Трудоголизм

Трудоголизм – зависимость, которая, как и все другие зависимости, перекрывает поток творческой энергии. По сути, именно желание перекрыть этот яростный поток лежит в основе вечной занятости. Людям, которые слишком загружены, чтобы вести утренние страницы или выбираться на творческие свидания, неотложные дела, скорее всего, не дадут прислушаться и к голосу истинного вдохновения. Возвращаясь к образу радио, можно сказать: трудоголик глушит сигнал помехами, который сам создает.

Совсем недавно распознанный как зависимость, трудоголизм все ещё широко поддерживается в нашем обществе. Фраза «Я работаю» окружена ореолом почтительного одобрения. В действительности мы часто работаем, чтобы избежать встречи с самими собой, с нашими супругами, с нашими истинными чувствами.

Людей, переживающих процесс творческого возрождения, гораздо проще занять внеурочной работой – утренними страницами, чем внеурочной игрой на творческом свидании. Игра заставляет трудоголика нервничать. Веселье его пугает.

«Если бы у меня было больше времени, я бы чаще веселился», – говорим мы себе, но это редко бывает правдой. Чтобы проверить обоснованность этого утверждения, спросите себя, сколько времени вы отводите себе каждую неделю на развлечения – чистой воды непритворное и непроизводительное веселье?

Большинство творческих людей в тупике избегают веселья почти так же старательно, как и творчества. Почему? Потому что веселье приводит к творчеству. Оно влечет протест. Заставляет почувствовать наши собственные силы. Именно это нас пугает. «Может, у меня и есть небольшая проблема с дополнительной работой, – любим мы говорить себе, – но я ведь совсем не трудоголик». Попробуйте ответить на следующие вопросы, прежде чем делать такое утверждение.

ТЕСТ: ТРУДОГОЛИК ЛИ ВЫ?

Я работаю сверхурочно (редко, часто, никогда).

Я отменяю свидания с любимыми людьми, чтобы ещё поработать (редко, часто, никогда).

Я откладываю развлечения до тех пор, пока не сдам работу в срок (редко, часто, никогда).

Я работаю в выходные (редко, часто, никогда).

Я работаю во время отпуска (редко, часто, никогда).

Я беру отпуск (редко, часто, никогда).

Близкие жалуются, что я работаю (редко, часто, никогда).

Я пытаюсь заниматься двумя делами одновременно (редко, часто, никогда).

Я позволяю себе потратить немного свободного времени между проектами (редко, часто, никогда).

Я позволяю себе закончить задание (редко, часто, никогда).

Я тяну время, когда до конца работы остается совсем чуть-чуть (редко, часто, никогда).

Я отвожу время, чтобы заняться чем-то одним, и тут же начинаю заниматься ещё тремя делами (редко, часто, никогда).

Я работаю по вечерам, когда семья собирается вместе (редко, часто, никогда).

Я позволяю телефонным звонкам прерывать – и продлевать – мой рабочий день (редко, часто, никогда).

Строя планы на день, я придаю особое значение часу, отводимому на творческую работу/игру (редко, часто, никогда).

Я считаю, что творческие мечты важнее работы (редко, часто, никогда).

Я поддерживаю чужие планы и занимаюсь ими в свободное время (редко, часто, никогда)

Я позволяю себе ничего не делать (редко, часто, никогда).

Говоря о работе, я упоминаю, что её нужно сделать в срок (редко, часто, никогда).

Когда я иду куда-нибудь, даже на обед, то беру с собой записную книжку и рабочий телефон (редко, часто, никогда).

Чтобы возродить в себе творческое начало, необходимо научиться видеть в трудоголизме преграду, а не позитивное качество. Трудовая зависимость развивает у нашего внутреннего художника комплекс Золушки. Мы постоянно мечтаем о бале и при этом сидим дома, перебирая горох и чечевицу.

Есть огромная разница между энергичной работой, устремляющей вас к заветной цели, и трудоголизмом. Эта разница кроется не столько во времени, сколько в его эмоциональном наполнении. Трудоголизм похож на беговую дорожку. Мы зависимы, и нам это не нравится. Для трудоголика работа – синоним значимости, поэтому так сложно решиться её сократить.

Чтобы расчистить дорогу творческому потоку, необходимо прояснить суть наших привычек, связанных с работой. Нам может вовсе не казаться, что мы трудимся слишком много, пока мы не вдумаемся в то, сколько часов работаем, и не сравним их количество с положенными сорока часами рабочей недели.

