Разведчик

Тем временем сержант Унгер, что называется, не вылазил с передовой. В ноябре 2014 в Станично-Луганском районе его группа выявила позиции ВСУ в районе Валуйского. В декабре они обнаружили склады в Камышном и Верхней Ольховой. По данным разведки Унгера и его группы, нашей артиллерией было уничтожено порядка 50-60 единиц бронетехники и артиллерийских установок противника. Все обнаруженные склады наши также накрыли. Офицеры-артиллеристы, имевшие за плечами советскую армейскую школу, смеялись: " Сань, тебе бы в Союзе уже с Орденом Боевого Красного Знамени ходить, если б не " Героем"...".

В январе разведчики комендатуры успешно провели операцию сопровождения и обеспечения безопасности работы большой группы журналистов вдоль всей линии фронта - от Свердловска до Фащевки. Противодействовали вылазкам вражеских диверсионно-разведывательных групп, проходивших на снегоходах почти до ВВАУШа (военный городок бывшего военно-авиационного училища штурманов, юго-восточные окраины города - прим. ред.) и запускавших оттуда беспилотники ВСУ, ведшие безнаказанную артразведку. Потом по выявленным целям Луганск несколько дней расстреливали из Градов и Ураганов. Не стало ДРГ противника - кончились и обстрелы.

Потом началась бои за Дебальцево.

Туда Саша попал 5 февраля. Комендантский полк держал правый фланг обороны стратегически важного поселка Чернухино.

11 февраля ими была предпринята первая попытка провести штурмовую группу численностью до взвода. Унгеру поручили проводку этих 24 бойцов. Входили грамотно - в стык между подразделениями ВСУ. Должны были занять оборону под мостом. Однако при заходе они обнаружили замаскированные позиции киевских силовиков: слева мощные огневые точки, а справа танки, открывшие огонь прямой наводкой по соседям - еще одной прорывавшейся группе, возглавляемой командиром комендантского полка Сергеем Грачевым. Осознавая риск уничтожения, Унгер принимает решение об отходе и выводит из-под трехчасового перекрестного огня всех своих 24-х бойцов без единого убитого и раненого. До цели в тот раз не дошли буквально 300 метров.

В ночь с 11 на 12 февраля была повторная попытка завести штурмовую группу. Они первые вошли в окраинный поселок Октябрьский города Дебальцево. Это была сборная в составе бойцов комендантского полка, батальона " Заря" и группы бойцов командира с позывным " Добрый". Следом под прикрытием нашей артиллерии вошла еще одна штурмовая группа комендачей под командованием Сергея Новомлинского с позывным " Пуля". Заведя свои группы, Унгер с бойцами сопровождения вывел в расположение штаба полковника Грачева и еще несколько офицеров полка. А уже утром был получен новый приказ: проводка пешей колонны новобранцев с ящиками боекомплекта для вошедших в Дебальцево штурмовых подразделений.

Унгер был ведущий. Двое бойцов обеспечивали боевое охранение, и 10 человек " шерпов" - необстрелянных носильщиков в караване боеприпасов.

В точке прибытия под мостом выйти на связь с встречающей группой не удалось. При этом отсутствие боекомплекта могло сорвать основную задачу штурмовых подразделений: доразведку позиций противника и ночной штурм с прорывом обороны в точках своих боевых задач. Оставить ребят без боекомплекта было равно предательству, и Унгер принял решение двигаться дальше. Два бойца успешно выдвинулись в поселок и предупредили, что группа с боеприсами идет в Октябрьский.

Двигались скрытно, не обозначаясь. Первая двойка прошла удачно и вошла в точку прибытия. Следом Александр возглавил выдвижение основной группы.

Около 9 часов утра, не доходя до первой линии домов, они были накрыты массированным огнем. В первое мгновение на группу обрушился огневой шквал всех средств, имевшихся на позициях ВСУ - минометы, станковые и подствольные гранатометы, снайперы и пулеметчики буквально смели редкую цепочку разведчиков. Унгер почувствовал глухой удар и, оставаясь в сознании, рухнул в снег. Им в целом повезло, если можно так сказать, что шли грамотно: рассредоточено, тройками - поэтому-то и удалось избежать больших потерь. Помимо раненого Александра, один двадцатилетний боец - Дмитрий был убит, сразу наповал. Остальные успели залечь.

