Глава 13. Игры и игроки

Они стояли друг напротив друга в учительской. За окнами было темно. Тоненький серп луны почти не давал никакого света, и только включенная настольная лампа разгоняла тьму, окутывая этих двоих уютным сумраком.

— Лен, я очень устал, — говорил Павел, опершись о стол тяжелой, сильной рукой. — Ты думаешь, мне легко? Виктор — мой друг. Думаешь, мне нравится за его спиной бегать к тебе на свидания? Нравится быть предателем?

— Паша… — она растерянно посмотрела на него. — Ты мне нужен. Понимаешь?

— Ты определись, я или Виктор…

В этот момент она вдруг сделала шаг, сокращая между ними дистанцию, и ее теплые губы коснулись его губ, круша, казалось бы, неколебимую стену, которая только что была между ними.

И тут дверь открылась.

Елена отпрянула от Павла.

На пороге стояла Маша Вершинина. Ну конечно, куда же без нее!

— Простите… — девушка попятилась, дверь снова захлопнулась.

— Вот видишь! — Павел махнул рукой и быстро вышел из комнаты.

А Елена Сергеевна осталась одна. Присев на стол, она до боли закусила губу. Надо что-то делать. Она не привыкла пасовать, поэтому решение пришлось принимать быстро, и вскоре завуч уже искала Вершинину.

Уборщица обнаружилась в душевой. Надраивает кафель. Надо же, в кои веки своим делом занялась, а не в чужие дела вмешивается.

— Маша, ты уволена, — произнесла Елена Сергеевна холодно.

— Что вы сказали? — Вершинина оглянулась.

Удивлена. Ну надо же, какая королевна! Надо было ее еще раньше уволить! До того, как глазки Виктору принялась строить.

— Собирай вещи и уходи. Не создавай себе лишних проблем, — добавила Елена, собираясь на этом с достоинством удалиться.

Но противная уборщица не могла не оставить последнего слова за собой.

— Хорошо, я уйду, — произнесла она — как плеткой по спине хлестнула, — только зайду к Виктору Николаевичу попрощаюсь. Заодно расскажу кое-что про вас с Павлом Петровичем.

Лена остановилась. В прекрасном плане оказался один слабый момент, и эта мерзавка, конечно, его заметила.

— Ну, что теперь скажете? — ехидничала Вершинина.

— Давайте… просто забудем обо всем, — Елена Сергеевна натянуто улыбнулась. Каждое слово давалось ей с большим трудом. — Договорились?

— Конечно! Нам с вами так легко договориться! На почве общих интересов! — усмехнулась уборщица.

— Входите, — откликнулся Виктор Николаевич.

Дверь кабинета открылась, и вошла Галина Васильевна. Как всегда, совершенно спокойная.

— Садись, — директор кивнул ей на стул напротив себя. — Ну, зачем пришла?

— Так, узнать: ты расписание уже составил? — завхоз заняла предложенное место и по-деловому сложила на столе руки.

— Уроков? — удивился Виктор.

— Гарема твоего. Мой совет: по четным Елена, по нечетным — Мария. Или наоборот.

Виктор отложил ручку и внимательно посмотрел на посетительницу.

— Галина Васильевна, скажите, я способен на низость?

— Нет, Виктор Николаевич, — уголки строгого рта дрогнули, едва намекнув на теплую улыбку, — за это я тебя и люблю. Но прошу, подумай хорошенько, чего ты хочешь на самом деле.

* * *

— Так-так, лирическую сцену, считай, пропустили, — пробормотал Володя, глядя в монитор.

Маленькая камера в кабинете Виктора работала исправно.

Вот сейчас она отразила, как директор задумчиво подходит к сейфу, набирает комбинацию. Это как раз то, что интересовало повара. Вскоре нужные цифры оказались перенесены на бумагу, и Володя улыбнулся: а дело-то, кажется, пошло на лад.

* * *

Едва выйдя из кабинета Виктора Николаевича, Галина Васильевна поспешила к себе. Здесь она переоделась в теплую одежду и подхватила заранее приготовленный сверток с продуктами.

