Глава 26. Хань сидел в гостиной, поэтому сразу же застукал промокшего под дождём Кая, решившего тихонько проскользнуть к лестнице

Хань сидел в гостиной, поэтому сразу же застукал промокшего под дождём Кая, решившего тихонько проскользнуть к лестнице. Схватив со стола пистолет, наставил его на Кая и укоризненно поцокал языком.

― Ты сбежал из больницы.

Кай молча посмотрел на него и пожал плечами ― возразить было нечего.

― Но это ерунда. Ты сбежал и бросил меня без охраны. Даже выполнять свои обязанности не можешь.

― Охранять тебя остались майор Ву и доктор Чжан.

― Как мило. А ты спросил их, хотят ли они меня охранять?

― Хотят или нет ― их проблемы. ― Кай шагнул к лестнице, но Хань резко поднялся и торопливо преградил ему путь, вновь наставив на него пистолет.

― Зачем тебе это? ― устало спросил Кай, мрачно глядя на Ханя из-под влажной длинной чёлки.

― На всякий случай. Раз уж ты не можешь охранять меня сам.

― Глупо. Человек с оружием становится мишенью номер один. И какой смысл в оружии, если ты не можешь его использовать?

― Очень даже могу, ― возразил Хань и ткнул дулом в грудь Каю, чтобы доказать на практике. Но Кая это не удовлетворило. Он легко перехватил руку Ханя и резко приставил дуло пистолета к собственному лбу.

― Стрелять лучше в голову. Надёжнее. Целишься и мягко тянешь на себя спусковой крючок, вот этот. Предметы, предназначенные для убийства, всегда очень просты в обращении. Чтобы убивать было легко. Попробуешь?

Хань смешался под холодным взглядом, и рука у него задрожала.

― У тебя палец не на спусковом крючке, придурок. Ну?

Он отчётливо сглотнул и попытался убрать пистолет от головы Кая, но горячая твёрдая ладонь, сжимавшая его запястье, не позволила это сделать.

― Палец на крючок. Быстро.

― Не хочу... ― пробормотал Хань. Он честно пытался не смотреть в холодные глаза, но ничего не получалось. Его будто водоворотом затягивало в тёмную бездну, на самую глубину.

― Если ты не можешь использовать оружие, не трогай его.

Хань послушно разжал пальцы, и тяжёлый пистолет упал к его ногам. Ну вот, теперь он точно не смог бы выстрелить Каю в голову, даже если бы захотел.

― Доволен? И как мне тогда защищаться, когда ты сбегаешь по своим делам?

Кай крепче сжал пальцами его запястье ― до острой боли.

― Не веди себя так, ― тихо велел Кай. ― Ты уже не ребёнок. И давно.

― О, так я веду себя по-детски? ― ехидно уточнил Хань, начиная закипать.

― Именно, господин Лухан, ― криво улыбнулся Кай. Попытался. Улыбка вышла не ахти. ― Выглядит жалко и нелепо. Особенно для вас.

Хань вывернул руку из пальцев Кая, ухватился за предплечье и почти перекинул мерзавца через бедро. Недооценил. Может, Кай и растерялся от неожиданности, но рефлексы его не подвели. Он даже возражать против полёта не стал, просто оттолкнулся ладонью от пола и приземлился на обе ноги, чтобы тут же продемонстрировать Ханю подошву своего ботинка ― чуть ли в нос не воткнул, скотина. Хань едва успел отшатнуться и в ответ попытался тоже достать Кая ногой. Кай не собирался позировать для надёжности, поэтому мгновенно пригнулся, и Хань не успел исправить направление удара. Нога впустую пролетела над Каем, и Хань едва успел поставить блок, защищаясь от удара кулаком. Как кувалдой, чёрт... Предплечье заныло от боли.

Нарвавшись вновь на холодный взгляд, Хань сжал губы и ринулся вперёд. Коленом ― мимо, правой ― ага, как же, левым кулаком ― попал. Кай отшатнулся, едва заметно поморщившись от боли. Вроде бы, не так сильно и досталось... в правое плечо.

В правое. Плечо.

Додумывал Хань во время новой атаки. И додумался, когда добавил Каю в челюсть. Вспомнил о ране.

Кай неторопливо провёл по губам тыльной стороной ладони, размазав кровь по щеке.

― Полегчало?

― Какого чёрта ты... Прости. Я забыл.

― Не веди себя так, ― с нажимом повторил Кай.

― Да пошёл ты!..

― Не вопрос. Но. Не веди себя глупо. Ты же умный. Или нет? Или это не ты создал из ничего " Хань Фарма"? Пользуйся своими мозгами хоть иногда. Это ― твоё оружие. И оно не хуже пистолета, если не лучше.

