Глава 27. Утро было пасмурное, назревал тропический ливень

Утро было пасмурное, назревал тропический ливень. Небо затянули облака той же масти, что и древние выветренные горы Саятто.

Мартин и Эджен лежали в засаде, в кустарнике на окраине лагеря наемников. У последних только что закончился утренний инструктаж, который проводил один из приближенных Юстана – молодой светлокожий валвэниец с многочисленными проколами на скулах, подбородке и крыльях носа, оставшимися от подвесок и цепочек. Теперь он висячих украшений не носил, так как его новому божеству это не нравилось. Наемников было около сорока человек. После рейда Эджен за продуктами их поголовье убавилось, но Юстан уже перебросил сюда новобранцев, завербованных его сторонниками в городах Валвэни. Денорка смотрела на них как на расходный материал – раз мешают, надо убрать, – но Мартин с ней не согласился. Он хотел дать им шанс спастись. Возможно, не все они мерзавцы, тем более что Юстан отменно умеет запудривать мозги.

Пока шел инструктаж, каждый из наемников получил по микроскопической капсуле аценоратосомина. Слабый укол, как укус насекомого. Через десять часов их сморит долгий сон, и у них не будет шанса принять участие в генеральном сражении на стороне Юстана. Если повезет, выживут.

Сейчас Мартин и Эджен хотели проследить за инструктором. Тот беседовал с командиром наемников возле пестрого, латаного-перелатаного шатра, и оба недовольно поглядывали на небо. Двое до пояса обнаженных валвэнийцев распахнули оконце в воротах, перекрывающих проход в лагерь борешанистов, и передавали внутрь корзины с овощами. Один из наемников, цедя ругательства, ожесточенно растирал ягодицу, куда вонзилась капсула с препаратом: видимо, местная аллергия. Все выглядели угрюмыми. Экваториальный ливень – настоящее стихийное бедствие. Шатры наемников попросту смоет, в ущелье у борешанистов воды будет по колено… Но бронекар должен выдержать – хорошая машина, водостойкая.

Командир отряда, приземистый, накачанный, в роскошном боевом шлеме с позолоченным гребнем, то угрожающе ворчал, то переходил на просительные интонации. Приближенный Юстана отвечал односложно, хмурился и несколько раз порывался уйти, но тот заступал ему дорогу. О чем говорят – Мартин понял без всякого перевода: командир просит пустить его людей со всеми пожитками на время ливня в Гефаду, приближенный не соглашается, так как босс позволения не давал. Наконец командир демонстративно плюнул под ноги собеседнику, повернулся и скрылся в шатре.

Приближенный пошел прочь из лагеря по тропинке, огибая гору. Когда проходил мимо кустарника, Мартин на секунду включил эмпатическое восприятие: раздражение и усталость с примесью разочарования. Не исключено, что сейчас этот парень недоволен Юстаном, но пообщается с ним четверть часа – и снова превратится в его яростного поклонника. Такие, как Юстан, умеют удерживать людей.

Сделав знак Эджен, Мартин, низко пригибаясь, двинулся следом за валвэнийцем. Они проводили его до поворота, где имелся еще один вход. На этот раз не было риска, что Юстан засечет присутствие посторонних: Аблес прикрывал их. Поскольку у Юстана тоже есть шлем, тьессин не мог полностью перехватить управление Гефадой, зато мог нейтрализовывать команды противника. Мартину это напоминало борьбу двух хакеров за контроль над машиной – есть у компьютерщиков такая игра.

– Идем, – шепнул он девушке.

Еще с одним наемником, возвращавшимся с охоты, они столкнулись неподалеку от стоянки бронекара. Выступивший из-за скалы валвэниец замер, увидав чужаков, но в следующее мгновение, бросив на землю тушу убитого животного, схватился за меч. Эджен прыгнула ему навстречу. Бой был коротким. Денорский меч, изготовленный с применением высоких технологий, рассек валвэнийский надвое, как деревяшку. Следующим ударом, направленным сверху вниз, Эджен разрубила противнику корпус до середины грудной клетки. Упершись ногой в живот, она вырвала свой меч и отскочила, чтобы не испачкаться в крови. Мартин озирался и прислушивался с парализатором наготове: звон мечей мог привлечь внимание других наемников.

Пожав плечами, денорка сказала:

– Юстан – идиот. Не позаботился выдать своим людям современное оружие!

– Пошли, – позвал Мартин.

Они свернули в ущелье, заросшее темно-зелеными с сиреневыми прожилками перистыми листьями трехметровой высоты. Листья были жесткие, с острыми кончиками. Потревоженные, они долго покачивались, поэтому Мартин и денорка двигались, стараясь не задевать их. Бронекар Эджен загнала в ущелье с другого конца, проехав с полсотни метров по руслу ручья. Сейчас он стоял под тентом возле отвесной скальной стены.

