Население Прибайкалья в домонгольский период. Проблемы этнической и культурно-языковой интерпретации.

Задание для студентов: ознакомиться с приводимым для публичного обсуждения материалом, а также научными работами по данной проблематике, принять участие в аргументированной дискуссии в группе с использованием подготовленных конспектов.

В предлагаемом разделе приводятся известные науке материалы о населении Прибайкалья в период, предшествовавший появлению здесь монголоязычных этнических групп.

Следы деятельности человека на территории вокруг Байкала относятся к верхнепалеолитическому времени. Жизнь этих древних охотников раскрывают остатки их лагерей в долине р. Ангары у с. Буреть и р. Белой у с. Мальта.

Для строительства основы жилища использованы кости мамонта, носорогов, оленей. По-видимому, в тот период в этих местах не было леса, а были степи и тундра. Их приземистые жилища напоминают жилища оседлых приморских племен крайнего северо-востока Азии. Здесь же найдены вырезанные из бивня мамонта изображения женщин, одетых в типично арктическую одежду: своего рода комбинезон, сшитый из шкур животных с откидным капором на голове, точно такие, какие носили женщины чукчей и эскимосов.

Женские статуэтки Мальты и Бурети входят в круг широко известных «палеолитических Венер» Западной и Восточной Европы. Они представляют собою самый восточный цикл этих изображений. В то время как в Европе преобладают безликие статуэтки, в Мальте и Бурети лица всех фигурок моделированы объемно, пластически. Особенной жизненностью передачи лица выделяется статуэтка из Бурети, найденная в 1936 г. Её продолговатая и овальная голова сужена кверху. Лоб маленький и выпуклый, щеки и скулы очерчены вполне определенно, они выступают вперед. Подбородок округлый, нежно модулированный. Глаза узкие и раскосые, переданы в виде миндалевидных углублений. Впечатление от них такое, что они сразу же вызывают в памяти черты лица определенной расы - монгольской. В иной манере, значительно грубее и проще, в резких отчетливых контурах, передано лицо на одной из статуэток, найденных в Мальте. Но в нем видны те же расовые черты. Лицо это плоское и широкое, с широким и плоским носом. (История Сибири. - Т. 1. – М-Л., 1955, с. 50).

Как видим, древнейшие обитатели Восточной Сибири создали своеобразное и яркое искусство, в ряде случаев не уступающее лучшим образцам палеолитической резьбы и скульптуры тех областей Европы, которые различные расистские теоретики пытались объявить единственными очагами древнейшего искусства, якобы изначально принадлежавшего какой-то «избранной расе», «предкам арийцев».

По-видимому, жители стоянок Мальты и Бурети относились к числу палеоазиатских племен. Как известно, к палеоазиатам относится группа малочисленных народов северной и северо-восточной Сибири: чукчи, коряки, ительмены, юкагиры, кеты, эскимосы...

В. Г. Богораз в ряде работ поставил проблемы древнейших переселений на северо-востоке Азии и ранней истории палеоазиатских племен. Он выдвинул гипотезу об алтайско-саянской прародине палеоазиатов, (он их называл «протоазиатами»). (Богораз В. Г. Новые данные к вопросу о протоазиатах // Изв. ЛГУ. – вып. 1. – Л., 1925).

Как известно, эти племена говорят на палеоазиатских языках. К ним относятся кетоязычные народы. К приходу русских они проживали в пределах Красноярского края.

Из кетоязычных народов в историческом прошлом в непосредственном соседстве с бурятами проживали котты, которые позже были ассимилированы другими народами. Коттские топонимы встречаются в бассейне Уды (Чуны), откуда их, видимо, вытеснили буряты[i]. К ним относится термин - шет, что означает «река, ручей»: Тайшет (холодная речка). Слово «ул» - «вода»: Агул, Хангарул.

Само название кетоязычных народов - кет или кит означает «человек»: урочище Хид к западу от Черемхово, Киткай - гора в бассейне р. Уды, р. Кит (ой) - левый приток Ангары, урочище Кит-Кит в южном Прибайкалье.

