Грехи против величия Божия и достоинства святых

Богохульство

«Отверзе уста своя в хуление к Богу, хулити имя Его... и живущия на небеси» (Апок.13, 6). Предметом чьего либо богохуления могут быть: сам Господь Бог, в троице лиц почитаемый, Богочеловек Иисус Христос, Пречистая Владычица Богородица, святые ангелы и святые угодники. Но почему богохульством называются и хульные речи на Божию Матерь и святых? —Потому что «дивен Бог во святых своих» (Пс.67, 36): как прославляется и почитается Он во святых, так и оскорбляется за них, когда они бывают хулимы; —потому что Он—виновник их святости; — потому что всегда с ними и они всегда в Нем.—Богохульство, о котором ведем мы речь, это не богохульные помыслы, которым против воли подвергаются иные верующие души и которые не вменяются в вину, как исключительно наглые шептания в душу со стороны дьявола. Нет, —это намеренные и умышленные клеветы и поругания на Бога или на святых Божиих, произносимые то публично, т. е. боле или мене в многолюдном собрании, то пред некоторыми только лицами (степень последнего богохуления имеют «письменные» хулы, как читаемые только немногими лицами).—Что сказать о вменяемости богохульства? Это грех чудовищный. Он выражает какую то ненависть к Богу и святым, показывает отсутствие всякой веры. Первым показателем его был дьявол. Когда дьявол говорил в раю Еве: «что яко рече Бог» (Быт.3, 1), то тут слышим клевету на Самого Бога. Какая же это страшная дерзость: человеку, который есть червь, пред Богом, произносить хулы на Всевышнее Существо! какое безбожие поднимать язык на божественную чистоту действий Иисуса Христа, Который есть вечный благодетель человеков, —искупительная жертва за грехи мира! какое нечестие—поносить Божию Матерь, Царицу Небесную, всегда молящуюся за грешников, какая наглость— клеветать на святых Божиих или приводить в пример из земной жизни их и действительные падения, но только для унижения их, а никак с целью урока или предостережения себя! Они—святые Божии—уже окончили свой подвиг, прославлены самим Богом и все вообще «достойные всего миpa» (Евр.11, 38); но и самый меньший из них, например, который покаялся не задолго перед смертно (как мученик Вонифатий (Четь-Мин. под 19 дек.)) и друг.), есть уже нареченный судия «мирови» (1Кор.6, 2) вместе со святыми ангелами и апостолами.— Умышленный и сознательный богохульник, вместе в тем, оскорбляет и ближних. Своими богохулениями он производит всеобщее негодование, касаясь веры, которая есть святыня человека, высшее из всех благ. Слабым душам он и существенно вредит, потому что эти души после его богохулений и подумают иногда: «В самом деле, не так ли…?» Но и твердые в вере люди, но и глубоко-благоговеющие к Богу и святым, должны усиливать свои чувства, чтоб не ослабить в себе благоговения, например, к Иисусу Христу или Богоматери, которых безбожник в глазах их похулил (Тит.3, 10). Он опасный член государства: какого злодеяния нельзя ожидать от того, кто не боится поносить Самого Бога и святых? – За богохульство в ветхом завете назначалось смертная казнь: например, Навуфей по ложному завинению в этом грехе был побит камнями (3Цар.21, 13); в новом завете этот грех относится к признакам последних времен (1Тим.1, 2.20). —Что же может исправить богохульника? Если богохульство произносится по неразумию или как только сильнейшая брань в нетрезвом виде или же по заблуждению, как в последнем смысле называл себя «хульником» апостол Павел (1Тим.1, 13): то оно пройдет вместе с тем, как к человеку возвратится разумное сознание, —и не будет лишено помилования. Но сознательного, но намеренного и многократного богохульника вразумить и исправить разве кара Божия; так некогда был наказан за свою гордость и богохульство царь Антиох: еще живым стал гнить Антиох; зловоние от него исходило на целое войско и было невыносимо для всех (2Мак.9, 17.28.9).

