Дым субботы

Утром Сухен лежал на диване в кухне и мечтал слиться с гостеприимной мебелью – вчера они с Илаем приговорили бутылку, бывшую объективно лишней, и теперь он страдал, морщась каждый раз, когда Сонхен громко хлопал какой-нибудь посудиной об мойку.
Где-то за его головой послышалась возня, и Сухену даже не понадобилось открывать глаза, чтобы узнать, кому по рукам заехал Сонхен.
- И долго еще нам это прятать? – спросил раздраженный Кисоп.
Сухен хмыкнул, представив, что Сонхен сейчас молча косит на него глазами, упрекая Кисопа за то, что тот спалился перед ним, и пробормотал:
- Да, Кисоп, ты не заметил, но я здесь лежу. И да, вы оба, вы все скрываетесь, но все уже все равно знают.
Кисоп почесал затылок и сказал:
- Черт…
- Если собирались прятаться до конца своих дней, то надо было изобразить какие-нибудь фейковые отношения, - Сухен продолжал читать лекцию. – А то вы оба настолько незаинтересованы ни в ком вообще, что это становится странным.
- Да я только за, - вздохнул Кисоп. – Ты ему это скажи.
Очередной щелчок убедил Сухена в том, что Сонхен еще не скоро будет готов представить на суд общественности их отношения.
- Доброе утро, - пробубнил кто-то, запинаясь о порог, и Сухен закрыл глаза локтем – вот только вида сонного Хуна, который с утра совсем уж неприлично похож на бурундука мятыми щеками, ему не хватало.
- Привет, Хун, кофе будешь? – весело пропел Сонхен, и Хун неловко пробормотал:
- Если тебе не трудно, - в его бедной голове никак не укладывалось, как с утра можно быть таким бодрым, как Сонхен. Сам он просыпаться ненавидел и, даже скинув ноги с кровати, соображать нормально начинал спустя в лучшем случае полчаса.
Хун поблагодарил Сонхена за чашку кофе и начал пятиться к дивану, собираясь присесть. Кисоп открыл было рот, чтобы сообщить Хуну, что он, так же как и сам Кисоп пару минут назад, не заметил Сухена – но не успел. Хун шлепнулся Сухену на живот и заорал громче самого Сухена, когда диван под ним вдруг выругался и схватил его за пояс.
Кисоп с Сонхеном тряслись от смеха, когда два придурка на диване с шипением стряхивали с коленей разлитый горячий кофе.
- Ты на кой хрен меня схватил? – спрашивал Хун, отрывая прижигающую горячим ткань от кожи.
Сухен не знал, на кой, собственно, хрен – Хун приземлился на него, и у него сработал рефлекс «обнять» - он же не подумал, что Хун от испуга еще и окатит его кофе.
- Вы чего орете? – заспанный и одетый в одни спортивные штаны Илай появился в дверях, зевая и почесывая шею.
- Сухен Хуна случайно испугал, - пояснил Кисоп. – И Хун облил его кофе.
- Понятно, - пробормотал Илай, оценив масштаб разрушений. Сам он никогда не стал бы проверять, какая у Хуна будет реакция, если его внезапно шугануть – такие, как он, долго думают, прежде чем ударить, но рефлекс у них молниеносный… и, судя по перекошенному лицу Сухена, почти смертельный. – Тебе вообще повезло, что он тебя чем тяжелым не огрел.
Илай вылил себе в чашку оставшийся кофе и вместе с Кисопом и Сонхеном продолжил смотреть, как Хун и Сухен стирают кофейные пятна с обивки и пола. Илай пропустил момент, когда к ним четвертым присоединился Донхо, и заметил его только тогда, когда он случайно задел его локтем.
- Ой, прости, - извинился Донхо, с интересом разглядывая неодетого Илая.
Илай не страдал излишней скромностью и вполне допускал, что посмотреть есть на что, но взгляд Донхо был каким-то чересчур интенсивным, и он, отставив кружку, пробормотал:
- Пойду оденусь…

Сухен мечтал научиться убивать взглядом. Если бы он обладал этой способностью, нытик Сонхен бы упокоился рядом с крыльцом, упрямый Кисоп за последним поворотом, а Эйджей – вот прямо сейчас.
- Чувак, который дал мне ключи от домика, ясно сказал, что нам налево, - Сухен пытался донести до идиотов истину, сдерживая желание разломить планшетник Джесопа пополам и засунуть образовавшиеся половинки ему кое-куда вглубь организма.
- А навигатор говорит, что нам прямо.
- Джесс, хей, - Сухен помахал рукой перед лицом коллеги, уткнувшегося в экран, - тот хрен прожил здесь всю жизнь, а твои карты снимала летающая тарелка во-о-от с такой высоты.
Джесоп уставился на него и удивлением:
- Лишний повод доверять карте, а не какому-то левому чуваку.
Сухен тихо прорычал и оглянулся:
- Ну, кто еще согласен с ним?
То, что Сонхен и Кисопом как-то незаметно прижались к Джесопу, Сухена не удивило – в том, что касалось компьютеров, Джесопу доверяли безоговорочно. Но Сухен никогда не думал, что какая-то убогая машина может переплюнуть человека в том, что касалось реальных вещей, требующих сообразительности, хитрости, умения разбираться в мотивах… Сухен вопросительно взглянул на Илая:
- Ты куда?