К западу от палеоазиатов проживали племена, говорящие на языках уральской группы (финно-угорские языки) - самодийцы. Народами, говорящими на самодийских языках являются ныне ненцы, энцы, нганасаны и селькупы, проживающие в зоне тундры и лесотундры от Архангельской области - на западе, до Красноярского края - на востоке, и образующие национальные округа: Ненецкий, Ямало-Ненецкий и Таймырский (Долгано-Ненецкий). Отдельные группы селькупов проживают в Томской области (Мельхеев М. Н. Топонимика Бурятии. – Улан-Удэ, 1969, с. 33).

Вплоть до ХХ в. существовали также самодийские по языку племена на юге Восточной Сибири, в Саянах и Присаянье - койбалы, моторы, камасинцы, саяны, абак-киреи, иргиты, тубасы (тоджинцы), тофалары (карагасы), сойоты (hойот), которые смешались с тюркскими народами (тувинцами и хакасами) и усвоили тюркский язык; частью (сойоты, тофалары, сайгуты) смешались с бурятами.

Самодийскоязычные племена до отуречивания представляли собой местные древние племена, обитавшие в тайге, в соседстве с кетами. «Подсчитано, что 60% топонимических названий Прибайкалья по происхождению самодийские (Мельхеев М. Н. Топонимика Бурятии. – Улан-Удэ, 1969, с. 33).

Многие топонимы Присаянья и Приангарья осмысливаются от самодийских этнонимов: Саян, Бюрюса, Кирей, Туба, Тофа (Тофалария), Сойот, Сайгуты в бассейне р. Куды, Иркут... Примеры: Каштак - местность в пригороде Иркутска - горный ручей, Ноты а Алари - травянистый, Ока - быстрая река (бур. Аха), Ия - вода.

Самодийские племена были отуречены тюркскими племенами, близкими к тувинским и якутским (Мельхеев М. Н., Ук. соч., с. 35).

В. И. Рассадин, известный монголист и тюрколог, уделил значительное внимание изучению языка тофаларов и сойотов. О сойотах он сообщает следующее: «Сойоты являются давними жителями края, поселившимися здесь задолго до прихода сюда бурят. Сами себя сойоты называют hойод. Под этим же названием они известны и среди местных бурят. Внутри себя сойоты различают три рода: эрхит, хаасуут, онхот. Многочисленнее всего роды эрхит и хаасуут. От рода онхот осталось несколько человек. (Рассадин В. И. Присаянскаая группа бурятских говоров. – Улан-Удэ, 1996).

В настоящее время все сойоты бурятоязычны и употребляют бурятский язык в качестве родного во всех случаях жизни. Опираясь только на языковой признак, их относили к бурятам и не выделяли в самостоятельный этнос.

На своей новой родине сойоты быстро сблизились с бурятами. Возможно, одной из причин была та, что сойоты, как и все племена Монголии, в какой-то мере владели монгольским языком, в его дархатском варианте, который более близок бурятскому языку. Поэтому они не имели с бурятами языкового барьера. Другой же причиной, может быть, даже более веской, была родовая экзогамия, из-за чего сойоты были вынуждены брать себе жен у соседних бурят. Данное обстоятельство повлекло, по-видимому, довольно быстрое обурячивание сойотов, о чем писал еще в прошлом веке М. А. Кастрен. Б. Э. Петри, проводивший в 1926 г. по заданию Комитета Севера специальную этнографическую экспедицию по изучению хозяйства, быта и культуры сойотов, писал об этом процессе буквально следующее: «Благодаря строго выдержанной экзогамии внутри рода жениться нельзя. Женщин у рода Иркит мало и приходиться брать буряток. Большинство обследованных нами замужних женщин оказалось бурятками. С бурятками вошел в обиход и новый язык – бурятский, а старый сойотский почти забылся. Его помнило только несколько стариков, у которых мною был записан словарный материал. Язык оказался чрезвычайно близкий урянхайско-сойотскому. Вместе с бурятками проникали и новые формы хозяйства, умение ухаживать за скотом, вести сложное молочное хозяйство скотовода, запасать впрок на долгую зиму молочные скопы; кроме того, покрой одежды, посуда, и, наконец, весь домашний уклад. В частности, все семейные, брачные и родственные нормы проникли от бурят, и весь семейно-родовой быт сойот сейчас вполне отождествился с бурятским. Таким образом, бурятская женщина-скотоводка, войдя в чужую ей среду сойот-оленеводов, способствовала более быстрому переходу от форм оленно-промыслового хозяйства к новым формам скотоводческо-промыслового хозяйства, где олень играет подсобную роль при пушном промысле». (Петри Б. Э. Этнографические исследования среди малых народов в Восточных Саянах (Предварительные данные). – Иркутск, 1927. с. 19).

