Особенности состава преступления геноцида

ДОКЛАД ЭКСПЕРТА

МОДЕЛИ КОМИССИИ ПО ПРЕДУПРЕЖДЕНИЮ ПРЕСТУПНОСТИ И УГОЛОВНОМУ ПРАВОСУДИЮ – 2015

Повестка дня: «Геноцид: определение юрисдикции»

Подготовила: Блинова Полина Валерьевна,

студентка 6 ак.группы

4 курса Международно-правового факультета

(отделение МИЭП)

Москва – 2015

СОДЕРЖАНИЕ

Глава I. Понятие «геноцид» в современном международном праве и его соответствие международно-правовой реальности. 3

1. Определение понятия «геноцид». 3

2. Особенности состава преступления геноцида. 7

3. Формы геноцида. 13

Глава II. Превенция геноцида. 16

1. Причины.. 16

2. Признаки и развитие геноцида. 17

3. Роль органов ООН в предупреждении геноцида. 21

Глава III. Проблема определения юрисдикции по преступлениям геноцида. 24

1. Обзор способов определения юрисдикции по преступлениям геноцида. 24

2. Практика применения различных способов определения юрисдикции по преступлениям геноцида. 26

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.. 30

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ... 31

Глава I. Понятие «геноцид» в современном международном праве и его соответствие международно-правовой реальности

1. Определение понятия «геноцид»

Понятие «геноцид» было впервые использовано Рафаэлем Лемке как комбинация греческого слова genos (раса или род, племя) и латинского –cide (убийство). Хотя термин «геноцид» был предложен польским юристом д-ром Рафаэлем Лемкиным после того, как был завершен процесс прямого физического уничтожения армянского населения во всей Западной и на части Восточной Армении, на самом деле, как сам термин, так и определение состава этого преступления тесно связаны именно с геноцидом армян.

Очевидно, что д-р Лемкин не открыл нового состава преступления, а лишь подобрал наиболее точный термин для обозначения существовавшего уже понятия о преступном нарушении норм международного права, направленном на уничтожение целых национальных групп людей как таковых. Как отмечается в специальном исследовании ООН по этому вопросу, «слово геноцид появилось сравнительно недавно как неологизм, обозначающий старое преступление»[1].

Д-р Лемкин, еще не найдя подходящего термина, дал описание элементов этого преступления в 1933г., т.е. спустя всего лишь 10 лет после геноцида армян, когда ужасы этого преступления были живы в памяти человечества. В специальном докладе, представленном на Пятой конференции по унификации международного уголовного права, состоявшейся в Мадриде 14-20 октября 1933г., Лемкин внес предложение об объявлении действий, направленных на уничтожение или разрушение расовых, религиозных или социальных групп, варварским преступлением по международному праву - delicta juris gentium[2].

Единственным крупномасштабным актом, который д-р Лемкин мог в 1933г. взять за основу предложенного им определения и который содержал состав преступления геноцида, было уничтожение армянского населения порабощенной Турцией части Армении. Приход фашистов к власти заставил вспомнить кровавые дела их предтеч - младотурок. Стало очевидно, что если человечество не сделает должных выводов и не примет необходимых мер пресечения, за геноцидом армян последуют новые акты геноцида[3].

Сам термин «геноцид» был впервые употреблён д-ром Лемкиным позднее - в 1944 году, т.е. спустя почти десять лет после описания состава этого преступления[4].

Задолго до изобретения специального термина мировое сообщество квалифицировало действия турецкого правительства в отношении армян как преднамеренное «убийство целой нации», как «истребление целого народа», как «разрушение», «уничтожение» армянского народа. Такие определения действий турецкого правительства по отношению к армянам содержатся в многочисленных источниках - самых различных по характеру и по национальной принадлежности.

Так, например, уже в 1915г. официальный историк Великобритании и один из наиболее авторитетных представителей западной историографии Арнольд Тойнби, описал происходившие при нем события в Армении на основе документальных первоисточников в книге с выразительным и исчерпывающим названием «Убийство нации»[5]. Лорд Брайс, выступая в Палате лордов, сказал: «Почти что целая нация была уничтожена, и я думаю, что истории не известны подобные случаи со времен Тамерлана»[6].

В Уставе Нюрнбергского трибунала не содержалось указания на понятие «геноцид», оно появилось лишь в обвинительном акте и время от времени использовалось обвинением.

