Глава 57. Ана сидела за туалетным столиком, от пережитого осталась лишь легкая усталость: с каждой прошедшей ночью она все больше чувствовала себя самой собой

Ана сидела за туалетным столиком, от пережитого осталась лишь легкая усталость: с каждой прошедшей ночью она все больше чувствовала себя самой собой, ее тело восстанавливалось, а разум снова приобретал остроту.

Но все изменилось.

Во-первых, Братство переехало в соседние комнаты. Все двенадцать воинов. И они распределили между собой дежурство таким образом, что теперь дверь в ее и Рофа частные покои никогда не оставалась без присмотра.

И еда.

И еще это беспокойство на лице ее хеллрена, каждый раз, когда она заставала его врасплох.

И кстати о беспокойстве, где же он был в этот самый момент?

– Ваш Король вернется очень скоро.

Ахнув, она посмотрела через плечо.

Торчер сидел в углу и «читал» книгу сонетов. По правде говоря, она была уверена, что он не замечает ни одного буквенного символа.

‪ Вместо этого, его взгляд сканировал окна, двери, ее саму, окна, двери, ей саму.

‪ Иногда, он ломал этот алгоритм, перекидываясь фразами с одним из своих братьев или пробуя приготовленную для нее еду.

– Куда он ушел? – спросила она еще раз.

– Он должен скоро вернуться. – Улыбке предполагалось быть обнадеживающей. Но тень в его взгляде, конечно же, портила это впечатление.

Ана прищурилась.

– Он ничего не объяснил.

– Все в порядке.

– Я не верю тебе.

Брат просто улыбнулся ей в присущей ему манере, не давая никакой возможности продолжить расспросы.

Ана отложила щетку для волос и развернулась всем телом

Иначе, к чему вся эта защита. Отдельная еда. Постоянный присмотр.

– Он думает, меня отравили.

– Все в порядке.

Когда она раздраженно всплеснула руками, дверь распахнулась…

Она вскочила на ноги так быстро, что ее туалетный столик зашатался, а пузырьки и баночки попадали.

‪ – Дева Дражайшая! Роф!

Рывком приподняв подол юбки, она в ужасе побежала босиком по дубовому полу: ее супруг, весь в крови, повис между двумя братьями. Кровь капала на его рубаху с разбитого рта и лица, а с разодранных костяшек – на ковер, голова поникла, словно у него не было ни малейших сил ее приподнять.

– Что вы с ним сделали? – закричала она, когда дверь покоев закрылась за ними на замок.

И прежде, чем смогла себя остановить, Ана принялась молотить тех, кто держал его, хотя удар ее кулачков не оказывал на них никакого влияния, они просто продолжили нести его к супружескому ложу.

– Ана... Ана, остановись... – Когда они положили Рофа на кровать, он поднял левую руку. – Ана... остановись.

Она хотела обхватить его ладонь и прижаться к нему, но казалось, любое прикосновение причиняло ему боль.

– Кто сделал это с тобой?

– Я сам попросил их об этом.

– Что?

– Ты все правильно расслышала.

Замолчав, она вдруг почувствовала себя так, словно тоже его ударила.

Голос Рофа был настолько слаб, что Ана невольно задалась вопросом, в сознании ли он:

– Есть дело, которое необходимо выполнить. Собственноручно. – Сжав руки, он поморщился. – И никто, кроме меня это не сделает.

Aнa посмотрела на своего супруга, затем на толпившихся рядом мужчин, а потом на тех, кто только что вошел в покои… конечно же они появились сразу, как услышали крики.

– Вы сейчас же мне все объясните, – закричала она. – Все вы! Или же я немедленно покину эти покои.

– Aна. – Голос Рофа был искажен, он с трудом дышал. – Будь разумна.

Она встала и положила руки на бедра.

– Я могу упаковывать свои вещи или же кто-то из вас заговорит со мной?

– Ана…

– Говорите, или же я ухожу.

Роф выдохнул сбивчивое проклятие.