В сборнике летописей Рашид-ад-Дина уделяется большое внимание племени «ойн уранха» – лесным уранхатам: «Племена лесных урянкатов. Это племя не принадлежит к другим урянкатам: они получили это имя потому, что их юрты были в лесах. Они никогда не имели ни палаток, ни шатров; их одежда была из кожи животных; у них не было быков и баранов, вместо них они выращивали горных быков и коров, горных баранов джейрана, который похож на горную овцу; они ловили их и приручали, доили молоко и ели (Рашид-ад-дин. Сборник летописей. – Т. 1. – М-Л., 1952. с. 123-125).

В эпоху верхнего палеолита (около 25-15 тыс. лет назад) в Прибайкалье была тундра. Постепенно меняется климат, происходит потепление, наступает зона тайги. Палеоазиатские племена, приспособившиеся к тундровой зоне, постепенно отступают к северу под натиском племен, приспособившихся жить в условиях тайги: с запада их теснят самодийцы, с востока - эвенки.

Эвенки или тунгусы - один из самых древних народов Восточной Сибири. Эвенкийский язык относится к группе тунгусо-маньчжурских языков алтайской семьи, близкой к монгольским.

Как показывают исследования археологов, истоки истории современных эвенков уходят в эпоху, так называемой, Глазковской культуры (Глазковское предместье Иркутска) - начального этапа бронзового века в Прибайкалье (около 1700-1300 гг. до н. э.). О генетической связи носителей Глазковской культуры с позднейшими тунгусскими племенами свидетельствуют многочисленные предметы, украшения их одежды из твердых материалов (перламутра, нефрита и др.), близкие к характерным украшениям старинной тунгусской одежды, а также фольклорные и антропологические данные. Все эти факты указывают на то, что в состав современных тунгусских племен вошли потомки коренного населения Прибайкалья, занимавшего данную территорию еще в конце неолитического-начале бронзового веков.

М. Н. Мельхеев указывает, что в «топонимии территории Бурятской АССР, Иркутской и Читинской областей названия тунгусского происхождения являются одним из наиболее древних пластов и занимают 1/3 от общего количества названий». (Мельхеев М. Н. Топонимика Бурятии. – Улан-Удэ, 1969. с. 38).

Под давлением пришлых скотоводческих племен из южных степей эвенки, видимо, были вытеснены из степных и лесостепных зон Прибайкалья в её северные таежные зоны, на которые не претендовали скотоводы. Бурятский историк А. Д. Цыбиктаров приводит следующие сведения о них:

Этническое название «тунгус», как раньше именовали предков современных эвенков, известно в русских источниках начиная с ХVI в. В Забайкалье эвенков также называли хамниганами и ороченами.

Охота и рыболовство являлись основным хозяйственным занятием предков эвенков. На охоте широко использовали луки, различные самострелы и петли-ловушки. Основными промысловыми объектами было большинство копытных зверей, таких как изюбрь и косуля, а также медведь. С приходом весны усиливалось значение рыболовства, которое было наиболее развито вокруг Байкала, у крупных рек и озер.

