытается трахнуть тебя, — говорит Зара, хлопая кулаком по своему коллажу.

У меня отвисает челюсть. Я смотрю на мальчика, чтобы увидеть его реакцию, но он слишком занят засовыванием комков бумаги в рот, чтобы обращать внимание на происходящее за столом. Он смотрит по сторонам и жует.

— Ты тупая. И глупая. И отвратительная. — Рычит Хаза на Зару. — То, что там происходит это секрет. Замечательный, прекрасный секрет.

— Для меня звучит похоже на трахаться, — говорит Зара и размещает чёрную полоску поверх её художеств.

— Заткнись, — шипит Хаза. — Ты просто завидуешь, потому что скоро я выберусь отсюда. Так говорит доктор Ди.

По мере того, как их спор усиливается, мальчик скручивает всё б о льшие и б о льшие полоски бумаги, которые засовывает в рот и нервно жует. Я озираюсь, чтобы понять, видит ли Шира происходящее, но она крайне сосредоточена на том, чтобы помешать самому возбуждённому гостю процарапать у себя во лбу третий глаз.

— Ну и куда ты собираешься? — Смеясь, спрашивает Зара Хазу. — Твои родители не желают тебя видеть. Они выгнали тебя после того, как ты пыталась съесть их занавески.

— Это враньё! — говорит Хаза. — И доктор Деметер говорит, что у него есть для меня место. Место, куда отправляются только особенные гости. Скоро. Я буду частью урожая.

Это меня заинтересовывает: — Урожая?

Зара смотрит на меня и закатывает глаза. — Не слушай её. Она врушка.

— Нет, это не так! — Хаза почти кричит. — Мои яйца уже созрели. Он мне так сказал.

Зара заходится от смеха. — Твои яйца? созрели? Ты и правда ненормальная.

Это оказалось последней каплей для Хазы. — Заткнись! — кричит она. — Заткнись, ты ужасная девчонка! — Она резко вскакивает, отталкивает стул и пихает стол в живот мальчику. Он складывается пополам и задыхается.

— Что происходит? В чём проблема? — Шира бежит к нам через комнату.

Я срываюсь со своего стула, потому что Зара и Хаза орут друг на дружку и пихаются, пока мальчика рвёт сырой бумагой.

Шира нажимает кнопку на стене и кричит: — Рави, Сар! Мне нужна помощь!

Через секунду вбегает Сар и сжимает Зару со спины медвежьей хваткой. Она отбивается руками и ногами и продолжает насмехаться над Хазой, которая всхлипывает: — Ты неправа! Ты неправа!

— Где Равви? Лев, нет! — кричит Шира и пытается не дать мальчику засунуть в рот очередную порцию бумаги.

— Понятия не имею, — отвечает Сар.

Я прижимаюсь к стене, чтобы не попасть кому-нибудь под руку, но остальные пациенты, кажется, не обращают ни малейшего внимания на происходящее. Они просто продолжают глазеть, раскачиваться и бить себя, пока Сар выволакивает кричащую Зару из комнаты, — Я выберусь отсюда к чертям! Вы меня не удержите! Вы не можете заставить меня остаться!

— Ну и бардак, — бормочет Шира. — Она вытаскивает последний кусочек бумаги изо рта Лева, затем поднимается и хлопает в ладоши. — Ладно, народ, художества на сегодня хватит. — Одного за другим она поднимает пациентов на ноги. Они шаркают в сторону дверей. — Пора возвращаться в свои комнаты, — говорит Шира. — Завтра попробуем ещё.

Прежде чем мне удается уйти, Хаза смотрит на меня. — Я выберусь, — настаивает она.

— Мы обе выберемся, — бормочу я, выходя из комнаты.

* * *

Как только добираюсь до своей комнаты, я хватаюсь за Гизмо. Я удивлена, что они его ещё не конфисковали, но когда я открываю его, то понимаю почему. Здесь нет сигнала. Я падаю на кровать и задумываюсь. Отсутствие сигнала значит, что я не могу позвонить папе, из чего следует, что я застряла здесь, пока бабушка не переговорит с ним, что случится нескоро, так как мама настаивает на своей правоте, что может продолжаться до скончания веков.

Но я ни за что в жизни не хочу оставаться здесь. Это место — настоящая психушка. Бьющие себя в лицо, любители поесть бумагу, созревшие яйца, секс! Эти уродцы никогда не попадут в Фонд Размножения. Никто не собирается активизировать их гормоны. Мне необходимо найти способ отправить сообщение папе. Это единственный шанс выбраться отсюда прежде, чем я сойду с ума как остальные.

Я открываю настройки Гизмо и брожу по комнате в надежде поймать сигнал или частную линию. Ничего. Но где-то в этом здании сигнал должен быть, даже если он и закодирован. Всё что мне нужно, это найти его, и я начинаю попытки пробить себе выход из этой тюрьмы.