Один из способов разобраться, на что мы тратим время, – это составлять список необходимых дел и записывать, сколько времени на них ушло. Всего час творческой работы/игры может сыграть огромную роль, компенсируя отчаянное стремление работать, которое сдерживает наши мечты.

Поскольку трудоголизм – зависимость от определенного поведения, а не от вещества, сложно сказать, когда мы потакаем своим желаниям. Алкоголик трезвеет, когда воздерживается от спиртного. Трудоголик трезвеет, когда воздерживается от чрезмерной работы. Вся штука в том, чтобы найти меру, ведь именно здесь мы часто лжем себе, чтобы и дальше злоупотреблять поведением, которое служит нам убежищем.

Чтобы покончить с уловками, очень полезно установить себе потолок. Для каждого человека он свой, но необходимо упомянуть именно ту модель поведения, которая выходит за допустимые рамки. Таким образом можно быстрее добиться результата, чем расплывчатыми обещаниями исправиться.

Если у вас и правда нет времени, значит, надо его найти. Хотя, вероятнее всего, время у вас есть – просто вы тратите его непонятно на что. Именно здесь вам придет на помощь дневник времени; кроме того, он поможет ответить на вопрос, в какой именно сфере жизни вам нужно установить границы. («Потолок. Я больше не буду…___». Это и есть ваши границы. Подробнее читайте об этом в списке заданий на неделю «Устанавливаем потолок.)

Чтобы исправить трудоголика, нужна, как и в случае с творческими разворотами, помощь друзей. Расскажите им, чего вы стараетесь добиться. Попросите мягко напоминать вам об этом, когда вы сбиваетесь с пути. (Будьте осторожны, не просите о такой помощи друзей, которые сами страдают трудоголизмом или слишком любят командовать, – себе же навредите.) Однако не забывайте, что это ваша проблема. Никто не может заставить вас выздороветь. Хотя в некоторых городах уже собираются вместе «Анонимные трудоголики» и очень помогают друг другу.

Еще один простой, но действенный способ следить за ходом прогресса – повесить надпись на рабочем месте. Можно даже повторить её: на зеркале в ванной, на дверце холодильника, на тумбочке у кровати, в машине… Надпись, которая гласит: «Трудоголизм – это преграда, а не добродетель».

ЗАСУХА

В любой творческой жизни бывают периоды засухи. Они появляются из ниоткуда и простираются до самого горизонта, как Долина Смерти. Жизнь теряет свою свежесть; работа кажется механической, бессмысленной, производимой будто по принуждению. Мы чувствуем, что сказать нам нечего, и практически перестаем высказываться. Именно в такие времена утренние страницы сложнее всего даются и приносят больше всего пользы.

Во время засухи нам приходится делать большие усилия, чтобы всего лишь появиться на странице, – это словно переход по реальной пустыне. Сомнения подкрадываются к нам, как змееныши. «Кому это нужно?» – шипят они. Или: «Чего ты ждешь?». Засухи убеждают нас в том, что они будут вечно – а мы нет. Навязчивая мысль о собственной смерти, подбираясь к нам задолго до того, как мы к этому готовы, задолго до того, как мы сделали что-либо ценное, маячит перед нами, леденя кровь.

Что делать в такой ситуации? Спотыкаясь и падая, двигаться дальше. Как это сделать? Продолжать вести утренние страницы. Это правило действует не только для писателей. (Утренние страницы не имеют ничего общего с литературой, хотя сочинительству они помогают, так же как и любому другому виду искусства.) Для всех творческих созданий утренние страницы – очень важная «дорога жизни», тропа, которую мы исследуем и которая ведет нас домой, путь к себе.

Во время засухи содержание утренних страниц может показаться нездоровым и глупым. Само их ведение представляется бессмысленным – все равно что готовить завтрак для возлюбленного, зная уже, что он тебя бросает. Почти не надеясь на то, что когда-нибудь снова вернемся к творчеству, мы механически совершаем привычный набор действий. Наше сознание пересыхает. Мы не ощущаем ничего, ни малейшего дуновения благодати.

Во время засухи мы боремся с Богом. Мы потеряли веру – в Великого Творца и в собственную творческую сущность. Нам есть о чем горевать – и мы находим это во всем. Это пустыня сердца. Ища обнадеживающий знак, мы только и видим, что громадные руины там, где прежде сияли наши мечты, умершие на пути.