– Тебе совершенно не о чем беспокоиться…

– Когда ты являешься в наши супружеские покои в таком виде, словно тебя сбила повозка, мне есть о чем беспокоиться! Как ты смеешь мне это запрещать?

Роф поднял руку, словно хотел вытереть лицо, а когда сделал это, то поморщился от боли.

– Полагаю, твой нос сломан, – категорично заявила она.

– Помимо всего прочего.

– Да.

Роф, наконец, посмотрел на нее.

– Я должен был отомстить за тебя. Вот и все.

Aнa услышала свой вздох. А потом ее колени ослабели, и она опустилась на супружеское ложе.

‪ Она не была наивной, и все же услышать подтверждение тому, о чем она лишь подозревала, было для нее шоком.

– Так это правда. В моей болезни кто-то виноват.

– Да.

По-новому взглянув на ранения хеллрена, она покачала головой.

– Нет, я не позволю. Если ты считаешь, что должна случиться месть, пусть кто-то из этих умелых воинов совершит ее.

– Нет.

Она посмотрела на тяжелый резной стол, что стоял напротив, тот, который они совсем недавно сюда перевезли, тот самый, за которым он с таким удовольствием сидел час за часом, управляя расой, думая, планируя.

‪ Потом посмотрела на его разбитое лицо.

– Роф, подобное насилие не для тебя, – хрипло произнесла она.

– Я не могу иначе.

– Нет. Я запрещаю тебе.

Теперь он посмотрел на нее.

– Никто не смеет приказывать Королю.

– Никто, кроме меня, – возразила она мягко. – И мы оба об этом знаем.

Послышались тихие смешки – явно в знак уважения.

– Они сделали то же самое с моим отцом, – сказал Роф мертвым голосом. – Только вот довели дело до конца.

Aнa подняла руку к горлу.

– О нет... он же умер естественной…

– Нет. И будучи его сыном, я обязан ответить на несправедливость, и за тебя тоже. – Роф вытер кровь у рта. – Послушай меня сейчас, моя Ана, и услышь эту истину... никто не помешает мне сделать это – ни ты, ни кто-либо другой. Теперь меня преследует душа моего отца, она словно вселилась в меня и бродит по коридорам моего разума. И ты сделаешь со мной то же самое, если им, наконец, удастся свести тебя в могилу. Мне приходится жить, смирившись с первым обстоятельством. Не заставляй меня испытывать то же самое по поводу последнего.

Она быстро наклонилась вперед.

– Но у тебя есть Братство. В этом их предназначение, цель их служения. Они - твоя стража.

И пока она умоляла своего супруга, они все нависли над ней словно огромная скала, давя на нее – в самом хорошем смысле этого слова.

– Командуй ими, – умоляла она. – Отправь их во внешний мир, чтобы взыскать должное.

Он протянул вперед окровавленную руку, и она подумала, что он обхватит ей ее ладонь. Вместо этого, он положил ее ниже...

... на ее живот.

– Ты носишь ребенка, – хрипло сказал он. – Я это чувствую.

Она думала о том же, хоть и по иной причине.

Он посмотрел на нее не заплывшим глазом.

– Поэтому я не могу позволить другим то, что считаю лишь своим долгом. Даже если бы я позволил тебе знать, что я слаб… Я не смогу смотреть в лицо сына или дочери, зная, что мне не хватило смелости позаботиться о своем роде самому.

– Пожалуйста, Роф...

– Каким бы я тогда был отцом?

– Живым.

– И как надолго? Если я не буду защищать то, что принадлежит мне, у меня это отнимут. А я не собираюсь терять свою семью.

Обессиленная, Ана чувствовала, как слезы текут по щекам, оставляя на лице обжигающий след.

Прижавшись лбом к окровавленному черному бриллианту на королевском кольце, она плакала.

Ибо в глубине сердца она знала, что он прав, и ненавидела тот мир, в котором они жили... и в который она собиралась принести новую жизнь.