― Ты бы сам своими пользовался! ― огрызнулся Хань, опустив руки и разжав наконец кулаки.

― Пользуюсь. Но я же не гений, как некоторые. Отстань!

Хань проигнорировал последнюю фразу и всё равно потянул за свитер, чтобы осмотреть повязку. Вроде бы выглядело всё нормально, но не мешало бы снять и поглядеть сами швы. Всё-таки... Он машинально потянул за свитер сильнее, чтобы Кай сделал шаг вперёд. Потом как-то внезапно на губах ощутил вкус металла и соли. Кровь...

Его оттолкнули.

― Я же сказал ― пользуйся мозгами хоть иногда, ― хриплым голосом напомнил Кай.

― При чём тут мозги? ― не понял Хань.

Ответа так и не услышал. Кай просто обошёл его и стал подниматься по лестнице. Хань собирался последовать за ним, но наткнулся взглядом на стоявшего рядом Дэна. Дэн держал в руках поднос с чашками кофе. И он демонстративно разжал пальцы. Поднос вместе с содержимым грохнулся на пол.

― Ну что ещё? ― рассвирепел Хань.

― Запоздалая реакция. Если бы уронил раньше, вы бы не заметили. Всё как обычно, господин Лу. Слухи, сплетни, предрассудки. В ключе того, что вас хотят убить, это особенно актуально и пикантно. Звонил господин Цзы и интересовался, сколько стоит ваш телохранитель. Желательно общую стоимость, но он не возражает, если вы сдадите его в аренду на один день.

― Что? ― Ханю казалось, что он спит и видит какой-то дурацкий и нелепый сон.

― Господин Цзы напомнил, что ваш телохранитель работал в Театре, ему не привыкать. Кстати, он ещё ждёт ответа. ― Дэн кивнул в сторону столика, видневшегося в дверном проёме. Там как раз лежал телефон и мигал зелёной подсветкой. ― Пятая линия. Предложил семь миллионов. За сутки.

Хань прикрыл глаза и провёл ладонью по лбу. Что угодно, лишь бы остаться в себе. Сейчас ему хотелось всё ломать и крушить. Мало ему убийц, так ещё и... Чёрт. Оказывается, сплетни со стороны выглядят жалкими и забавными, но сразу же перестают быть таковыми, когда бьют уже конкретно по самому Ханю. То есть... сплетни и их последствия куда больнее били по Каю. В конце концов, Хань мог себе позволить творить всё, что возжелается, быть независимым и свободным. Подумаешь, парочка каких-нибудь ханжей откажется иметь с ним дело. Ха! В гробу он их видел. Но вот это... Это...

Хань с ненавистью посмотрел на телефон.

― Попросить господина Цзы позвонить попозже? Или сказать, что ему отказано от дома?

― Можно подумать, его хоть раз сюда приглашали! ― зарычал Хань.

― Тогда сами расхлёбывайте эту кашу, господин Лу, коль уж сами заварили. Я отнесу мастеру Каю кофе.

Хань пару раз сжал и разжал кулаки, выдохнул и медленно втянул в себя новую порцию воздуха. Дышать всё равно было нечем ― он задыхался от ярости. В кучу мешалось всё сразу: и Кай, и собственная жизнь, в течение которой он пытался хоть что-то изменить в сложившихся порядках.

Деревянно подошёл к столику, смахнул на ладонь телефон и приложил к уху.

― Слушаю вас, господин Цзы. Что? Да, мне передали. Так вот, этот вопрос вы будете решать непосредственно с господином Кимом. Платить будете тоже непосредственно ему. К вашему сведенью, он племянник министра Чона, так что этот вопрос вы можете... Да, я вас очень хорошо понимаю. Всего доброго. ― Отложив телефон, Хань прошипел: ― Чтоб ты сдох!

Стыдно не было. Ни капельки. Солгал, а ну и что? Так этому козлу и надо. И министру Чону ― тоже. Пусть лучше присматривает за своим агентом и не даёт в обиду. Хотя... Кая обидишь, уж конечно, но всё равно... Это мерзко.

Семь миллионов.

― Нет у тебя таких денег. Ни у кого нет.

Тут же не к месту вспомнилась сумма, которую заплатил сам Хань в Театре, когда встретил Кая. Стало ещё паршивее. Сам не лучше, верно? Как же противно играть по установленным правилам, которые не выносишь. А потом ещё удивляться, когда кто-то испытывает ненависть обоснованно ― из-за этих самых правил.

По ступеням спустился Дэн с пустым подносом в руках.

