Германия под властью фашизма

Консолидация нацистской диктатуры.

Создание фашистского правительства не явилось обычной «сменой караула» у руля буржуазного государства. Рычаги власти оказались в руках наиболее реакционных представителей правящей элиты. В течение первых двух лет фашистской диктатуры (l933-1934) шел процесс консолидации нацистской системы господства - ее политической унификации и административной централизации, насильственного подавления оппозиционных сил. Параллельно происходила реорганизация политической и экономической структуры Веймарской республики. Первое фашистское правительство было коалиционным. Привлечение в кабинет некоторых деятелей правых партий объяснялось, в частности, стремлением обставить захват власти фашистами видимостью соблюдения конституции. Учитывалось, что в избранном в ноябре 1932 г. рейхстаге НСДАП не имела большинства и, следовательно, не могла «законным» путем реализовать в полном объеме цели партии. Поэтому Гитлер потребовал роспуска рейхстага в расчете на победу в избирательной борьбе. Выборы были назначены на 5 марта 1933 г. В ходе предвыборной кампании нацисты прибегали к изощренной социальной и политической демагогии, но, опасаясь всеобщей стачки, не отважились сразу же объявить КПГ вне закона. Гитлеровцы стремились деморализовать и устрашить демократические силы. В стране инспирировалась антикоммунистическая истерия. Уже в начале февраля были запрещены антиправительственные демонстрации и митинги. Против «нарушителей порядка» применялось оружие. Фашистские штурмовые отряды и силы СС были объявлены частью государственного аппарата и наделены правами вспомогательной полиции. Однако вскоре cтало ясно, что решающего поворота в соотношении сил в пользу нацистов не произошло. Тогда гитлеровцы решились на провокацию: 27 февраля l933 г. они подожгли рейхстаг. Прибыв к горящему зданию, Гитлер заявил: «Это перст божий. Теперь никто не воспрепятствует нам уничтожить коммунистов». Обвинив КПГ в поджоге и подготовке «коммунистического восстания», фашисты добились принятия чрезвычайных декретов, отменявших важнейшие статьи Веймарской конституции. Опираясь на «законные» основания, гитлеровцы начали массовые репрессии против коммунистов. Подверглись аресту многие функционеры КПГ, 3 марта был арестован Э. Тельман (глава КПГ).

Однако выборы 5 марта 1933 г. не дали ожидаемого результата: НСДАП не завоевала двух третей общего числа мандатов в рейхстаге, необходимых ей для получения чрезвычайных полномочий. Фашистская партия собрала 17, 2 млн. голосов (43, 9 %) и получила 288 мандатов из 647. Более 22 млн. избирателей голосовали против НСДАП, причем 12 млн. голосов было подано за КПГ и СДПГ.

Нарушив конституцию, нацисты аннулировали мандаты КПГ, после чего 24 марта 1933 г. рейхстаг принял закон о наделении кабинета Гитлера чрезвычайными полномочиями. Правительство было выведено из-под контроля парламента, получив право издавать законы, в том числе изменяющие конституцию или отклоняющиеся от нее. Рейхстаг лишился роли высшего законодательного учреждения государства и вскоре превратился в фашистский балаган. Закон 24 марта 1933 г. стал юридической основой дальнейшего фашистского законодательства. К середине l933 г. были распущены или самоликвидировались все нефашистские организации и политические партии. Была унифицирована и поставлена под контроль пресса. Принятый в декабре 1933 г. закон «об обеспечении единства партии и государства» объявлял НСДАП «носительницей немецкой государственной мысли», принцип фюрерства был распространен на весь государственный аппарат.

Составной частью реорганизации политической структуры Германии являлась административная централизация - превращение ее из федеративного в унитарное государство. На основании принятого в апреле 1933 г. закона об унификации политического режима создавался институт штатгальтеров - наместников правительства в землях. Ими, как правило, были руководители земельных организаций НСДАП - гауляйтеры. Штатгальтер имел широкие полномочия: он определял состав местного правительства и всего чиновничьего аппарата. В январе l934 г. были упразднены ландтаги, а позже - и представительство земель - рейхсрат. Местные органы власти превратились в послушный инструмент фашистской диктатуры. В результате чистки государственного аппарата от демократов и лиц «неарийского происхождения» он оказался целиком в руках нацистов. Была создана архицентрализованная система государственного управления, подконтрольная фашистской партии. 3авершающим актом сосредоточения государственной власти в рyках фашистской элиты явилось объединение (после смерти Гинденбурга 2 августа 1934 г.) функций президента и канцлера. В руках Гитлера, «фюрера и рейхсканцлера», оказались пожизненно, юридически и фактически, все рычаги власти.

Таким образом, в течение полутора лет была проведена кардинальная реорганизация политической, юридической и административной структуры Веймарской республики, создан новый государственный аппарат тоталитарной диктатуры.

Милитаризация экономики и общества - главная черта фашистского

варианта ГМК.

Основы всеобъемлющей системы государственно-монополистического регулирования создавались в 1933-1935 гг. Перестройка социально-экономической структуры шла в направлении централизации экономической мощи в руках фашистского государства и верхушки монополистического капитала с целью удушения демократических сил в стране и подготовки войны-реванша. Закон о принудительных картелях, принятый в июле 1933 г., определил главное направление деятельности: повышение уровня капиталистического обобществления средств производства. Не случайно процесс реорганизации экономики начался в слабо монополизированных отраслях производства: он охватил сельское хозяйство, розничную торговлю, ремесло. Организованный нацистами Боевой союз промыслового среднего сословия попытался было реализовать антимонополистические декларации программы НСДАП, но подобные попытки были решительно пресечены Гитлером.

В 1933-1935 гг. был принят ряд законов, составивших правовую основу механизма государственно-монополистического регулирования в Германии. Созданное на основании законов от l3 и 29 сентября 1933 г. Продовольственное сословие поглотило все организации, действовавшие в сельском хозяйстве. Его возглавил министр продовольствия и земледелия (он же шеф аграрно-политического отдела нацистской партии) В. Дарре. Продовольственное сословие представляло собой всеохватывающий аппарат централизованного контроля и государственно-монополистического регулирования сельского хозяйства, прежде всего, в целях подготовки и ведения войны. Важнейшей основой аграрного законодательства фашистской Германии был закон о наследственных дворах. Сельскохозяйственное население делилось на две категории: крестьян и сельских хозяев. Собственники земли (от 7, 5 до 125 га) «арийского» происхождения объявлялись крестьянами, владельцами «наследственных дворов» (по данным 1939 г., в эту категорию входили 2% хозяйств, владевших 38 % обрабатываемой земли). Все остальные считались сельскими хозяевами. «Наследственный двор» передавался по наследству, как правило, старшему сыну, он не подлежал разделу или продаже за долги. Таким путем НСДАП пыталась создать прочную социальную опору фашистской диктатуры в деревне. Младшие отпрыски этих хозяев направлялись в армию, ими пополнялись кадры СС. Основная масса населения в деревне - сельские хозяева - несла на своих плечах всю тяжесть произвола фашистских властей и государственного регулирования. Производство сельскохозяйственных продуктов и первичная обработка сырья находились под строгим контролем аппарата Продовольственного сословия.

