Я против АВА-терапии, так как она расценивает как “нежелательные” и стремится убрать, “погасить” многие виды поведения, необходимые для развития аутичного ребенка

Саму необходимость устранения некоторых видов разрушительного, опасного поведения аутичного ребенка я, конечно, не отрицаю. Если поведение ребенка опасно для него или для окружающих людей (когда он выбегает на проезжую часть улицы, пытается схватить горячий чайник или нож, кусается, дерется, бьется головой об пол) – мы реагируем немедленно, и правильно делаем. И если есть желание в этих ситуациях использовать приемы АВА-подхода – я не против. Лишь бы ребенок выжил, не получил серьезной травмы и не покалечил других людей.

Но я скажу “стоп” АВА-методам в тех ситуациях, когда нет прямой угрозы жизни и здоровью взрослых и самого ребенка, а его поведение “нежелательно” только в том смысле, что создает некоторое неудобство родителям или АВА-тренеру.

Например, ребенок, который спит в детской комнате, каждую ночь просыпается, идет к спальне родителей, стучит в дверь, плачет и кричит, пока его не впустят и не возьмут в кровать. Что предлагает АВА-специалист? Игнорировать это поведение.

Да, действительно, через несколько дней “это поведение” прекратится. Родители смогут спать спокойно. А то, почему ребенок каждую ночь приходил под дверь родительской спальни – не суть важно. Точнее, с позиций АВА, важно лишь то, что он настаивал на своем, не учитывая интересы родителей. Именно в этом смысле АВА-аналитики говорят: “Прежде чем устранять нежелательное поведение, проанализируйте его, чтобы понять, какую выгоду ребенок хочет получить”.

Понять, какой “выгоды” ребенок добивался в описанном случае, несложно (согреться и успокоиться под боком у мамы). Сложнее понять, почему подобное поведение, с точки зрения АВА-специалиста, надо игнорировать. Потому что “гашение” такого поведения наверняка отразится на формировании детско-родительской привязанности и на эмоциональном развитии ребенка.

Впрочем, такие понятия, как “эмоциональное развитие” и “привязанность” – за рамками бихевиоризма. Точнее, за рамками классического бихевиоризма, на котором базируется АВА-терапия, но не за рамками, например, этологии – науки, которая также изучает поведение (и человека, и животных), но не в лабораторных условиях, а в обычной жизни.

Книга известных этологов Н. и Э. Тинбергенов “Аутичные дети: новая надежда на исцеление” (N. Tinbergen, E. Tinbergen «Аutistic children: new hope for a cure», 1983), в которой описаны удачные, с их точки зрения, подходы к коррекции аутизма, к сожалению, не переведена на русский язык

С точки зрения этологов, любое поведение, даже самое “патологическое”, странное на вид, имеет определенный приспособительный смысл. И, если говорить, например, об аутостимуляции, то есть о поведении аутичного ребенка, направленном на получение определенных сенсорных и аффекивных ощущений, то и оно обладает важными приспособительными смыслами.

Во-первых, это возможность “порадовать себя”, поднять свой тонус, т.е. возможность саморегуляции психического тонуса в условиях ограниченного общения, недостаточного контакта со средой. Во-вторых, это возможность экранироваться, отгородиться от внешних воздействий, что очень важно при такой повышенной ранимости, как у ребенка с аутизмом. То есть, аутостимуляция – это витально значимое для аутичного ребенка поведение, это его “образ жизни”.

Для АВА-терапии любые виды аутостимуляции (моторные стереотипии, навязчивое повторение определенных звуков, слов, выстраивание рядов из игрушек или карандашей и т.п.) – это “нежелательное поведение”, которое надо “гасить”, вытеснять из жизни. Но, понятно, что пока у аутичного ребенка в принципе нет других способов саморегуляции и самозащиты кроме аутостимуляции, полностью “убрать” ее не удастся. Более того, если очень упорно “гасить” все виды аутостимуляции, можно добиться регресса поведения, навыков, появления самоагрессии или нарастания состояния “аутистической отрешенности”, то есть углубления аутизма.

Гораздо продуктивнее подключаться к аутостимуляции, придавая ей игровой смысл (конечно, к тем ее видам, которые можно обыграть), создавая ситуации игрового взаимодействия. Например, ряды из машинок, кубиков или карандашей, которые выстраивает ребенок, назвать “поездом”, рассуждать о том, кто и куда на этом поезде поедет, попробовать “посадить пассажиров”. Или, сидя рядом с ребенком на диване, раскачиваться, как и он сам, напевая в такт движениям: “Мы едем-едем-едем в далекие края”. То есть постепенно трансформировать аутостимуляцию в игровую ситуацию, основанную уже не только на сенсорном удовольствии, но и на взаимодействии со взрослым. В начале игровых занятий присоединение к аутостимуляции – прекрасный способ наладить контакт с аутичным ребенком.

Справиться с аутостимуляцией можно постепенно, частично преобразуя ее в игру, и, главное, последовательно “выращивая” у аутичного ребенка иные механизмы саморегуляции, основанные на взаимодействии, близости с другим человеком, эмоциональной привязанности.

Итак, я против того, чтобы делить поведение на “желательное” и “нежелательное” и заниматься устранением “нежелательного” поведения, не считаясь с его адаптивным смыслом и значением для развития ребенка.

-6-
Я против АВА-терапии, так как она предельно ограничивает возможности развития аутичных детей раннего и дошкольного возраста, а также детей любого возраста с легкими формами аутизма (детей с синдромом Аспергера, детей с РАС, или, по классификации О.С.Никольской, детей с 3-й и 4-й формами синдрома)

Что касается дошкольников – думаю, моя позиция уже понятна. Не ориентируясь на игру, игровые занятия, никакой подход не имеет шанса активировать основные движущие силы развития ребенка этого возраста. Психика детей младшего возраста, в том числе и аутичных, обладает такой пластичностью, таким ресурсом для преобразований, что сама идея ограничиться в работе с ребенком отработкой набора навыков представляется недопустимой. И, повторюсь, по моему мнению, нельзя строить работу с аутичным дошкольником, не учитывая возможности его непроизвольного внимания и почти полное отсутствие внимания произвольного (см.пп.1-3).

Дети с более благоприятными формами синдрома (3-я и 4-я форма) тем более не нуждаются в подобном подходе. Каждый из них может быть подготовлен к инклюзии в массовую школу, и впоследствии – к адаптации в обычной жизни без тех специальных «подпорок», которые дает АВА-терапия (имеются в виду карточки PECS, зрительные расписания и пр.).