Илаю вообще не уперлось быть крайним, на которого в случае чего посыплются все шишки, и он задумчиво почесал затылок:
- Ну, пойдем мы направо или налево, все равно же придем туда, куда нам надо?
- Понятно, - сказал Сухен, отворачиваясь – наивно было полагать, что Илай подставит свою задницу под раздачу. – Хун? Донхо?
Донхо поколебался и шагнул к Сухену – не то чтобы он доверял ему больше, просто выбешивать этого человека было опаснее, чем остальных.
Хун вслед за Илаем почесал загривок и указал на ту дорогу, что шла прямо:
- Не из-за навигатора. Просто она шире, по ней явно ездили на машине.
Сухен хотел неприлично и отчаянно выругаться, но передумал – в конце концов, Хун не сказал, что не доверяет ему. Просто привел свои соображения.
- Окей, - сказал Сухен. – Идем прямо.

И Сухен торжествовал, как дьявол, когда часа через полтора широкая дорога закончилась отпечатком развернувшихся колес – дорога уперлась в широкий ручей, скребущийся по дну глубокого оврага.
- И кто первый туда полезет? – задал риторический вопрос Хун, спинывая камушки на дно.
Сухен воздержался от комментариев. Сухен не падет так низко – чтобы хохотать и тыкать дурачков носом в их ошибки, как нашкодивших котят. Сухен просто сел на землю и предался увлеченному созерцанию небес.
- Ну, хватит дуться, - Хун ласково поддал Сухену под зад, заставляя встать. – В овраг я не полезу, но можно поискать что-нибудь…
Хун оглянулся – на опушке леса он разглядел пару поломанных стволов и подумал, что это то, что нужно. Хун указал на них Сухену и по пути прихватил Илая, в рюкзаке которого был запрятан маленький топорик. Совместными усилиями они притащили к оврагу ствол, который казался достаточно толстым, чтобы выдержать их вес, и удачно перекинули его через ручей.
Три здоровяка с довольным видом любовались на свою работу, но пойти опробовать импровизированный мост почему-то не спешили, и это вселяло в души остальных некоторые подозрения… Сухен вообще уже перестал дуться – и винить в этом надо в первую очередь влияние добродушного Хуна, который, кажется, никогда и ни на кого не обижался и этим часто спасал положение – и теперь укоризненно смотрел на Джесопа только ради проформы, намекая, что пора бы ему отдать долг чести и грудью броситься на амбразуры, проверив мостик на прочность. И Сухен только открыл рот, когда не заметивший напряжения веселый Донхо пропорхал рядом и в три шага перебежал по стволу, красиво балансируя ручками, оказавшись на том берегу:
- Эй, ребята, ну пошли уже?
- Твою мать, - сказал Илай. – Как же стыдно теперь будет свалиться.
Хун вздохнул в знак согласия и опасливо поставил ногу на ствол. Когда его зашатало на середине, Сухен подумал, что сейчас сиганет в овраг – ловить. Но боги удачи, видимо, посочувствовали самой добродушной белке на свете – Хун сделал последние шаги почти бегом, отчаянно ухватившись за протянутую руку Донхо, и со вздохом облегчения опустился на землю.
Сухен смотрел, как остальные осторожно перебираются на другой берег ручья, когда кто-то дернул его за майку и загробным голосом провыл на ухо:
- Су-у-у-хен… Я не могу, я боюсь. Я грохнусь в этот чертов овраг и останусь там лежать.
Сухен оглянулся и покрутил пальцем у виска:
- С ума сошел?
- Я не шучу, Сухен, - прохрипел Илай. – Я могу.
Сухен сощурил глаза и посмотрел на Илая – похоже, что не врал. Сухен сказал:
- Окей, - и перебежал по бревну, оставив Илая одного обиженно моргать ему вслед. Что с него взять – он любил при случае от души поиздеваться над высокомерным красавчиком. Вот и сейчас он сгреб народ в охапку, командуя:
- Пошли, пошли, а то так и к вечеру не доберемся, - и быстро оглянулся, шепнув Донхо: - Иди спасай своего героя.
Донхо похлопал ресничками и побежал обратно на ту сторону.

Как оказалось, оврагом веселье не ограничилось – после него были еще ручейки, ручьи и какие-то жуткие промоины, к счастью, неширокие – их удалось просто перепрыгнуть. Но когда перед ними оказалась затопленная низина, которую невозможно было обойти, Сухен снова вызверился:
- Вашу мать, - сказал он, шлепая по воде, - вот просто вашу мать…
Сухен припомнил еще многих родственников своих бестолковых подопечных, пока дошагал до сухого места. А там ему стало не до них – он выливал воду из кроссовок. Когда босоногих мальчиков на этой стороне прибыло, а Сухен выцедил всю воду из обуви, его взгляд с интересом зацепился за парочку на том берегу огромной, как море, лужи: Донхо в нерешительности стоял у кромки воды и с перекошенным лицом смотрел то на свои кроссовки, то на блестящую водную поверхность, сквозь которую проглядывала нежно-зеленая изумрудная травка. И Сухен, на что уж добродушный человек, не забыл толкнуть Хуна локтем, когда Илай решил отблагодарить за бревно – сцепил руки на поясе Донхо и поднял над водой, без труда перетащив через лужу.