Конвенция о предупреждении геноцида и наказании за него 1948 г. стала первым договором по вопросам прав человека, заключённом в рамках ООН. Конвенция была принята 8 декабря 1948 г. Генеральной Ассамблеей ООН и вступила в силу в 1951 г. На сегодняшний день насчитывает 147 государств-участников. Конвенция даёт определение преступление геноцида. Объявление геноцида преступлением, как определено в Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него от 1948 года, стало частью обычного международного права и нормой jus cogens (императивной нормой международного права). Статья 2 Конвенции о геноциде устанавливает, что геноцид обозначает:

«следующие действия, совершаемые с намерением уничтожить, полностью или частично, какую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу как таковую:

а) убийство членов такой группы;

b) причинение серьезных телесных повреждений или умственного расстройства членам такой группы;

с) предумышленное создание для какой-либо группы таких жизненных условий, которые рассчитаны на полное или частичное физическое уничтожение ее;

d) меры, рассчитанные на предотвращение деторождения в среде такой группы;

е) насильственная передача детей из одной человеческой группы в другую.»

Данное положение воспроизведено в Статье 4 (2) Статута Международного уголовного Трибунала по бывшей Югославии, Статье 2 (2) Статута Международного уголовного Трибунала по Руанде и Статье 6 Статута Международного уголовного суда. Данная норма воспроизведена в Статье 4(2) Устава Международного трибунала для судебного преследования лиц, ответственных за серьезные нарушения международного гуманитарного права, совершенные на территории бывшей Югославии с 1991 года, Статье 2(2) Устава Международного уголовного трибунала для судебного преследования лиц, ответственных за геноцид и другие серьезные нарушения международного гуманитарного права, совершенные на территории Руанды, и граждан Руанды, ответственных за геноцид и другие подобные нарушения, совершенные на территории соседних государств, в период с 1 января 1994 года по 31 декабря 1994 года и Статье 6 Римского Статута Международного уголовного суда.

Конвенция о предупреждении геноцида 1948 г. содержит обязательство государств предупреждать и уголовно наказывать за совершение преступления геноцида, а также криминализует деяния, связанные с геноцидом.

Международный Суд ООН в Консультативном заключение 1951 г., а также деле Barcelona Traction 1970 г. установил, что Конвенция о предупреждении геноцида содержит обязательство государств erga omnes (обязательствовсех государств по отношению друг к другу и к неопределённому кругу лиц) по предупреждению геноцида, криминализации геноцида и наказанию за него. Эту позицию подтвердил и Международный Уголовный Суд в своем решении от 2007 г. по делу о применении Конвенции 1948 г.о предупреждении преступления геноцида и наказании за него (Genocide Case 2007).

Примечателен тот факт, что все международные акты, введшие термин «геноцид» в оборот, прямо указали, что это определение применимо и ко всем случаям разрушения и уничтожения национальных групп, имевшим место до принятия соответствующей международно-правовой нормативной базы. Так, Генеральная Ассамблея ООН уже в резолюции 96(I), принятой на первой сессии 11 декабря 1946г., отметив, что «геноцид означает отказ в признании права на существование целых человеческих групп подобно тому, как человекоубийство означает отказ в признании права на жизнь отдельных человеческих существ» и подтвердив, что «геноцид, с точки зрения международного права, является преступлением, которое осуждается цивилизованным миром, и за совершение которого главные виновники и соучастники подлежат наказанию независимо от того, являются ли они частными лицами, государственными должностными лицами или государственными деятелями, и независимо от того, совершено ли преступление по религиозным, расовым, политическим или каким-либо другим мотивам», прямо и определенно относит к этой категории международных преступлений все предшествовавшие случаи: «Можно указать на многочисленные преступления геноцида, когда полному или частичному уничтожению подверглись расовые, религиозные, политические и прочие группы»[7]. Сама Конвенция о предупреждении преступления геноцида и наказании за него, отмечая в преамбуле, что «на протяжении всей истории геноцид приносил большие потери человечеству», подтверждает правомерность квалификации в качестве геноцида всех действий, подпадающих под описанный ею состав этого преступления. То, что и до ее принятия и вступления в силу геноцид рассматривался как преступление по международному праву со всеми вытекающими из этого последствиями, следует из ясно выраженных слов этой конвенции, в статье I которой стороны (в том числе и сама Турция) «подтверждают», а не устанавливают, что геноцид «является преступлением, которое нарушает нормы международного права и против которого они обязуются принимать меры предупреждения и карать за его совершение».

Согласно Консультативному Заключению Международного Суда ООН от 28.05.1951 «Оговорки к Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него», принципы Конвенции являются обязательными и для государств, не присоединившихся к ней. Несмотря на это, приходится с сожалением отметить, что геноцид далеко не во всех государствах является преступлением по национальному праву (даже среди государств, ратифицировавших Конвенцию 1948 г.).