Осторожно выглядываю из своей комнаты, чтобы убедиться, что коридор пуст и тих, затем я выскальзываю из комнаты. Моё сердце бешено стучит, пока я скольжу пальцами по гладкой поверхности изогнутой стены. Мне кажется, что лучшим вариантом будет попробовать подняться наверх к окнам, так я смогу попытаться поймать сигнал из Внутреннего Круга, который здесь внизу вероятно заблокирован. Я иду в сторону зала ожидания, молясь, чтобы доктор Деметер не лгал и здесь нет камер наблюдения. Когда я добираюсь до зала, я прижимаюсь спиной к стене и оглядываюсь, чтобы убедиться, что поблизости никого нет. Зал ожидания пуст, и я быстро подбегаю к двойным дверям, за которыми ранее исчезли Рави и Сар. Осторожно поднимаюсь по ступенькам на второй этаж, прижимаю ухо к двери, медленно открываю её.

В отличие от первого этажа с его звукоизолирующим ковром, тёмными стенами и низкими потолками, это помещение сверкает белыми и серебристыми красками. Я вынимаю свой Гизмо и подхожу с ник к одному из окон. Первые звёзды уже появились на вечернем небе и конкурируют с огнями Внутреннего Круга, но мой экран остается тёмным, потому что и здесь нет связи. В поисках сигнала я крадусь по холлу на цыпочках. Слышу голоса и эхо шагов слева. Я в панике, моё сердце подкатывает к горлу, я бегу. Забегаю за поворот в противоположном направлении, двери открываются, и кто-то в бледно-зелёной одежде выходит из них. Я отчаянно пытаюсь найти место, чтобы спрятаться и дёргаю ручку за спиной. Вваливаюсь в комнату, и кто-то вскрикивает

Я поворачиваюсь и вижу Хазу на столе для осмотра с коленями, прижатыми к груди. Я прижимаю пальцы к губам и взглядом умоляю её молчать. Она настолько удивлена, что на какое-то время лишается дара речи. Снаружи затихают шаги и голоса.

Тем временем Хаза отходит от шока и шепчет: — Твое время тоже пришло?

— Да, — отвечаю я, лихорадочно соображая. — Но не говори никому, они будут завидовать.

— Я знаю, — пылко шепчет она. — Мы особенные.

Я украдкой выглядываю за дверь и вижу, что дверь наискосок от меня все ещё приоткрыта. — Мне нужно идти, — шепчу Хазе, и крадусь через холл.

Другая комната пустая и тёмная, но мой экран слабо светится, от чего мой страх сменяется восторгом. Как только я поймаю этот сигнал, я смогу отослать сообщение папе и быстро вернуться в свою комнату, пока меня никто не хватился. Затем мне останется только ждать, когда он меня заберёт. Я открываю настройки и обхожу комнату, пытаясь найти сигнал достаточно сильный для отправки сообщения. Но натыкаюсь на стену. Буквально. Экран становится ярче, теперь я знаю, что иду в правильном направлении, но мне нужно выйти в холл, чтобы попасть в следующую комнату, где сигнал должен быть сильнее. Нащупывая дорогу вперёд, я натыкаюсь на стол. Звук такой, как будто сотни мелких стеклянных тарелок упали и разбились. Я хватаю стол, молясь чтобы шум прекратился и пытаюсь посветить экраном моего Гизмо, чтобы посмотреть, что я натворила.

Ряды маленьких стеклянных посудин сталкиваются друг с другом, взбалтывая розовую жидкость в прозрачном растворе. Я делаю шаг назад, неуверенная в том, что я вижу, но от этого мой желудок переворачивается. Я осторожно выглядываю за дверь. В холле тихо, и я медленно делаю шаг. Как раз в тот момент, когда я прокрадываюсь к соседней комнате, кто-то выходит из-за поворота. Я хватаюсь за ручку, но дежурный ловит меня за локоть.

Судорожно пытаясь вырваться, быстро говорю: — Доктор Деметер сказал мне...

— Шшшшш, — шипит человек в светло-зелёной униформе и сжимает руку, пока толкает меня перед собой по коридору. — Сюда.

Я опять делаю попытку вырваться, думая, что, может быть, мне удастся сбежать по лестнице и укрыться у себя в комнате, прежде чем он опознает меня, но он впивается пальцами мне в кожу и рычит: — Эппл, прекрати.

Я резко поворачиваюсь и оказываюсь лицом к лицу с Бэзилом. Бэзил успевает закрыть мне рот ладонью, прежде чем я успеваю завизжать. — Шшшшш, — произносит он. Его глаза широко раскрыты от тревоги. — Нам надо спешить.

Я слепо следую за ним, схватившись за его руку, снова и снова разглядывая его, чтобы убедиться, что это и правда он. Мы выходим через двери и крадёмся вниз по лестнице в сторону первого этажа, но он подталкивает меня ещё на один пролет ниже. — Так мы сможем выбраться отсюда.

— Но как, кто, но, но... — заикаясь, бормочу я, пока плетусь вслед за ним.

— Шевелись, — говорит он.