И все равно мы продолжаем писать утренние страницы, потому что должны.

Во время засухи эмоции иссыхают. Как и вода, они могут уходить куда-то вглубь, где нам до них не добраться. Засуха – это время горевать без слез. Мы где-то между мечтами. Слишком безразличные даже к тому, что теряем, мы заполняем страницу за страницей больше по привычке, чем в надежде на что-то.

И все-таки мы продолжаем писать утренние страницы, потому что должны.

Засухи – это ужасно. Это очень больно. Засухи – это долгий срок, без света и воздуха, но, несомненно, они заставляют нас расти, наполняют нас сочувствием; и вот мир расцветает так же неожиданно, как цветы в пустыне.

Засухи рано или поздно заканчиваются.

Они заканчиваются потому, что мы продолжали писать утренние страницы, потому, что не пали духом, поддавшись отчаянию, и не отказались двигаться дальше. Да, мы сомневались, но продолжали ползти вперед.

В творческой жизни засухи – необходимость. Время в пустыне вносит в жизнь ясность и учит милосердию. Когда вы переживаете засуху, помните, что у этого испытания есть своя цель. И продолжайте писать утренние страницы.

Писать – значит оставаться на верном пути. Рано или поздно страницы приведут нас куда нужно. Отчетливо проступит тропа. Интуиция подскажет, где искать выход из пустыни. Танцор, скульптор, актер, художник, поэт, гончар – кем бы вы ни были, утренние страницы и наша пустыня, и тропа.

СЛАВА

Слава заставляет нас поверить, что если этого ещё не произошло, значит, уже и не произойдет. Конечно, это же слава. Это не то же самое, что успех, и в глубине души все мы об этом знаем. Мы знаем – и чувствовали – успех в конце удачного рабочего дня. Но слава? Это зависимость, которая всегда оставляет нас неудовлетворенными.

Слава – духовный наркотик. Часто она бывает побочным продуктом нашего творчества, причем, как ядерные отходы, очень опасным. Слава, желание её достичь, удержать может спровоцировать синдром: «Как у меня дела?». Это совсем не то же, что и «Как продвигается работа?», скорее «Как это выглядит?».

Цель работы – работа. Слава мешает такому восприятию. Вместо того, чтобы играть на сцене ради того, чтобы играть, мы делаем это для того, чтобы стать известной актрисой. Вместо того, чтобы писать ради литературы, мы пишем, чтобы нас опубликовали и признали.

Все мы любим, чтобы нас упоминали везде где можно. Однако не всегда это происходит. Да, сосредоточиваться на славе – достаточно ли мы её получаем – значит точно чувствовать, что недостаточно. Наркотика славы никогда не бывает достаточно. Желание получить больше всегда будет кусать нас за пятки, принижать наши достижения, не давать нам радоваться достижениям других.

(Чтобы проверить сказанное на себе, попробуйте почитать один из многочисленных журналов об известных людях – например, «Пипл» – и посмотрите, не покажется ли вам собственная жизнь предельно заурядной, незначительной. Так действует наркотик славы.)

Помните, что вы набираетесь сил, когда дорожите собой. Единственное противоядие от славы, как и от наркотика, – забота о себе. Очень помогают мягкость и все, что заставляет вас нравиться себе. Отличная уловка – открытки. Пошлите самому себе одну с надписью: «У тебя здорово получается». Очень приятно получать восторженные письма от самого себя.

В конце концов, похвалы от самих себя – и от нашей творческой сущности – это все, что нам нужно. Слава – всего лишь путь к самоутверждению. Попробуйте принять себя таким, каков вы есть, и без стеснения баловать себя детскими радостями.

В действительности мы боимся того, что без славы не будем любимы – как художники или как люди. Освобождение от этого страха – в конкретных, маленьких, исполненных заботы поступках. Мы должны активно, осознанно, неустанно и творчески лелеять самих себя.

Когда наркотик славы атакует вас, отправляйтесь к мольберту, печатной машинке, фотоаппарату или глине. Возьмите в руки свой инструмент и начинайте творческие игры.

Скоро, очень скоро наркотик славы начнет ослаблять свою хватку. Творческое устремление – единственное лекарство. Только когда творчество доставляет нам радость, мы можем освободиться от навязчивой озабоченности тем, как идут дела у других.