Дальнейший путь был ей хорошо известен: через заднюю дверь кухни, по ночному лесу в знакомую землянку, заваленную старыми сломанными игрушками. Бедными слепыми куклами, разломанными машинками… В землянке было зябко, даже несмотря на разожженный в очаге огонь, но ее обитатель давным-давно привык к этому.

— Вот, поесть тебе принесла, — тихо, почти ласково сказала завхоз.

На столе среди разбитых чашек лежал лист бумаги, исписанный неровным детским почерком. Кое-где буквы немного расплылись от воды — бутылка оказалась не слишком герметичной, — но прочесть текст можно было легко.

Увидев письмо, Галина Васильевна укоризненно покачала головой.

— Не подходи к этой девочке, — попросила она, присаживаясь рядом с обитателем землянки. — И, пожалуйста, будь очень осторожен!..

* * *

Виктор Николаевич засиделся в своем кабинете и покинул его, когда на часах уже было почти десять. Но это даже лучше. Темные дела должны вершиться в темноте.

Убедившись, что директор не вернется за чем-то забытым, Володя вышел из своей комнаты и тенью проскользнул в кабинет. Работал он быстро и профессионально, шифр был известен, поэтому разобраться с сейфом труда не составляло.

Аккуратно перебрав бумаги, Володя нашел в глубине сейфа именно то, что искал: старинные тяжелые часы на цепочке. Серебряные, с характерным вензелем в виде двуглавого орла. Один из предметов из списка, ошибиться невозможно.

— Первая вещь у меня! — тихо сказал он в телефонную трубку, набрав знакомый номер.

* * *

Было раннее утро, по-зимнему серое, словно бы не проснувшееся. Молчал окружающий «Логос» лес — немой свидетель тайн. В спальне мальчиков было тихо, слышалось только равномерное дыхание. Кажется, все слишком устали и переволновались, поэтому спали как убитые, даже кошмары никого не мучили. Скорее всего они еще придут — чуть позже.

— Андрей! — Даша потрясла парня за плечо и боязливо покосилась в сторону кровати Морозова: только бы не разбудить!..

Авдеев испуганно вздрогнул и открыл глаза, но, заметив Дашу, успокоился.

— Пойдем! — она поманила его за собой.

Андрей кивнул и, прихватив свою одежду, осторожно выбрался вслед за девушкой из комнаты.

Если бы он оглянулся на пороге, то, конечно бы, встретился взглядом с Максимом. Но он слишком спешил и, конечно, не оглянулся, а еще не слышал, как страшно скрипят в тишине спальни сжатые зубы.

А письмо все так и лежало на захламленном столе в маленькой холодной землянке. Ее обитатель снова взял смятый листок, чтобы посмотреть на кривые смазанные строчки. Он не умел читать, но это было не нужно, он все равно знал, что письмо — о нем и еще о чем-то светлом и удивительно хорошем.

Дорогие мама и папа! Мне сегодня было очень грустно, потому что всем детям пришли письма, а мне нет. Я плакала, но потом узнала, что вы не можете мне написать. Вы теперь живете на звездочке. Это мне сказал наш директор. Он очень хороший и умный. И хочет пожениться на нашем завуче. Он мне сказал, что когда грустно, то можно плакать. Но я теперь не плачу, потому что тогда у меня чешутся глазки, и Андрюша волнуется.

Еще у меня есть друг — Гном. Помните, я уже рассказывала о нем. Он очень некрасивый, но я его очень люблю, потому что он приходит, когда мне грустно. Гномику со мной весело, и я его совсем не боюсь.

А еще у меня выпал зубик. Андрюша сказал: это значит, что я расту. Ко мне придет зубная фея и подарит подарок. Но мне не нужен подарок. Я хочу вырасти большой-большой и отправиться к вам на звездочку. Но пока не могу оставить Андрюшу. Он без меня пропадет.

Хочу еще рассказать вам, что иногда мне снятся странные сны. Белая-белая комната, яркий свет и чьи-то руки в белых резиновых перчатках. Это очень плохие сны, мамочка, поэтому я стараюсь сразу же о них забыть. Наверное, и сейчас я зря это написала. Лучше зачеркну.

На этом заканчиваю письмо.