– Вы всех усыпили? – хриплым от волнения голосом спросила Мадина.

Она нервничала перед началом операции, и Сотимара нервничал, хотя ему лучше удавалось держать себя в руках. Аблес, похожий в шлеме на демона-божка древнего дикарского культа, сидел, прикрыв глаза, в салоне на полу. На нем тьессинский шлем смотрелся лучше, чем на Юстане. Уместней.

– Всех, кто попался. Через десять часов будут готовы, тогда и ударим. Как раз и темнеть начнет.

– Дождь может помешать, – заметил фаяниец.

– Никоим образом. Подкатим прямо к парадному подъезду, Аблес нам двери откроет. Даже промокнуть не успеем.

Мартин тоже уселся на пол и потянулся за термосом.

– Мы вчера ничего не решили насчет борешанистов, – напомнила Мадина. – Как быть с ними? Я обещала Теймо Блесновскому, что мы спасем его девушку. Вдруг Юстан что-нибудь с ними сделает, когда начнется атака?

– Аблес ему не позволит, – возразил Сотимара.

– Но ведь там эти самые, надсмотрщики! Юстан мог приказать им убить ребят, если что. Типичный для террориста ход.

– Я думал об этом, – отпив из кружки, хмуро кивнул Мартин. – Скорее всего, надсмотрщики работают посменно. Тогда на смену тем, кто отдежурил ночью, должен заступить свежий наряд – те, кто получил капсулы. Но, во-первых, пересменка могла произойти до нашего визита, во-вторых, все равно несколько человек не выведено из игры. Нас слишком мало, чтобы всюду успеть. Надеюсь, что борешанистам повезет… Хорошо бы они догадались напасть на надсмотрщиков, когда начнется заварушка.

– Они могут и не догадаться. Мартин, наш бронекар, если с разгона, разобьет ворота их лагеря?

– Бронекар-то ворота разобьет, – Мартин пристально посмотрел на нее. – Но мы с Эджен вместе с Аблесом пойдем в Гефаду. К сожалению, иначе нельзя.

– Не только вы с Эджен на что-то способны! Это сделаю я.

– Вы?..

Он уже думал над тем, как бы выручить борешанистов, но Сотимару и Мадину в расчет не принимал – они не бойцы, для такого дела не годятся. Тем более что Сотимара, переводчик, должен находиться рядом с Аблесом. А Мадина… Мартин предполагал оставить ее в машине, чтоб сидела и не высовывалась.

– Ну да, я, – она кивнула, убрав со лба налипшие волосы. – За рулем я не трусиха, ворота разобью.

– Если б в этом была проблема… – Мартин состроил гримасу: упомянутая проблема угнетала его своей безысходностью. – Это ведь не тот случай, когда несчастные заложники с радостными воплями побегут вам навстречу. Их там шестьдесят два человека… Шестьдесят один. – Он вспомнил, что подружку Бениуса Юстан убил. – В машине они поместятся, если друг на друга сядут, но сначала нужно доказать им, что Юстан не хороший дядя, а плохой!

– Я бы загнала их в машину пинками. Без доказательств, – лениво бросила Эджен.

Она отдыхала, расслабившись, пристроив у себя на колене граненую псевдостеклянную кружку с водой.

– Истинно денорское решение! – с неприязнью хмыкнула Мадина. – Шестьдесят человек – пинками? Поглядела бы я, как вы справитесь…

– А как справитесь вы? – повернулся к ней Мартин.

– Я объясню им, что такое Юстан. Скажу, что он обманул их, что это он убил девушку Бениуса. Я уже продумала тезисы своей речи. Уложусь в десять минут. Не волнуйтесь, дома я часто выступала на митингах нашего общественного движения, и люди меня слушали. Недаром эти задоголовые консерваторы так задергались, когда узнали, что я собираюсь баллотироваться в парламент! Если б у меня не было шансов, они бы не стали меня шантажировать. И с борешанистами я сумею найти общий язык.

«А ведь может получиться! Она, конечно, кое в чем демагог, не без этого… Но клин клином вышибают».

В душе он уже согласился, однако вслух сказал:

– Учтите, это опасно. Там ведь будут надсмотрщики. Для вас сложно выстрелить в человека, а борешанисты сломлены и физически истощены, Юстан с ними основательно поработал. Вы сумеете оказать сопротивление надсмотрщикам?

Мадина молчала.

– Я против, – сказала Эджен. – Мы так можем потерять бронекар.

Мадина резко повернулась к ней:

– Значит, машина – важнее людей?!

– Без бронекара мы не свяжемся с орбитой, а это будет актуально после драки с Юстаном. Борешанисты сами пошли за ним. У нас на Деноре есть правило: тот, кто попал в неприятности по собственной глупости, получает помощь в последнюю очередь. После того, как решены более важные вопросы.

