Глава 12. Галерея искусств Бенлуи располагалась в центре Колдвелла, в десяти кварталах от небоскребов и всего в двух – от берегов Гудзона

Галерея искусств Бенлуи располагалась в центре Колдвелла, в десяти кварталах от небоскребов и всего в двух – от берегов Гудзона. Простое, скромное здание всего в три этажа высотой, на первом – галерея высотой в два этажа, офисы для персонала в задней части.

Припарковав свой Рендж Ровер в переулке за домом, Эссейл сделал глубокий вдох. Он не употребил кокса до отъезда из дома, потому что хотел быть в фокусе. К несчастью, его тело все издергалось от отсутствия допинга, и присущая наркоману озабоченность тем, что он не сделал, заполняла его мысли.

– Хочешь, чтобы мы пошли с тобой? – спросил Эрик с заднего сиденья.

– Только один.

Эссейл вышел из джипа и подождал, пока они определятся. Черт подери, его руки дрожали, и, несмотря на снег, который опять посыпал с неба, он начал покрываться потом.

Может, ему стоит нюхнуть? В таком состоянии он был практически бесполезным.

Эрик присоединился к нему, обойдя внедорожник со стороны багажника.

– Что тревожит тебя?

– Ничего.

Ложь. По стольким параметрам.

Когда они подошли к черному входу, Эссейл сдался. Запустив руку в нагрудный карман своего пальто от Тома Форда[43], он достал темно-коричневую склянку. Скрутив черную крышку, он наполнил ложечку, прикрепленную к другой стороне, белым порошком.

Вдох носом.

Он повторил с другой ноздри, а потом сделал еще один затяг двумя ноздрями, удостоверяясь, что все попало домой.

Он немедленно переключился в состояние «нормальности» и проигнорировал этот тревожный знак. Спокойствие и собранность – не те два состояния, в которых он должен пребывать после двух затяжек... но он не станет тратить время. Некоторые заправлялись кофе. Другие же выбирали иное, продукт из коки.

Вопрос в том, что приводит вас в движение.

Когда Эссейл подошел к стальной двери... мере безопасности, замаскированной как дань индустриализму в искусстве... не было причин звонить в звонок и, тем более, стучать.

Едва ли есть необходимость прикладываться костяшками к монстру в три дюйма шириной.

И, действительно, дверь сразу же открыли.

– Эссейл? Вы чего делаете? – спросил неандерталец с другой стороны.

Вдохновляющее использование грамматики английского языка. И приветствие также сообщило ему, что Бенлуи и его громилы не знали об убийствах в Вест Поинте прошлой ночью... ведь иначе проявление титанического интеллекта не было бы таким банальным.

Черные маски, которые они носили, оказались весьма полезными. Лишая те камеры слежения своей важности.

Эссейл улыбнулся, не показывая клыков.

– Я должен кое-что передать твоему работодателю.

– Он ждет вас?

– Нет, не ждет.

– Ну ладно. Заходите.

– Кстати, это мой коллега, – пробормотал Эссейл, заходя в офисную зону. – Эрик.

– Да, я так и понял. Проходите.

Они пересекли пространство с высоким потолком, топот их шагов по бетонному полу эхом отдавался до открытых труб и проводки наверху. К слову о строго упорядоченном хаосе. Ряд столов, шкафчиков-картотек, всевозможные предметы крупногабаритного «искусства» душили пространство. Рабочих нет. Телефоны молчали. Легитимная сторона наркобизнеса Бенлуи закрылась на ночь.

Ожидаемо.

В помещении галереи он быстро оглянулся, когда впустивший его охранник исчез за потайной дверью на второй этаж.

Только пара охранников стояла на карауле у офиса Бенлуи.

Эссейл оценил мужчин. Их взгляды были настороженнее обычного, они не стояли на месте, их руки постоянно дергались, будто из-за потребности регулярно удостоверяться в том, что они вооружены.

– Чудесный вечер, не правда ли? – сказал Эссейл, спокойно кивая Эрику.

Когда охранники застыли, он сделал небольшой обход, вампир прошел по выставке различных фаллических символов, отделанных газетными обрезками.

