Культовые памятники и гробницы

Культовые здания. — Персидская религия присоединила к астральному культу, являющемуся месопотамской религией, культ огня, который до настоящего времени существует у гебров.

Примечание: Что представляла собой религия ахеменидов, остается до настоящего времени вопросом далеко не ясным. Во всяком случае, тот астральный культ, который, по мнению Шуази, был заимствован персами из Ассирии, едва ли играл большую роль в Иране. Можно говорить о ряде мифологических концепций астрального порядка и о соответствующей символике, воспринятых персами у ассирийцев, но даже неизвестно, являлись ли эти учения официальными. Вопрос об основных положениях религии в эпоху ахеменидов особенно важен в связи с погребальными обрядами в этот период. Известно, что при сасанидах, руководствуясь Авестой, труп перед захоронением выставлялся для очищения мяса птицам, как это практикуется до сих пор у парсов. Греческие источники передают, что персы в ахеменидскую эпоху натирали свои трупы воском. Из тех же источников мы узнаем, что ахеменидские монархи (Кир) были набальзамированы.

Из культовых памятников времени ахеменидов до нас дошли алтари, высеченные из скалы в Персеполе, и святилища огня, существование которых, считавшееся долго сомнительным, окончательно доказано Дьелафуа. На дается план одного из этих храмов. Различима целла, в которой находится алтарь F, окруженная двойными стенами, защищающими святилище от возможной профанации.

Таков будет план очага в греческом жилище гомеровского периода, когда очаг будет считаться священным.

Гробница. — Гробницам, занимающим второстепенное положение в Месопотамии и вовсе не найденным в Ассирии, в Персии отведено значительное место. Как и в Египте, они воспроизводят обычно жилища, внешний вид которых благодаря этому легко восстанавливается. Персидская религия требовала, помимо места для погребения, еще место, где предварительно выставлялись останки; оно соответствовало дахме современных гебров. В Персеполе царская дахма оказалась рядом с царскими могилами. Это квадратная в плане башн, у которой очень массивный нижний этаж, а доступ в верхний открывается через пря­мую лестницу.

Примечание: Являются ли Кааб и Зардушт, равно как и так называемый Зиндан в Пасаргадах, дахмами, до сих пор не установлено, да и вообще их назначение не выяснено. Последнее время Herzfeld все больше и больше отстаивает мнение, что персепольский памятник представлял собой могилу Заратуштры. См. Sarre Herzfeld. Iranische Felsreliefs § 152.

Форма гробницы устанавливается лишь после некоторого количества попыток в этом направлении. В Пасаргадах имеется гробница в виде башни; другая (А) — типа эдикулы — воспроизводит греческий образец и отличается двумя, совершенно чуждыми персидской архитектуре, элементами — фронтоном и профилированным карнизом.

Только в эпоху Дария Гистаспа (около 500 г. до н. э.) окончательно устанавливается тип гробницы: гробница приобретает не только облик, но и размеры дворца. Все цари, начиная с Дария, имеют одинаковые гробницы, высеченные в скалах, господствующих над Персеполем. На рисунке ниже воспроизводится одна из этих гробниц в архитектурном разрезе. Колоннада ее подражает колоннаде дворца с ее капителями в виде лежащих быков, с окаймляющим террасу фризом, несущим изображения львов. Верхняя часть занята изображениями трона, который поддерживают фигуры военнопленных с находящейся на нем фигурой царя, возносящего моления солнечному диску.

ДВОРЦЫ

Дворец с террасами. — Дворцовые помещения, служившие жилищем персидским царям, еще до сих пор не подвергнуты подробному обследованию. Выстроенные, несомненно, из глины, они сохранились лишь в виде бесформенных руин. Единственная хорошо известная часть дворца — зал высочайших аудиенций, тот именно, фасад которого изображен на рельефах могил в Накши Рустеме и план которого дозволяют восстановить развалины Персеполя и Суз.