В феврале 1934 г. на основании принятого закона «О подготовке органического строения экономики» была создана Организация промыслового хозяйства. Она объединяла в принудительном порядке предприятия различных отраслей экономики и делилась на семь главных имперских групп: промышленности, энергетики, ремесла, торговли, транспорта, банковского и страхового дела. Наряду с функциональным делением создавалась и региональная структура управления: окружные и районные экономические палаты, в которых были представлены низовые органы отраслевых экономических групп и местные промышленные, торговые и ремесленные палаты. Окружные экономические палаты объединялись Имперской экономической палатой, которая являлась координирующим органом функциональных и территориальных управлений и подчинялась министерству экономики.

Имперские группы были единственными представителями соответствующих отраслей экономики, а окружные экономические палаты - высшим органом экономической власти на местах. Они возглавлялись назначенными министром экономики крупнейшими представителями финансовой олигархии. Так, имперскую группу промышленности возглавил Крупп, а затем Э. Геккер, другой представитель тяжелой индустрии. Во главе экономической палаты Рейнской провинции стал крупный банкир, член 27 наблюдательных советов К. Шредер. Таким образом, прерогативы государственной власти оказались в руках наиболее крупных представителей финансовой олигархии. Отраслевым и региональным организациям предоставлялись широкие права; они создавали и распускали промышленные объединения, регулировали распределение заказов, кредитов, сырья, объем производства, уровень цен. Громоздкий аппарат государственно-монополистического регулирования охватывал все сферы хозяйственной деятельности.

Ускоренными темпами развивались отрасли промышленности, связанные с военным производством. Милитаризация экономики была не только связана с реваншистскими целями нацистской партии и монополистического капитала, но и рассматривалась в качестве важнейшего фактора стабилизации фашистского режима. Развертывание военного производства стало главным условием экономического подъема и ликвидации безработицы.

В 1936 г. был провозглашен «четырехлетний план», цель которого – осуществление в четырехлетний срок подготовки к войне экономики и армии. Стержнем нового «плана» было создание собственной сырьевой базы для обеспечения нужд военного производства. Государство предоставляло огромные кредиты монополиям (И. Г. Фарбениндустри) для развертывания исследований в области производства синтетического горючего, каучука, алюминия, гарантировало сбыт этой продукции по высоким ценам. Генеральный уполномоченный по «четырехлетнему плану» Г. Геринг получил диктаторские права в области экономики: его распоряжения имели силу закона и были обязательны для всех госyдарственных и партийных органов. 80 % всех инвестиций направлялось в военную промышленность. К середине l935 г. тяжелая промышленность Германии достигла докризисного уровня, а в 1939 г. превзошла его почти на 50 %. Военные расходы увеличились в l0 раз и составляли в l938-1939 гг. 58 % бюджета. Производство же средств потребления так и не достигло уровня 1928 г.

Часть промышленных предприятий была объявлена «решающими» и «важными» в военном отношении. Они в первую очеpeдь снабжались сырьем, кредитами, рабочей силой. Предприятия же, не попавшие в одну из этих категорий, переживали серьезные трудности. Направление внешней торговли также определялось запросами военного производства,

Отрасли тяжелой промышленности, являвшиеся базой милитаризации, имели сушественные привилегии и получали огромные прибыли. Например, доходы Круппа возросли с 1933 по 19З9 г. более чем в три раза, чистая прибыль Стального треста - почти в пять раз, а общая сумма прибыли «И. Г. Фарбениндустри» составила за те годы более 900 млн. марок. Наряд со старой промышленной элитой на милитаризации обогащались и фашистские нувориши (Гитлер, Геринг, Гиммлер и др.). В процессе принудительного картелирования количество акционерных обществ сократилось за l932-1943 гг., почти наполовину, в то время как их акционерный капитал увеличился более чем в 2 раза. Своеобразной формой концентрации капитала и расширения государственного сектора являлась так называемая ариизация, т. е. конфискация собственности лиц еврейского происхождения. На этой базе возник могущественный концерн «Г. Геринг». В 1939 г. государственный акционерный капитал Германии составлял 17 млрд. марок (в l932 г. - l3 млрд.). Механизм государственно-монополистического регулирования обеспечил в относительно короткий срок перевод экономики страны на военные рельсы.

Изменения в соотношении классово-политических сил.

В ходе всесторонней реорганизации структуры Веймарской республики была сломана или сильно модифицирована экономическая и политическая система буржуазной демократии, создан механизм тоталитарной диктатуры - инструмент мобилизации страны в целях агрессивной войны. Были запрещены рабочие партии. 2 мая l933 г. были распущены классовые организации пролетариата - профсоюзы. Вместо них нацисты создали «Немецкий трудовой фронт» (НТФ), претендовавший на реализацию идеи «социального партнерства» труда и капитала. В НТФ в принудительном порядке включались рабочие, служащие и предприниматели (свыше 22млн. членов). Он рассматривался как организация, примыкающая к национал-социалистской партии и работающая под ее контролем. Закон «Об организации национального труда» (январь l934 г.) предоставлял предпринимателю («фюреру» предприятия) неограниченную власть: он объявлялся высшей инстанцией для рабочих данного предприятия в решении административных и производственных вопросов. На основании этого закона фабзавкомы упразднялись, вместо них вводились «советы доверенных» в качестве совещательного органа при «фюрере» предприятия.