– Снаружи, конечно, холодно. Но снегопад – сплошное загляденье. – Эссейл с улыбкой достал кубинку. – Могу я закурить?

Тот, что справа, указал на ламинированную табличку на стене.

– Курение запрещено.

– Уверен, в моем случае можно сделать исключение? – Он срезал край сигары, который приземлился на пол. – Да?

Темно-коричневый взгляд мужчины метнулся в сторону. Снова вернулся.

– Курение запрещено.

– Здесь только мы. – Он достал зажигалку. Щелкнул крышкой.

– Вы не можете делать этого.

Может, Бенлуи специально тестировал их на отсутствие словарного запаса?

– Тогда на лестничной площадке?

Гений уставился на своего напарника. Потом пожал плечами.

– Наверное, так сойдет.

Эссейл снова улыбнулся и щелкнул искрой.

– Тогда ведите меня.

Все произошло так быстро. Тот, кто говорил с ним, повернулся и открыл замок, запирающий дверь... и в этот момент второй решил потянуться, вытягивая руки за спиной.

Эрик материализовался прямо за парнем с затекшей спиной, обхватив руками обе стороны его ошеломленного лица и резко повернув шею. Эссейл тем временем сделал выпад ножом, который предусмотрительно достал из кобуры, цепляя блюстителя правил прямо в живот. Следующим шагом он спрятал зажигалку и накрыл рот парня рукой... затыкая хрип, грозивший сорваться с его губ.

Заканчивая, он рывком высвободил лезвие и сделал выпад.

Секунду спустя кинжал вошел между двумя ребрами, прямо в сердце.

Мужчина мешком рухнул на пол.

– Скажи своему брату приготовить Ровер, – прошептал Эссейл. – И утащи это из коридора. Он истечет кровью через минуту-другую, а его тяжелое дыхание создает много шума.

Эрик переключился в режим уборки, схватив толстые лодыжки и потащив умирающего за одну из вертикальных стоек.

Эссейл тем временем прошмыгнул к потайной лестнице, прикурил сигару, и, выпуская клубы дыма, поместил руку парня со сломанной шеей на пути двери, мешая последней закрыться. Спустя мгновение к нему присоединился Эрик, принимая свою кубинку и также прикуривая, позволяя двери закрыться позади.

Филолог, который ушел связаться с Бенлуи, перегнулся через перила выше.

– Вы чего делаете?

Значит, эта фраза была и приветствием, и вопросом. Стоит запомнить, подумал Эссейл.

Он выдохнул голубое облако дыма, показывая на закрытую дверь.

– Они сказали, что мы не должны курить в галерее.

– Здесь тоже нельзя. – Мужчина посмотрел через плечо, будто его звали по имени. – Окей, хорошо. – Он снова повернулся. – Он сказал, что будет через минуту.

– Значит, мы присоединимся к вам.

Похоже, охранник был сегодня не в форме. Вместо того чтобы контролировать ситуацию, он просто пожал плечами и позволил врагу приблизиться к нему, к его боссу.

Щедрый подарок.

Обычно Эссейл не торопился, но не сегодня ночью. Они с Эриком быстро поднялись по металлическим пролетам.

Он был на полпути к цели, когда осознал свою ошибку. Вероятней всего из-за кокаина: все здание было напичкано видеокамерами... и он ничего не предпринял по этому поводу.

– Быстрее, – прошипел он кузену.

Добравшись до верхней лестничной площадки, Эссейл кивнул охраннику.

– Где я могу затушить сигару?

– Черт возьми, не знаю. Он не должен был давать тебе курить.

– О, вот уж.

Эрик, догадавшись, опять дематериализовался, появляясь позади охранника. Он хлопком заткнул ему рот и оттащил назад.

Предоставляя Эссейлу идеального пленника.

Жестоким движением он резко и быстро вскрыл горло. Потом они опять оттащили тело.

Эссейл прошел через офисную дверь, широко ее раскрывая. На другом конце обширного пространства Бенлуи сидел за своим столом в модерновом стиле, стоявшем на возвышении, свет лампы возле него отгонял тьму от его лица, отчего он мог конкурировать с лучшими работами Гойи[44].