Новые догадки рождает план большого зала или ападаны дворца Артаксеркса в Сузах. Это — грандиозный зал, открытый со стороны фасада и замкнутый с трех других, к которым примыкают портики. Лес колонн поддерживает потолок, и свет проникает к месту, где находится царский трон, лишь со стороны фасада. Это — охваченный с трех сторон стенами ассирийский павильон, величиной с гипостильный египетский зал.

В Сузах гипостильный зал замыкает аллею, пересекающую город, возвышаясь на укрепленной террасе, откуда открывается вид на необъятные дали. В Персеполе здания размещены на платформе, основанием которой служит скала и доступ на которую открывается через лестницу с широкими маршами. Отмечая вход на террасу, перед ним высятся пропилеи, возведенные Ксерксом. Далее теснятся одно к другому строения, так как каждый монарх стремился заполнить зданием еще свободное пространство террасы.

Ксеркс построил ападану перед ападаной Дария, Артаксеркс возводит свою в глубине платформы. Законы симметрии, неизбежно необходимые египетскому зодчему, игнорируются персидскими строителями, так же как это имело место в Ассирии. Неожиданное соединяется здесь с величественным: фоном пейзажа, вырисовывающегося за изразцовыми зубцами дворцов, служит горный массив, в котором высечены царские усыпальницы.

Дворец со сводами. — Дворцы со сводами по сравнению с предыдущими отличаются более скромным характером. Фирузабадский дворец, самый ранний из дошедших до нас, восстанавливается наиболее полно и наиболее ясно позволяет судить о расположении его помещений. Он делится на две части: одна, легко доступная извне, отведена под официальные помещения, другая — в глубине здания, расположенная вокруг внутреннего двора, предназначена для жилых помещений.

Примечание: Фирузабадский дворец считается выстроенным Арташиром I (226—242 гг. н. э.), дворец в Сарвистане датируется V в. Относить эти памятники к более раннему времени, как это пытается делать Шуази, — ошибочно.

В первую группу помещений, предназначенных для официальных приемов, входят «зал потерянных шагов» А и три зала для аудиенций. «Зал потерянных шагов» состоит из центрального, перекрытого коробовым сводом нефа и четырех поперечных, имеющих те же покрытия. Три зала для аудиенций, в которые доступ открывается через «зал потерянных шагов», располагаются по меньшей из осей здания и перекрыты куполами. Все здание, кроме зала S, увенчано террасами.

Покрытие «зала потерянных шагов» представляет любопытный образец коробовых сводов, расположенных один над другим для того, чтобы избегнуть их пересечения. Что же касается куполов трех приемных зал, то та архитектурная робость, с которой они возведены, свидетельствует о ранней поре искусства. В несоразмерной толщине кладки их фундамента чувствуется неопытность строителей, доводящих свою осторожность до крайности.

Явной аномалией плана является устройство простенков, более толстых, чем наружные стены. Такого рода неправильности имеются и в ассирийских развалинах, и объяснение, являющееся в отношении Ассирии еще догадкой, в данном случае кажется фактически доказанным. Террасы, на которых спали ночью, нуждались в пристройках, защищенных от непогоды; эти служебные помещения имеют форму галерей и точно соответствуют перегородкам непомерной толщины. Их наличие уменьшало объем каменной кладки, и крайняя толщина стен имеет, таким образом, вполне разумное объяснение. Мы пометили пунктиром на плане оси этих своеобразных галерей.

Примечание: Внимательное рассмотрение планов Фирузабада и Сарвистана заставляют прийти к выводу, что в обеих зданиях внутренние стены толще лишь в тех помещениях, где имеются купольные покрытия, на которых они покоятся. Это как будто подставляет под удар всю, казалось бы, заманчивую теорию Шуази, к которой приходится отнестись с определенной осторожностью См. Sarre, Fr. Kunst d. Alten Persien. Berlin. 1923, S.56.

Снаружи стены были укреплены контрфорсами в форме полуколонн, увенчанных кирпичными арками и, может быть, зубцами. Не менее замечательный образец дворца со сводами находится в Сарвистане.

Общее впечатление то же, что и в Фирузабаде, но смелость в строительных формах указывает на более развитое искусство. Купол легче отделяется от своего каменного основания, и именно в Сарвистане наблюдаются описанные нами выше коробовые своды, так искусно подпертые отводами. Украшения купола еще видны: они состоят из слоя извести, на котором швы камней выделены красными полосами.

