![]() Главная страница Случайная страница КАТЕГОРИИ: АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника |
Умная судьба 1 страницаСтр 1 из 8Следующая ⇒
Посвящается тем из нас, кто свято, словно молитву помнит заповедь: " Я для мальчика, а не мальчик для меня! "... Умная судьба
Хотя... нет, - слово " подобрал" тут не подходит... " Мы встретились", - да, так вернее. Мы встретились на улице... Нет, он не был беспризорным котёнком, вовсе нет. Просто, - встретились... Да нет, не просто, - всё было гораздо и гораздо интересней... Блин, да что это со мной сегодня? Двух слов внятно связать не могу... Это, наверное, оттого, что я сейчас смотрю сразу в две стороны, - одним глазом в монитор, а вторым на Вовку, спящего как всегда спокойно и беззвучно на огромном моём кабинетном диване... Ладно. Всё сначала. Итак...
- А в глаз? - меланхолично отзываюсь я на прямой и откровенный вопрос Пашки. - Да в глаз-то чёрт с ним! А ты ответь сперва, - ты дурак? Вот лично для меня это очевидно, - с такого бодуна, и за руль! С ребёнком! Со старшим сыном! А? - Ой, Па-аш, я тя умоляю, - не ори... Чего тут орать-то? Сгоняем в город, и назад, - чего орать-то? - сегодня ж понедельник, время полдесятого, все, кому надо, на работе уже, дорога пустая... - Да это не проблема, - в город сгонять. Ты мне толком можешь объяснить, чего это тебе так загорелось?.. Пап, ты чо? Бледный... Слышь, а может аспирину тебе, а? - Да я уже две штуки сожрал... - я замолкаю и прислушиваюсь к ощущениям внутри себя. - Мда. Как это я вчера так... неосторожно, - как-то так. Ничего смешного, между прочим, я тут не наблюдаю. - А я наблюдаю! То есть, вчера наблюдал. А если захочешь, то и ты понаблюдаешь, я тебя вчера зафиксировал. В динамике и в деталях. Кстати, полтора гигабайта ушло. - Фиксатор... Блин, Пашка, ты едешь или нет? - Да еду я, еду! Только ты побрейся... А вообще-то, я и сам хотел в Магнитку смотаться, завтра только. - Ну и всё, и чего было орать, совсем не надо было орать... Я иду в ванную, - Пашка за мной, - смотрю на себя в зеркало, - ну, в общем-то, не так уж и плохо... - Пап, мы Пульку заберём у баб Томы? - Это уж как он сам, Паш. Тимура, что ли не знаешь? Захочет, - поедет, не захочет... - Не поедет, - заканчивает за меня мою фразу мой старший сын. - Это да. А я силком его утащу! Скучно мне тут. - Со мной скучно? - Без него скучно. - Полно же тут твоих сверстников, - лето, полгорода в Абзаково сейчас. Ё-моё, бритва совсем тупая... - Новую возьми. Сверстники! У нас в посёлке одни мажоры. А в лагерь меня не пускают. - Мажоры, значит? А ты кто? - А я не мажор! " Мажор", - это не только папины деньги, это папины деньги, плюс образ мыслей. А образ мыслей у меня, не как у мажоров. Я отрываюсь от бритья, восхищённо смотрю на Пашку. Да. Это мой старший сын, и ещё это мой лучший друг, - так тоже бывает... Павел спокойно смотрит на меня, - поднимает левую бровь, - совсем как я, - усмехается, - совсем как его покойная мать, - и смеётся, - совсем как его младший брат... - Ты брейся, брейся. И всё-таки, можно было и до завтра потерпеть. Я пожимаю плечами, смываю с лица остатки пены, снова смотрю в зеркало. Нормально. - Чего бы это мне терпеть? Я, Пашенька, отвык терпеть, я терпеть не хочу. Так. Я готов. А? - Бэ! Готов, так поехали. Ягоды надо не забыть взять, зря, что ли, я их собирал, по горам ползал, от медведей, понимаешь, спасался, от тебя вчера их ныкал... - Зачем это мне вчера медведи понадобились? - Ягоды! Хотя, в таком состоянии, в котором ты вчера вечером был, ты бы и медведем закусил. Я игнорирую Пашкины потуги на иронию, - ведь если я сейчас чего вякну, тогда базара не оберёшься, мой старший этого и добивается, его чипсами не корми, дай только мораль мне почитать... - Я это... Да, Паш, надо нам с тобой Пулемёта забрать, это ты прав, нечего ему в городе париться... А это ещё что за дрянь такая? - А ты как думаешь? - Рога, блин... - Ух, ты! Опознал... На кой ты их вчера припёр-то? Фу-у, воняют... - Мама... Мама дорогая, завязывать надо! Да. Это да. - Пап, выкинуть их? - Дай-ка, в гараж бросим, раз припёр, значит, зачем-то они мне понадобились ведь... Хотя, убей меня, не знаю зачем. Хм, и правда, воняют, блин... Э, ты что, так и поедешь, в плавках? Не, Паш, переоденься, в смысле оденься... Пашка молча дёргает плечом, идёт в гостиную, и возвращается уже в новых шортах, однако, всё же без футболки. Ладно. Июль на дворе... Держа рога двумя пальцами и подальше от себя, - а интересно, чьи? - я иду в гараж через холл, а Павел выходит из прихожей и закрывает входные двери...