Помните, что мы очень скучаем и любим вас, с большим приветом

Ваши Надя и Андрюша

* * *

Свежие газеты пахли типографской краской, и ни в одной из них не было ни слова о страшной находке. В поисках репортажа Птицына Андрей и Даша пересмотрели их все.

Они собирались уже уйти с кухни, когда дверь черного хода открылась, и появился вернувшийся с обычной утренней пробежки директор. При виде странного выражения, застывшего на его лице, ребята поспешили укрыться за полками.

— Что случилось? Привидение увидел? — приветствовала Полякова сидевшая за утренним кофе Галина Васильевна.

— Если бы, — выдохнул директор. — Нашел мертвого человека. У реки. Пока вызвал полицию, пока наряд дождался… Знаешь, труп страшно изуродован. Руки нет, тело звери объели…

Он тяжело опустился на стул и положил голову на скрещенные руки.

— А вдруг это Птицын? — одними губами прошептал Андрей, испуганно глядя на Дашу. — Что, если его вчера убили? Видишь же, что статьи нет?

Девушка смотрела на него расширившимися от ужаса глазами.

— Надо ребятам сказать, — прошептала она.

За завтраком вся компания бурно обсуждала случившееся.

— Ничего удивительного, что статьи в газете нет, — разумно утверждал Рома. — Мы же только вчера материалы отдали. Пока их еще напечатают.

— И вообще, с чего вы взяли, что покойник, которого нашел Виктор, — наш Птицын? Мало ли кто залетный?.. — подхватил Темка.

— Ага, случайный прохожий. Как раз в нашей глуши мимо проходил, — покачала головой Даша. — Нет, мы должны пойти к реке и посмотреть сами.

Берег реки был оцеплен. В стороне стоял полицейский фургончик, какие-то люди сновали вокруг места происшествия — фотографировали, что-то измеряли…

— Жертва — мужчина, — доносился голос оперативника, осматривающего тело — сейчас оно было скрыто от ребят чужими спинами. — Лицо обезображено, кисть левой руки отсутствует… Первый раз такое вижу. Волки, что ли?..

— Смотрите, товарищ капитан! — прервал старшего молодой парнишка в такой же серой, как у него, форменной куртке. — Удостоверение. На имя Птицына Олега Валентиновича.

Это имя прозвучало для ребят как грохот грома.

— Уходим, — Андрей поманил друзей прочь. — Все, что нужно, мы узнали.

Они двинулись в направлении школы. Шли медленно, тяжело переставляя ноги и словно чувствуя на себе чужой недружелюбный взгляд.

— Сто пудов, его из-за пленки убили, — тихо сказала Даша, — чтобы ничего не написал.

— Да, — кивнул Артем. — Сначала Савельич, теперь этот Птицын… Прям конвейер смерти.

— Главное, чтобы нас не зацепило, — добавил его лучший друг Рома.

— А помните, в альбоме: «Когда над лесом свет взойдет — и боль, и кровь, и смерть придет…»

— Вообще-то я видел свет… — неохотно проговорил Максим. Почти все это время он хмурился и молчал. — В тот день, когда вы в колодец полезли. Он был в точности как на картинке.

— Свет или не свет! Кто-то реальный совершал эти убийства! — Вика внезапно остановилась, и друзья посмотрели на нее. — Я все вспоминаю те кадры, где мертвые дети…

— Она права, — Тема искоса, из-под длинной челки взглянул на девушку. — Но что мы можем? Птицын мертв, пленка пропала.

— Тела! — вдруг воскликнула Даша взволнованно. — Что, если они еще там, внизу? Надо спуститься в колодец и найти их!

— Даш… — Вика тронула подругу за рукав, словно останавливая ее, — ты же не хочешь, чтобы мы снова туда полезли?..

— Они каждый шаг наш просчитывают. Только сунемся туда — и все! — добавил Андрей.

— Им и в голову не придет, что мы вернемся! — заверила Даша, увлеченная собственной идеей.

Так, споря, ребята вышли на поляну с колодцем и увидели, что около него стоит строительный фургон.

— Что вы делаете? — спросила Даша одного из рабочих.

— Колодец засыпаем. Туда вроде кто-то из учеников чуть не упал, — ответил тот. — Вы проходите, не мешайте.

— Ой как вовремя. Интересненькое совпаденьице… — заметил Максим.