Смущенный Донхо потер шею, Сонхен завистливо присвистнул, Илай рассмеялся, а Хун проскрипел зубами. Сухен не без злорадства подумал, что так ему и надо – последние полчаса Донхо терся вокруг Илая, а Хун мрачнел, как осеннее небо.

- Алилуя! – Джесоп с радостным воплем свалился на песок у озера. – Дошли.
Сухен поддержал его низким рычанием, устроившись рядом.
- Забавно, - сказал Сонхен заинтересованно, изучая карту на планшетнике Джесопа. – Если бы мы повернули налево, то вышли бы вон туда, - Сонхен указал на дальний берег озера.
- Ага, - отозвался Сухен. – А мои кроссовки были бы сухие. Спасибо тебе, деточка, - Сухен выразительно посмотрел на Джесопа и отобрал планшетник. Он порылся в настройках гаджета и включил музыку, щелкнув по рукам Джесопа, который хотел забрать обратно свое самое дорогое. – Цыц, - Сухен глянул на провинившегося программера и сделал звук громче, нахально улыбнувшись: - Так быстрее сядет.
Джесоп тихо выругался себе под нос и подумал, что Сухену такой произвол не сходил бы с рук… если бы он не был таким Сухеном.
К удивлению Сухена, Хун быстрее всех начал скакать зайчиком, принимаясь разбирать рюкзаки. Что вообще заставило лентяев подняться с песка, Сухен сообразил только тогда, когда толпа голодных зомби поволкла Сонхена к разведенному огоньку, вснув в руки пакет маринованного мяса, и дружно мотивировала, протянув голодными голосами:
- Е-е-е-есть… - и Сухен едва удержался от того, чтобы не присоединиться к ним.
Когда веселый огонек потух, а на подернутых пеплом углях во всю жарилось так любимое ими мясо, Сухен не нашел ничего лучше, чем снова предаться своему любимому занятию – манипулированию отдельными элементами доставшегося ему стада. Он долго рассматривал палатки, которые устанавливал Хун – одна трехместная, и вторая, побольше, четырехместная - потом пялился на самого Хуна, который пялился на Илая, который не пялился ни на кого и на которого пялился Донхо. Этот становившийся все более очевидным треугольник его бесконечно раздражал, и в конце концов он решил, что умнее будет пожертвовать своими желаниями и вместо этого хорошенько подгадить этому тупице.
- Ху-у-ун, - Сухен ласково потыкал палочкой в голое плечо Хуна, привязывавшего палатку к колышку. – Ху-у-ун. Хун-ни…
- Чего тебе? – пробурчал Хун, не отрываясь от своего занятия.
- Ты не сильно умный, да? – Хун даже закашлялся от такого утверждения и раздраженно ответил:
- Да я вроде никогда себя гением не называл.
- Я знаю, - наигранно вздохнул Сухен. – Поэтому и говорю – попроси Донхо пожить с тобой в этой палатке, он не откажет. А остальное он сам сделает, тебе даже беспокоиться не придется.
Сухену показалось, что в вечно спокойных глазах Хуна что-то полыхнуло, и его самого сейчас накроет взрывной волной – и даже ведь не скажешь, что не за дело.
- Не понимаю, о чем ты, - пробубнил Хун, поспешно поднимаясь и оставляя один из углов бесхозно болтаться непривязанным.
- Угу, не понимаешь, - скептически отозвался Сухен, разглядывая беспризорный колышек – нет, привязывать к нему палатку он не собирался. Право вить гнездо своих надежд он отбирать у Хуна не будет – неинтересно.

Хун позорно сбежал от Сухена и теперь сидел на берегу, уныло разгребая песок пальцами ног. В самом деле, глупо было думать, что Сухен станет делать вид, что ничего не замечает. Но Хун искренне надеялся, что он пока еще не вел себя, как дурак – а слова Сухена убеждали в обратном.
- Айщ… - Хун напоролся в песке на ракушку и теперь вертел ее в пальцах, разглядывая. Слова Сухена звучали в его ушах все гаже по мере того, как он обдумывал их, постепенно осознавая, что вот это унизительное, невыносимо подлое по отношению к самому себе – как раз и есть то, что он хотел сделать больше всего. Использовать Донхо, чтобы оказаться ближе к Илаю… Звучало вполне нормально – но чувствовалось мерзко, как стянувшая кожу грязь.
Чувство неправильности резало в Хуне нежное мясо, как острые края ракушки.
- Эй, Хун, - Хун дернулся от неожиданности – а еще от улыбки, которой сиял почти-всегда-радостный Донхо. – Сплаваешь со мной до того острова? – Донхо оглянулся и через плечо показал на центр озера, поросший камышами. – Илай отказался, Кисоп меня послал, а Сухен сказал, что ты хорошо плаваешь.
- Ну… э-э-э… - Хун не горел желанием сопровождать свою самую большую улыбчивую проблему туда-обратно вдоль озера, но Донхо еще раз улыбнулся так открыто, что Хун вздохнул и согласился: - ну хорошо.
- О, спасибо, - поблагодарил Донхо, стягивая с себя штаны и бросая на песок.