– Это у вас, а мы – не денорцы! Неужели вам их не жалко?

– Я не могу жалеть тех, кто сделал настолько глупый выбор, – равнодушно отозвалась Эджен.

– Вот! – Мадина торжествующе поглядела на Мартина, потом на Сотимару. – Вот ее истинное лицо! Это же еще дети, им всем по двадцать лет! Ну неужели трудно понять?!

– Мне тоже двадцать лет, но я не стала бы целовать задницу Юстану. Мартин, окончательное решение за вами. По-моему, не стоит рисковать бронекаром.

– Придется рискнуть. – В данном случае Мартин был согласен с Мадиной, а не с деноркой. – Раз есть шанс спасти ребят – попробуем. Понимаете, Эджен, иногда бывает, что человек, в общем-то неплохой и даже неглупый, поддается чужому влиянию или некритично принимает взгляды, популярные в его компании…

Хм, попробуй-ка растолкуй ей это! Денорские олигархи – монолитная группа, но в то же время каждый из них – ярый индивидуалист. Человек с иным складом характера просто не пробьется в эту среду. Как можно стать чьим-то отражением или отбросить свое мировоззрение ради чужого – этого Эджен, будущий олигарх, не поймет, ибо на такое она органически неспособна.

– В общем, пусть Мадина попробует их вытащить, – подвел черту Мартин. – Я согласен.

Денорка слегка пожала плечами, однако возражать не стала. Тьессин продолжал медитировать. Съев полбанки мясных консервов и выпив еще кружку воды, Мартин взял одну из «вечных ламп» и пошел в кабину – проверить напоследок, все ли в норме. Следом за ним вошла Мадина.

– Спасибо вам, – прошептала она. – Я сумею уговорить их, и с бронекаром ничего не случится. Для меня это очень важно! Если я спасу их, я искуплю свою вину… за ту, прошлую жизнь…

– Мадина, нет никакой вины и нет никакого искупления. Есть только мы, наш выбор, наши поступки. Есть возможность отказаться от плохого в пользу хорошего, исправить ошибку, не повторять прежних ошибок… хотя это бывает сложно, не спорю. А вина, искупление – это все чисто эмоциональные категории. Рычаги воздействия, изобретенные юстанами, чтобы нами проще было управлять.

– Слишком оригинальная точка зрения, – вздохнула Мадина. Он заметил, что ее глаза влажно блестят. – Все равно спасибо.

– Я верю, что вы справитесь. И вот что… Когда все заберутся в машину, выезжайте из лагеря и рвите куда-нибудь подальше. Ну, не совсем подальше, скажем, на пять-шесть километров к югу от Гефады. Чтоб вас не зашибло, когда здесь начнется. Потом найдем друг друга, я с собой сигнальный пистолет прихвачу.

Она кивнула, но уходить не спешила. Наверное, для нее невыносимо было ждать начала атаки в одиночестве. Прислонившись к металлическому косяку, она смотрела на тусклые экраны мониторов, обманчиво оживленные золотыми бликами от лайколимской лампы, и машинально накручивала на палец прядь волос, а Мартин глядел на нее и прикидывал, как бы ее экипировать, чтобы снизить вероятность фатального исхода. Пожалуй, если надеть на нее трофейный валвэнийский шлем и пуленепробиваемую куртку с воротом-стойкой, это даст некоторую гарантию…

– …я не прощу себе, если ты погибнешь, – донесся то ли из салона, то ли из каюты голос Сотимары.

– Андерих, со мной ничего не случится, – мягко отозвалась Эджен. – Ты можешь обещать, что ни на шаг не отойдешь от Аблеса? Даже если тебе покажется, что я в опасности?

Щелкнула дверь, и продолжения разговора Мартин не услышал.

– Ну вот, видите? – шепнул он Мадине.

Он надеялся, та примет к сведению, что денорка не всегда бывает жесткой – к кому-то она может относиться заботливо, даже с нежностью; это ведь она вытащила Сотимару из депрессии после первой стычки с Юстаном. Мадине стоило бы отметить это и признать, что у Эджен есть хорошие черты. Увы, ожидания не оправдались: Мадина среагировала совсем не так, как Мартин рассчитывал.