Особенности состава преступления геноцида

Геноцид, являясь одним из «самых серьёзных преступлений, вызывающих озабоченность всего международного сообщества» включен в юрисдикцию Международного Уголовного Суда наряду с преступлениями против человечности и военными преступлениями, а также преступлением агрессии (ст. 5 Статута Международного Уголовного Суда). На преступление геноцида распространяется также юрисдикция международных уголовных трибуналов ad hoc по бывшей Югославии (ст. 4) и Руанде (ст. 2). В практике обоих трибуналов рассматривались дела по обвинению в геноциде, сыгравшие важную роль в понимании основных элементов состава данного преступления.

Объективная сторона преступления геноцида включает в себя любой из следующих актов:

a) убийство членов группы;

b) причинение серьезных телесных повреждений или умственного расстройства членам группы;

c) предумышленное создание для группы таких жизненных условий, которые рассчитаны на полное или частичное физическое уничтожение ее;

d) меры, рассчитанные на предотвращение деторождения в среде группы;

e) насильственная передача детей из одной человеческой группы в другую.

Объективная сторона преступления геноцида имеет усечённый характер и включает в себя меры, объективно направленные на физическое полное или частичное уничтожение группы. Геноцид признается оконченным как с момента наступления указанных в Конвенции последствий, так и с момента совершения действий, направленных на достижение указанных целей, даже если они не были достигнуты. Это обусловлено тем, что согласно статье III Конвенции наказуем как геноцид, так и «заговор с целью совершения геноцида, прямое и публичное подстрекательство к совершению геноцида, покушение на совершение геноцида, соучастие в геноциде». Так, например, подготовкой геноцида было признано вещание национального радио Руанды с целью возбудить ненависть к народу тутси (tutsi) и нацелить представителей народа хуту (hutu) на массо­вые убийства тутси.⁵³

Следует обратить внимание, что понятием преступления геноцида не охватывается т.н. «культурный геноцид» (уничтожение культуры и системы ценностей народа).

 Контекстуальный элемент геноцида

(Элементы преступлений МУС):

а) «политический элемент»

б) потенциальная способность действий привести к уничтожению группы

Одним из ключевых моментов в отправлении правосудия по делам о геноциде является влияние конвенционного режима на иммунитет главы государства и других лиц: правосудие по этим делам в национальных судах государств затруднено ввиду признания за высшими должностными лицами государств иммунитета от международной уголовной юрисдикции.

Общественная опасность геноцида состоит в том, что в результате соответствующих действий полностью или частично прекращает или может прекратить существование определенная демографическая группа людей (национальная, этническая, расовая или религиозная), характеризующаяся самобытностью образа жизни и культуры, традиций и обычаев, иными особенностями, что влечет обеднение разнообразия человеческого сообщества.

Объект геноцида – жизнь, здоровье, права и свободы человека, безопасные условия его жизни, а также безопасность человеческого сообщества как состояние защищенности жизни и здоровья людей определенных демографических групп.

Объективная сторона геноцида характеризуется действиями, совершенными одним из способов, указанных в статье II Конвенции. Преступным последствием Г. является лишение жизни членов названных групп, причинение вреда их здоровью, лишение родителей возможности воспитывать своих детей в духе традиций и обычаев своего народа, а равно насильственное лишение мужчин и женщин способности к деторождению, создание условий обитания или жизни, ведущих к вымиранию людей таких групп.

Субъект геноцида – лицо, занимающее должности государственной службы, а также частное лицо, достигшее возраста наступления уголовной ответственности, вменяемое.

Субъективная сторона геноцида характеризуется прямым умыслом. Мотивом геноцида могут быть национальная или религиозная вражда и нетерпимость, иные побуждения; целью - полное или частичное уничтожение соответствующей демографической группы. Наличие такой цели - фундаментальный признак, отличающий геноцид от иных преступлений. Цель геноцида может проявляться двояко: с одной стороны - в стремлении уничтожить как можно большее количество членов соответствующей демографической группы, или, с другой - в стремлении уничтожить избранных ее представителей (политическую, религиозную, интеллектуальную элиты). Каждый акт геноцида ставит под вопрос само существование конкретной демографической группы как таковой.

Как представляется, одним из примеров рационального подхода к отграничению состава геноцида от составов иных преступлений являются результаты расследования т.н. «Катынского дела».

Предварительным следствием по этому делу установлено, что весной 1940 г. внесудебным органом «тройкой» НКВД СССР в составе ряда должностных лиц Народного комиссариата внутренних дел СССР, являвшихся лицами начальствующего состава НКВД СССР, приняты незаконные решения о применении в отношении 14542 польских граждан высшей меры социальной защиты – расстрела, повлекшее смерть 1 803 человек.