Холодная вода лизнула Хуну уши, и он решил забить на свои душевные терзания – будь что будет. В конце концов, глупо ждать чуда, которое даже вообразить себе у него не хватает смелости. Хун просто радовался холодной прозрачной воде, оглядываясь через плечо на отставшего Донхо – Хуна всегда поражало упорство младшего, с которым он пытался соответствовать ожиданиям. Донхо тренировался до седьмого пота, Донхо учился разговаривать с людьми и потихоньку понимал, когда ему врут, когда что-то пытаются скрыть – а для копа это весьма полезные умения. Глядя на него, Хуну даже становилось стыдно за свою собственную безалаберность – он всегда всем нравился, получал то, что хотел, с легкостью. Он не считал себя чрезмерно талантливым, скорее, просто везучим – но так или иначе, в свое время он не делал и половины того, над чем приходилось усердно работать Донхо. И это все не могло не заставить проникнуться к ребенку определенным уважением… И Хуну от всего сердца было жаль, что он не может быть ему другом на все сто.
Донхо выкарабкался в камыши, задыхаясь от усталости – что и говорить, плавал он дерьмово. Еще одно дерьмовое умение в его послужном списке.
- Я устал, - прохрипел Донхо, наблюдая, как вода стекает с него на песок. – Как ты это делаешь?
- Делаешь что? – спросил Хун.
- Ну все это, - Донхо даже развел руками – Хун просто стоял на берегу, разглядывая воду, и по тихо поднимавшейся груди нельзя было сказать, что они только что переплыли огромное озеро. – Ты как будто совсем не устаешь – бегаешь, дерешься, плаваешь вот…
Хун рассмеялся:
- Доживешь до моих лет, тоже научишься.
Донхо не ответил, продолжая разглядывать капельки на песке. На самом деле Хун старше его всего на несколько лет, и Донхо, честно сказать, не был уверен, что через эти несколько лет он будет так же хорош, как и Хун. Донхо искренне восхищался каждым в их компании – и иногда до неприятного умным Сухеном, и беззаботным Кисопом, его едким другом Сонхеном и простецким Джесопом, не говоря уже об Илае, к которому он испытывал вообще странные чувства… Но если говорить о том, на кого Донхо хотел бы быть похожим – то это однозначно Хун. Хун казался ему настолько простыми и честным, что рядом с ним Донхо не уставал работать, чтобы быть еще хоть чуточку лучше – и может быть, обрести то душевное равновесие, которым так привлекал его Хун.
Если бы Хун знал, что в это самое время его улыбчивая заноза в заднице про себя поет ему дифирамбы, он бы, возможно, подумал, прежде чем похлопать Донхо по плечу и сказать:
- Ну, пошли обратно. А то голодными останемся.
Донхо почесал кончик носа, вздохнул, еще раз оценивая расстояние, которое им придется проплыть, чтобы вернуться – и полез вслед за Хуном в воду.
Хуну вскоре надоело слышать, как Донхо за его спиной то ли захлебывается, то ли просто отдает концы, и он, нащупав дно, развернулся к нему и, отплевываясь от остановившейся у самых губ воды, сказал:
- Все, вставай. Здесь уже можно.
И Донхо поверил. Но то ли не учел их с Хуном пусть и небольшую, но все же существующую разницу в росте, то ли не подумал, что Хун стоял на дне не всей ступней, а только носками, то ли ему просто не повезло, и он наткнулся на яму – но как только Донхо перестал барахтаться и попробовал нащупать песок под ногами, его скрыло по самые глаза, он от испуга хватанул ртом воды и точно пошел бы рыбам на корм, если бы не Хун, за руку потащивший его наверх.
- Спа-спасибо, - пробормотал Донхо, когда смог вдохнуть нормально.
- Не за что, - ухмыльнулся Хун. – Больше не проси меня с тобой плавать.

- Мясо, - сказал Джесоп, поглаживая живот.
- Мясо, - отозвался Кисоп… но как-то без вчерашнего энтузиазма.
- Мясо, - вздохнул Сонхен. – Может, у кого огурчик завалялся?
Сухен покрутил пальцем у виска – если этих троих когда-нибудь попросят из полиции, они смогут устроиться в цирк и даже не потерять в заработке.
- Так, - Илай свернул голову бутылке минералки и сделал большой глоток – тонкая струйка покатилась по подбородку на шею, и Сухену даже не надо было оглядываться, чтобы узнать, чье внимание эта струйка привлекла. – Чем теперь займемся?
- Как насчет футбола? – Сухен ловко и больно пнул мячик в бедро Илая.
- Ты какой-то гиперактивный в последнее время, - буркнул Илай, потирая ушибленную ногу. – Часом не влюбился?
- Ага, - сказал Сухен. – Если наденешь платье и отрастишь волосы, побегу покупать нам кольца. Ха-ха-ха, - Сухен рассмеялся четвертым голосом, потому что трое остальных, на его вкус, прозвучали слишком тихо.
- Как только, так сразу, - съязвил Илай, поднимаясь с мячом в руках.