Мы со старшим моим сыном Пашкой уже неделю живём в нашем загородном доме в Абзаково. Пашке четырнадцать. Живём вдвоём, мой младший, - Тимур, Тимка, он же Пулька, он же Пулемёт, - ему одиннадцать, - так вот, Тимка в знак протеста остался дома в Магнитке. Вместе с бабушкой, - моей мамой. Протестант сопливый... Протестует он из-за того, что мы не поехали в Венецию, как собирались, - но уж это не моя вина, - опять же, - так получилось. Впрочем, лично я не очень-то расстроился, летнюю Венецию я не люблю, - жара, влажность, туристы, - хотя туристы там круглый год, но летом они там особенно невыносимы, а особенно невыносимы американцы, которые вообще невыносимы в заводе. А Тимка протестует... Но это ладно. И за эту неделю я что-то как-то заскучал. Ну, и... Главное дело, началось-то всё вчера достаточно безобидно! А вот так вот, между прочим, всегда, - ну, почти всегда, - рюмка, другая, и... Как ни бьёмся, к вечеру напьёмся. Вот и напился. В лоскуты. Мудак, знал ведь, что мне сегодня в город надо, бельё из прачечной надо забрать, Тимку надо уговорить сменить гнев на милость, Бобика надо забрать, Сергея с Маринкой надо забрать... Так, так, так, - погоди, Ил, всё по порядку! Бобик, - это наш пёс, доберман-трёхлеток, настоящее имя, - Боб фон Кайзерхольц. Именно " фон", и именно " Кайзерхольц". Проще Бобик, а ещё проще, - Кабачок. Это Тимка его так прозвал, - Кабачком, - уж не знаю почему, так я это и не прояснил, - какая-то блажь в его репертуаре, на которую всегда горазд мой младший сын. Серёга, - Сергей Николаевич, - это мой сотрудник и близкий приятель, слово " друг" в этом случае не слишком уместно... М-м, как сформулировать-то? Сергей, - человек с прошлым. Он служил в таком особенном учреждении, сейчас название этого Учреждения вызывает у моих сыновей, да и у подавляющего числа их ровесников, ассоциации с каким-нибудь... Не знаю, что-то из области достаточно отдалённой истории, крестоносцы, там, какие-нибудь, такое что-нибудь. А тогда-то, о-го-го! В смысле, - о-хо-хо... Ну, а потом, когда и Учреждение, и самоё Великий-Могучий, которому Учреждение служило, накрылись медным тазом, Сергей Николаевич ушёл на вольные хлеба. Тогда-то мы с ним и познакомились, - я, после второго курса университета, утомлённый скукой перемен, свалившихся на страну, поехал на войну. Да, вот так вот. Может, кто-нибудь из читающих эти строки, помнит Россию девяносто второго года? Тогда такое было возможно, - просто взять, и поехать на войну, - да, это была Абхазия. Я решил, что будет справедливо, если эта маленькая, и по-настоящему гордая страна будет жить своей волей, - и поехал туда добровольцем, - но это не тема моего рассказа, хотя, может быть... когда-нибудь... Там я и познакомился с Сержем, - правда, это случилось ближе к концу, мы уже дрались третий раз за Сухуми, - там и встретились, там были оба ранены, вместе потом лечились, в России уже... Ладно, в самом деле, это не в тему, я же про Вовку пишу. Вот, а теперь, - уже лет двенадцать тому, - Серж работает у меня и со мной. Начальник службы безопасности. А Маринка, - это его... ну, гражданская жена, так это теперь называется...