Содеянное квалифицировано по признакам преступления, предусмотренного п. «б» ст.193-17 УК РСФСР (1926 г.) – как превышение власти, имевшее тяжелые последствия при наличии особо отягчающих обстоятельств, а уголовное дело в отношении них прекращено на основании п. 4 ч. 1 ст. 24 УПК РФ - за смертью виновных.

Несмотря на внешнюю схожесть с деяниями, в совокупности составляющими преступление геноцида, объективный анализ материально-правовых аспектов дела влечет однозначный вывод о том, что факты расстрелов в 1940 году польских граждан органами НКВД СССР не являются геноцидом польского народа[8]. Данный вывод основан на том, что в содеянном отсутствует ключевой признак одного из элементов состава преступления геноцида, как его определяет упомянутая Конвенция, а именно – особая цель действий виновных лиц - стремление уничтожить полностью или частично определенную Конвенцией демографическую группу.

Наличие такой цели означает, что:

во-первых, при совершении преступления геноцида лицо должно осознавать общественную опасность действий, направленных на полное или частичное уничтожение национальной, этнической, расовой или религиозной группы путем убийства членов этой группы, причинения тяжкого вреда их здоровью, насильственного воспрепятствования деторождению, принудительной передачи детей, насильственного переселения либо иного создания жизненных условий, рассчитанных на физическое уничтожение членов этой группы, и

во-вторых, такое лицо должно желать совершения этих действий.

Субъективная сторона геноцида, наряду с прямым умыслом, включает цель виновного — стремление к полному или частичному уничтожению национальной, этнической, расовой или религиозной группы.

Названная цель — фундаментальный признак состава геноцида, отличающий его от общеуголовных преступлений и преступлений против международного гуманитарного права[9]. Иначе говоря, каждый акт геноцида должен ставить под вопрос само существование национальной, этнической, расовой или религиозной группы как таковой[10]. Отсутствие указанной цели лишает возможности квалифицировать содеянное как геноцид. И правоприменительная практика, в том числе действующих в настоящее время международных уголовных трибуналов, подтверждает этот вывод.

Об отсутствии особой цели уничтожить полностью или частично определенную Конвенцией демографическую группу, при принятии решения о расстреле польских граждан в 1940 г. и его реализации свидетельствуют собранные по делу доказательства, сущность которых в этой части может быть сведена к следующему:

1) Прежде всего, высшими органами государственной власти Советского Союза, определенными ст.ст. 30 и 64 действовавшей Конституции СССР 1936 года, никаких решений, направленных на геноцид польского народа, не принималось, что свидетельствует об отсутствии у руководителей Советского Союза, стремления проводить политику геноцида.

2) Лишь незначительная часть польских граждан, задержанных в период вхождения частей Красной Армии в сентябре 1939 года на территорию Западной Украины и Западной Белоруссии, была мотивированно ограничена в правах и свободах[11]. В лагерях остались только те офицеры, жандармы, пограничники и другие лица, в отношении которых были возбуждены уголовные дела о совершении преступлений, предусмотренных Уголовным кодексом РСФСР 1926 г. Польские военнопленные имели прямое отношение к воинским формированиям Польши (армия, полиция и т.п.). Многие из них до ареста принимали участие в боевых действиях против советских войск и выражали агрессивные намерения в адрес СССР[12]. Таким образом, данная группа польских граждан определялась не признаками национальности, этноса, расы или религиозной принадлежности, а по иным, социальным, признакам.

3) Условия содержания польских граждан в лагерях соответствовали международным нормам обращения с военнопленными, закрепленным Конвенцией о законах и обычаях сухопутной войны (Гаага, 18 октября 1907 г.).

4) В отношении каждого из граждан Польши, оставленных в лагерях на территории СССР, в 1939 – 1940 гг. осуществлялось расследование уголовных дел в соответствии с действовавшим в то время законодательством (по ст. 108 УПК РСФСР (1923 г.) и Постановлению ЦИК СССР от 10.07.34 предварительное расследование по делам о государственных преступлениях относилось к компетенции органов НКВД СССР).

5) За пределы уголовно-процессуального законодательства того времени вышло рассмотрение дел в отношении данных лиц внесудебной «тройкой». При этом вынесение решения о применении в отношении 14542 польских граждан высшей меры социальной защиты – расстрела, как следует из собранных доказательств, явилось следствием оценки содеянного ими в качестве преступлений, т.е. основано на уголовно-правовом мотиве, а его целью являлась кара за совершенные преступления.

Кроме того, вопрос о юридической оценке содеянного как геноцид не подлежит положительному решению потому, что ответственность за преступление геноцида в международном праве впервые установлена Конвенцией о предупреждении преступления геноцида и наказании за него от 9.12.48, вступившей в силу для СССР, государством - продолжателем которого является Россия, с 1 октября 1954 г.