- Вот зараза, - иногда Илай чертовски раздражал Сухена. Ведь эти два придурка глаз с него не сводят именно потому, что он такой – глядя на него, никогда не скажешь, что его в принципе может заботить что-то кроме собственного благополучия. Заносчивый, высокомерный засранец… Но, черт побери, это именно то, что всегда привлекает… И Сухен, глядя на удаляющегося Илая, мстительно решил постараться и соскоблить с него сегодня этот холодный лоск. И если кое-кто Илаю и правда не безразличен – что же, Сухен не такой дурак, чтобы биться головой о стенку.

Хун бы собственноручно подвесил того мудака, который предложил попинать мячик в грязи, за кое-что вот на той сосне – уже много-много раз он только чудом удерживался от того, чтобы не шваркнуться носом в жидкую размазню из песка и ила. А кроме того, он, похоже, был единственным, кто пытался играть по правилам – Сухен с Илаем отчего-то больше были заняты тем, чтобы извозить друг друга в жирной черной грязи, чем мячиком.
- Эй, алло, - Хун установил мяч перед воротами – последний опасный момент уже не неожиданно завершился тем, что Илай впечатал Сухена в жидкое дерьмо и еще и от души попрыгал на нем сверху, словно пытался сделать в песке отпечаток профиля Сухена. – Кто бьет?
Грязный, как сама грязь, Сухен с ухмылкой нарисовался перед мячиком, и Кисоп взвыл:
- Нет, только не о-о-он, - то ли работа оставила на нем свой отпечаток, то ли Сухен и сам был не промах – но он безжалостно избивал грязным мячом команду соперников, нарочно целясь не по воротам, а по белым футболкам.
- Именно я, - злорадно рассмеялся Сухен, выбирая себе жертву – у импровизированных ворот из сломанных сучьев перед ним стояли Илай, Кисоп и Сонхен.
- Только попробуй, - предупредил Илай, которому Сухен уже наставил достаточно синяков и мячом, и кулаками.
- А-ать, - Сухена угроза не испугала, и он, конечно, метил в Илая – но поскользнулся, и мяч со свистом полетел к Сонхену.
И Илай только озадаченно почесал затылок, когда в результате в их воротах оказался первый честно забитый гол, а Кисоп растянулся по грязи, бережно обнимая Сонхена. Илай подумал, что пора бы им в самом деле завязывать прятаться – Кисоп уже весь был грязный, как черт, но все еще продолжал оберегать Сонхена от падения в лужи.
Илай подобрал мячик, поставил его по центру – и отдал пас Кисопу. Кисоп обошел Донхо и вернул мяч ему – Илай готов был поспорить, что это будет гол, когда кто-то подставил ему подлую подножку и он с высоты своего роста шлепнулся в грязь. Сзади раздался противный смех Сухена, и Илай пообещал себе отомстить.
- Лучше беги, - предупредил он, и Сухен скорчил рожу – высунутый язык на испачканной физиономии смотрелся замечательно и придавал Сухену сходство с маленьким вредным бесенком.
Хун в очередной раз вздохнул, когда эти двое пронеслись мимо него – нет, можно было с самого начала просто закопать их в грязи и не пытаться называть это побоище футболом. Хун вздохнул, почесал за ухом и побрел вытаскивать мяч из грязи, когда…
- Ху-у-ун, - завыли сзади, и Хун испуганно шагнул в сторону. Но к его великому сожалению Сухен мчался именно к нему. – Ху-у-ун, спаси меня…
Хун сморщился, когда Сухен спрятался от Илая у него за спиной, схватив за плечи грязными руками – по сравнению с остальной компанией он все еще был удивительно чистый.
- Иди сюда, поганец, - Илай качнулся влево, и Сухен дернул Хуна вправо, прикрываясь им, как щитом, от праведного гнева Илая.
- Э, не-не-не, без меня, - Хун попытался освободиться от схвативших его рук, но Сухен только сильнее прижал его к себе.
- Отпусти Хуна, трус, - прошипел Илай, в очередной раз безуспешно попытавшись отловить Сухена.
- Ты так переживаешь за нашего Хуна, - подколол Сухен. – Что бы это могло значить?
У Хуна пропал дар речи, когда он на секунду подумал, что Сухену, в принципе, ничего не стоит взять и выложить Илаю всю правду. Но Илай не расслышал или не захотел расслышать в словах Сухена скрытый смысл и просто ответил:
- Ты его уже всего в грязи извалял.
- Действительно, - улыбнулся Сухен. А потом со всей силы толкнул Хуна вперед.
Хун успел подумать, что он сейчас выбьет Илаю зубы головой или наглотается грязи, когда шлепнется на землю – но ни того, ни другого не случилось. Он просто влепился Илаю в грудь, чувствуя, как чужие руки сомкнулись у него на спине.
- Вот придурок, - пробормотал Илай, обнимя Хуна – нет, а что ему оставалось делать? Позволить ни в чем не виновному Хуну приземлиться в грязь?

Хуна вообще удивило то, как быстро Сухен отмылся от покрывавшей его грязи – и теперь с ухмылкой стоял перед ним, натягивая на мокрое еще тело футболку.
- Что вы там вообще устроили с Илаем? – пробурчал Сонхен, которому заботливый Кисоп обрабатывал царапину спиртом. – Как дети, честное слово.
- Он сказал, что я старый, - хмыкнул Сухен. – Ну вот как старый я и заставил его побегать. И, прошу заметить, - Сухен с умным видом поднял палец вверх, - он меня не догнал.