Сезонные перекочевки тунгусов небольшими родственными группами, обычно одним родом, проходили по хорошо разработанным и проверенным маршрутам.

Жилище эвенков представляло собой небольшой конусовидный чум, основу которого собирали из жердей, сверху покрывали корой деревьев и оленьими шкурами. В зимнее время чум дополнительно утепляли дерном и заваливали снегом.

Одежда и все домашние принадлежности были хорошо приспособлены к условиям кочевой жизни. Например, костюм древних эвенков состоял из отдельных легкосъемных элементов, каждый из которых можно было, сняв, отремонтировать или просушить у огня.

Все домашние занятия делились у тунгусов на мужские и женские. К мужским относились охота, изготовление изделий из дерева, кости, металла, лодок-долбленок и берестянок, нарт. Женщины выделывали шкуры, шили из них одежду, обувь, покрышки для чума, предметы домашнего обихода, готовили пищу и ухаживали за детьми.

Тунгусы еще в середине I тысячелетия н.э. приручили оленя, неприхотливое и выносливое животное. Верхнее Приамурье считается одним из районов доместикации дикого оленя. Возникновение оленеводства имело большое значение в их жизни. Но не все тунгусы освоили это занятие. Поэтому они делились на оленных и пеших. Пешие тунгусы жили на северо-восточном побережье Байкала, в озерных районах Забайкалья и по берегам крупных рек: Енисея, Ангары, Лены, Олекмы, Амура (Цыбиктаров А. Д. Бурятия в древности (с древнейших времен до ХVII в.). Вып. 3. – Улан-Удэ, 1999. с. 230-246).

Проблема происхождения эвенков, как и любого другого народа имеет свою историографию. Г. Ф. Миллер в середине ХVIII в. первым высказался по этому поводу считая их автохтонами, т.е. коренными жителям тех мест, которые они занимали к тому времени. Территория же их расселения была необычайно широка, от Енисея до Тихого океана. (Миллер Г. Ф. История Сибири. – Т. 1, М-Л., 1937).

В начале ХХ в. Ю. Д. Талько-Грынцевич на основании изучения антропологических материалов пришел к выводу о формировании тунгусов в Южном Забайкалье и Монголии (Талько-Грынцевич Ю. Д. Народности Центральной Азии (монголы, халхасцы, буряты и тунгусы) // Труды ТСКОПр, ОИРГО, Т. V, вып. 1, 1902).

Тогда же С. М. Широкогоров, развивая дальше гипотезу о южном происхождении предков эвенков, переместил их прародину еще дальше в районы водораздела между средним течением Хуанхэ и Янцзы. Отсюда прототунгусские группы населения переместились в Северную Азию, где смешались с местным таежным населением и адаптировали их культуру к своей. В результате произошло формирование эвенкийского населения Сибири и Дальнего Востока. Но они сохранили распашную одежду своей южной родины, не приспособленную к северному климату. Однако у них появился нагрудник, укрывавший грудь и живот от холода. Гипотеза С. М. Широкогорова оказывала влияние на взгляды ученых, главным образом европейских, до середины ХХ века.

Буряты и эвенки являются коренным населением Бурятии. Они прошли длительный и сложный путь исторического развития. В их этногенезе принимали участие разные группы древнего населения, в том числе и с соседних районов. Но в целом основу обеих групп населения составило местное население, истоки которого уходят в глубокую древность. При этом истоки этногенеза эвенков хорошо прослеживаются с поздненеолитического времени, а бурят – с более позднего времени, с эпохи бронзы. Процесс сложения бурятской народности, по сравнению с эвенкийским этносом, протекал гораздо сложнее. Поэтому он с большим трудом поддается изучению Объясняется это, конечно, проживанием предков бурят, как и других монголоязычных и тюркоязычных народов, в степной зоне, где этнокультурные передвижки, как в недалеком прошлом, так и в древности происходили гораздо чаще и интенсивнее, чем в лесной таежной зоне. По этой причине в степных и лесостепных районах Центральной Азии и Восточной Сибири много раз менялась этнокультурная ситуация, а следовательно, и карта размещения древних этнических общностей. Несмотря на большие объемы исторических и. Прежде всего, археологических исследований, мы пока не можем с детальной полнотой и точностью проследить эти передвижки и смены одних древних этносов другими. Поэтому осуществить реконструкцию конкретного хода этногенеза бурят предстоит еще в будущем.