-...прикинь! Хотел, было, я ему с ноги в челюсть дать, да ведь потом вонь до небес поднимется... Так, руку ему на болевой взял, говорю: - если ещё хоть раз я тебя, олень конявый, возле девчонок увижу, всё, кранты тебе по любому! Кажись, дошло до этого гада... - Да кто такой? - Я ж тебе говорю, - олень! Ха, пап, это ты не его рога вчера подобрал? Ладно, ладно, ты на дорогу смотри... Батя у него шишка какая-то в мэрии, что ли... - Паш, я так и не понял, чего ему от девчонок надо было? - А я и сам не понял, - рисануться захотел, по ходу, ну, Дашка его и послала, ну-у, слово там у них за слово, ну, тут и я такой типа подгребаю... - Боги! Павел, что у тебя за семантика? " Ну, ну, типа, такой"... Какой, - такой? - Ой, да не бухти ты, пап, не в гимназухе ведь... - Мм-м-м... - Минералки хочешь? - Не хочу я минералки... Не хочу я минералки, а хочу я сейчас... да не знаю я, чего я сейчас хочу... чего-то хочу... фу-у, гадство ведь какое... - Паш, если Тимур начнёт там чего-нибудь вякать, я тебя прошу, ты уж будь другом... - Да ладно, пап, ясен перец. И вообще я тебе скажу, - слишком много воли ты ему дал! - Я дал! А ты ни причём, да? Оба хороши... - Ну, в общем-то... Хотя... - Чего, - хотя? - Того... После того, как мама... Ну... Короче, я Пульке нашему всё готов позволить. Да ведь он и не портится от этого, - ну, что мы с ним так, - его, по-моему, вообще нельзя испортить. Да, пап? Я кошусь на Пашку. Да, это мой старший сын, это мой лучший друг... - Его-то, может быть, и не испортишь, а вот он меня может сегодня испортить запросто, у меня, Паша, сегодня выживаемость нулевая. - Очухаешься, - беспечно отзывается Пашка. - Развеешься щас, то да сё, с дядей Серёжей в Абзакове по рюмахе тяпнете, туда, сюда... - Пятое, десятое! - огрызаюсь я. - Обязательно надо про рюмаху вспоминать, да? О-о-о... Пашка поворачивается ко мне всем корпусом, с улыбкой смотрит на меня, дует мне в лицо, - гадость, что тут ещё скажешь...
Блядь, чего это я несу?! Конечно же, родной! Куда уж роднее... Он мне не кровный сын, - вот так точнее. Я ему не биологический отец... Когда мы с Таней встретились, когда мы с Таней поженились, Пашке было три года, вскоре родился Тимка, - это была уже моя работа, - и я усыновил Пашку. А как же иначе? Иначе никак... А два года назад Тани не стало... И сейчас мы втроём... Вчетвером... Бабушка ещё...
- Да? Странно... А чего это я на кушетке в бильярдной проснулся? - Ты чего полегче меня спроси! В бильярдной, говоришь? Ну-у, не знаю... Может, ты в снукер покатать решил, Рони О" Салливан. - М-да... Я уж и не помню, когда я в последний раз так... Лет семь, наверно... - Папа! Смотри! Роллс-Ройс... - И хрен бы с ним...Блин, монумент какой-то, на колёсах... - Точно. Но по любому, - круто. Хотя, ты считаешь, что твой Триумф круче. - Это кому как... Паш, позвони бабе Томе, скажи, что мы подъезжаем. А я щас вот тут вот приторможу маленько... - Чо, так хреново? Эх... Я с тобой ещё вечером поговорю, эксклюзивно... Алло? Виктор Максимыч, здрасьте... А баба где?.. В магазин? А Пулька?.. Да мы в город щас приедем, хотели его забрать с собой, хорош ему вам нервы трепать... Ну... Ладно, минут через пятнадцать... Ага, ладно, - Пашка смотрит на меня, улыбается и говорит: - Пулька с Бобиком гуляет, баба в магазине. Пап, я чего предлагаю, - если Пулька выступать начнёт, я сзади зайду, и по башке ему ка-ак! А ты тогда тело хватай, в багажник, по газам и ходу! Боги, все Боги, только бы Пулемёт не начал всё по новой, - думаю я, - да обойдётся, он у нас отходчивый... - Тебе бы всё хихоньки да хаханьки... Пашка довольно лыбится, да только не очень мне вериться этим вот его улыбочкам: - как доходит до дела, он почти всегда оказывается на стороне Тимура, - и я этому рад, хотя и не перестаю поражаться. Впрочем, и в самом деле, - грех жаловаться, Тимка ведь по большей части горой стоит за меня, и все выволочки, которые так обожает устраивать мне Пашка, чаще всего гаснут в