Диктанты. Море огромное, лениво вздыхающее у берега, уснуло

Море огромное, лениво вздыхающее у берега, уснуло

и неподвижно в дали, облитой голубым сиянием луны.

Мягкое и серебристое, оно слилось там с синим южным

небом и крепко спит, отражая в себе прозрачную ткань

перистых облаков, неподвижных и не скрывающих со-

бою золотых узоров звёзд. Кажется, что небо всё ниже

наклоняется над морем, желая понять то, о чём шепчут

неугомонные волны, сонно вползая на берег.

Горы, поросшие деревьями, резкими взмахами под-

няли свои вершины в синюю пустыню над ними. Суро-

вые контуры их округлились, одетые тёплой и ласковой

мглой южной ночи.

У костра вздыхает Рагим, старый крымский чабан,

высокий, седой, сожжённый южным солнцем, сухой и

мудрый старик.

Мы с ним лежим на песке, у громадного камня, ото-

рвавшегося от родной горы, одетого тенью, поросшего

мхом, у камня печального, хмурого. На тот бок его, кото-

рый обращён к морю, волны набросали тины, водорос-

лей, и обвешанный ими камень кажется привязанным

к узкой песчаной полоске, отделяющей море от гор. На

сердце чисто, легко, и нет иных желаний, кроме жела-

ния думать.

Море, тёмное, могуче размахнувшееся, светлеет, места-

ми на нём появляются небрежно брошенные блики луны.

— Рагим, расскажи сказку, — прошу я старика.

Унылым речитативом, стараясь сохранить своеобраз-

ную мелодию, он рассказывает о гордом Соколе, который

любил свободу больше жизни. (По М. Горькому.)

Над Кблочею, в Бородине и по обеим сторонам его,

особенно влево, там, где в болотистых берегах Война впа-

дает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплыва-

ется и просвечивает при выходе яркого солнца и волшеб-

но окрашивает и очерчивает всё виднеющееся сквозь не-

го. К этому туману присоединился дым выстрелов, и по

этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего

света: то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпив-

шихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот видне-

лась белая церковь, кое-где крыши изб Бородина,

кое-где сплошные массы солдат, кое-где зелёные ящики,

пушки. И всё это двигалось или казалось движущимся,

потому что туман и дым тянулись по этому простран-

ству. Как в этой местности низов около Бородина, по-

крытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее,

по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах

возвышений — всюду зарождались беспрестанно сами

собой из ничего пушечные, то одинокие, то гуртовые, то

редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, раз-

растаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому

пространству. Эти дымы выстрелов и, странно сказать,

звуки их производили главную красоту зрелища.

(По Л, Н. Толстому.)

Всех офицеров скакало семнадцать человек. Скачки

должны были происходить на болшом четырёхвёрстном

эллиптической формы кругу перед беседкой. На этом

кругу были устроены девять препятствий: река, боль-

шой, в два аршина, глухой барьер перед самой беседкой,

канава сухая, канава с водой, косогор, ирландская бан-

кетка, состоящая из вала, утыканного хворостом, за ко-

торым, невидная для лошади, была ещё канава, так что

лошадь должна была перепрыгнуть оба препятствия или

убиться, потом ещё две канавы с водой, неглубокие, но

широкие, и одна сухая, и конец скачки был против бе-

седки. Но начинались скачки не с круга, а за сто сажен

в стороне от него, около некошеного луга, покрытого яр-

ко-зелёной травой, и на этом расстоянии было первое

препятствие — запруженная река в три аршина шири-

ной, которую ездоки по желанию могли перепрыгивать

или переезжать вброд.

Раза три ездоки выравнивались, но каждый раз высо-

вывалась чья-нибудь лошадь, и нужно было заезжать

опять сначала. Знаток пускания, полковник Сестрин, не

в меру нетерпеливый, начинал уже сердиться, когда, на-

конец, в четвёртый раз крикнул: «Пошёл!» — и ездоки

тронулись. Все глаза, все бинокли были обращены на

пёструю кучку всадников в то время, как они выравнива-

лись. «Пустили! Скачут!» — послышалось со всех сторон;

после тишины ожидания. И кучки и одинокие пешеходы-

стали перебегать с места на место, чтобы лучше видеть.

В первую же минуту собранная кучка всадников, устре-

мившихся с разбегу к первому препятствию, растяну-

лась, и видно было, как они по два, по три и один за дру-

гим близятся к реке. Для зрителей казалось, что они все

поскакали вместе, но для седоков, на совесть гнавших ло-

шадей, чтобы поравняться, а вслед за тем вырваться впе-:

рёд, были быстротекущие секунды разницы, имевшие

для них большое значение. (По Л. Н. Толстому.)