– Мерзавка… – прошептала она, скривив перламутрово-блестящие губы. – Выделывается, мерзавка! Знаете, почему она трахается с этим перлорожденным, а к вам даже не пыталась подъехать? Знаете? Потому что ей надо быть главной! Вы – настоящий сильный мужик, и она понимает, что не сможет одержать над вами верх, поэтому вы ей не нужны. Ей хочется командовать, быть активной стороной! – Мадина уже не шипела, а кричала, не позволяя ему вставить ни слова. – В Келму бы ее, там бы ей показали! Говорят, у денорцев почти все женщины-олигархи бисексуальны и пристают к девушкам, потому что хотят доминировать во всем, даже в постели! Я не удивлюсь, если окажется, что наша Эджен тоже такая! Это же гадость! Не знаю, как вам, а мне даже подумать противно…

Стукнула дверь, и в коридорчик вышла Эджен. Из каюты выглядывал Сотимара, бледный и испуганный: назревало убийство. Мысленно выматерившись, Мартин приготовился отшвырнуть Мадину за спину. Если обо что-нибудь ушибется в тесной кабине – так ей и надо. Эджен нравилась ему больше, чем Мадина, и драться с ней из-за Мадины ему совершенно не хотелось. Но, кажется, придется… Бегло взглянув на него, денорка смерила замолчавшую Мадину изучающим взглядом с головы до ног и широко улыбнулась.

– Про нас много чего говорят, и кое-что из этого правда. Но могу заверить, мне бы и в голову не пришло заниматься сексом с тобой. Гадость, даже подумать противно.

Все с той же безмятежной улыбкой девушка повернулась и исчезла в каюте фаянийца. Дверь закрылась. Мартин с облегчением расслабил напрягшиеся мышцы.

– Что?.. – прошептала Мадина. – Что она про меня сказала?..

– Уф, пронесло… Вы хоть соображайте, что говорите!

– Вы слыхали, что сказала про меня эта наглая дрянь? Я, по ее мнению, недостаточно привлекательна! Да сама-то на кого похожа! У меня все на месте, и грудь более классической формы, смотрите. – Сбросив лифчик, она продемонстрировала ошарашенному Мартину свою смуглую грудь с подкрашенными сосками. – Я за собой слежу! Пусть у этой твари талия чуть потоньше, зато у меня нет таких грубых мужицких мускулов на руках и ногах. А сзади… – она начала расстегивать шорты.

Мартин уже видел ее голой, так что показать ему ничего нового она не могла.

– Прекратите истерику, – сказал он сухо. – Через девять часов начинаем операцию, за это время вы должны продумать и подготовить свою речь. Марш в каюту! В таком состоянии я вам действовать не позволю. Постарайтесь вернуться в норму.

Его голос звучал отрезвляюще-холодно. Оставив шорты в покое, Мадина по-детски обиженно сморщила лицо, подобрала лифчик и вышла.

«Еще недели две с ней пообщаюсь, и у меня начнут отрастать крылышки, – подумал Мартин, оставшись в одиночестве. – Свой экзамен на ангельское терпение я, считай, уже сдал. А когда прилечу на Лидону – обязательно выясню, какая сволочь додумалась забросить ее на Кадм, на мою голову… Ясно же, ее сюда спихнули, чтоб обратно не вернулась. Словно здесь проблем не хватает! Я ту сволочь собственными руками удавлю…»

Через два часа по накрытой тентом броне загрохотал ливень. Еще через час он кончился. После плотного обеда Мартин раздал всем оружие и снаряжение. Мадина все-таки сумела взять себя в руки, сейчас она выглядела собранной и целеустремленной и принципиально не замечала присутствия Эджен. На шлем и пуленепробиваемую куртку она согласилась без протестов, зато взять кобуру с парализатором Мартин уламывал ее битых двадцать минут.

– Парализатор – не оружие. Человек всего лишь на несколько часов отключается. Если вы им воспользуетесь, вы никому не причините вреда.

– Но тогда получится, что я украла у человека несколько часов жизни… – возразила она, сведя брови. – Все равно насилие! Это же как-то безнравственно…

– Я понимаю, заехать человеку по уху, когда он сидит за рулем, – это, конечно, намного нравственней, – с совершенно серьезным видом кивнул Мартин. – Но вы хотите спасти борешанистов или нет?

– Хочу, – стрельнув в него сердитым взглядом, подтвердила Мадина. – Только без всяких брутальных штучек. Мне хватит вот этого! – она взмахнула металлическим рупором.

Хорошо, что Мартин, собираясь на Кадм, включил эту допотопную штуковину в список вещей, которые могут пригодиться. В исправности микрофонов он сомневался, и проверить их в нынешних условиях невозможно.

– А если надсмотрщики Юстана начнут убивать ребят? Вы же не хотите, чтобы кто-то из борешанистов погиб? С помощью парализатора вы сможете спасти их.

– Я подумаю. Боюсь, это неразрешимое противоречие. Не знаю…

Слушая их препирательства, денорка откровенно веселилась, но Мадина смотрела на нее как на пустое место.

Мартин повернулся к фаянийцу.

– Сотимара, ваша задача – постоянно находиться рядом с Аблесом. Он сможет защитить себя и вас от любого физического… гм, и нефизического тоже воздействия, но для этого надо, чтобы вы от него не отходили. Радиус его защитного поля всего полметра, не забывайте об этом!

– Да, – согласился Сотимара. Он был бледен, но как будто спокоен.