Ропот на Бога

«В пустыне сей падут елицы ропташа на Мя», некогда сказал Бог и исполнил о ропотливых евреях (Чисо.14, 29). Одни из людей ропщут за самих себя в каком либо чрезвычайном несчастье или горе; например, говорят даже: «зачем мы родились на свете?» Другие произносят ропот за других: «зачем же это Бог отнимает (чрез смерть) мать у стольких малолетних детей»? Третьи смущаются промыслительными действиями Бога в истории целого человечества в какое либо данное время: «зачем допускались войны..., зачем бывают нужды людей»? Ропот не заключает, еще в себе ненависти к Богу: но он выражает гнев-досаду на самого Бога. Очевидно, он напрасен и безрассуден; «кто разуме ум Господень? или кто советник Ему бысть?» (Римл.11, 34). Он составляет дерзость пред беспредельным величием Божиим: как же человек, всецело зависящий от Бога, может требовать себе отчета в действиях Божиих? Впрочем, ропот иногда бывает и извинителен. Так иной раз ропщет глубоко-верующий. В горести своей этот человек так же по-видимому гневается на Бога, говорит, например, к Божией Матери: «зачем оставила меня...»? Но жалобные речи его скорее происходят от избытка надежды на Бога, чем от неверия. Таково например, состояние человека, когда будет допущен тяжкий грех, —не им самим, но близким к нему лицом, и когда угнетенная мысль его невольно обращается к Богу с воплем: «зачем попущено это несчастье, зачем не помянуты на сей раз мои заслуги»? В таком состоянии находился и праведный Иов, когда боролся с великими ужасами своих страданий (Иов.гл.3). Не следует в строгом смысле принимать ропотливые слова подобных лиц. Если сравнить их горькую жалобу на горькое несчастье: то последнее выйдет тяжелее и жалоба их окажется еще умеренною (Иов.6, 1). Тут человек ропотливыми словами выражает только свою чрезмерную скорбь и, как кажется ему, незаслуженную им (Иов.6.26).—Чем же, однако, можем мы удержать себя от ропота на Бога или на святых в каком либо горе? —Такою мыслью, что чем больше наше несчастье, тем менее должны мы судить о нем, —полезно или вредно оно для нас, —судить так по настоящей только жизни; нужно смотреть на это несчастье в связи с будущею нашею жизнью. Еще таким простым, но верным, средством: когда в несчастии душа наша будто окаменеет или оглохнет, когда с языка нашего так и готовы исходить слова ропота, — нужно заставить себя говорить вслух и много раз «слава Богу». Пусть машинально и одним языком будут произносимы нами эти слова: но они мало помалу оживят и смягчать нашу душу, вызовут ее на такое сознание: «благо мне, яко смирил мя ecи!» (Пс.118, 68).

