К о в а л ё в : (укоризненно) Ната-аша!

К о в а л ё в: (бормочет) Аномалия… Бабье лето! Да пусть и бабье, летом нас не испугаешь… (идет к радиоприемнику, выключает его; звенит школьный звонок; директор подходит к столу, нажимает кнопку на телефонном аппарате, говорит в трубку) Лена… вызовите, пожалуйста, Наташу Михайловскую… да, из одиннадцатого «Бэ». У них сейчас алгебра закончилась, наверняка еще в классе… Спасибо!

Ковалев садится за стол, звенит звонок. Ковалев снимает трубку.

К о в а л ё в: Алло! Ковалев Владимир слушает…

Г о л о с: Здорово, отшельник! Ты опять методсовещание пропустил?! Нехорошо…

К о в а л ё в: Ой… Сергей Сергеич, ей-Богу, последний раз! Как говорят мои дети, зуб даю… Да, замотался просто.

Г о л о с: Да понятно. Я тебе не нянька… глава департамента просто спрашивал. Как у вас там – спокойно всё?

К о в а л ё в: (растерянно) Э-э… ну да. В общем-то…

Г о л о с: А кресло не того? Не шатается?

К о в а л ё в: (еще более растерянно привстает, покачивает своё кресло) Да нет… Я чего-то не понимаю…

Г о л о с: (издевательски похохатывает) А вот это плохо. Копают под тебя, старик. Это я тебе по старой дружбе… Смотри: неровен час – неполное служебное и снимут… у нас это быстро.

К о в а л ё в: (смотря в одну точку, севшим голосом) Да… снимут… как Хрущева в шестьдесят четвертом. Аномалия…

Г о л о с: (удивленно) Чего?! Какая-такая аномалия?!

К о в а л ё в: (поправляя очки) Ну… бабье лето, говорю… погодная, то есть, аномалия.

Г о л о с: (сердито) Ладно, хорош лясы точить! Я тебе серьезно, а ты… все, я на совещание пошел. Давай, до скорого!

В это время в кабинет входит Наталья Михайловская, полноватая брюнетка, одетая подчеркнуто стильно и женственно, в туфлях на каблуках и черных колготках. Ковалев машет ей рукой приглашающе: мол, проходи, садись! – Михайловская присаживается на краешек дивана, руки складывает на коленках, поправляет юбку.

К о в а л ё в: (рассеянно поправляя очки) Давай… (кладет трубку) Здравствуй, Наташа!

М и х а й л о в с к а я: Здрасте, Владим-владимыч!

К о в а л ё в: Наташ, ты далеко села. Иди сюда, на стульчик.

Михайловская незаметно вынимает изо рта жевательную резинку, берет в кулачок; пересаживается.

К о в а л ё в: (откидываясь на спинку кресла, упирая руки в стол) Ну-тес, Наташа… Я вот что хотел поговорить… То есть вот о чем. Ты же у нас член Совета Старшеклассников, так?

М и х а й л о в с к а я: Ну да, Владим-владимыч.

К о в а л ё в: (смущенно снимает очки, протирает их полой пиджака) Я хотел спросить… У нас все нормально?

М и х а й л о в с к а я: В смысле? В школе, что ли?

К о в а л ё в: Ну да. Ты же, как член Совета, должна знать…

М и х а й л о в с к а я: (торопливо) Ой, так он же уже год не собирался! (теряется) Ну… то есть, да, я-то знаю… все нормально.

К о в а л ё в: (быстро надевает очки на нос, смотрит внимательно) А что с Юлей Презе у нас? Она, говорят, недавно подралась. В туалете. С кем-то… Нет, я просто хочу узнать: с ней… все в порядке?

М и х а й л о в с к а я: (округляет глаза) Да что вы, Владим-владимыч! Это же фигня всё! Ну, там порамсила она с девками…

К о в а л ё в: (укоризненно) Ната-аша!

М и х а й л о в с к а я: Ой, простите! Ну, эта, она поссорилась и… Да там просто поорали друг на друга, ерунда. Все нормально у нас. И в классе тоже нормально.

Ковалев встает и начинает прохаживаться по кабинету, под портретом Че, поглядывая на него, засунув руки в карманы. На Михайловскую смотреть избегает.