– Мартин, пусть это компромисс с совестью, но я возьму парализатор, – тяжело вздохнула Мадина. – Только ради того, чтобы спасти ребят! На тренировках я всегда попадала в яблочко, хоть мне и противно было стрелять, даже по мишени…

– Отлично! – опасаясь, что она, чего доброго, передумает, Мартин вручил ей кобуру. – Наденьте. Имейте в виду: надсмотрщики, которых вы уложите, ни в коей мере не пострадают. Наоборот, вы избавите их от серьезного стресса! Ведь если они увидят, что их нанимателя взяли за задницу, это произведет на них неприятное впечатление, денежки-то плакали… А так они очнутся, когда все закончилось, и никаких негативных переживаний. Наоборот, порадуются люди, что живы остались.

– Ну, вообще-то да… – неумело прилаживая кобуру, протянула Мадина. Похоже, она приняла к сведению его аргументы.

Тьессин, остро глядя из-под налобной пластины шлема, заговорил, а потом Сотимара обратился к Мартину:

– Он сказал, мы обязательно должны уничтожить Юстана. Это очень-очень важно. Он знает, что по человеческим законам преступников сначала судят, но сейчас так нельзя. Юстан долго был в контакте с Гефадой. Возможны непредсказуемые эффекты. Аблес предполагает, что Юстан может остаться черным магом даже после того, как Гефада исчезнет. Очень-очень большая опасность для людей и тьессинов. Мы должны его убить.

– Но ведь не обязательно убивать его сразу? – полувопросительно заметила Эджен.

– Господи, и все мы тут ее терпим… – еле слышно прошептала Мадина, закатив глаза к потолку.

– Аблес говорит, так надо. Юстан может быть злом сам по себе и может являться орудием другого зла – это непредсказуемо, неизвестно. Будут очень-очень плохие неожиданности. Пусть он поскорее уйдет из нашего мира.

– Значит, уберем, – согласился Мартин.

Он испытующе посмотрел на денорку, и та кивнула:

– Хорошо.

Ее лицо было непроницаемо-твердым, резко серебрились контуры, удлиняющие и без того длинные миндалевидные глаза. Безусловно, она разочарована тем, что убийца ее товарищей так дешево, по ее мнению, отделается, но приняла к сведению предупреждение Аблеса, насчет этого Мартин не сомневался. Девочка слишком умна и прагматична, чтобы ради мести поставить под угрозу исход операции.

Мартин взглянул на циферблат наручных часов.

– Пора, господа! Надеваем снаряжение – и поехали.

Вдвоем с Эджен они стащили с машины и скатали тент, уже успевший просохнуть после ливня. Поглядывая на девушку, Мартин старался не ухмыляться: оба надели комбинезоны, армированные броневыми пластинами и мелкоячеистой сеткой из сверхпрочного сплава, но если на нем комбинезон сидел как влитой, то денорка была похожа на подростка, которому разрешили примерить спецназовский костюм. Пусть ее не назовешь хрупким созданием – она заметно уступала Мартину в габаритах, а всю боевую экипировку изготовили специально для него, по индивидуальным меркам.

– Эджен, извините, что утром так вышло, – проворчал он смущенно, раскладывая на земле грязное полотнище. – Никогда не угадаешь заранее, что она скажет. Я не могу заставить ее молчать.

– Пока вы отсутствовали, с этим не было проблем, – денорка усмехнулась. – Могу поделиться опытом.

– Спасибо, но я как-никак лидонец. Денорские методы для меня не годятся, менталитет у нас разный.

– Если бы вы родились на Деноре, вы сейчас были бы олигархом, – уверенно сказала Эджен.

– Может, был бы, а может, и нет, – Мартин рассмеялся. – Я всегда был сам по себе и действовал, исходя из своих собственных убеждений.

– Разве вы не сотрудник ЛОСУ?

– Внештатный. Они хотели сделать меня штатным агентом, но сели в лужу, пришлось им согласиться на паритет.

Пропитанная влагой почва все еще оставалась податливой, на ней четко отпечатывались следы подошв. Над гущей стреловидных перистых листьев поднимались испарения, клубилась мошкара. Некоторые листья во время ливня надломились и теперь свисали, безжизненно покачиваясь. Кофейное небо к западу розовело с переходом в оранжевый, но заходящего солнца отсюда не было видно, его закрывали скалы. За поворотом громко журчал разлившийся ручей. Наблюдателей Мартин не заметил и ничего подозрительного не почувствовал. Впрочем, теперь уже не имеет значения, засек их кто-нибудь или нет.

– Все, – окликнула Эджен, передавая свернутый тент высунувшемуся из кабины фаянийцу. В комбинезоне с чужого плеча она выглядела забавно, однако двигалась по-прежнему легко и ловко.