– Сейчас я собираюсь на север... – Бенлуи резко остановился, на лице сразу же появилось безразличное выражение. – Позволь перезвонить тебе.

Колдвелловский продавец наркотиков повесил трубку так быстро, что та закачалась на стойке.

– Эссейл, я уверен, что просил тебя подождать.

– Действительно? – Эссейл оглянулся через плечо. – Может, тебе стоит яснее доводить приказы до подчиненных.

Хотя, видит Бог, порой так сложно найти достойную помощь, не правда ли?

Опрятный, невысокий мужчина откинулся на спинку своего троноподобного кресла, не меняя выражение лица. Этой ночью сшитый на заказ костюм был темно-синего цвета, который подходил его перманентному загару и темным глазам, и, как всегда, его скудные волосы были зачесаны назад. Одеколоном воняло даже стоя в другом краю офиса.

– Прости, что тороплю тебя, – сказал джентльмен своим образованным, я-ни-разу-не-наркодилер голосом. – Но у меня назначена встреча.

– Мне ненавистно задерживать тебя.

– И твоя цель...?

Эссейл кивнул лишь раз и большего не требовалось. Эрик материализовался за этим возвышающимся столом и вцепился в торговца, за голову вытаскивая его из кресла. После Тайзера[45] Бенлуи повис тряпичной куклой в хорошо скроенном темно-синем костюме.

Когда кузен перебросил мужчину через плечо, они не проронили ни слова. Не было причин... они все обговорили заранее: проникновение, захват, отступление.

Конечно, было бы приятней сделать постановку голливудской сцены, Эссейл бы целенаправленно отвечал на вопросы наркодилера в весьма жестоких подробностях. Но в реальной жизни похищение и шантаж не могли позволить себе такое мгновенное вознаграждение. Когда планируешь взять кого-то в плен.

Перейдя на бег, Эссейл пересек блестящий черный пол и проворно спустился по лестнице; Эрик не отставал. Они зашли в галерею и помедлили мгновение, проверяя по звукам наличие возможной погони

Пусто. Только сдавленные предсмертные вдохи охранника и медный привкус крови.

Вышли через дверь с пометкой «Только для персонала» в офисное помещение. Мимо стола и подвешенного мобильника, собранного из автозапчастей.

Рендж был припаркован у черного входа, практически впритык к зданию, Эссейл уверенно открыл заднюю дверь и Эрик закинул Бенлуи словно мешок с картошкой. Потом два хлопка дверей и визг шин.

Они тронулись и разогнались за какие-то секунды. Эссейл – на переднем пассажирском сидении, Эрик – на заднем, с их грузом.

Эссейл посмотрел на часы. Общее затраченное время – одиннадцать минут, тридцать две секунды, и у них было предостаточно времени до рассвета.

Эрик достал наручники и застегнул их на запястьях торговца «предметами искусства». А потом настало время привести парня в сознание.

Открыв глаза, Бенлуи отшатнулся, словно оказавшись в дурном сне.

– Ты забрал то, что принадлежит мне. И ты вернешь мне это до рассвета... иначе пожалеешь, что вообще родился, – Эссейл зловеще ответил на поставленный ранее вопрос.

***

Через час после масштабной ссоры со своим мужем, Бэт была на заднем сидении Мерседеса С600, принадлежавшего Братству, ее брат по линии отца устроился рядом, а за рулем был Фритц. Седан был новейшей модели, изумительный запах свежей кожи и лака служил ароматерапией для богачей.

Очень жаль, что запахи-вкусы ничуть не улучшали ее настроения.

Она уставилась в затемненное окно, и спуск по занесенной снегом горе к загородной трассе казался замедленным... хотя, может, это было из-за музыкального сопровождения: в соответствии с автомобильной рекламой должен был быть Моцарт[46] или Вивальди[47]. Для нее же – отравляющий теннисный матч в виде того милого разговора с Рофом.