Кощунство: а) словами и б) действиями

«Ниже да именуются в вас... кощуны» (Еф.5, 4). Кощунство отличается от богохуления и ропота на Бога. Последние грехи касаются самого существа Бога и личности святых: а оно относится только к тому, что есть Божьего и что принадлежит святым. В нем (если судить по большинству примеров) нет ни ненависти, ни гнева в отношении к Богу и святым: но выражается шутка, желание развеселить других и легкомыслие. Однако ж оно иной раз бывает еще виновнее пред Богом, особенно в сравнении с ропотом, —по своей невынужденности и частовременности. Оно обнаруживается словами и действиями.
Словами; а) любят говорить священными текстами, языком славянским - церковным, не для того, чтоб придать своему разговору более достопочтенности и назидания, а в обыкновенном празднословии, единственно с целью возбудить в других смех, —и во всяком случае не к месту; так например, припоминают «глас вопиющаго в пустыни» (Мрк.1, 3), желая выразить безуспешность какого либо дела (но на глас Крестителя в пустыне собиралось много народа (Лк.3, 7, 12.21); так нередко говорят о твердом знании какого либо предмета: «знает, как помилуй мя, Боже»; б) приводят тексты слова Божия в светских сочинениях, часто и без буквальной точности, —я опять не по смыслу их, а только ради острого слова и одной шутки, еще думают, может быть при этом выразить, что простодушное верование Библии есть доля простого народа. (Да; любимейшая это привычка некоторых светских писателей шуточно перемешивать свою речь священными текстами. Сюда же относится намеренное писание или печатание ими имен: «Христос, Богородица» с малых букв: «христос, богородица»), в) сознательно обращают в свою пользу некоторые слова священного Писания, чтоб ими оправдаться в нарушении нравственных своих обязанностей; например, отказываясь от поста говорят: «не входящее во уста сквернит» (Мф.15.11), между тем как здесь берется общая мысль о пище, без всякого отношения ее к качеству или количеству, и только пища здесь противопоставляется нечистоте сердца, от которой происходит и нечистый и дурные речи; —еще чаще оправдывают свои грехи и опущения нуждою, говоря: «по нужде и закону пременение бывает» (Евр.7, 12), тогда как в настоящем случае разумеется закон вовсе не коренный и нравственный, а обрядовой —ветхозаветные жертвы, омовения и т. под.; г) совсем по своему перелагают или сочиняют тексты, т. е. слова-то Св. Духа, так как устами апостолов и пророков говорил (глаголал) сам Дух Святый; так например, страшно искажают последние слова в апостольском чтении во время брака, равно как и многое в церковных песнях и чтениях, например, «со святыми у покой», —всегда придумывая на этот раз какую либо грубую рифму или созвучие; д) насмешливо или в грубых словах говорить о некоторых высоких священнодействиях (макале, т. е. погрузил в крещении); а также обычным глумлением для многих бывает «епитимия»; составляют вновь или только повторяют за другими насмешливые пословицы на священников и монахов, которые касаются не личности только, но и службы первых и звания вторых. Такова поговорка и о «длинных волосах». Но например, у священников длинные волоса—и сами по себе приятный вид—должны бы быть еще приятным напоминанием для мирян, что «вот среди их, и так близко, находятся люди, посвященные для особенного служения Богу и для того, чтоб через них же приносить молитвы и жертвы к Богу» (Еыр.7, 27).
Действиями кощунство (пародирование) бывает: аа) благословляют рукой для забавы по примеру священника и в виду его, например, когда кто, придя в дом для гостьбы или за делом и по доброму обычаю благословясь от него, подходит затем к другим с простертою рукою поздороваться; бб) произносят эктении на манер чтения дьяконского, искажая свой голос: вв) представляют (пародируют) целые службы, например, молебен с водосвятием, и целым сборищем, назвав тут одного псаломщиком, а других певчими, поделав и облачения священные (например, вместо ризы рогозу), подражая наружному виду священника (волоса и борода изо льна); а также равнодушно относятся к играм детей, имеющим предметом смешное представление какого либо таинства или обряда, особенно исповеди (один мальчик сидит на стуле, а другие подходят к нему и рассказывают свои грехи, при чем мальчик или девочка покрывает их большим платком); мало этого, и сами взрослые в некоторых местах допускают подобные же игры, например, венчают (венцы из соломы), хоронят искусно скрывающего все признаки жизни, и даже карикатурят великое таинство крещения; гг) в нетрезвом виде поют духовное и церковное, сменяя это пение хохотом или спором; дд) безвременно и неуместно, например, для испытания голоса или ради приятности напева, поют из литургии такие стихи, которые относятся к совершению самой бескровной жертвы («милость мира...» «Тебе поем»), и которые вне богослужения можно петь разве для изучения или спевки и разве еще одиноко, тихо и с глубоким умилением; ее) стараются рассмешить непристойными движениями и смехом человека, предстоящего на молитве, а также иногда останавливают этим чтением или пение на клиросе; жж) надевают, при случае или нарочито отыскав где, священническое платье и даже церковные ризы, и так то со смехом показывают себя пред другими;, зз) в театрах выводят на сцену для большего увеселения публики духовных лиц, даже назвав по имени против печатного текста пьесы, какое либо местное знакомое публике и известное своею строгостью или учительством лицо; ии) составляют и разыгрывают в театрах целые драмы из свящ. книг (Зора опера). И сколько же известно разных родов кощунства!
К сожалению, этот грех в большом ходу. Для людей легкомысленных любимейшее занятие, приятнейшая шутка: представить в смешном виде обряд церковный или кого либо из лиц духовных. Иное что для шутки и забудется, а это—нет: так то человек поврежден грехом и так хитро подстрекает его враг-дьявол к осмеянию священного! —В какой же степени тяжек этот грех? О тяжести его прежде всего можно судить по лицу Ирода, который показал пример его над Иисусом Христом (направление же убийцы Крестителя известное). Ирод осыпал колкими насмешками и дерзкими шутками Иисуса Христа в глазах своих царедворцов (кощунство без соучастников не бывает); и царедворцы последовали примеру его: он придумал для Спасителя нашего и «ризу светлу» (длинную белую), чтоб представить картину более смешной (Лк.23, 11)—Кощунство, хоть бы допускалось не в чувстве пренебрежения к священным лицам и предметам (да! есть кощунствующие и по крайней развращенности сердца), а так просто для улыбки других, —кощунство непременно убивает в душе подобающее к святыням благоговение. Обыкновенно, и от внешнего многое начинается в человеке, как с другой стороны—внутреннее его отражается с силою во внешнем; например, внешняя внимательность к своим действиям и терпеливость в занятиях делают его и внутренно-сосредоточенным, исправляют его от порока рассеянности. Посему как наружное почитание нами святынь располагает самую душу благоговеть и чем больше будет знаков такого почитания, в простоте намерения обнаруживаемых, тем больше душа наша начинает благоговеть: так с противной стороны, т. е. от кощунства, охладевает к священному душа. Случись вскоре услышать в церкви то пение или увидеть то самое таинство или обряд, которые кощунственно представлены были кем либо, и воображение наше тотчас переносится к прежней картине: уважения к священному и святым невольно не стает в нас или убывает. Сама по себе святыня или священное лицо и действие ничего не теряют; они остаются по прежнему священными и душеспасительными для прочих, которые приходят к ним или слышат их с доверием: но самим-то кощунникам от их кощунства великий убыток относительно чувства страха Божия. Притом—разве мало еще мирских предметов для шутки и веселости? зачем же трогать священное? Дано нам священное не для того, чтоб шутить над ним, а чтоб благоговеть. — Наконец, тяжесть греха кощунства видна из того, что случалось—тотчас же карал правосудный Бог виновных в нем. Так были примеры, что тот человек, который притворялся покойником, между тем как другие шутили над ним или просили у кого пособия, чтоб похоронить его, — тот человек и действительно оказывался умершим. В одной из духовно-повествовательных книг говорится, что дети играли кощунственно обедню, и—тотчас явился с неба огонь на вещи, которые они приготовили для бескровной жертвы, бросив их самих в страшном испуге на землю: испуг прошел только чрез сутки (Луг дух.194). Но если Бог долготерпит кощунникам, то потому, что «на покаяние их ведет» (Римл.2, 4) или покаяния от них ожидает. И, о! если б они поняли это.