Следом за ней Мартин залез в машину и сел за руль. Бронекар проломился сквозь заросли, выкатился из ущелья (труп убитого утром наемника уже исчез – то ли свои подобрали, то ли смыло ливнем), объехал торчащую впереди скалу и на пару секунд притормозил возле лагеря наемников. Люди Юстана дрыхли. Кое-кто успел добраться до гамаков в заляпанных подсохшей грязью шатрах, другие валялись прямо на каменистой земле. Стреноженные чиротаги с одинаково выкрашенными гребнями, пурпурными в зеленую полоску, беспокойно косились в сторону машины. Возле угасающего костра пировала большая собака, стянувшая с вертела окорок.

– Видите ворота? – показал Мартин Мадине. – Разгоняйтесь вон оттуда, на полной скорости.

Вновь нажав на педаль акселератора, он обогнул гору, во чреве которой пряталась Гефада, и остановился перед входом. Собственно, никакого входа здесь не было – только серый, в складках и трещинах, камень, но он запомнил это место сегодня утром, проследив за сообщником Юстана.

– Пошли!

Он выпрыгнул из кабины, за ним – Эджен, тьессин и Сотимара. Захлопнув дверцу, Мадина перебралась за руль, развернула бронекар и умчалась в обратном направлении.

Аблес шагнул вперед. Камень расколола вертикальная трещина, створки начали расходиться – медленно, словно что-то им мешало.

– Противодействие, – перевел фаяниец.

Итак, Юстан уже в курсе, что к нему пришли гости.

– Отступите вбок, – велел Мартин.

Тьессин и Сотимара подчинились. Створки продолжали потихоньку раздвигаться, в первом раунде Аблес побеждал. Мартин окинул взглядом горы, заслоняющие закат, – нигде никакого движения. Створки вдруг стремительно разъехались, одновременно Мартин и Эджен отскочили в стороны, и пули просвистели мимо. Подобравшись к проему, Мартин швырнул в туннель гранату. Взрыв. Словно вторя ему, из-за горы донесся звук тупого удара, треск дерева: это Мадина протаранила ворота.

– Люди, которые стреляли, мертвы, а Юстан далеко, в сердце Гефады, – перевел Сотимара слова Аблеса. – Идем.

Суетливым жестом отстранив Мартина, тьессин что-то проворчал и первым шагнул в туннель. Фаяниец неотступно следовал за ним, Мартин и Эджен шли позади. Створки сомкнулись.

Помещение тонуло в дрожащем фиолетовом полумраке, но вдруг вспыхнул дневной свет, и Мартин отчетливо увидал уходящий вдаль коридор с округлыми сводами, бархатистый голубой мох на стенах и на полу. Впереди, в нескольких метрах от входа, пласты мха были содраны, обнажая шероховатую скальную основу, алели пятна крови, на полу лежали останки убитых взрывом людей. Трое. Мартин узнал среди них Бениуса. Его передернуло при мысли, что Бениус пошел защищать Юстана с оружием в руках – после того, что Юстан сделал с его Люсьеной! Нельзя не признать, Юстан обладает чудовищным влиянием на людей определенного склада. Чудовищным и по своей силе, и по своей сути.

Аблес что-то произнес на бегу.

– Впереди засада, – перевел Сотимара. – Люди, без магии.

В следующую секунду Мартин и сам ощутил враждебное постороннее присутствие. Они с Эджен одновременно упали на пол. Он успел заметить, как Аблес ухватил за пояс фаянийца, который от растерянности чуть не последовал их примеру. Пуля, срикошетив о защитное поле тьессина, ударила Мартину в плечо, прямо в броневую пластину. Когда стрелок высунулся в следующий раз – валвэниец, очень быстрый, тренированный, – Мартин и денорка сняли его, обе пули попали в цель.

– Туда! – Сотимара показал на боковой коридор, где он прятался.

Зал с бассейном и трубами. При нормальном освещении видно, что жидкость в бассейне буровато-оранжевая, а суставчатые стеблеподобные трубы, кремовые и бледно-серые, покрывает некое подобие мокрой щетины. Сотимара поднес к глазам висевший на шее бинокль, посмотрел, потом с изумленной гримасой повернулся к Аблесу и о чем-то спросил. Тот отмахнулся: не до комментариев.

Уловив движение под аркой по ту сторону бассейна, Мартин отпрыгнул и выстрелил. Прятавшийся человек, взмахнув руками, полетел в воду. Брызг почти не было, а «вода», поглотив тело, сомкнулась медленно, как кисель. Эджен швырнула по гранате в две арки с противоположной стороны. У нее за спиной начала раскрываться еще одна дверь, но девушка бросилась на пол и откатилась в сторону, а Мартин, выстрелив навскидку, срезал появившегося в проеме чадорийца, который не раз конвоировал его из камеры в центральный зал и обратно.