Совсем иначе выглядит ситуация с эвенками. Их предки издавна жили в лесной и таежной зоне. Жизнь там шла намного спокойнее и размереннее. Материальная и духовная культура отличалась большей стабильностью и консервативностью. Видимо, неслучайно до недавнего этнографического прошлого здесь сохранились многие этнокультурные черты населения серовской и глазковской культур Прибайкалья поздненеолитического и раннебронзового времени.

Большую роль в этнической истории древнего населения нашего края сыграла, конечно, неолитическая революция, произошедшая Забайкалье в период развитого неолита. Именно с ого времени пути развития культурно-исторических и этнокультурных процессов в среде степного населения, с одной стороны, и таежного населения, с другой – получили разные направления. Хотя у нас нет пока достаточных на то оснований, но можно утверждать, что последствия именно этого события привели в последующем к формированию двух коренных этносов края – бурят и эвенков.

ЛИТЕРАТУРА

Основная литература

Батуев Б. Б. Буряты в 17-18 вв. – Улан-Удэ, 1996.

Батуева И. Б. Буряты на рубеже 19-20 вв. – Улан-Удэ, 1992.

Бахаев В. Б., Шагдурова И. Н. История Бурятии. – Улан-Удэ, 1995.

Беликов В. В. Эвенки Бурятии. – Улан-Удэ, 1994.

Бурятия 17- начала 20 вв. – Новосибирск, 1989.

Выдающиеся бурятские деятели: видные деятели культуры, просвещения и науки. 17-нач. 20 вв. – Улан-Удэ, 1994.

Егунов Н. П. Бурятия до присоединения к России. – Улан-Удэ, 1990.

Залкинд Е. Н. Общественный строй бурят в 18 – первой половине 19 в. – М., 1970.

Залкинд Е. Н. Присоединение Бурятии к России. - Улан-Удэ 1958.

История БМАССР. – М., 1954.

История Сибири. – Л., 1968.

Михайлов Т. М. Из истории бурятского шаманства (с древнейших времен по 18 век). – Новосибирск, 1980.

Очерки истории культуры Бурятии. – Улан-Удэ, 1972.

Санжиев Г. Л., Санжиева Е. Г. Бурятия. XVII-XIX вв. История. – Улан-Удэ, 1999.

Социально-экономическое развитие Бурятии, 17-нач. 20 вв. – Новосибирск, 1987.

Чимитдоржиев Ш. Б. Кто мы – бурят-монголы? – Улан-Удэ, 1991.

Чимитдоржиев Ш. Б. Была ли цивилизация у бурят? Раздумья монголоведа. – Улан-Удэ, 1996.

Цыбиктаров А. Д. Бурятия в древности. История (с древнейших времен до ХVII в.). – Вып. 3. – Улан-Удэ, 1999.

Дополнительная литература

Басаева К. Д. Преобразования в семейно-брачных отношениях бурят. – Улан-Удэ, 1974.

Бернштам А. Н. Древнетюркские письмена на р. Лене. Эпиграфия Востока. – IV, 1951.

Бичурин Н. Я. (Иакинф). Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. – Т. 1. - М-Л., АН СССР, 1950.

Богданов М. Н. Очерки истории бурят-монгольского народа. – Верхнеудинск, 1926.

Коновалов П. Б. Хунну в Забайкалье: погребальные памятники. – Улан-Удэ, 1976.

Мельхеев М. Н. Топонимика Бурятии. – Улан-Удэ, 1969.

Литература по самостоятельной работе

Балдаев С. П. Родословные предания и легенды бурят. – Ч. 1. – Улан-Удэ, 1970.