― Кай что делает?

― Спит, господин Лу. У вас есть какие-то срочные поручения?

Хань помотал головой и жестом отпустил дворецкого. Поднялся в лабораторию, честно пытался поработать хоть немного, но выслушал несколько докладов по видеосвязи и сдался. Работать не получалось, а новая линия всего лишь ждала своего часа.

Хань лениво проанализировал состав " касабланки", но до экспериментов не добрался ― желания не было. Нарезал пару кругов по лаборатории, бесцельно побродил по этажам, поскучал у себя в кабинете, вновь принялся бродить по дому и остановился у двери комнаты Кая.

Хуже уже не могло быть, так что он решительно повернул ручку и зашёл внутрь. Кая в самом деле нашёл в кровати под одеялом. Разлёгся по центру и тихо спал себе, повернув голову влево. Хань тихонечко пристроился на левом краю, сунув ладони под щеку, и уставился на лицо Кая. Смуглая кожа, неподвижные полукружия тёмных ресниц, хищные линии носа и подсохшая ранка на нижней губе, оставленная Ханем. Захотелось потрогать. Он невесомо провёл кончиком пальца по губе и вздохнул. Спящий Кай казался упрямым и дерзким мальчишкой, очень красивым и очень одиноким. Но если бы он открыл глаза, картина изменилась бы кардинально. Глаза его принадлежали сильному и уверенному в себе человеку, который точно знает, чего он хочет. Ханю нравились оба варианта, и не потому, что " симпатичная мордашка". А потому, что это один и тот же Кай, который любил танцевать даже в небе.

Ресницы Кая дрогнули. Хань встретил сонный взгляд и постарался сказать очень медленно, почти шёпотом:

― Это просто сон. Я же могу тебе сниться?

― Ладно, ― пробормотал Кай, закрывая глаза, ― снись.

Он повернулся на левый бок, обхватил подушку руками и опять заснул, только теперь его лицо было так близко, что Хань невольно затаил дыхание, уставившись на сухие губы в жалкой паре сантиметров от его собственных. Будь это испытанием на безгрешность у ворот рая, Хань точно бы его провалил с треском, потому что непроизвольно придвинулся, сокращая расстояние до тех пор, пока это самое расстояние не перестало существовать вовсе. И Хань с радостью низвергся бы в ад, лишь бы томный и, по сути, целомудренный поцелуй не прервался.

Низвергнуться в ад всё-таки пришлось, потому что Кай ему ответил, и поцелуй тут же перестал хоть отдалённо напоминать о чём-то целомудренном. Наверное, Кай и целомудрие просто из разных весовых категорий или вовсе два несовместимых явления. Потом Ханя ещё подгребли ближе, закинули на него ногу и ткнулись носом в макушку. Честно говоря, он рассчитывал на нечто жаркое и страстное, но разочарования не испытывал ― было хорошо и так.

― Я тебе нравлюсь на самом деле? ― прошептал он, прижавшись лбом к груди Кая. ― Просто так? Сам по себе?

На ответ не рассчитывал, наверное, даже и спрашивал только себя самого, но его обняли крепче, словно ответили именно на заданные вопросы. Ну или ему хотелось верить в это, и он позволил себе поверить, чтобы мирно уснуть.

Проснулся Хань первым, как и в прошлый раз. Обнаружил, что утонул в мягком матрасе под тяжестью навалившегося на него Кая. Приятное ощущение, особенно когда ещё и тёплое дыхание щекочет шею под ухом. Невольно поёрзал немного и ткнулся носом в подбородок Кая. Удачно, поскольку Кай сонно отреагировал на него, вжав в матрас сильнее и мазнув сухими губами по кончику носа.

― Альфа, ― фыркнул Хань, отчётливо прочувствовав на себе твёрдость чужого возбуждения. ― Скотина, ещё мозги мне пытался вправлять, а сам-то? Спит, а уже хочет всё и сразу...

― Но не я же лез в твою кровать, а ты сам решил найти приключения на свою задницу, ― хрипло пробормотал ему в шею Кай, потом скатился вправо на простыни и заслонил глаза предплечьем. ― Проваливай.

― Как спина? ― кротко поинтересовался Хань, чуточку придвинувшись к Каю. Встретил взгляд, преисполненный подозрения, и изобразил невинность.

― Нормально.

― Можно взглянуть?

― Только на спину? ― с едва заметной улыбкой уточнил Кай.

― Хотя бы. Если есть настроение, всё остальное тоже можешь показать ― посмотрю с удовольствием.

― Не сомневаюсь.