зародыше. Чаще всего. - Город... Павел демонстративно отстёгивает ремень, - у нас в Магнитке, по странной прихоти городского начальства, можно ездить непристёгнутыми. А я наоборот подбираюсь, я очень дисциплинированный водитель... вообще-то... ну, правда, когда я сажусь на свой Триумф... Ну, тут уж я удержаться не могу! А кто сможет, спрашиваю я? Ведь и впрямь, - " Rocket"! И не зря они там у себя, в Хинкли, так его назвали... И ни шиша это не круизер, хуй там, - какой же это круизер, если я на своём Триумфе, на этом так называемом " круизере", на прошлой неделе какого-то кекса на " Дрозде" сделал?.. - Пап, ты куда? Чего ты на Советскую свернул? - Сначала домой заедем, взять мне кое-что надо. Вот. А потом к бабе. - Так я ж Виктору Максимычу сказал, что мы уже подъезжаем... Ну, ладно, а бельё когда заберём? - Блядь! Ой, прости, Паш, вырвалось... Забыл я про бельё это гадское. Сделаем так, - заедем домой, потом к бабе, даём Тимке полчаса на размышления, сами по-быстрому в прачечную... Не годится, Сергей ведь ещё. Набери-ка его номер...
Пока я там и тогда обговариваю всё с Сержем, чего и как, - здесь и сейчас я расскажу вкратце, как мы живём с Пашкой и Пулемётом... Хм, - вкратце! Если уж совсем вкратце, разве что? Живём мы хорошо, если отвлечься от некоторых частностей. Ну, а куда без этих самых частностей?.. Вот и я говорю, - никуда. Но поскольку это всего лишь частности, то и распространяться я о них сейчас не намерен, - вкратце ведь... Два года тому назад умерла моя Таня. Наша мама. Погибла... Но и об этом я не хочу сейчас... И ко мне тогда пришла Тоска. Пришла? Да нет, она не приходила, - она навалилась, - как бабкина перина, - и вроде бы жив... и не вздохнуть... Ладно. Сыновья. Это они меня вытащили, каждый по-своему, и оба вместе. Сначала Тимур, - он уже тогда был Пулемёт. После смерти, - бля, гибели, - Тани, Тимка впал в какой-то ступор, тяжкий такой ступор... Как вспомню похороны... Нет, не хочу вспоминать. И ни слезинки, ничего такого, - и это не было у Пульки непониманием произошедшего с нами, нет. Всё он понял, сразу, до конца, навсегда, и так было ещё хуже и страшнее. И в заботах о Тимке проклятая тоска начала понемногу... Нет, не исчезать, нет... Я помаленьку стал учиться жить с ней, не обращая на неё внимания. И Павел. Тогда-то он и стал мне главной опорой, тогда-то он и стал мне другом. Может ли тридцатилетний мужик сдружиться с двенадцатилетним пацаном? Даже если этот пацан его сын, и, особенно, если этот пацан его сын? Извольте, мы с Пашкой стали друзьями. Лучшими, настоящими, и это не слова, не обычные слова, которые говорятся в подобных случаях: - мол, я друг своему сыну. Нет, это не слова, - Пашка мой лучший друг. Как это в реале? Ну... Толком и не расскажешь. Друзья, и всё. Со всеми атрибутами дружбы, - со всеми, значит со всеми, - и с дикими скандалами, в том числе, но это так... так и должно быть, так и есть. Всякое там " полное доверие", " никаких секретов", - пустое это всё, вот это уж точно слова! Есть и секреты, а как же иначе, ему сколько лет-то? А мне? Ну, и вот. И ведь секретов больше у меня, чем у него, - хотя, правду сказать, какие там секреты! Так, секретики. Пустяшные, ведь знаю же я и про Свету его, и про то, что у Пашки с Олегом происходит, когда Олег у нас ночует... А уж мои секреты! Ха, вот весной как-то, я с немцами один гешефт с холоднокатаным листом замутил... Впрочем, это тоже не в тему. И ещё Пашка у нас главный. Босс. И в основных делах и заботах, и в мелочах, - вплоть до составления обеденного меню, - блядь, да уж, вот это-то совсем никуда, ни в какие ворота это, - ведь такое мне жрать приходиться... Но тут уж никак иначе, - тут уж либо так, либо всё совсем по-другому. Это же ясно, не так ли? Ясно, разумеется, это ясно даже Бобику нашему, всем ясно, ну и вот, - терплю. Самое удивительное, что и Вовка тоже всё понял, сразу и навсегда. И принял. А может, и ничего тут удивительного вовсе и нет...