Будаев Ц. Б. Ноёхон и ноёхонцы. – Улан-Удэ, 1993.

Василевич Г. М. Эвенки. Историко-этнографические очерки (ХVIII-нач. ХХ вв.). – Л., 1969.

Владимирцов Б. Я. Сравнительная грамматика монгольского письменного языка и халхасского диалекта. - Л., 1929.

Грум-Гржимайло Г. Е. Западная Монголия и Урянхайский край. – Т. 2. – Л., 1926.

Гумилев Л. Н. Хунну. – С-Пб., 1993.

Дашибалов Б. Б. Археологические памятники курыкан и хори. – Улан-Удэ, 1997.

Залкинд Е. М. Присоединение Бурятии к России. – Улан-Удэ, 1958.

Зориктуев Б. Р. Прибайкалье в середине VI- ХIII веках. – Улан-Удэ, 1996.

Зориктуев Б. Р. Прибайкалье в середине VI-начале ХVII века. – Улан-Удэ, 1997.

История Усть-Ордынского Бурятского автономного округа. – М., 1995.

История Сибири. – Т. 1. – Наука, Л., 1968.

История Якутской АССР. – М-Л., 1955.

Киселев С. В. Древняя история Южной Сибири. – М-Л., 1949.

Крадин Н. Н. Империя хунну. – Владивосток, 1996.

Кудрявцев Ф. А. История бурят-монгольского народа (от ХVII в. до 60-х гг. ХIХ в.). Очерки. М-Л., 1940.

Кызласов Л.Р. История Южной Сибири в средние века. – М., 1984.

Миллер Г. Ф. История Сибири. – Т. 1.- М-Л., 1937.

Михайлов Т. М. Бурятский шаманизм: история, структура и социальные функции. – Новосибирск, 1987.

Нимаев Д. Д. Проблема этногенеза бурят. – Новосибирск, 1988.

Паллас П. С. Путешествие по разным провинциям Российского государства. – Ч. 3, половина 1-ая. – С-Пб., 1788.

Петри Б. Э. Этнографические исследования среди малых народов в Восточных Саянах (Предварительные данные). – Иркутск, 1927.

Потанин Г. Н. Очерки Северо-Западной Монголии. – Вып. 1. Топографическое описание пути...- С-Пб., 1883.

Рассадин В. И. Монголо-бурятские заимствования в сибирских тюркских языках. – М., 1980.

Рассадин В. И. Присаянская группа бурятских говоров. Улан-Удэ, 1996.

Рамстедт Г. И. Введение в алтайское языкознание. – М., 1957.

Рашид-ад-дин. Сборник летописей. – Т. 1. – М-Л., 1952.

Румянцев Г. Н. Происхождение хоринских бурят. – Улан-Удэ, 1962.

Санжеев Г. Д. Дархаты. Этнографический отчет о поездке в Монголию в 1927 г. – Л., 1930.

Санжиев Г. Л., Санжиева Е. Г. Бурятия. История (ХVII-ХIХ вв.). – Вып. 4. – Улан-Удэ, 1999.

Сборник документов по истории Бурятии ХVII в. – Улан-Удэ, 1980.

Сокровенное сказание монголов. – Улан-Удэ, 1990.

Хангалов М. Н. Собр. соч. – Т. 3. – Улан-Удэ, 1960.

Цыдендамбаев Ц. Б. Бурятские исторические хроники и родословные. – Улан-Удэ, 1972.

Шадаева А. Т. Некоторые проблемы этнокультурной истории бурят. – Улан-Удэ, 1998.

СОДЕРЖАНИЕ

Аннотация дисциплины «История Бурятии» 4

Учебная программа 5

Планы-конспекты семинарских занятий 11

Задания для самостоятельной работы 17

Тестовые задания 19

Примерные темы рефератов и контрольных работ 27

Общие рекомендации по выбору темы реферата и работы с материалом 29

Ключи к тестовым заданиям 33

Примерные вопросы к зачету или экзамену 34

Тематическое эссе для группового обсуждения 36

Литература 48