Он аккуратно перевернулся, предоставив плечо и спину в распоряжение Ханя. Заметно было, что берёг правую сторону тела и старался лишний раз не перегружать, но рукой пользовался уверенно. Стало быть, ничего не болело, а осторожность Кай проявлял, скорее, на всякий случай, для подстраховки.

Хань устроился рядом на коленях и принялся ворошить повязку, снимая слой за слоем, добрался до плёнки с декспаном и медленно отлепил от кожи, кончиком пальца стёр белые следы от декспана и осмотрел рану. Исин и Кевин поработали как следует, но шрамы всё равно останутся. Не жутковатые, нормальные, только всё равно обидно, потому что та пуля предназначалась вовсе не Каю.

― Прости, ― пробормотал Хань, повторив пальцем извилистые и чуть выпуклые линии на смуглой коже. Рубцы не выглядели воспалёнными, наоборот, заживали очень даже быстро и хорошо. Либо декспан виноват, либо ферроволокно, которому не полагалось быть в крови и тканях живого человека, коль ему не делали экстенсивную репарацию. А Каю такого точно не делали. Тем не менее, рана не выглядела свежей, как ей бы полагалось. ― Повязку можно уже снять. Через пару дней даже не вспомнишь, что тебя подстрелили.

― Это радует. Не люблю быть подстреленным, ― усмехнулся Кай и хотел перевернуться на спину, но не успел. Хань мягко опустил ладонь ему на плечо и прижался щекой к горячей коже.

― Перестань.

― Не могу. Это труднее, чем казалось. Расскажешь, куда сбегал?

― За Чанёлем, ты же знаешь. Вроде бы тайны из этого не делал. Съездили с Бэкхёном, забрали и отвезли в больницу.

― Его ранили?

― Нет. Он вкусил " касабланку", пробыл в трансе довольно долго, не спал и не ел, вот и вымотался.

― Что-то удалось узнать?

― Угу.

― И что? ― Хань вскинул голову и попытался заглянуть Каю в лицо.

― Что, скорее всего, тут замешан Хозяин.

― Что? ― Он едва не рухнул с кровати на пол. ― Почему? Он тут вообще при чём?

― Как думаешь, какая отметка стоит в его документах?

― В смысле?

― Концентрат.

― А... Бета, наверное. Никогда не видел и не знаю наверняка. А что? Разве ты не в курсе? ― насторожился Хань. ― Ты ведь работал у него, должен знать больше меня.

― Не знаю. Хотя тоже полагал, что он бета.

― Он фонил?

― Да. Слабо, но фонил. Мне нужно попасть в Театр до того, как полиция получит ордер на обыск. Сможешь устроить?

― Можем поехать туда хоть сейчас.

― Нет. Я должен ехать один. Тебе слишком опасно там появляться. Не зря у меня было дурное предчувствие в прошлый раз.

― Нет-нет-нет, либо со мной, либо никак, ― упёрся Хань.

Кай сердито сел на кровати и завернулся в одеяло.

― Как твои мозги? Живы? Тебя хотят убить. Всерьёз. По-настоящему. И Хозяин имеет к этому самое прямое отношение. Ты собираешься ехать в его логово, зная об этом? Хочешь снова подставиться под удар?

― Там будешь ты, ― легкомысленно пожал плечами Хань. ― А раз там будешь ты, то со мной ничего плохого не случится.

Кай лишился дара речи и уставился на Ханя. Даже не по себе стало от такого тяжёлого взгляда.

― Что? Когда ты рядом, со мной никогда ничего плохого не происходит. А если и происходит, то оно идёт мимо. Другого столь же надёжного места я не знаю. Где я ошибаюсь?

― Везде, ― рыкнул на него Кай. ― Самое надёжное место ― здесь.

― Врёшь и не краснеешь, ― хмыкнул Хань. ― Напомнить тебе о дельтах? Я тут один не останусь. И я знаю только один способ защиты от дельты. Это ты. Можешь застрелиться, если хочешь, но я буду ходить за тобой хвостом, пока всех этих... этих не поймают.

― Если застрелюсь, хвостом ходить за мной ты точно не сможешь.

― Я фигурально выразился. Захочешь застрелиться, застреливайся тоже фигурально. Только чуть позже, ладно? ― Хань ухватился за одеяло и дёрнул от души. Кай свалился на него, ругаясь сквозь зубы. Умолк, когда Хань провёл пальцами по его щеке и губам. Жаль, умолк на время.

― Кажется, я попросил тебя пользоваться мозгами.

― В твоём случае мозги мне нужны меньше всего, ― самонадеянно ответил Хань. ― Что? Что такого я сказал?

Кай фыркнул и сверкнул внезапной яркой улыбкой.