Черт. Ее хеллрен всегда был властным мужчиной... с другой стороны, это не имело отношения к его жизненному положению. К черту корону, дело в его характере. И за последние пару лет она наблюдала за его диктаторскими замашками во многих ситуациях, с Братьями, глимерой, персоналом... черт, даже по отношению к ТВ-пульту. Но с ней, он всегда был... нет, не покорным. Никогда. Но ей всегда казалось, что к ней он относился иначе. Она всегда получала все, чтобы ни захотела, и Боже спаси того несчастного, кто окажется на его пути.

Поэтому да, она предположила, что с вопросом о ребенке будет то же самое... что он уступит, учитывая, как важен был для нее ребенок.

Но вместо этого? Прямо противоположная реакция...

Мягкое прикосновение к локтю напомнило о двух вещах: во-первых, она была не одна на заднем сидении седана. И во-вторых, не у нее одной были проблемы.

– Прости, – сказала она, опуская руки, которые сама того не зная, поднесла к лицу. – Я веду себя некрасиво, да?

«Ты в порядке?», показал Джон знаками в тусклом салонном свете.

– О, да, ну конечно. – Она похлопала его по массивному плечу, зная, что вся эта хрень с припадками мучительна для него: дорога в центр, МРТ, последующие результаты.
– Как ты? Вот что более важно.

«Похоже, Док Джейн смогла все уладить с медицинским центром».

– Ага. – Бэт покачала головой, переполненная признательностью Джейн и ее человеческому напарнику Мэнни Манелло. – Эти двое просто потрясные. Человеческий медцентр весьма дорогое и труднодоступное удовольствие. Не представляю, как этим двоим удалось все провернуть.

«Как по мне, так это пустая трата времени». Он отвернулся. «В смысле, да ладно вам. Как давно со мной начались припадки? И ничего, живой».

– Безопасней все проверить.

Телефон Джона издал «бип», и он наклонил экран, чтобы узнать, кто это. «Это Хекс».

«Значит, она уже там?».

«Да». Он шумно выдохнул. «Эта доставка наземным транспортом просто смехотворна. Я мог быть там за секунду».

«Да, но раз ты обычный смертный, то и приехать должен на автомобиле. Для правдоподобия легенды».

«Даже лучше, удалось бы соскочить с этой темы». Он издал смешок. «Сразу скажу, мне жаль того, с кем Хекс встретится у дверей. Она готова весь комплекс сравнять с землей... а когда она в таком духе? Уж лучше не говорить ей «нет».

Стало больно видеть уважение, сиявшее в его глазах. Зная поведения Рофа.

– Хекс – счастливая женщина, – хрипло сказала Бэт.

«Как раз наоборот. Поверь на слово... Почему ты на меня так смотришь?».

– Как «так»?

Джон Мэтью, казалось, смутился. «Будто сейчас заплачешь».

– Аллергия. В это время года у меня постоянно глаза на мокром месте, – заверила она его. – Может, даже забегу за «Кларитином»[48], когда будем в городе.

«Аллергия? В середине декабря?».

Когда отвернуться пришлось уже ей, Фритц набрал скорость на пригородной трассе.

Притормозил на повороте. Снова дал газу. Мерседес без проблем подчинялся, ультра мягкое сиденье принимало изгибы ее тела, в ноги дул теплый воздух.

На машину нужно повесить ярлык «Двойник Амбиена»[49].

С другой стороны убаюкивающий эффект Мерседеса не действовал на нее.

Казалось, она не сможет заснуть, пока они с Рофом все не уладят... или...

Ее снова похлопали по руке. «Знаешь, ты можешь поговорить со мной абсолютно обо всем».

Бэт смахнула волосы назад... потом опять устроила их спереди, на плечах. С чего, блин, начать. Столько вариантов... но Джону и без того досталось.

«Бэт. Серьезно».

– Как насчет этого: мы закончим в центре и потом...

«Разговор может отвлечь меня, что весьма кстати». Когда она не смогла ответить, он показал знаками: «Ну, давай, пожалуйста. Я очень беспокоюсь о тебе».

– Ты такая душка, ты в курсе?

«А ты все еще не начала говорить, ведь так?».