- Ага, - сказал Хун. – Он вообще куда-то пропал. Тебе это не кажется действительно странным?
И Хун только усмехнулся, когда Сухен отмахнулся от его слов. Что же, Хуну тоже это все не упало – за те пять секунд, что он провел в объятиях Илая, в жуткой агонии погибли тысячи тысяч его нервных клеток – и нет, он не собирался говорить Сухену, что Илай сейчас стоит за его спиной с кулаками, полными грязи.
- А чего это ты так улыбаешься? – спросил Сухен. – Нет, правда?
Пакостное выражение лица Хуна, очевидно, натолкнуло Сухена на некоторые подозрения, и он нервно оглянулся – увидел Илая, взвизгнул, хотел подорваться с места… Но влепился в Хуна, который прижал его к себе и дружелюбно улыбнулся Илаю, приглашая не стесняться.
- Ху-у-у-ун, предатель, - вопил Сухен – пока до него не дошло, что в открытый рот добродушный Илай затолкает больше грязи. И свой позор Сухен встречал молча – под дружный смех шести остальных голосов.

- Я весь воняю, - недовольно сказал Илай, принюхавшись к своей майке.
- Я тоже, - поддержал Сонхен.
- Ну так вы два дурака сидите не с той стороны, - задумчиво сказал Хун. – На вас весь дым и дует…
В следующую секунду раздалось дружное восклицание:
- Да? – и Хуна с двух сторон прижало крепкими телами.
А вслед за Илаем и Сонхеном к Хуну незаметно подтянулся Донхо, на которого надуло пеплом из костра, который разворошил Кисоп.
Джесоп решил тоже не оставаться в стороне и пересел поближе.
Сухен с Кисопом переглянулись:
- Куча мала?
- Кто последний, тот осел, - завопил Кисоп и бухнулся сверху, придавив Хуна, Илая и Сонхена.
- Зато я тяжелее, - весело отозвался Сухен, прыгнув ему на плечи.
- Теперь поговори, - сказал Джесоп, укладываясь третьим слоем.
- Вашу мать, - задыхаясь пробормотал Хун, отчаянно пытавшийся сгрузить хотя бы одно тело на Донхо. – Слезь с меня. И ты слезь. И ты тоже, - Хун раздавал хорошие тычки под ребра, но это не помогало ему освободиться от придававшего его веса.
- Кто схватил меня за задницу, - простонал Сонхен. – Толпа извращенцев.
- Заткнись, Сонхен, это я, - задушено пробормотал Илай. А потом взмолился: – Донхо-о, убери их…
- Что за нахрен, - Джесоп закашлялся, когда ему в лицо взметнулась зола из костра.
- Что? – Сухен обернулся и тут же получил такую же тучу пыли в глаза. – Донхо-о-о, твою-то мать…
Кисоп решил не искушать судьбу и с закрытыми глазами сполз с расплющенного Сонхена, получив пинок под зад.
- Какие-то вы… - обиженно протянул Джесоп.
- Шуток не понимаете, - добавил Кисоп.
- Неблагодарные, - высказался Сухен, смахивая слезы с глаз.
- Донхо, я люблю тебя, - прочувствованно сказал Илай, все еще кашляя и пытаясь вдохнуть.
- Я тоже тебя люблю, - просипел Сонхен, силясь заехать Кисопу куда-нибудь побольнее.
Сухен сквозь слезы посмотрел на Хуна, нахально улыбнулся и побрел к воде смывать пепел с лица.

Илай лежал на песке с наушником в ухе и наслаждался одиночеством. Не то чтобы он не любил компанию, просто если сегодня на него кто-нибудь еще со всей дури плюхнется или дружески даст под ребра, он закопает этого смельчака под сосной – а толпа гиперактивных там у костра опять устроила какие-то дикие пляски… Илай потянулся и уставился в звездное небо. Отражения огромных серебристых звезд рябили на поверхности воды перед ним – и это было трогательно красиво… Но Илаю не хватало мягкого дивана и телека с кабельным. А вот сырой бриз от воды и шорох песка он бы оставил. Стоп, какой шорох, еще раз?
- Эй, не помешаю? – раздалось за его головой, и он вытащил наушник и оглянулся: позади него стоял Донхо, теребя в руках бутылку с минералкой.
- Нет, с чего бы, - Илай пододвинулся, без слов разрешая Донхо присесть рядом. – Тебя тоже замучили?
- Нет, почему… - Донхо трогательно улыбнулся, встретил насмешливый взгляд Илая и сдался: - Вообще-то да.
- И почему ты все время врешь? – пошутил Илай.
- Я не вру! – тут же возразил Донхо. – Я просто хочу быть… приятным, как вы все.
- Тогда будь естественным, - Илай покачал головой. – Если будешь продолжать в том же духе, издеваться над тобой будет не только Сухен.
- Я знаю, - Донхо вздохнул и боязливо глянул в сторону палаток, словно боялся наговорить лишнего. – Я просто…
- Невзрослый, - закончил за него Илай.
Донхо удивленно моргнул ресничками и уставился на Илая – он и правда не ожидал, что тот станет над ним смеяться.
- И дурак, - улыбнулся Илай, обнимая его за плечи. – Быть невзрослым – тоже хорошо. По-своему мило.