― В моём случае мозги тебе нужны как никогда.

― Ни черта! ― Хань крепко обхватил его за шею, чтоб не сбежал, и выразительно посмотрел на его губы. ― Ты же не думаешь, что сможешь так просто выбраться из кровати?

― Да, стоило принять твоё предложение. ― Кай немного нахмурился, но сбежать не попытался.

― Какое предложение? ― растерялся Хань.

― Спать на коврике в прихожей. В этом доме, похоже, самое безопасное место именно там.

― Лучше заткнись и сделай что-нибудь.

― Что, например?

― Хочешь, чтобы я прямым текстом сказал, что именно?

Говорить не пришлось, Кай прекрасно знал, что ему нужно делать с Ханем. Ещё бы не был он таким упрямым... И ещё бы одеяло и одежда Ханя не мешали им. Но они мешали. Кай потрудился только брюки с бельём стянуть с Ханя, рубашку оставил, просто задрал. Хань сжал зубы, когда непослушные тёмные волосы скользнули по коже на груди ― одновременно походило и на щекотку, и на ласку, и на пытку. Горячие губы и прохладные волосы ― убийственный контраст. Он не удержался, поймал руками голову Кая и запустил в волосы пальцы, дёрнул за пряди, когда груди вновь коснулись губы. Поплатился за то, что руки распустил: Кай прихватил кожу зубами ― больно и сладко до стона, провёл по животу ладонью, опустил руку ниже, тронул кожу на внутренней стороне бедра, заставив задрожать. И на этом Кай не остановился. Хань всхлипнул и вцепился в его волосы, ощутив, как в него проскользнул палец, инстинктивно напрягся, сжимаясь внутри. Только вряд ли это могло стать препятствием. Скоро уже два пальца двигались в узком входе медленно, но уверенно, разминая и растирая стенки. Сначала это дарило чувство приятной истомы, а после превращалось в острую недостаточность и сводило с ума так, что хотелось рывками подаваться навстречу всем телом.

Кай убрал пальцы, и Ханю захотелось уже прикончить его особо жестоким способом. Разгорячённое тело жаждало получить всё сполна, и этот вот облом воспринимался как предательство ― горькое и непростительное. Но Хань мгновенно забыл об этом, уловив на губах вкус Кая, поймал кончик его языка зубами и слегка сжал, не желая отпускать. Ещё и ногами Кая обхватил для надёжности. Жадно ловил каждое касание к губам, крепко держал и лениво размышлял, когда же Каю надоест просто тереться бёдрами о тело, которое уже давным-давно готово его принять.

Как ни странно, но одновременно Хань наслаждался этой растянутой во времени пыткой. Те ощущения, которые были прежде, во времена активного поиска, и нынешние отличались. В первый раз, в лаборатории, Ханю не хватило времени и готовности, чтобы сравнить ― слишком уж внезапно всё случилось, и слишком сильной вышла эмоциональная встряска, а сейчас вполне получалось сравнивать. Хань оценил своё состояние в былое время как неутолимый голод. Только голод имел значение ― больше ничего. И, на самом деле, он вообще ничего не помнил, кроме всепоглощающего чувства голода. Оно оставалось и сейчас, но уходило на задний план, переставало быть главным, уступая позиции удовольствию и желанию ощущать близость Кая.

Хотелось скользить ладонями по влажной смуглой коже, изучать на ощупь, чувствовать под кожей гибкие мышцы, ловить губами прерывистое тяжёлое дыхание, не замечая собственное такое же, ― и Хань не стал себе в этом отказывать. Подумалось вдруг, что было бы, если бы вместо Кая с ним оказался в одной постели кто-то другой? Покопавшись в памяти и не отыскав там ни одного лица, способного заменить лицо Кая, Хань отмахнулся от лишней мысли и потянулся к выразительным, чётко очерченным губам, требуя ещё больше внимания. Пока его баловали поцелуями, он нахально повёл руками, исследуя бока, спину, бёдра, обхватил ладонью твёрдый ствол ― под пальцами пульсировало так же быстро, как билось в груди его собственное сердце. Хань сжал зубами нижнюю губу Кая, когда, наконец, осознал его в себе, уловил пульс внутри собственного тела. От низа живота неторопливыми волнами разливалось тепло, добиравшееся даже до кончиков пальцев на ногах. Слабо улыбнувшись, Хань вернулся к поцелуям.

Ему было хорошо, и весь мир мог катиться к дьяволу, в преисподнюю или ещё куда. В данную конкретную минуту его волновало лишь одно ― повторится ли то странное чувство, что ошеломило их обоих в прошлый раз.