Применение божественного и священного к предметам или действиям явно греховным

«Бог поругаем не бывает» (Галл.6, 7). А не поругание ли это, когда просят гостя или сам гость желает угоститься третьей рюмкой вина в честь Пресвятой Троицы? Повторением чего либо до трех раз можно чествовать Святую Троицу только в предметах чистых вслед за правосл. Церковью: например, в этом смысле Церковь делает троекратное обхождение вокруг купели, трижды произносит аллилуиа. Но многопитие вина есть грех: на что же похоже и грех то творить во славу Божию? —Так иной святым именем «ангела» величает устно или в письме («ангел мой»!) женское лицо, к которому имеет незаконную любовь... Так некоторые вплетают имя угодника Божия в разгульную песнь. О, человек! не увеличивай кощунством тяжести и без того нелегких грехов своих!

Равнодушие - смолчание при чьем либо богохулении и выражение удовольствия к чьему либо кощунству

В ветхом завете услышать чье-либо богохульство почиталось страшною неожиданностью: иудей в сильном негодовании за то, что оскорбляем был Сам Бог, раздирал на себе платье (4Цар. 19, 1). Христианину ли быть равнодушным – молчать, когда кто хулит при нем его Спасителя Христа или Пречистую Богородицу или кого из святых угодников, например, Марию Магдалину? Ему гораздо более, чем ветхозаветному богопочитателю, преподано понятий о величии и свойствах Божиих. Он уже видит исполненным обетование Божие об искуплении человеков и, так сказать, утопает в милостях Божиих, например, приобщаясь Самого Бога в тайнах Тела и Крови Христовой. Он ли, посему, из благоговения и любви к Иисусу Христу, к милосердной матери Божией и святым угодникам, - он ли не должен содрогаться при чьем-либо богохульстве, запретить тотчас богохульнику, а в особенных случаях и предъявить надлежащему начальству об этом человеке, чтоб не дать свободы соблазну? Нет, равнодушное смолчание при богохульстве другого уже составляет прикосновенность к этому преступлению.—Затем, пусть иной лично не допускает кощунства и не умеет кощунствовать: но улыбаться с другими, когда кто язвительно осмеивает священные предметы; но с приятностью принимать у себя гостем веселого кощунника; но просить и убеждать, чтоб кощунник позабавил собрание, чтоб представил чтение или пение какого либо духовного лица, чтоб пародировал какую либо службу церковную: —все это с одной стороны, не прямое ли участие в кощунстве, а с другой не поощрение ли кощунствующих ко греху их? Говорят: «невозможно удержаться от смеха при кощунственных речах или движениях иного: до того иной натурально подражает какой либо церковной службе или обряду или же остроумно пестрит свою речь текстами». Жалкая несдержанность! Но этот то неудержимый смех и дает нам почувствовать, что мы мало серьезны для священного, что в нас еще не глубоко развито благоговение к божественному и церковному. «Нет иной раз никакой возможности остановить кощунника: потому что все в гостином собрании, все и высшие и средние, любуются на него, потому что и он сам иногда бывает из высших». Но для других-то и следовало бы отвечать на выходки кощунника словом истины и обличения: тогда и он вперед был бы осторожнее, особенно пред такими лицами, которых внутреннее расположение на сей раз ему неизвестно. Если уже нельзя, действительно, прямо восстать против кощунника, если не представляется возможности и замять его речь другим разговором; в таком случае не нужно более «на седалище губителей сидеть» (Пс.1, 1), помня наставление: «спасая спасай твою душу» (Быт.19, 17). Трудно переменить Иродов: и остается чаще молчать на их кощунственные речи и действия... Но отвечают: «и уйти иногда нельзя, например, из-за общего стола». В таком случае одним видом своим остается выразить грусть и недовольство в виду кощунства других. О, добрый христианин! не мирись ни за что и с чужим богохулением или кощунством!