Новый коридор привел их в помещение, заполненное предметами, похожими на гигантские костяные грибы с ажурными шляпками. Эти штуки росли из пола и из стен, свешивались с потолка. Здесь тоже ждала засада, пять человек. Мартин и денорка расправились с ними за пять минут, заодно разнеся вдребезги половину артефактов.

– Если Бениус не соврал, кроме Юстана их тут еще трое осталось, – сканируя пространство и озираясь, сказал Мартин.

– Двое, – поправила Эджен. – Одному чадорийцу не повезло, еще когда вы были в плену: он пошел погулять и встретил меня.

Она пнула причудливо изогнутый костяной обломок и добавила:

– Все это дурачье действительно считает Юстана светлым неземным существом!

– Чем он и опасен, – кивнул Мартин.

Тьессин в стычках не участвовал – он вел ни на секунду не прекращающийся ментальный поединок с Юстаном. Иногда эта незримая борьба обретала наглядные проявления: например, внезапно взорвавшийся X-объект, наподобие модерновой люстры свисавший с потолка в центре зала, в точке пересечения светоносных линий. Аблес и сейчас замер неподвижно, опустив мелко подрагивающие веки, но внезапно содрогнулся и что-то прокричал встревоженным фальцетом.

– Бежим! – перевел изменившийся в лице Сотимара. – Юстан понял, что проиграл, и освобождает демона. Надо использовать капкан для духов, иначе все погибнем!

Одинаковые плавно заворачивающие коридоры, залы с бредовым оборудованием. Хорошо знакомый Мартину обжитый захламленный зал – Юстанова берлога. Они пересекли его бегом, не задерживаясь. В ноздри ударил странный запах – агрессивно-резкий, чуждый, ни на что не похожий. Как в химической лаборатории.

– Стой! – остановившись, скомандовал Мартин. – Респираторы!

Люди надели компактные респираторы с многослойными фильтрами. У Аблеса респиратора не было, он отказался от него еще в машине. Нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, он дождался, когда они закончат, и опять устремился вперед, придерживая одной рукой свой громоздкий шлем.

Зал с симметрично расположенными лунками, заполненными все тем же буро-оранжевым киселем. Его пересекало, посередине перекрещиваясь, несколько мшистых голубых дорожек, отделенных от остального пространства невысокими каменными бортиками. Из стен выпирали костяные полусферы – целых среди них осталось раз, два и обчелся, большинство рассыпалось на куски. Слева зияла дыра. Мартин не помнил, чтоб она была здесь в прошлый раз. Два человека лежали на полу и не шевелились, третий, в тьессинском шлеме, прижимался к стене, топча хрупкие изжелта-белые осколки. Юстан. А над дырой вращалось нечто, формой напоминающее пылевой смерч – многоцветное и на первый взгляд красивое, однако хаотичные переливы диссонирующих друг с другом цветовых пятен вызывали, если начнешь присматриваться, тошноту и головокружение.

Все это Мартин отметил мимоходом, привычно фиксируя детали окружающей обстановки. Еще в коридоре, перед аркой входа, на него обрушился шквал чужих эмоций. Безумный голод. Безумная тоска. Безумный страх. Мелькнула неуместная мысль, что так может чувствовать себя кошка или собака, потерявшаяся, побитая и давно не кормленная. Он попытался закрыться, но не смог, слишком велика была сила эмоций, которые исходили от пляшущего смерча. Мартин ощутил, что это на свой лад живое существо. Неразумное, но безусловно живое.

Тьессин что-то крикнул, торопливо вытаскивая из поясной сумки перекрученный спиралевидный предмет с блестящей сердцевинкой.

– Это демон, – перевел фаяниец. Респиратор приглушал его голос. – Бросьте в него капкан, Аблес может промахнуться. Надо попасть или он всех убьет. Не сходите с дорожек.

Сотимару трясло, капли пота стекали по его наморщенному бледному лбу. Юстан, по ту сторону ямы, бочком двигался вдоль стены к арке и тоже выглядел испуганным. Верхушка смерча неуверенно покачивалась, словно существо принюхивалось. Игнорируя Юстана и Аблеса (очевидно, шлемы их защищали), живая воронка нацелилась на Мартина. Тот отскочил, и вдруг в сердце будто вонзилась игла, дыхание перехватило… Что-то панически проверещав, тьессин сунул свой капкан Эджен. Размахнувшись, денорка метнула его – и попала прямо в воронку.

Мартин пошатнулся. Боль отпустила, он снова мог нормально дышать, но тут по нервам ударил беззвучный тоскливый вопль. Многоцветный смерч съежился до размеров туманного клубка, а через мгновение и вовсе исчез. На пол упал изящный костяной артефакт с блестящим, как ртутная капля, утолщением в центре.

– Пойман, – сипло повторил вслед за Аблесом Сотимара. – Он теперь там, внутри. Не сходите с дорожек, в лунках кислота.