- Да что там стряслось-то у них? - Ну... В общем-то, ты же сам всё слышал. Как тебе, понимаешь... Да нет, я Маринку понимаю, - не девочка уже, понимаю. Вот и хочется ей какой-то определённости... да, в общем-то, не первый же раз у них с Сергеем разговор о свадьбе заходит, да вот сегодня что-то уж совсем не по-детски там чего-то получилось... Так что, они к нам сегодня не приедут. Мда. - Что мда-то? Мда... Я те знаешь, чо скажу? Я те скажу, - ребёнка им надо, вот что я те скажу! Особенно дяде Серёже. - Мне ты скажешь! Ему вот и сказал бы. - Ему! Я ж маленький, вы ж думаете, - раз четырнадцать лет, то маленький ещё! - Я не думаю... - Ты, - нет... Ха, этого ещё не хватало! Я б тогда тебе бы... - О-о-о... Мм-м-м... - А ну! Стонет он! Вчера бы лучше... - Приехали. Смотри-ка, у подъезда машин, - не приткнёшься... - Паркуйся на площадке. - Вот ещё и поэтому, Паш, мотоцикл мне больше нравится... - Вот ещё и это, папа, я уже миллион раз слышал... Во, Валерка чо-то во дворе трётся. Так, пап, ты давай, бери там чего тебе нужно, а я к Лерычу, - чо-то странно, он же в деревне должен быть щас... - Мм-м-м... - Помычи, помычи, - полегчает... Вот так вот. Это у Пашки называется - " сострадание"... Я захожу в подъезд, - пост охраны, - привет, здрасьте, Илья Григорьевич, - лифт, - седьмой этаж, - дзынь-дринь двери лифта, - наша квартира... Чего это я так заговорил? Не знаю. Я, вообще, не знаю, не уверен, - дзынь-дринь это вот самое, - что это? - лифт наш музыкальный, или в моей бедной голове это самое дзынь-дринь... Чтобы я ещё раз! Скажем решительное НЕТ смешиванию спиртосодержащих жидкостей... И ведь в жизни я виски это поганое терпеть не мог! Чего бы это я вчера?.. Мм-м-м... И тут меня прорывает! Да как ещё прорывает. Ладно, хоть в квартиру заскочил, до туалета уже еле успел. Блядь, надо же! Я уж и забыл, что так вот может выворачивать, - вот и вспомнил... Эх, хорошо, что Пашка сейчас со мной не пошёл, было бы тут мне по полной программе. Да не это главное, - совсем не хочу я, чтобы меня сейчас кто-нибудь видел, а особенно Павел. И ещё, и ещё... и ещё. Пф-ф-ф... Ну, теперь должно полегчать. Наверно. Умыться теперь. Бр-р-р! Ничего, Ил, потерпишь, щас именно холодненькой водичкой надо умыться. И зубы почистить, так-то, Ил, будешь знать, как виски с кальвадосом мешать! Блядь, прикол, - что одно мерзость, что другое, - самогонка, она самогонка и есть, - а вместе вроде ничего... Вчера ничего, а сегодня... Мда. Хорошо как... Отпускает, что ли? Я, прополоскав рот, смотрюсь в зеркало...