С первых лет фашистской диктатуры в Германии стала складываться система внеэкономического принуждения. Сначала как средство сокращения безработицы, а с 1935 г. в, качестве постоянного института была введена для юношей и девушек в возрасте 18-25 лет принудительная трудовая повинность. С 1934 г. квалифицированные рабочие-металлисты, а позднее и другие категории рабочих были лишены свободы передвижения и направлялись на работу только через специальное бюро труда. В 1935 г. с целью более точного учета рабочей силы была введена «трудовая книжка». Накануне войны длительность рабочего дня достигала 10-14 часов. Хотя безработица вследствие развертывания военного производства и введения трудовой повинности постепенно рассосалась, но средние почасовые ставки заработной платы по сравнению с периодом кризиса не изменились. Вместе с тем фактические заработки многих рабочих семей, особенно в отраслях, связанных с военным производством, а также в результате сверхурочных работ и увеличения числа работающих в семье, в среднем возросли с l9З6 по 1939 г. на 8, 6 %, а в отдельных отраслях - значительно больше (до 30 %). Но одновременно возросла в среднем на 7 % стоимость жизни. Сократилась и доля заработной платы в национальном доходе с 64 % в 1932 г. до 57 % в 1938 г.

Не осуществились в конечном счете и широковещательные обещания нацистов об «оздоровлении среднего сословия». Мелкобуржуазные массы ликовали, когда Гитлер был назначен рейхсканцлером. Численность штурмовых отрядов в l933 1934 гг. увеличилась в 7 раз до 3 млн. человек. Однако попытки мелкобуржуазных сторонников фашизма явочным порядком реализовать программные требования НСДАП вызвали энергичные контрмеры гитлеровского правительства. Боевой союз промыслового среднего сословия был распущен. Решительно пресекая нападки мелкой, буржуазии на крупную собственность, фашистские власти в то же время учитывали значение средних слоев как массовой базы фашизма и, придя к власти, приняли ряд паллиативных мер с целью удержать их за собой: были расширены возможности получения кредитов, издан закон о защите розничной торговли, приняты меры по ограничению «нечестной» конкуренции универсальных, магазинов, для сельских собственников несколько облегчалась выплата задолженности и ограничены принудительные распродажи за долги.

Тем не менее экономическая политика Гитлера вызывала разочарование и недовольство мелкобуржуазных членов штурмовых отрядов. Общее тяжелое положение средних слоев породило призывы распространить «национальную революцию» на сферу экономики, требования «второй революции». Это было использовано сподвижниками Гитлера - начальником штаба штурмовых отрядов Э. Ремом и другими фашистскими лидерами, оттесненными «фюрером» на задний план. Они рассчитывали, опираясь на штурмовые отряды, сами занять руководящие позиции. Однако эти претензии натолкнулись на отпор генералитета рейхсвера, а также крупных промышленников, указывавших на опасные для них последствия социальной демагогии и неустойчивого положения в стране. По их требованию, а заодно также для устранения конкурентов и укрепления собственных позиций Гитлер силами эсэсовскнх отрядов уничтожил 30 июня 1934 г. около 2 тыс. своих противников, в том числе и Рема. Разгром оппозиции в НСДАП в ходе этой «ночи длинных ножей», расширение сферы действия механизма тоталитарной диктатуры ускорили консолидацию фашистского режима. К тому же некоторая часть средних слоев в результате «ариизации», «чистки» государственного аппарата и других подобных мер получила «тепленькие местечки» в бюрократической и партийной иерархии, связав свою судьбу с фашистским государством.

Однако в целом НСДАП не выполнила своих обещаний в отношении средних слоев: их положение как социальной прослойки не улучшилось. Принудительное синдицирование имело своим результатом гибель сотен тысяч мелких и средних собственников. В 1933-1939 гг. разорились 700 тыс. ремесленных предприятий. Аналогичные процессы происходили и в сельском хозяйстве. В первые шесть лет фашистской диктатуры почти 1, 5 млн. мелких крестьян вынуждены были оставить сельскохозяйственное производство.

Установление фашистской диктатуры привело к важным сдвигам в общественной структуре Германии, в том числе внутри господствующих классов. Ранее хозяева тяжелой промышленности, используя парламентский механизм, делили власть с предпринимателями других отраслей промышленности, оптовыми торговцами, судовладельцами. Буржуазная республика являлась формой их общего политического господства. В условиях фашистского режимa экономическая и политическая база буржуазной диктатуры сузилась: господствовала не вся буржуазия, а лишь финансово-промышленная верхушка, интересы которой были непосредственно связаны с находившейся у власти фашистской партией и с военным производством. Значительная же часть буржуазии, не имевшая военных заказов, играла в политической жизни страны второстепенную роль. Еще более резко упало значение других классовых групп, прежде всего рабочего класса и трудового крестьянства.

Таким образом, вся полнота власти в Германии была сосредоточена в руках национал-социалистской клики, выражавшей интересы наиболее реакционных кругов финансовой олигархии, а подавляющая масса трудящихся лишилась завоеванных в многолетней борьбе демократических прав и свобод. В системе государственно-монополистического регулирования, охватившей все сферы экономики и социальных отношений.

Решающие позиции находились в руках крупнейших финансово-промышленных магнатов, облеченных законом прерогативами государственной власти. В результате экономической, политической и административной реорганизации в Германии сложился механизм тоталитарной диктатуры - инструмент мобилизации страны для подготовки агрессивной войны.

Борьба КПГ за создание антифашистского фронта. Положение в СДПГ.

Харaктep фашистского режима как диктатуры наиболее реакционных элементов финансово-промышленной олигархии предопределял наличие враждебных нацизму сил и движения сопротивления фашизму. И действительно, в течение всех 12 лет существования «третьего рейха» борьба противников фашизма не прекращалась, хотя в различные периоды ее интенсивность и формы были неодинаковы. В 1933-1934 гг. большая часть немецкого народа была против фашизма. Об этом красноречиво свидетельствовали результаты выборов в рейхстаг 5 марта l933 г. Наиболее последовательным противником нацизма был рабочий класс. Дaже некоторые лидеры СДПГ признавали факт крайнего возмущения рабочих образованием гитлеровского правительства. Председатель берлинской организации СДПГ Кюнстлер писал в газете «Форвертс», что рабочие «готовы встать на баррикады». Известие о сформировании Гитлером правительства вызвало в ряде городов Германии демонстрации протеста. На выборах в «советы доверенных» в 1934 г. приняло участие не более 40 % рабочих и служащих, причем кандидаты нацистов получили всего лишь от 7 до 20 % голосов.

Учитывая эти настроения, а также то обстоятельство, что рядовые социал-демократы в своем большинстве не были готовы к единству действий с коммунистами без санкции руководства СДПГ и профсоюзов, ЦК КПГ неоднократно обращался в высшие инстанции СДПГ и реформистских профсоюзов с призывом к совместной борьбе против фашизма. Однако все предложения компартии были отвергнуты, Лидеры СДПГ торжественно декларировали, что партия будет действовать лишь конституционными средствами. Реформистские лидеры стремились не допустить внепарламентских действий рабочего класса. Они клялись защищать «всеми средствами» социальные и политические права народа, уверяя в то же время, что объявление всеобщей стачки явится лишь «бессмысленной растратой» сил. В результате создавалось ложное представление, будто реформистские лидеры - за активную борьбу против фашизма, что к ней все готово и в нужный момент последует сигнал. Значительная часть рабочих верила этим заявлениям, воздерживаясь от «преждевременных» активных действий.