«А умный я был, когда не стал пить эту жижу», – отметил про себя Мартин и, так как самочувствие все еще было паршивым, послал мысленную команду-импульс: устранить нанесенные организму повреждения.

Аблес покосился на него – словно уловил, что он сделал, – но ничего не сказал и повернулся к Юстану. Тьессин и человек, оба в древних тиароподобных шлемах, не мигая уставились друг на друга. Текли минуты. Вдруг шлем Юстана раскололся на две половинки, упавшие на пол, как пустая яичная скорлупа. Сам Юстан, словно до конца не веря в произошедшее, нервно ощупал свою обнаженную голову с большими залысинами и куцей волосяной порослью, потом метнулся к арке, оступился в лунку с кислотой и закричал.

– Помогите! Да помогите же мне!

Его лицо исказила мучительная гримаса, в выцветших глазах блестели слезы.

Мартин инстинктивно шагнул вперед, протягивая руку, но тут резкая подсечка швырнула его на дорожку.

– Нет, – сквозь зубы сказала Эджен. – Не надо.

Вскочив, он увидал, что Юстан уже выпростал ногу из лунки. Ботинок разъело кислотой, в прорехах виднелись обугленная почерневшая плоть, но стоял тот прямо, как будто не чувствовал боли.

– Я еще могу… – произнес он хриплым от натуги голосом. – Один раз меня убили, но я вернулся и опять вернусь! Меня нельзя до конца убить… Я впущу то, что давно уже стучалось ко мне, я теперь согласен его принять…

Не договорив, он захрипел и рухнул на колени, а в следующую секунду его обмякшее тело отлетело к стене. Мартин уже видел нечто подобное – во сне.

Аблес что-то тихо пробормотал, Сотимара перевел:

– Он говорит, он выбросил Юстана из нашего физического мира. Очень-очень вовремя выбросил. Юстан как раз дал согласие войти в симбиоз с очень-очень нехорошим бестелесным существом, которое хотело сюда попасть. А теперь пойдем! Снаружи Аблес сделает так, что вся Гефада рассыплется в пыль, и другие магические создания на Кадме без нее тоже рассыплются, ни одно не уцелеет. Тогда древней угрозы больше не будет.

– Погодите, – обходя лунки, Мартин подобрал «капкан» и вернулся на дорожку. – Если уж последовательно исправлять ошибки прошлого, надо забросить эту бедную зверюгу туда, откуда предки Аблеса ее выдернули.

– Этот демон чуть не убил вас, он зол и опасен, – растерянно возразил Сотимара.

– Как собака, которую много обижали. И все-таки я считаю, что наиболее правильное решение – отправить его домой.

Тьессин неожиданно поддержал Мартина.

– Это будет мудрее, чем оставить демона в ловушке, откуда кто-нибудь очень-очень глупый может его выпустить, – перевел фаяниец. – Тут есть зал с нужным оборудованием.

Напоследок Мартин осмотрел тела Юстана и двух его приближенных. Все мертвы, хотя никаких повреждений не видно, если не считать обожженной ноги Юстана.

– У этих двоих демон высосал жизненную силу, – пошептавшись с тьессином, объяснил Сотимара.

Мартин просто кивнул. Потом, на спокойствии, он все в деталях припомнит, проанализирует – и найдет вполне рациональные, не противоречащие современной науке объяснения. А пока можно и на такое согласиться.

Зал с нужным оборудованием напоминал миниатюрный стадион с блестящим металлическим полом и амфитеатром трубчатых белесых галерей вместо сидений. Взяв у Мартина «капкан», Аблес положил его в центре, вернулся за ажурную костяную загородку и замер, прикрыв глаза. Пол под ногами дрогнул, галереи басовито загудели, как расстроенный орган. Звук постепенно угасал. Артефакт исчез.

– Он дома, – перевел Сотимара. – Капкан должен развалиться сразу после перехода, он теперь свободен.

– Больше тут не осталось пленников? – поинтересовался Мартин. – Ни одного?

Выслушав фаянийца, Аблес совсем по-человечески покачал головой.

– Никого.

– Тогда уходим.

Снаружи была ночь, в небе переливались крупные тропические звезды. Аблес остановился и вновь прикрыл глаза, напрягшись всем телом. В недрах горы зашурало, словно там осыпались камешки. Шлем тьессина вдруг взорвался, превратившись в облако мельчайшей белесой пыли. Люди закашлялись. Аблес громко чихнул, встрепенулся и начал отряхиваться, кожистые гребни у него на голове судорожно шевелились.

– Значит, с Гефадой покончено? – спросила Эджен.

– Покончено, – проконсультировавшись у Аблеса, ответил Сотимара. – Древней вины и древнего страха тьессинов больше нет. И от Юстана мы избавились.

– Избавились-то избавились, – Мартин в раздумье прищурился. – Только сдается мне, какому-то параллельному миру мы сегодня оказали плохую услугу!