Донхо грустно улыбнулся и положил ладонь поверх обнимающей его руки Илая. Несмотря на прохладный летний вечер, на Илае была только майка, и Донхо рассеянно провел пальцами по выдающимся даже на предплечье мышцам, а потом усмехнулся.
- Я даже это накачать не могу.
Илай убрал руку и хихикнул в кулак:
- Ну еще бы… печеньем-то…
Только темнота помогла Донхо скрыть от Илая бордовый цвет на щеках – старший все никак не мог забыть их саму первую встречу. Донхо, тогда только-только принятому на работу, позволили поучаствовать в серьезной операции – были и собаки, и штурмовики, и настоящее оружие. И после всего впечатленный Донхо сидел на скамеечке в коридоре их отдела и пил кофе, провожая бессмысленным взглядом проходящих мимо офицеров и жуя завалявшееся в столе Хуна еще с прошлого века печенье… И смысл взгляд Донхо приобрел только тогда, когда он увидел Илая – высокий офицер с золотистыми волосами в бледно-голубой рубашке со значком на груди. Донхо подавился печеньем и слезящимися глазами глядел на Илая, который остановился перед ним и, подумав, спросил:
- Тебе чем-нибудь помочь, мальчик? Кого ты здесь ждешь? Сюда обычно никого не пускают.
И Донхо кашлял и кашлял, не в силах издать ни одного осмысленного звука, пока из стеклянных дверей не появился Хун:
- А, Илай, уже познакомился с новичком?
Донхо считал, что это был позор с большой буквы – пока не задумался над тем, зачем, собственно, Илаю вообще понадобилось остановиться и заговорить с ним. Донхо надеялся, что Илай относился к нему по-особенному – как и он сам. С той самой первой встречи – выделяя его среди остальных.
- Может быть, мне вообще не надо было идти в полицию, - вздохнул Донхо.
- А как насчет того, чтобы тебе начать заниматься делом, которое тебе действительно нравится? – Илай насмешливо изогнул бровь и уперся руками в песок позади себя, глядя на Донхо. – Перестать пытаться понравиться всем и обратить внимание на то, что тебе действительно важно?
- А если… - Донхо нервно сглотнул и посмотрел на Илая, - мне действительно нравится то, что нравиться не должно?
- С чего ты взял, что кто-то в праве судить, что ты должен и чего не должен? – Илай сказал то, что думал – хотя и не мог не заметить, что смысл их разговора потек куда-то в сторону от работы.
- Не в том дело, - тихо и вкрадчиво проговорил Донхо. – Что если меня осудит тот, кто мне небезразличен?
- Это кто же, интересно? – спросил Илай, чуть отодвигаясь от Донхо, который потихоньку, но неизбежно приближался к нему.
- Ты, Илай… - Донхо встал на колени, пошатнулся и дотронулся пальцами до плеча Илая, чтобы удержаться. – Если бы ты пообещал, что не станешь унижать меня за это…
- За что? – спросил Илай, хотя и не был таким идиотом, чтобы не догадаться. В животе Илая проснулась сотня глупых бабочек и зашевелила сразу вся крыльями – когда дыхание Донхо согрело ему губы.

Хуну вскоре тоже надоело заниматься дурью возле костра – он встал, расправил затекшие плечи и пошел вдоль берега озера, стараясь не замечать впилившийся ему в спину взгляд Сухена. Хун смотрел на отражения звезд, пинал гальки в воду, а потом побрел к опушке леса. Он сорвал зеленую еще ягодку можжевельника, раздавил зубами, сморщился от яростного елового вкуса и выплюнул под ноги. Потом присмотрелся, заметил среди мха белую тонкую поганку, сорвал, оглядел со всех сторон – и выбросил, проигнорировав идиотскую мысль куснуть бледный бок. Ему всегда нравилось таскаться по лесу – все эти ягодки, грибы, муравьи и треск веток под чьими-то ногами сзади казались бесконечно привлекательными после пыли и городского шума. Хун слышал, что что-то бредет за ним следом, и замер у сосны на опушке – если кому-то хочется поиграть в следопыта, он не возражает, но пусть бедняга помучается.
Хун ковырял кору на стволе и смотрел на воду, усыпанную серебристыми бликами, когда разглядел в полумраке того, кто, как он думал, шел за ним – Донхо медленно шагал вдоль берега по песку и смотрел то на звезды, то на воду перед собой. Хун совсем спрятался за стволом – нет, разговаривать с Донхо у него просто не нашлось бы сил. Но Донхо прошел мимо, не заметив его, и остановился только тогда, когда чуть не наступил на Илая, которого Хун в темноте вообще не разглядел – он узнал его только по слабому отзвуку голоса, который донес до него ветер над водой.
Хун смотрел на то, как Донхо опустился на песок рядом с Илаем, как Илай обнял его – и ни о чем не думал. Если он позволит своим мыслям вырваться, его собственные нервы просто съедят его. У него не было повода ревновать или завидовать. Серьезно, честно. У него нет смелости бороться за свои желания, нет смелости даже признать их. Просто когда в темноте один силуэт наклонился к другому и замер, Хун прикусил губу и подумал о том, что неплохо было бы закурить – а сигареты он бросил уже очень и очень давно.