Выжидательная тактика СДПГ, иллюзии о возможности действовать в качестве легальной оппозиции сохранились и тогда, когда Гитлер перешел к открыто антиконституционным действиям. Реформисты соблюдали «спокойствие», когда были aннyлированы депутатские мандаты коммунистов. Хотя социал-демократическая фракция голосовала против предоставления кабинету Гитлера чрезвычайных полномочий, она не отважилась разоблачить фашистский фарс об их «конституционном характере». Стремясь сохранить «законный» статус оппозиции, правые лидеры СДПГ заявили о выходе из Рабочего социалистического интернационала, отмежевались от эмигрировавших за границу функционеров и создали новое лояльное Гитлеру правление партии. 17 мая 1933 г. фракция СДПГ в рейхстаге одобрила внешнеполитическую программу правительства Гитлера. Позиция руководства СДПГ и профсоюзов привела к тому, что была упущена возможность свергнуть нацистский режим объединенными действиями антифашистских сил, когда положение его еще не было достаточно прочным. В июне l933 г. СДПГ была запрещена.

Консолидация гитлеровского режима ускорила критическое переосмысление партиями рабочего клacca причин и уроков краха Веймарской республики. Началась стратегическая и тактическая переориентация, создававшая предпосылки для формирования нового этапа антифашистского движения. Наиболее последовательно и успешно этот процесс проходил в КПГ, единственной политической партии Германии, которая вела непримиримую борьбу против фашистской диктатуры, Перестройка деятельности компартии проходила в трудных условиях фашистского террора. До середины 1935 г. половина руководящих функционеров КПГ оказалась в руках гестапо. Часть ведущих деятелей КПГ (В. Пик, Ф. Далем и др.) эмигрировала, включившись в международное антифашистское движение. Внутри Германии остался оперативный руководящий центр, но и он вскоре также вынужден был покинуть страну. Нелегко было перевести массовую партию на нелегальное положение. Изыскивались различные пути, чтобы сохранить контакт с массами.

Весьма сложным был процесс идейно-политической и идеологической переориентации партии. Груз прошлого и условия борьбы тормозили выработку новой стратегии и тактики. До конца l934 – начала 1935 г. большинство в руководстве КПГ, ослабленном арестами и эмиграцией многих лидеров партии, не могло освободиться от сектантских и догматических взглядов. Оно рассматривало приход Гитлера к власти как временное отступление и утверждало о неизбежности революционного подъема в ближайшее время, Частичные требования и переходные лозунги отвергались, и выдвигались общие стратегические лозунги борьбы за диктатуру пролетариата и Советскую Германию. СДПГ по-прежнему рассматривалась ими как главная опора империализма в рабочем движении, недооценивалась работа коммунистов в НТФ и других организациях, созданных фашистами. Против догматизма и сектантства вело борьбу марксистско-ленинское ядро КПГ во главе с В. Пиком и В. Ульбрихтом. Опыт антифашистской борьбы во Франции, помощь Коминтерна, советы Димитрова, показавшего на Лейпцигском процессе блестящие образцы защиты политики компартии - все это содействовало завершению поворота КПГ к новой стратегической и тактической ориентации. В начале 1935 г. в Политбюро КПГ сложилось марксистское большинство, подвергшее острой критике сектантско-догматические ошибки в деятельности партии. Их преодолению способствовали VII конгресс Коминтерна и его решения. Брюссельская конференция КПГ (октябрь l935) тщательно проанализировала причины и уроки установления фашистской диктатуры, вскрыла и подвергла критике ошибки компартии и других рабочих партий и организаций, разработала новую политическую линию. Лозунг непосредственной борьбы за установление диктатуры пролетариата в Германии был снят. В качестве ближайшей цели борьбы ставилась задача свержения фашистского режима, восстановления демократических прав и свобод. Был взят курс на объединение всех антифашистских сил под лозунгом единого пролетарского и широкого антифашистского Народного фронта. Составной частью новой политики и тактики КПГ был решительный поворот к улучшению отношений с СДПГ.

Процесс переоценки ценностей шел и внутри СДПГ. Крушение социал-реформистских теорий периода стабилизации, провал политики «меньшего зла», крах иллюзий о возможности лояльной оппозиции в «третьем рейхе» вызвали острый кризис социал-демократического движения в Германии. Некоторые известные деятели СДПГ ушли в «частную жизнь», другие эмигрировали, воссоздав в Праге правление партии. СДПГ прекратила существование как единая организация, распавшись на автономные группы. Контакты между правлением СДПГ и партийными организациями свелись до минимума или полностью прекратились. Одновременно шел процесс политической переориентации среди социал-демократов. Руководство СДПГ обвинялось в отходе от революционных традиций рабочего движения, в антикоммунизме и сотрудничестве с буржуазными партиями, приведшими Гитлера к власти. Оппозиционные силы СДПГ нащупывали пути сотрудничества с КПГ.

Опасаясь остаться в изоляции, пражское правление СДПГ вынуждено было прибегнуть к маневрам, пойти на компромисс с оппозицией. В 1934 г. было опубликовано программное заявление СДПГ «Борьба и цель революционного социализма», известное под названием «Пражского манифеста». По некоторым вопросам принципиального характера авторы манифеста отходили от прежних реформистских позиций. Признавалась, например, необходимость слома буржуазного государственного аппарата и создания демократических органов власти, национализации основных средств производства. Вместе с тем другие положения манифеста (о классовой сущности фашизма, отношении к СССР и КПГ) еще носили отпечаток старых реформистских догм. Попытки переговоров между представителями КПГ и СДПГ о совместной борьбе с фашизмом не увенчались успехом. Все же, несмотря на саботаж реформистов, в ряде районов Германии коммунистам удалось установить единство действий с социал-демократическими группами Сопротивления (Берлин, Дортмунд, Штутгарт, Зуль). В Париже по инициативе компартии начались переговоры с представителями левых социал-демократов и эмигрировавшей прогрессивной интеллигенции, результатом которых явилось создание в l936 г. «Комитета народного фронта». В него наряду с членами КПГ (В, Пик, В, Ульбрихт, В. Флорин и.др.) входили представители левых социал-демократов (Р. Брейтшейд, Т.3ендер) и прогрессивной интеллигенции (И. Бехер, Г. Манн, А. Щвейг, Л. Фейхтвангер и др.).