И это так... - здорово? - здорово, и кайф, и ещё семьсот тысяч эпитетов, и ни один из них не передаст КАК это здорово, - полгода ходить, словно тебя по башке кувалдой ударили! И у этой кувалды есть имя, ну да, - Вовка. И зелёные глаза, по-настоящему зелёные, не того невнятного оттенка, который принято называть " зелёным", нет, у Вовки по-настоящему зелёные глаза. Блядь, ну кто вот мне поверит, что и у меня глаза того же цвета? Вот, кстати, повод был первое время для Пашкиных острот... Да многого я не знаю ещё, рассматривая сейчас в зеркале своё отражение. Я и о существовании Вовки Белова сейчас не подозреваю даже, а между тем, через каких-то два часа, Судьба, которая, как ей и положено, умнее всех во всех Мирах, сведёт нас с Вовкой вместе...
- Можно подумать, что ты пешком пёрся! Шняга!.. Сам ты... слушай, а что это такое, - шняга? Пашка молча показывает большим пальцем на заднее сиденье, куда я положил ящик с принадлежностями для ухода за клинками. - Сам ты... - уныло повторяю я. Вообще-то, мне и в самом деле, не очень нужен этот ящик, но я, таким образом, нашёл повод оттянуть встречу с Тимуром, и хоть перед смертью не надышишься, но всё же. И ведь ни вопить, ни причитать Пулька не будет, - холодное, без единого слова, презрение, - это сейчас у него последняя фишка. Чуть что не по его, и Пулемёт поливает нас с Пашкой этим самым презрением, словно очередями. Пашке насрать, а мне как-то не по себе, уж очень это у Тимки выходит похоже на его маму... - Ты знаешь, пап, что я тебе сказать хочу? - Знаю! - Ни шиша ты не знаешь, ты слушай, я тебе хочу сказать, что вчера... в общем, всё пучком. Нормально, я не против. - Ты считаешь? Выходит, я могу теперь напиваться с регулярностью... э-э-э, с регулярностью изменения тактовой частоты излучения двойной звезды СР-73658? - А такая есть? - Павел! Я ощущаю в твоём голосе недоверие, а это не есть гут... Это у нас с Пашкой такая игра: - я стараюсь запутать его какой-нибудь галиматьёй, он делает вид, что в эту галиматью верит, старается не влезать в спор, не потерять нить разговора, и тогда я получаюсь проигравшим, а если нет... - Регулярно, это как, - часто, что ли? Нет. Хотя, конечно, дело твоё, но ты учти! - Учту... - Вот. Блин, сбил ты меня... не-е, погодь, я говорю, что вчера я тебя таким первый раз видел, и ничего, не смертельно, в этом смысле. - Не смертельно, согласен, но близко к тому, и Пулемёт меня сейчас добьёт, - отзываюсь я, сворачивая во двор, где живёт наша бабушка...
***
Вот, а шесть лет назад у мамы появился Виктор Максимович. Отличный мужик, прекрасный человек, да по-другому и быть не могло, по-другому я бы не допустил, уже и тогда, шесть лет назад, я был достаточно... короче, уже и тогда у меня были разные возможности... м-м, влиять на людей и на их решения, так скажем. И не последнее место в ряду этих возможностей занимает Сергей Николаевич, хотя и не только он, - он такой специальный инструмент, ultimo ratio, на крайний случай. Но Максимыч оказался классным мужиком, и всё у них с мамой устроилось, в общем, неплохо. Опять же, за исключением некоторых частностей, ну, да про частности я уже упоминал, правда, в связи с собой, а сейчас речь о моей маме и, главным образом, о Викторе Максимовиче... Они с мамой даже расписались, что ж, и тут я был не против, я считаю, что так даже лучше... Да, сам Максимыч. Нужно, наверное, сказать пару слов о нём. Да нет, конечно, он достоин гораздо большего количества слов, заслужил, но я ограничусь немногими. Он военный лётчик, подполковник в отставке, дальний бомбер. Летал на Ту-22К, был у нас такой самолёт, а может и сейчас есть, не знаю... Да не важно это, на чём он летал, важно, что он теперь с моей мамой, ну, и выходит, с нами. Кстати, прикол, - Вовка с Максимычем сразу вступил в тесный контакт. Интеллектуальный!.. Интеллектуальный, хвала Богам, не более того. А мне и этого хватает! Как начнут они про самолёты, всё, - мама, роди меня обратно!.. Вовка ведь всерьёз увлекается авиацией, ну а Максимычу такого преданного и благодарного слушателя для полного счастья и не хватало... Ну, например. Мы собираемся пострелять ворон из моей новой винтовки, - кстати, Weatherby Marc V, не хрен собачий, легенда! - а Вовка по телефону слушает, как Максимыч ему рассказывает про нештатную ситуацию в 89-ом, во время пуска с его самолёта крылатой ракеты Х-22ПСИ по 600-му полигону, врёт, разумеется, напропалую, а Белова не дозовёшься... Но что уж тут, Вовка есть Вовка, а Максимыч есть Максимыч. Его бывшая жена живёт в Белоруссии, взрослые дети, - две дочери, - там же, живут своими семьями, как и положено... Ладно, вода это всё, про его бывшую и дочерей, к Вовке Белову это не имеет никакого отношения, Максимыч имеет к Вовке отношение, то есть, именно с Максимыча всё и началось...