Мы проскальзываем в подсобное помещение, где Бэзил проводит меня сквозь лабиринт приборов, резервуаров для воды и стиральных машин, пока мы не подходим к большим плотно закрытым стальным дверям. Он вытаскивает Гизмо из своих бледно-зелёных брюк, подносит его к дверям и отдаёт команду открыться. Автоматизированный замок дверей подчиняется его приказу, и мы оказываемся под небольшим бетонным навесом, освещённым слабым светом звёзд.

— Рави, — хрипло зовет Бэзил, — Рави!

Парень в боксёрских шортах и футболке выходит из-за колонны. — Чувак, ты долго. Я себе все яйца отморозил.

Бэзил быстро снимает с себя бледно-зелёную униформу, под которой оказывается его обычная одежда. Он протягивает рубашку и брюки Рави. — Её не было там, где она должна была быть.

— Но как? Откуда? — продолжаю я бессвязно бормотать.

Рави натягивает униформу: — И где она была?

Бэзил криво усмехается: — Кралась по второму этажу.

Рави смотрит на меня и смеётся: — Что ты там искала?

— Сигнал, — отвечаю я.

— Там мёртвая зона, — говорит Рави. — Единственный вариант это ВПН доступ доктора Деметер, а для него тебе нужен пароль.

— Угу, я уже догадалась... — Я топаю ногой, потому что это не та тема, на которую я бы хотела говорить. — Кто-нибудь из вас двоих скажет мне, что происходит?

Бэзил передает Рави его Гизмо. — Спасибо, — произносит он. — Я твой должник.

— Ха, — отвечает Рави, — теперь мы в расчёте.

Они пожимают руки и сталкиваются плечами, прежде чем Рави исчезает внутри здания. — Будь осторожен, — говорит он, затем оглядывается на меня через плечо. — И, Эппл, — я смотрю на него. — Спасибо, что вытащила его со встречи невредимым. Он важен. — Он сердечно улыбается и исчезает за закрывшейся дверью.

Бэзил протягивает мне руку: — Ты готова?

Я стою столбом, пытаясь осмыслить то, что только что произошло.

— Или ты хочешь остаться? — говорит он, слегка отводя руку.

Лёгкий ветерок, несущий аромат фальшивых роз выводит меня из ступора. Я оглядываюсь и вижу огни Разумобилей, снующих по эстакаде, яркие блики АР. Мой дом в другой строне. Я не знаю, куда он собирается идти, но, сжимая его руку, прошу: — Забери меня отсюда.

* * *

Мы с Бэзилом, скрываясь, перебегаем от одного сооружения к другому. Я оглядываюсь через плечо на светящийся купол позади нас, ожидая, что в погоню за нами вот-вот выбегут дежурные с фонариками, выкрикивая моё имя, но все остаётся тихим и спокойным. Скоро кто-нибудь заметит моё исчезновение, хотя они будут думать, что я не могла убежать достаточно далеко.

— Куда мы отправляемся? — задыхаясь, спрашиваю я.

— Сюда, — Бэзил ведёт меня внутрь остова здания. — У меня есть, на чём уехать.

Гигантские автоматизированные строительные машины высятся над нами в темноте, как скелеты динозавров. — Ты собираешься завести одну из них? — спрашиваю я.

— Это было бы слишком заметно, — отвечает он, и исчезает за недостроенной стеной, затем возвращается, толкая какую-то штуковину, похожую на велосипед. Вместо переднего колеса у него закреплена какая-то металлическая сетка на колесиках.

Я подхожу ближе и моргаю, пытаясь сфокусировать зрение. — Что это? — я сжимаю пальцы вокруг тонких металлических прутьев клетки.

— Это средство передвижения, — повторяет он.

— Но как именно оно называется, — не отступаю я.

— Это что-то среднее между велосипедом и магазинной тележкой.

— А что такое магазинная тележка?

Он нетерпеливо пыхтит: — Вещь, которую люди использовали, чтобы передвигаться по магазинам когда они покупали продукты.

— Зачем? — не унимаюсь я.

— Откуда я знаю? И почему это так важно?

— Но что мы собираемся с этим делать?

— Ты поедешь здесь. — Он указывает на клетку. — А я буду у тебя за спиной. — Он показывает на сидение.

— А где у этого мотор?

— Ради Бога, Эппл, — он в нетерпении. — У него нет мотора. Я собираюсь использовать педали.

Я слишком изумлена, чтобы что-нибудь ответить. Несколько секунд я просто тупо смотрю. — Насколько оно хорошо? — Наконец выдавливаю я.

Бэзил упирается одним кулаком в бок. — Достаточно хорошо, чтобы увезти нас отсюда к чертям, если ты наконец прекратишь болтать!

— Прости, — быстро говорю я. — В смысле спасибо. Просто, я никогда не думала, что увижу тебя ещё когда-нибудь и...

— А ты бы этого хотела? — грубо спрашивает он.

— Да! Конечно, но... — я упираюсь спиной в одну из гигантских машин. Голова кружится, в ушах звенит. — Я не понимаю, что происходит.