Разработанный Комитетом «Призыв к борьбе за свободу, хлеб и мир» признавал необходимость единства всех антифашистов для свержения нацистской диктатуры. Вместе с тем в Комитете возникли разногласия по вопросу о характере государства, которое должно быть создано после освобождения Германии от фашизма. Было очевидно, что антифашистские силы (за исключением коммунистов) идеологически не готовы к коренным социальным преобразованиям. Это побудило руководство КПГ к поиску, политической платформы для более прочного соглашения коммунистов и других противников фашистского режима. Бернская конференция КПГ, созванная в l939 г., разработала программу создания народной демократической республики. Отказавшись от идеи прямого «скачка к власти», КПГ впервые в полной мере применила к условиям Германии учение В. И. Ленина о перерастании демократической революции в социалистическую.

Новые политические установки КПГ имели принципиальное значение для развертывания антифашистской борьбы внутри Германии. Создавшиеся организации Сопротивления, как правило, носили межпартийный характер. В Берлине активно действовала «группа Робби», руководимая членом КПГ Р. Урихом. К началу войны она имела опорные пункты на 22 крупнейших предприятиях Берлина и широко разветвленные связи внутри страны и с заграницей. Разнообразным был политический и социальный состав крупнейшей антифашистской организации Сопротивления – «Красной капеллы». К числу ее руководителей принадлежали обер-лейтенант Г. Шульце-Бойзен, прогрессивный экономист А. Харнак, коммунисты В. Хуземанн, бывший редактор «Роте Фане» В. Гуддорф и др. Группа издавала собственную газету, имела связи среди интеллигенции, среди рабочих берлинских предприятий. Группы Сопротивления возникли в Северной Германии, в Тюрингии (группа Позера), в Саксонии (группа Г. Шумана) и других районах страны. Об их активности свидетельствуют, в частности, массовые тиражи некоторых печатных изданий. В l936 г., например, нацисты конфисковали более 200 тыс. нелегальных брошюр и свыше 1, 4 млн. экземпляров других изданий. В одном из документов гестапо отмечалось, что в l936 г. увеличилось число стачек, в том числе политических. В канун войны произошли и другие антифашистские выступления.

Причины слабости антифашистских сил.

Однако антифашистское Сопротивление в Германии не приняло общенационального характера. В первые полтора - два года, в период формирования фашистского режима, этому помешал раскол антифашистских сил. В последующие годы в действие вступил новый комплекс факторов, обеспечивавших относительную стабильность гитлеровской диктатуры: беспощадное подавление малейшего сопротивления режиму, изощренные методы идеологической и политической обработки населения, социальное маневрирование, а также внешнеполитические успехи Гитлера, ставшие возможными вследствие политики «умиротворения», проводимой империалистическими державами Запада.

В результате окончания экономического кризиса и проведения милитаризации хозяйства почти исчезла безработица. Это создавало у части населения впечатление о том, что фашистская партия осуществляет свои обещания. Лозунг ликвидации безработицы был рекламным боевиком нацистов, и далеко не всякий рабочий мог тогда осознать связь между подготовкой к войне и обеспеченностью работой. Даже введение принудительного труда нередко воспринималось как форма предоставления работы. Распространению иллюзий «о народной общности», надклассовом характере фашистского государства способствовало декларированное законом «О регулировании национального труда» «равенство» прав и обязанностей работодателей и рабочих, а также создание системы благотворительных организаций. Представления о «социальном» характере фашистского государства насаждались и созданной под эгидой НТФ организацией «К силе через радость». Сфера и формы ее деятельности были весьма разнообразны: от постановки любительских спектаклей до строительства домов отдыха и организации туризма. Они отличались сравнительной доступностью и дешевизной, что позволяло этой организации монополизировать и поставить под контроль нацистов досуг и отдых широких слоев народа.

Социальное маневрирование дополнялось тщательно разработанной системой идеологической и политической обработки всех групп населения. Идейной основой фашистской пропаганды были геополитика и расовая теория, возведенные нацистами на уровень государственной политики. Основоположник фашистской геополитики профессор Мюнхенского университета Гаусгофер придавал географическому фактору (прежде всего «жизненному пространству») решающее значение в развитии общества. Причины кризисов и других «бедствий немецкого народа» он пытался свести почти исключительно к «перенаселению» Германии. Лозунг «Немцы – народ без территории» стал официальным девизом фашистской пропаганды, призванной внушить каждому немцу мысль о неизбежности и справедливости войны за расширение «жизненного пространства. Геополитика смыкалась с расовой теорией. Если геополитика служила целям идеологической подготовки войны и захвата чужих территорий, то расизм стал правовым и моральным «обоснованием» порабощения неарийских народов. На съезде НСДАП в Нюрнберге в 1935 г. расовая политика была провозглашена официальной доктриной фашистского государства, а затем стала важнейшим элементом его практической деятельности, сначала по отношению к евреям, а потом - к другим «неарийским» народам.

Характерной чертой фашистской идеологии, представлявшей собой конгломерат различных идейных напластований (пангерманизм, ницшеанство, расизм, «национальный социализм» и др.), являлся учет ею потребностей как буржуазной элиты, так и уровня развития «среднего» бюргера.

Нацистская унификация культуры и ограниченность информации, репрессии против представителей демократической интеллигенции, антигуманистический характер фашистского образования - все это создавало благоприятную почву для национализма и шовинизма, относительная стабильность фашистского режима поддерживалась также гигантским аппаратом террора и насилия и системой государственно-политической организации населения. Сеть подконтрольных НСДАП массовых организаций являлась инструментом фашистского государства в реализации его экономических и политических целей. В своей совокупности они осуществляли всеобъемлющий контроль над жизнью нации во всех ее даже самых частных проявлениях. Главным механизмом этой организационной структуры была сама фашистская партия. За три месяца после прихода нацистов к власти она увеличилась втрое и насчитывала в мае 1933 г. 1, 6 млн. членов. К началу 1937 г. более 60 % всех руководителей государственных, в том числе коммунальных, учреждений являлись членами НСДАП. Около 500 тыс. функционеров партии - от блоклейтеров, ответственных за дом или группу дoмoв, до рейхслейтера - держали под своим контролем все население. Эта система контроля охватывала практически каждого человека. Особое внимание уделялось молодежи. Школьники входили в нацистскую организацию «Юнгфольк», затем вступали в «Гитлерюгенд» или «Союз немецкихдевушек». В последующем они проходили фашистскую обработку в_трудовых лагерях, в армии, в отрядах СА и СС, в НТФ и других организациях. Система фашистского оболванивания позволила воспитать целое поколение молодежи, слепо приверженной фашистскому режиму.