- Да какой у них вид, Илья? Вид, как вид, скороспелки... Тимурка грызёт. - Вот это для меня не довод, он и не такое грызёт. Виктор Максимыч, а у вас минералка есть? Максимыч сочувственно смотрит на меня, бросает быстрый взгляд на маму, идёт на кухню, - я изнемогаю, - кричу ему вслед, что мне можно без стакана, - он возвращается с бутылкой минералки. Что там? " Шадринская" какая-то, ладно... - Гр-рм! Минералка. Тебе, Ил, сейчас бы хорошо... - Витя! - Мама... Не надо мне ничего, Виктор Максимыч, крепче минералки, да и за рулём я, но за заботу спасибо. Да где пацаны-то пропали? - Илюша, может мне сходить, поторопить их? - Да уж, мам, сходи, пожалуйста, я в Абзаково хочу, под сень вод и древ, и чтобы меня овевал лёгкий горный ветерок, напоённый свежестью и ароматами вековых дикорастущих хвойных великанов... Мама, с сомнением глянув на меня, идёт за мальчиками, наверняка они во дворе с Бобиком дурака валяют, а Максимыч выдав очередное фирменное " гр-рм! ", начинает мне рассказывать про " шпагоглотание", я борюсь с тошнотой, но слушаю, куда деваться, терпи Ил... - Так вот, представь себе, Илья, такое было впервые на отечественных самолётах, до того о лётчиках, об их комфорте, особенно не заботились. А теплоносителем в этой системе охлаждения был... - Максимыч выдерживает драматическую паузу, торжествующе смотрит на меня, и выдаёт: - Спирт! Чистый этиловый, медицинский! - О-о-о, м-м-м, не на-адо-о... - Ладно, ладно, ты погоди, выпей вон минералочки, я про спирт не буду. Во-от, а уровень... жидкости замерялся таким щупом, как в автомобиле, ну, разумеется, больше был щуп. " Шпага". И, соответственно, отсюда - " шпаголотание". И иногда это заканчивалось... эксцессами. Ну, ты понимаешь. Особенно на праздники. И что? Недовольные этим жёны, наши боевые подруги, обратились к командованию, ну а обеспокоенное командование обратилось к Главному, к Туполеву! Вопрос решался на самом высшем уровне, Илья, уверяю тебя! - и опять пауза, воздетый к потолку палец, значительный взгляд... - А у Андрея Николаевича, должен тебе сказать, Илья, было правильное чувство юмора, и понимание ситуации в строевых частях тоже у Главного было правильное. И он ответил... О, Боги, ну что за наказание? Я в меру сил изображаю интерес, включаюсь, и спрашиваю, ведь именно моего вопроса ждёт Виктор Максимович Подоленчук, подполковник Дальней Бомбардировочной Авиации в отставке... - И что же ответил Андрей Николаевич Туполев обеспокоенному командованию? Донельзя довольный моей реакцией Максимыч, сдерживая смех, отвечает: - А он ответил следующее... Причем, заметь, Ил, ответ был по всем правилам, официальным, с приложением заключения специалистов КБ, с подписями, печатями и всеми необходимыми визами и грифами... - М-м-м... - Хорошо, я заканчиваю. В этой чрезвычайно серьёзной бумаге говорилось, что в КБ запрос командования ДБА был внимательно рассмотрен, изучен, проведены все необходимые НИОКР и исследования (см. прилагающиеся заключения), и далее следовал вывод... - Да какой вывод, гори он огнём?! - Гр-рм, экий ты сегодня... Да, вывод. Туполев заявил, что спирт заменить, конечно, можно, но по соображениям эффективности-качества, для замены подходит лишь армянский коньяк " Арарат", достоинства не ниже пяти звёздочек, а предпочтительно КВК!
|