- Смотришь? – раздалось за спиной, и Хун вздрогнул – нет, как он мог забыть про него. Ведь это Сухен, а не Донхо шел за ним – и уж точно теперь не было смысла отпираться. Сухен очень хорошо разглядел, на кого он пялится.
- Да вот, случайно наткнулся, - не без иронии ответил Хун.
- Да? – переспросил Сухен. – А я думал, ты смотришь, удовольствие получаешь. Ты же у нас мазохист.
- Ты слишком много думаешь, - стиснув зубы, прошипел Хун.
- Ну отчего же, - насмешливо ответил Сухен. – За Донхо интересно наблюдать. Он не похож на тебя. Могу поспорить, что скоро его переведут к нам. Он не рабочая лошадка, он аналитик.
- С чего ты взял?
- С того. Он делал все, что Илай любит – вот итог, - Сухен кивнул на берег, и Хун проследил его взгляд – Донхо лежал на Илае, и не надо было долго думать над тем, чем они занимались. – Илай любит таких замороченных… Донхо перейдет к нам, поближе к Илаю, а ты так и будешь смотреть ему вслед грустными глазами.
Сухен явно издевался, и Хун опустил глаза, боясь еще и взглядом подтвердить правоту его слов.
- Ты даже себе не можешь признаться, как он тебе нравится, да? – голос Сухена вдруг стал еще жестче. – Это, наверно, унизительно, а, Хун?
Хун раздраженно посмотрел на Сухена, когда тот шагнул к нему – он не мог понять, почему Сухену так нравится издеваться над ним. И когда Сухен ласково провел пальцами по его волосам, а потом крепко сжал их в кулаке и развернул его лицом к берегу, Хун толкнул его… Но Сухен только тихо рассмеялся:
- Нет, я хочу, чтобы ты еще посмотрел. Не ты там с ним. И никогда не будешь. Но ведь ты именно этого не-хотел? Тебе же не-больно это видеть?
- Отцепись от меня, - зло прошипел Хун, отрывая чужие пальцы от своих волос. – Не твое дело.
Сухен с минуту смотрел ему в след, задумчиво покусывая губу – нет, он считал, что сделал все правильно. Он не травил чувства Хуна, он просто наказывал его за глупость и нерешительность. Вот только то, что Хун никогда не задумывался над тем, почему он это делает, по-настоящему злило его.

Илаю все это казалось даже не странным – просто непривычным, как небо над головой вместо кабельного. Он целовал Донхо и гладил его спину – но в самом вкусе теплых и мягких губ Донхо не было чего-то нового, чего он не знал. Никакой страсти или распущенности – Донхо продолжал быть тем мальчиком с большими глазами, который жевал печенье, когда он впервые увидел его. Только теперь Илай мог гладить его по спине, проводя ладонями по гладкому материалу водолазки, чувствовать его локти по обе стороны от своей головы, вес его все еще немного мальчишеского тела.
- Зачем… - Илай на секунду оторвался от его губ. – Зачем ты это делаешь?
- Прости, - засмущался Донхо, - если тебе не понравится мой ответ. Я просто хотел попробовать. Мне было… любопытно.
- Именно любопытно? – Илай улыбнулся. – Ты со всеми целуешься из интереса?
- Нет, - Донхо тоже позволил себе улыбку. – Ты особенный.
Донхо попытался встать, но Илай не позволил.
- И теперь… любопытство удовлетворено?
- Отчасти, - уклончиво ответил Донхо. – Прости, если…
- Нет, - перебил Илай, - я что-то сделал не так?
- Нет, - Донхо наклонился ниже, чтобы спрятать смущенную улыбку за плечом Илая. – Совсем наоборот. Мне слишком понравилось.
Илай рассмеялся и осторожно погладил Донхо по спине.
- Знаешь, что самое смешное?
- А тут еще есть смешное? – улыбнулся Донхо.
- Кроме твоей торчащей кверху задницы?
- Ну, кроме нее?
- Мне тоже понравилось. Но самое смешное все же не в этом.
- В чем же?
- В том, что понравилось именно из-за любопытства. Если бы ты сказал, что по уши в меня влюблен…
Донхо рассмеялся.
- Нет, если бы ты так сказал, это все было бы не настолько интересно, - невозмутимо продолжил Илай. – Поцелуй, в котором только осторожное любопытство, оказывается, такой вкусный…
- Бабочки в животе, да? – усмехнулся Донхо, упираясь лбом в чужой.
- Неверно, это они, - согласился Илай, снова прижимаясь своими губами к чужим.
Дело было в том, что он не знал, что делать с Донхо, что делать с этим телом, снова придавившим его. И Донхо не знал тоже. Они всегда были больше, чем коллеги, меньше, чем друзья – и совершенно точно сейчас не дотягивают до пары. И эти мерцающие бликами на воде секунды, робкими шагами слабых движений губ приоткрывающие возможность вдруг стать друг для друга всем, будящие трепет прикосновениями к чужому телу, пугающему смущенными незнакомыми реакциями и вызывающему желание изучить его в малейших движениях – все это настолько тонко, волшебно и пугающе, что те самые бабочки, щекочущие в груди, одна за одной расправляют крылья и исчезают в темноте…
Илай не знал, что делать с Донхо – но совершенно точно ему не хотелось отпускать.