Персидские дворцы, повидимому, были всегда окружены садами с беседками и водоемами. В Фирузабаде еще можно различить круглый бассейн водоема, расположенного перед фасадом; а в Ферехабаде

Мы подошли к памятникам последнего периода персидского искусства. Лучше всего сохранились и наиболее известны следующие:

Дворец Хатра, здание, возведенное около III в. н. э. князьями парфянской династии, в стиле романского зодчества в Сирии. Главный зал в нем окружен двойной стеной, служащей защитой от жары.

Примечание: Хатра выстроена вернее всего во II в. н. э. Дворец не является ни в какой мере подражанием «романскому стилю Сирии», так как памятники этой местности, могущие быть названными «романскими», создались в последующие столетия. Зал, о котором говорится, что он окружен двойной стеной, представлявшей защиту от жары, вернее всего является помещением культового назначения, и двойная стена диктуется религиозными соображениями, а никак не климатическими. См. Andrae. Hatra III; Leipzig. 1908, 1912.

Дворец Мшатта, вероятно, сасанидской эпохи, растительный орнамент декорации которого ведет начало из того же источника, что и в Хатре.

Примечание: Замок Мшатта или Мешатта вернее датируется VI в., нежели первой половиной сасанидского периода, как это думает Стржиговский (Strzygowscky u. Schulz. Mschatta. Berlin, 1904). Знаменитая панель, декорировавшая фасад здания, в настоящие время перенесена в Берлинский музей.

Амман — дворец с тремя большими залами, открытыми со стороны квадратного двора.

Таг-Эйван, искусное сооружение которого мы рассматривали выше.

Наконец, дворец в Ктесифоне — самый грандиозный памятник сасанидской эпохи, который местные легенды относят ко времени Хосроя.

Примечание: Следует считать установленным, что Ктесифонский большой дворец выстроен при Хосрое I, а не при первых сасанидах, как это считалось раньше. См. Sarre u. Herzfeld. Reisen in Euphrat u. Tigrisgebiit B-de Berlin. 1911—20. B.I.

Мы возвратимся к дворцу Аммана при обсуждении вопроса о происхождении арабского искусства. Рисунки дают общее расположение Таг-Эйвана и Ктесифона. В обоих случаях здания напоминают строение ападаны эпохи ахеменидов, другими словами, это пышный дворец, отделенный от жилых помещений. В Таг-Эйване план строения сводится к продолговатой галерее, центр которой обозначен куполом.

В Ктесифоне помещения расположены по обеим сторонам центральной части зала, являющегося тронным залом, открытым во всю ширину, как ападана ахеменидов, с фасадом в виде прямой стены в шесть этажей. Ширина тронного зала равна ширине собора св. Петра в Риме. Свод его — простой коробовый свод, в разрезе точно схожий с куполом Сарвистана.

Под давлением коробового свода, пролетом около 27 м в высоту, кирпич-сырец был бы раздавлен; поэтому материалом служил обожженный кирпич. Свод был возведен без кружал. Он сложен поперечными отрезками, при верхнем перекате клинчатой кладкой. Кладка до разбутовки свода укреплена на близких расстояниях деревянными связями, погруженными в массив стены.

Декорация фасада, который не имеет за собой в верхней части массива здания, снаружи укреплена полуколоннами, а изнутри — контрфорсами, идущими от самого основания. Верх свода украшен архивольтом из фестонов. Кроме того, украшением фасада являются полуколонны без капителей, служащие контрфорсами, и помещенные одна над другою дуги, большое количество которых помогает оценить масштабы здания.

Арки располагаются в полном несоответствии в смысле соотношения осей. Углубления, сохранившиеся в большом своде, служили, как говорят, для подвески светильников, а колонны, если верить местным преданиям, были позолочены. Занавес, скрывавший внутренность главного зала, опускался во время приема Хосроя. Персидская монархия в последнюю пору своего расцвета, по-видимому, хотела соперничать с великолепием века ахеменидов.