Неотъемлемой частью гитлеровской машины подавления и насилия являлись Главное имперское управление государственной безопасности (в его состав входила государственная тайная полиция - гестапо), отряды СА, СС и концентрационные лагеря. Вся Германия была покрыта сетью отделений тайной полиции, превращена во всепроникающую систему тотального шпионажа. Концентрационные лагеря в Бухёнвальде, Дахау, Равенсбрюке, Маyтхаузене, Флюссенбурге, Заксенхаузене были созданы еще до начала войны. За l2 лет фашизма через эти и другие «фабрики смерти» прошло около l8 млн. немцев и иностранных граждан (из них 11 млн. были убиты), состоялось 86 массовых судебных процессов над антифашистами. Подавляя всякое свободомыслие и способность к действию, насаждая страх, уничтожая противников фашизма, гитлеровский режим оказался способным не только выдерживать напор враждебных ему сил, но и подавлять активное сопротивление.

«Верхушечная оппозиция».

В западногерманской буржуазной историографии получила распространение концепция, будто наиболее эффективной силой сопротивления нацизму были представители привилегированных прослоек, генералитет. Конечно, позиция господствующих классов не оставалась неизменной. Она была одной в момент прихода Гитлера к власти и в годы его внешнеполитических и военных успехов и совсем другой - в период военных неудач и поражений. Линия водораздела проходила и внутри буржуазии как класса, внутри интеллигенции, в рядах которых были не только фанатичные приверженцы Гитлера или его расчетливые почитатели, но и противники. Однако большая часть германской буржуазии поддерживала фашистский режим. Даже те консервативные политики, которых шокировало пребывание «богемского ефрейтора» и «выскочки» на высшем посту в государстве и которые рассчитывали «приручить» его, удержать «под контролем», в решающие периоды оказывали энергичную поддержку нацистам. Не была исключением и позиция церковной элиты, благословившей гитлеровский режим и призвавшей верующих к лояльности.

Даже большая часть демократически настроенной буржуазной интеллигенции и либеральных кругов инертно взирала на нацистские костры из «крамольных книг», на грубое попрание конституционных прав и свобод, насаждение мракобесия под видом «новой немецкой культуры». Немногие из них отважились на открытый протест. Значительная часть предпочла эмигрировать и лишь некоторые из эмигрантов продолжали за границей борьбу против фашизма. В 1938-1939 гг., когда Гитлер взял курс на развязывание мировой войны, противоречия в кругах немецкой буржуазии и даже внутри нацистской верхушки обострились. Некоторые высшие военные и дипломаты возражали против форсирования темпов развязывания войны, считая, что Германия еще не готова к «большой войне». Не было единства взглядов и по вопросу о военной стратегии. Некоторые представители военщины и промышленных магнатов требовали с самого начала, заручившись поддержкой западных держав, напасть на Советский Союз. Другие же считали ближайшей целью полную ревизию Версаля. Среди приближенных Гитлер не скрывал своих планов: «Мне придется...сдерживать версальские державы при помощи призрака большевизма, заставляя их верить, что Германия - последний оплот против красного потопа». Вместе с тем нацисты отдавали себе отчет о возможных последствиях несвоевременного вступления в единоборство с СССР, о заинтересованности западных держав в ослаблении Германии. «Советская Россия – большой кусок, им можно подавиться, - заявлял Гитлер.. Нет, не с нее я буду начинать».

Агрессивная внешняя политика фашистской Германии. Подготовка к войне.

По мере восстановления промышленного потенциала реваншистские силы Германии все громче требовали ревизии Версальского мира. Они взяли на вооружение экспансионистские программы прошлого (планы создания «Срединной Европы» и колониальной империи). Вместе с тем гитлеровцы учитывали стремление западных держав направить германскую агрессию против СССР. Поэтому в своей пропаганде они выдвигали на первый план лозунг «Дранг нах Остен». Наряду с жупелом антикоммунизма фашистская дипломатия и пропаганда широко использовали и другие хитроумные комбинации и лозунги, вроде требований «равноправия» в «обороне» государства, рекламировали свою якобы незаинтересованность в колониях, использовали пацифистскую фразеологию. Важнейшим тактико-стратегическим средством обёспечения целей фашистской внешней политики был саботаж создания системы коллективной безопасности в Европе.

Фашистская Германия явилась инициатором создания блока агрессивных государств, стремившихся к насильственной ликвидации Версальско-Вашингтонской системы. Одним из важнейших шагов на этом пути было введение всеобщей воинской повинности в марте 1935 г. В этом же году, после того как уже с l934 г. явочным порядком создавалась военная авиация. Германия на основе англо-германского морского соглашения получила право на строительство военно-морского флота, равного по тоннажу 35 /9 британского флота. В марте l936 г. гитлеровское правительство отказалось от Локарнских соглашений, заявило о восстановлении полного суверенитета над Рейнской демилитаризованной зоной и ввело в нее войска. Поощряемые международной реакцией, фашисты приступили к подготовке аншлюса Австрии. Гитлеровское правительство усиленно искало союзников. Общность хищнических устремлений германского и итальянского фашизма, а также милитаристской Японии обеспечивала возможность их соглашения. В 1936-1937 гг. был создан блок фашистских государств под эгидой Германии, положивший начало расколу империалистических держав на две враждебные коалиции.

Используя политику «невмешательства», проводимую западными державами, фашистская Германия с каждым годом расширяла масштабы агрессии. Вслед за присоединением в 1938 г. Австрии началась лихорадочная подготовка к захвату Чехословакии. На конференции в Мюнхене в сентябре 1938 г. Гитлер добился присоединения к Германии Судетской области. Захватив в 1939 г. Клайпеду, он укрепил позиции фашистской Германии на Балтийском море.

Таким образом, к 1938-1939 гг. произошло существенное изменение соотношения сил в Европе, В результате захватов Австрии, Судетской области, а затем и всей Чехословакии значительно укрепилось военно-стратегическое положение фашистской Германии.

Германский империализм создал мощный военно-экономический потенциал, значительно расширил свои финансовые и сырьевые ресурсы. По уровню промышленного производства Германия в 1938 г. вышла на первое место в Европе и второе в мире после США. Ее удельный вес в мировом промышленном производстве увеличился на 8, 3 % в 1932 г., до l3, 3 % в 1939 г., а вместе с зaxвaчeнными ею Австрией и Чехословакией - до 15 %. По производству чугуна и стали Германия превзошла Англию и Францию вместе взятые, по производству алюминия, заняла первое место в мире, по добыче угля - третье. После США Германия являлась в это время второй по мощи страной капиталистического мира.

