Как устроена жизнь в монастыре?

– Наш обычный распорядок дня следующий (если это не время поста): с понедельника по пятницу мы с утра служим утреню в 6: 00, затем завтракаем, в 8: 30 я провожу со всем братством занятие, посвященное духовной, монашеской жизни. После этого мы расходимся по послушаниям: всегда находится много разных дел.

В полдень мы читаем часы и синаксарь, а затем обедаем. Потом – в 13: 30 – опять на послушания, до 17: 00. В 17: 00 служим вечерню, после нее ужинаем. В 19: 30 – повечерие, после чего у монахов есть возможность совершить келейно молитвенное правило, почитать и отдохнуть.

Все братья посещают все богослужения. Ни одно послушание не ставится выше, чем молитва, так что мы все присутствуем на богослужениях. Вечером по понедельникам, средам и пятницам мы служим Божественную Литургию (ночную): сначала в 11 часов вечера мы служим утреню, потом сразу – Божественную Литургию. Затем мы расходимся по кельям на отдых.

По субботам и воскресеньям некоторые из братии (обычно один иеромонах и два монаха) выезжают в Нью-Йорк, чтобы служить в англоязычном приходе в Свято-Николаевском патриаршем соборе Нью-Йорка. Наши священники служат там по очереди.

Вот такая наша жизнь: тихая и простая. Новоначальными американцами, когда они приходят к нам впервые, такая жизнь воспринимается одновременно и как освежающая, и как будоражащая, не похожая на привычный ритм и цикл жизни, присущий миру. Там люди не знают, что делать со временем, которое не отведено чему-то.

Я стараюсь воодушевлять братию к молитве, к уединению, продолжать бороться. Мы также очень стараемся поддержать семейную атмосферу. Монахи хорошо понимают: что бы ты ни сделал своему брату – ты сделал это Господу; понимают, что всяким настроениям, чувствам раздражения, гнева нет места в монастыре и что ты не можешь быть монахом, если не видишь себя слугой. Вот единственная модель, данная человечеству Господом Иисусом Христом: чтобы сделать угодное Богу Отцу и наследовать Царство Небесное, мы должны быть последними во всем. Мы должны служить всем, должны любить всех, у всех просить прощения, мы должны всех прощать. Иначе мы не будем Его учениками.

Поэтому в нашем братстве ничто не ставится выше, чем общинная жизнь и жизнь в любви. Если кто-то не хочет сам попытаться решить вопрос со своими «настроениями», с гневом – тогда я заставляю его внести изменения в свою жизнь. Мы живем как семья, мы очень близки друг другу. Братия часто исповедуются, часто причащаются, они любят богослужения и, в общем-то, любят друг друга.

Множество людей посещают наш монастырь, и часто мне приходится слышать один и тот же комментарий – но я не всегда знаю, как точно к нему относиться: «Ах, это совсем не похоже на монастырь!» Я спрашиваю: «Что вы имеете в виду?» И слышу: «Ну, все такие дружелюбные, нет напряженности в отношениях, все молятся в храме, очень гостеприимное отношение к паломникам, и здесь так мирно»!

Ни у кого нет телефона (мобильные телефоны у нас не ловят сигнал, так как мы находимся в горах), нет телевизора, ничто не отвлекает, никто не болтает часами по телефону и не сидит за компьютером, все люди лично общаются друг с другом.

Источник нашего дохода – изготовление свечей, мы печем просфоры для большинства окрестных приходов и для кафедрального собора. Братия плетут четки, шьют подрясники и облачения, но это не бизнес для нас. Я не могу терпеть бизнес в Церкви.

Предпочитаю бизнесу борьбу за существование, жизнь в простоте, и Бог всегда подает необходимое. Часто братия предлагают устроить в нашем монастыре церковную лавку (магазин), но мне эта идея не нравится. Мы имеем все необходимое – люди очень щедры к нам – и я говорю, что не хочу ставить ценники на вещи. Хотят люди – пусть берут. Хотят оставить деньги – пусть оставляют, сколько сами посчитают нужным. Так же точно все устроено и на приходе: у нас нет тарелочного сбора, свечи и просфоры просто лежат. Предлагается внести пожертвование, но если нет денег, то свечи и просфоры можно просто брать. Часто люди жертвуют намного больше, чем можно было бы попросить.

Мы не просим денег. Бизнес и монашеская жизнь, бизнес и жизнь в Церкви… С одной стороны, на одном уровне, я понимаю необходимость бизнеса, но для духовной жизни это очень разрушительно. Вместо того чтобы зависеть целиком от Бога, ты начинаешь зависеть от того, что ты можешь сделать. Часто мы делаем гораздо больше того, что нам необходимо делать, и часто мы живем намного комфортней, чем должны.

Приведу пример. Я спрашиваю братию на Рождество: что бы вы хотели получить в подарок, что вам нужно? Они все ответили: нам не нужно ничего. У нас есть все, что нам необходимо.

Постоянно повторяю, по сто раз в день, когда кто-то подходит ко мне в монастыре и говорит: «Батюшка, мне нужно то-то и то-то», – а я в ответ: «Нет, тебе это не нужно. Тебе нужно только одно: спасение. А ты хочешь всего остального!» На этом обычно дискуссия кончается: «Хорошо, мне не нужно этого, не нужно!» Мы стараемся жить просто. Мы имеем гораздо больше, чем нам необходимо.

Все в монастыре должны работать, трудиться, но в первую очередь – молиться. Никогда ни у кого нет никаких оправданий или предлогов для того, чтобы не быть на службе, – не важно, чем бы ты ни был занят. Если ты рубишь деревья – спускайся вниз! Если ты не можешь спуститься тотчас же, потому что тогда повредится цепь бензопилы, то пусть лучше сломается бензопила! Если ты готовишь ужин и тебе надо это закончить, потому что иначе мы не сможем поужинать, – принеси Богу жертву всесожжения! Нам нужно идти на молитву.

У братии есть теперь понимание этого, и они планируют свою работу так, чтобы все всё успевали. Это доставляет радость всем нам.

Все работают, и я работаю. Мое основное послушание – приготовление еды. Это не всегда легко, потому что у меня, помимо этого, есть много и других дел, обязанностей, но я стараюсь распределить время так, чтобы я успевал готовить пищу для братии. Это простая жизнь! Ничего захватывающе интересного. Мы ничего особенного не делаем, ничего не производим, мы просто пытаемся жить ради Господа.