Какое-то время она молчала. Впереди показался знак «на Северное шоссе», фары осветили «I-87». После развязки, они могли проехать дальше, и, если миновать первый съезд в центр Колдвелла, то через час можно оказаться в Манхэттене. Южнее будет Пенсильвания, потом Мэрилэнд и...

– Ты когда-нибудь думал убежать куда-нибудь? – услышала она себя.

«До появления Хекс? Конечно. Но сейчас...».

Господи, только подумать, что она хотела скрыться именно от Рофа. Она даже представить не могла, что такое когда-нибудь случится.

«Бэт, что происходит?».

Повисла очередная пауза, во время которой, она знала, Джон ожидал от нее связный набор существительных и прилагательных.

– Ну, знаешь, всего лишь супружеские разногласия.

Он покачал головой. «Знаем, плавали. Это отстой».

– Вот уж точно.

«На крайний случай», показал он знаками, «ты можешь воспользоваться домом Дариуса. Если захочешь побыть наедине. Ты подарила его мне, и это клево... но я всегда считал, что он наполовину твой».

Она представила особняк в стиле эпохи гражданской войны, расположенный в самом центре человеческой территории, и ее грудь обдало жаром.

– Спасибо, но я справлюсь.

А даже если и нет, то последнее место, где она захочет оказаться – там, где они с Рофом влюбились друг в друга.

Порой хорошие воспоминания тяжелей выносить, чем плохие.

«Можешь, по крайней мере, дать мне тему для размышлений? Моя голова буквально разрывается».

До медицинского комплекса Святого Франциска по меньшей мере пятнадцать, а то и двадцать минут.

Слишком много времени им сидеть в неловком молчании. Но это казалось осквернением их с Рофом частной жизни – разговор о ребенке или... может, это только оправдание, чтобы скрыть тот факт, что ей просто хотелось разрыдаться.

– Ты помнишь что-нибудь о своих припадках? В смысле, во время припадков?

«Я думал, что мы говорили о тебе».

– Именно. – Он повернулся к ней, и Бэт встретила его взгляд. – Ты что-то говорил мне. Посреди припадков, ты посмотрел на меня и... что-то произносил губами. Ты можешь вспомнить, что именно?

Он нахмурился, будто проверял свой внутренний архив памяти, его взгляд расфокусировался. «Я серьезно не могу... я просто... я просто поднялся по лестнице, заглянул в кабинет Рофа, увидел тебя... а потом, окончательно пришел в себя, только когда Хекс повела меня по коридору».

– Они сказали, что ты говорил на Древнем Языке.

Джон покачал головой. «Невозможно. В смысле, я могу немного читать и понимать, когда ко мне обращаются. Но я не говорю на нем».

Она внимательно осмотрела кончики волос, прекрасно зная, что посеченных нет – доджен подровняла их только на прошлой неделе.

– Ну, может, ты что-то просто хочешь мне сказать? – Она перевела на него взгляд. – Ты можешь быть честным со мной, обо всем. У Рофа есть около дюжины Братьев. У меня есть только ты.

Джон нахмурился. «Нет, я...».

Внезапная дрожь охватила его пальцы, сбивая его с того, что он говорил... а потом он резко откинулся на сиденье, его тело одеревенело.

– Джон! – Бэт протянула руку. – Джон... о, Боже...

Когда его глаза закатились, белки сверкнули так, словно он умирал.

– Джон... вернись ко мне..!

Резко подавшись вперед, она постучала по перегородке.

– Фритц!

Когда дворецкий опустил затемненное стекло, она рявкнула: – Газ в пол... у него еще один приступ!

Шокированный взгляд Фритца обратился в зеркало заднего вида.

– Да, мадам! Секунду!

Когда старый дворецкий надавил на педаль газа, и Мерседес торпедой устремился к съезду с Северного шоссе, она попыталась помочь Джону. Но он был охвачен припадком, спина выпрямилась, словно он аршин проглотил, руки подняты к груди, пальцы скрючились, как у Дракулы.

– Джон, – молила она сорвавшимся голосом. – Джон, оставайся со мной...