Следовательно, в результате неравномерности капиталистического развития к концу 30-х годов соотношение сил в капиталистическом мире изменилось. Германия выступила в качестве инициатора передела сфер влияния, источников сырья и рынков сбыта. Немецкие монополии теснили на мировых рынках своих империалистических конкурентов. Продукцию «И. Г. Фарбениндустри», фирмы Круппа и других монополистических объединений Германии можно было встретить во многих странах.

Развернувшийся в 1937 г. экономический кризис еще более обострил конкурентную борьбу на мировых рынках. Хотя в Германии, поставившей свою экономику на военные рельсы, продолжался подъем, германский экспорт стал сокращаться. Экспортные возможности Германии ограничивались также огромными военными расходами, переводом промышленности на военные рельсы. Были истощены золотые запасы, не хватало средств для дальнейшего финансирования вооружений. В этих условиях трудно было рассчитывать, на возможность длительной успешной конкурентной борьбы. Единственным средством перераспределения сфер влияния правящие круги Германии считали войну. Война рассматривалась нацистской верхушкой как единственный путь завоевания «жизненного пространства» и упрочения фашистского режима.

За годы фашистской диктатуры, значительно возросла военная мощь Германии. По боевому опыту, количеству и качеству вооружения, т. е. с точки зрения готовности к войне, вермахт превосходил армии Англии и Франции. В 1936-l939 гг. в Германии было подготовлено около 5, 5 млн. солдат, ее сухопутная армия насчитывала более 2, 5 млн. человек, развертывалась программа строительства военно-морского флота.

Решая вопрос о времени и направлении агрессии, фашистское правительство учитывало остроту противоречий между Германией и другими империалистическими государствами, а также их надежды толкнуть Германию на войну с СССР. Это определило конкретные планы развертывания военных действий: сначала разгром капиталистических государств европейского континента, а затем поход на Восток. В обстановке, когда Англия и Франция, держа курс на сговор с Германией, отказывались заключить с СССР эффективное соглашение для отпора агрессии, Советское правительство решило принять предложение Германии о подписании пакта о ненападении. Он был подписан 23 августа 1939 г.

В 1938-1939 гг. в Германии была завершена реорганизация государственного аппарата, усилена централизация управления. Завершая предмобилизационные мероприятия, фашистское правительство стремилось одновременно форсировать дальнейшую консолидацию блока агрессивных государств, превратить его в трехсторонний военный союз, направленный как против СССР, так и против Англии и Франции. В мае 1939 г. в Берлине был подписан «Пакт о союзе между Италией и Германией» («Стальной пакт»), который являлся оформлением военного сотрудничества между Италией и Германией. Хотя до сентября l940 г. еще не было военного соглашения с Японией, германо-итало-японский тройственный союз был реальностью, в то время как противоположный империалистический лагерь еще только начинал предвоенную подготовку экономики. Напав 1 сентября 1939 г. на Польшу, фашистская Германия развязала Вторую мировую войну.

4.Историография германского фашизма.

Проблематика фашизма продолжает оставаться одной из центральных в историографии. В единоборстве с марксистско-ленинской историографией буржуазные историки стремятся создать свою концепцию фашизма. Предпринимаются усилия представить фашистские движения как нечто чуждое западному «демократическо-плюралистическому обществу», ставится под сомнение наличие общих признаков фашизма. В этой связи отрицается марксистско-ленинская характеристика классовой сущности фашизма, ответственность финансового капитала за активную поддержку фашистских партий и установление тоталитарных режимов. Историки-марксисты, концентрирующие внимание, прежде всего, на социально-экономическом анализе фашизма, обвиняются в «узости» исторических взглядов.

В первые послевоенные годы на книжный рынок Запада хлынул мощный поток публикаций, где давалась интерпретация «фашистского феномена». В Западной Германии к числу трудов подобного характера относилась работа одного из крупных буржуазных историков Ф. Мейнеке «Немецкая катастрофа» (1946). Мейнеке заявлял об «исторической случайности» нацизма, подчеркивал его иррациональную природу, исключающую реально-историческую обусловленность и возможность его объяснения и познания, Тезис Мейнеке о «демонической» природе фашизма в различных вариантах воспроизводился и в последующие годы.

«Третий рейх» оставался важнейшей проблемой исследования в германской консервативной историографии, занимавшей доминирующие позиции в 50-е годы. Глава этого направления Г. Риттер после разгрома фашистской Германии призвал к «исторической самокритике», декларативно отмежевавшись от фашизма. В своих исследованиях он изложил консервативную концепцию фашизма, представил национал-социализм «чужеродным» явлением в Германии, а все нацистское l2-летие рассматривал как разрыв линии преемственности в германской истории.

Поднимая вопрос об «истоках фашизма», Риттер игнорировал анализ его социально-экономических предпосылок. «Kopни фашизма» он искал в массовых движениях начального этапа капитализма, и прежде всего периода французской революции конца XVIII в. В этой связи французская революция трактовалась Риттером как «колыбель» фашизма. Наиболее развитой его формой он считал нацизм, имевший «генетическую связь» с «веком масс». Риттер категорически отрицал ответственность финансового капитала и военщины за установление фашистской диктатуры. Более того, «лучшие» традиции прусского чиновничества и армии он объявил антитезой Гитлеру. Доказательству этой идеи Риттер посвятил специальную работу «Карл Герделер и немецкое движение Сопротивления» (1954). В ней была искажена сущность антифашистского Сопротивления. Оно сводилось исключительно к нравственно-религиозным убеждениям.

До начала 60-х годов, в период «холодной войны», в трактовке фашизма в немарксистской историографии почти безраздельно господствовала концепция «тоталитаризма», в соответствии с которой фашизм и социализм преподносились как явления одного плана. В различных вариантах развивался основной тезис: «Тоталитарные движения - дитя демократического века». Роль народных масс трактовалась извращенно, как вторжение слепой, стихийной силы в исторический процесс, силы, оказавшейся орудием «злой воли» «демонической личности» Гитлера. Из этих рассуждений делался вывод, что установление в Германии фашистской диктатуры произошло «по воле народа».