Ребята стали кричать: " Саша! Дима! ", но Унгер понимал, что они сейчас прекрасно видны в снайперские прицелы и, не шевелясь, выкрикнул команду " отход". Те сразу не послушались, сидя в относительном прикрытии насыпи кричали: " Комендатура?! Кто живой?! " В ответ старший группы кричал: " Не подходить! Держитесь от меня подальше". И лишь когда вокруг стали плотно ложиться разрывы минометых мин и ВОГов (гранатометные выстрелы для станковых и подствольных гранатометов - прим. ред.), ребята на счет " три" рванули под огнем к спасительным постройкам. Завязался бой длившийся до вечера. Киевские каратели поверили, что оба лежащих на открытой местности бойца - мертвы.

Тый

Поначалу он притворился мёртвым, понимая безнадежность своего положения. Потом начал замерзать. Временами путалось сознание, и он уже ощущал себя то убитым, то парализованным. Унгер не мог перевернуться, мешали два автомата, висящих на простреленном в нескольких местах правом плече. Неподъемный бронежилет вдавливал в промерзшую землю. Позже он поймет, что этот тяжелый " бронник", в общем-то, и спас ему жизнь: помимо изначально приторможенной пули, натворившей с ним столько бед, на тяжелой спинной бронепластине бойцы позже обнаружат несколько насечек и деформаций - она приняла на себя как минимум два серьезных осколка.

Рядом на позициях ВСУ " под парами" стоял БТР, но противник не торопился выходить в простреливаемое поле. Но самой большой опасностью был холод. Саша согревался, разминал руки, сжимая-разжимая пальцы, напрягал мышцы тела, попеременно на счёт качая мышцы спины и пресса.

Он потом рассказывал: " Я прекрасно понимал, что если потеряю сознание или, не дай Бог, провалюсь в дремоту, усну, то это всё - кранты. Где-то рядом, в сознании, держала Янка (имя жены - прим. ред.), а под сердцем грели мысли о дочери. Умереть сейчас - это как предать своих девчат. Вот я и работал, качал мышцами все эти 13 проклятых часов...".

Так Унгер продержался до темноты. Когда окончательно стемнело, попробовал перевернуться и... не смог. Поначалу, говорит, дико испугался, словно вспышкой смертной боли обожгло: " Парализовало! ". Но потом отдышался и понял, что он просто примерз к земле. Просто. Примерз к земле...

Сантиметр за сантиметром он сбросил с простреленного плеча два автомата. Потом вытащил левой рукой отточенный штык-нож - срезал разгрузку. Также выгрызая по сантиметру, вырубил из смерзшегося от крови снега и льда немую правую руку. Следом вырвал, вырубил ватные, чужие ноги. И пополз...

Сейчас он смеется: " Полз вначале, как Маресьев в кино: в левой здоровой руке пистолет, нож на боку - вот и всё оружие. Ну, воин-разведчик, чё там..."

Дополз до насыпи, как-то перекатился да встал на корточки. Потом поднялся и побрел, смутно угадывая направление. Чуть разогревшись, почувствовал ноги, пошел более осмысленно. Двигался как пьяный, шатаясь, ежесекундно рискуя упасть и больше не подняться. Желание, говорит, было просто дойти, да и сам этот поход он вспоминает с очевидным содроганием - как пытку. Через два-три часа, счет времени он давно потерял, его грубо окрикнули: потребовали назваться, в ночи громко клацнули автоматные предохранители. Разведчик, каким-то иным, запредельным чутьем уловив, что это свои, ответил:

- Я из раненых комендачей. Унгер моя фамилия...

В ответ прозвучало обнадеживающее:

- Не гони, тварь... Унгера убили!

Значит, точно свои...

Стрелять сразу не стали - подошли, сняли капюшон и чуть не затискали в объятиях. Под мост спускался уже поддерживаемый с двух сторон однополчанами. Однако сил хватило лишь на этот последний рывок. Саша начал проваливаться и прямо сказал: " Мне не дойти".