Тезис о «вине масс» в той или иной мере был воспринят и в неолиберальной историографии ФРГ (В. Конце, К.-Д. Брахер и др.). Германская революция 19l8-l9l9 гг. и рабочее движение дофашистского периода рассматривались Конце преимущественно с позиций выяснения предпосылок «изначальной слабости» Веймарской республики, обусловившей ее быстрое «разложение». В этой связи была выдвинута концепция об «упущенных возможностях» интеграции рабочего класса в буржуазное общество. Приверженностью пролетариата классовым интересам, «недостаточным пониманием национально-государственных задач» объяснялся развал «большой коалиции» весной l930 г., открывший путь правым кабинетам. Основной удар наносился по КПГ, «деструктивная политика» которой сыграла будто бы определяющую роль в расколе антифашистских сил. Конце и его ученики связывали победу фашизма почти исключительно с экономическим кризисом начала 30-х годов. Эти годы рассматривались как «роковое совпадение» переломного момента в становлении «индустриального общества» - перехода его к государству «массовой демократии» - с кризисом Веймарской республики. Конце считал, что преодоление «кризиса демократии» было возможно лишь при условии «отказа от абсолютизации свободы», т. е. ограничения веймарской демократии. Продолжение политики «президиальных кабинетов» и более полное использование чрезвычайных полномочий президентом могло предотвратить, считал он, переход власти к нацистам.

Брахер выступил с критикой точки зрения Конце о роли «президиальных кабинетов», заявляя, что они открыли путь к формированию правительства Гитлера. Давая весьма критическую оценку нацизма, Брахер вместе с тем отрицал ответственность крупного капитала за установление фашистской диктатуры, В вышедшей в 1976 г. книге «Кризис Европы. l917-1975» Брахер выступил в защиту «доктрины тоталитаризма», объясняя возникновение фашистских диктатур «волнами антидемократических революций», которые являлись будто бы результатом Октябрьской революции в России.

В 60-70-е годы, в обстановке нарастания кризисных тенденций в ФРГ, укрепились позиции критически акцентированной социал-реформистской и буржуазно-радикальной историографии фашизма. Появился весьма неоднородный широкий спектр концепций левого и левоцентристского характера. Среди части неолиберальных историков усилилась ориентация на учет «социальных» и «экономических» факторов, на изучение отдельных «групп» и «классовых сил». Традиционная консервативная историография оказалась в обороне. В центр дискуссий, не в последнюю очередь под влиянием марксистско-ленинской историографии, все более выдвигалась проблема «индустрия и фашизм». Перемещение эпицентра полемики в социально-экономическую область явилось также результатом повышенного интереса, особенно нового поколения историков, к экономическим факторам и процессам общественного развития, введения в историческvю науку структурного анализа, количественных и социологических методов. В публикациях Д. Петцины, Г. Хальгартена, Д. Штегмана и других приводились нередко убедительные доказательства поддержки крупнейшими промышленниками фашистской партии. Однако многие авторы интерпретировали их лишь как «отдельные факты», объективно сводя к минимуму «степень участия» и ответственность германского финансового капитала, за установление фашистской диктатуры.

Обсуждению социально-экономических предпосылок германского фашизма был посвящен проведенный в l973 г. международный симпозиум в Бохуме, на котором доминировали историки социал-реформистской ориентации, предпринявшие попытки вскрыть социальное содержание фашистской системы. Этой же проблематике были посвящены и многолетние дискуссии в леворадикальном журнале «Дас аргумент», в которых приняли участие историки-марксисты, в том числе из ГДР. Историки левой ориентации обратились к анализу фашизма исходя из подлинно демократических позиций. Однако многие из них исходили из теорий о «мелкобуржуазном» характере фашизма, из «теорий бонапартизма», «примата политики над экономикой» и т.д.

Несмотря на то, что критика фашизма социал-реформистами была непоследовательной, реакция правого фланга западногерманской буржуазной историографии была немедленной и резкой. «Гитлеровская волна» начала 70-х годов явилась попыткой восстановить монополию консервативной трактовки нацизма. В числе наиболее активных ее представителей следует назвать В. Мазера и И. Феста. Биографический жанр был использован авторами для субъективистской трактовки фашистской диктатуры. Тезис «монополии и фашизм» был препарирован в духе полной независимости политики Гитлера от каких-либо интересов и политических сил. Заявлялось, что Гитлер действовал в соответствии со «свободной волей» собственной «демонической личности» и с «артистическим темпераментом». Фест и Мазер пытались реабилитировать национал-социализм. Под предлогом объективной реконструкции прошлого они стремились «очистить» «третий рейх» от эмоционально-этических оценок антифашистской историографии послевоенных лет. Предпринимались поиски «положительных» черт личности «фюрера» с целью его «очеловечения». Гитлеру приписывалась «позитивная» роль в «модернизации» Германии, в устранении антагонизмов Веймарской республики, в результате чего ФРГ представлялась «объективным» результатом преобразовательной деятельности Гитлера, «образцом» современного «свободного индустриального общества». «Переосмысление» Фестом и Мазером нацизма рекламировалось как «сбалансированный» итог «новейших достижений» исторической науки.

Фест и Мазер имели немало сторонников и последователей. Но одновременно активизировалась и антифашистско-демократическая историография. В течение последнего десятилетия продолжалась полемика между явными и скрытыми апологетами фашизма и его принципиальными противниками. Взгляды первых были отражены в изданных в 1980 г. материалах коллоквиума под названием «Веймар. Самоликвидация демократии». В то же время в конце 70-х - начале 80-х годов в ФРГ был опубликован ряд исследований, в которых подтверждены тесные связи НСДАП с монополиями, роль последних в победе фашизма (работы Р. Неебе, Г. Х.3ееболда, К. Затора и др.).

В исследование фашизма большой вклад внесли историки-марксисты. Учеными ГДР издан ряд обобщающих работ и конкретных исследований, К их числу следует отнести «Исследование фашизма. Позиции, проблемы, полемика» (l980), книги К. Петцольда и М. Вайсбеккера «Свастика и череп. Партия преступления» (l98l), И. Петцольда «Демагогия гитлеровского фашизма» (1982), К. Госсвейлера «Капитал, рейхсвер, НСДАП» (1982), В. Руге «Конец Веймара» (1983) и др. Опубликованы и работы историков-марксистов ФРГ (Э. Карлебах, Р. Кюнль, И. Шляйфштейн, К. Бахман, серия публикаций об антифашистском Сопротивлении).

Проблематика германского, фашизма является объектом серьезного внимания советских историков - А. А. Галкина, Л. И, Гинцберга, В. И. Дашичева, П. Ю. Рахшмира, Д. Е, Мельникова и др., опубликована монография обобшающего характера: «История фашизма в Западной Европе» (1978).