Я уродка, и мое место в кунсткамере.

6. Вчера был костюмированный вечер, и на мне был костюм фаршированной «оливки».
11.40

Хватит ныть. Начинаю новую жизнь. Нарыла в мамином Cosmo статью о том, как стать счастливой, если хочешь, но не можешь (как раз про меня). Статья называется «Эмоциональный настрой». Нужно просто «вспомнить», «пережить» и «излечиться». То есть, вспоминая, вы мысленно переживаете все болезненные моменты, как страдали и все такое… А потом, пережив все заново, позволяете этим страданиям уйти.

11.00

Слава тебе господи, дядя Эдди уехал. Представляете, напоследок этот лысый пряник предложил мне покататься на его мотоцикле с коляской. В роли пассажира, конечно. Он вообще что, с планеты Ксенон или как? И что он хотел услышать? «Ну конечно, дядечка Эддичка, только и мечтаю прокатиться на вашем довоенном драндулете! Не хватало еще, чтобы мои друзья увидели меня в раздолбанном тарантасе рядом с каким-то лысым хмырем! Тогда мне вообще кабздец.

16.00

Пришла Джас. Пожаловалась, что еле стянула с себя вчера костюм кошечки (См. «Джорджиальные словечки»). Уйму времени на это потратила. А мне-то что! Но приличия ради я пожалела ее и спросила, в чем дело. А она говорит:

- Просто тот парень из бюро проката был очень симпатичный.

- И что?

- Ну я и соврала, что у меня 10-й размер, вместо моего 12-го.

Бедняжка! У нее до сих пор от швов поло-ски на теле. Видать, так утянулась, что голова раздулась. Я возьми и скажи ей об этом, а она:

- Да нет, просто сегодня воскресенье, и мне наконец удалось выспаться.

А потом я показала ей статью из Cosmo, и мы пару часов заново переживали «болезненные моменты», то есть пресловутую костюми-рованную вечеринку. Ну чтобы излечиться…

Я считаю, что именно Джас во всем виновата - не отговорила меня. Даже если это я придумала нарядиться в оливку, Джас должна была остановить меня! Подруга, называется.

Джас активно помогала мне с костюмом. Мы взяли проволочную сетку, смастерили сарафан-шар на бретельках и с дырками для головы и ног, затем обтянули его зеленой гофрированной бумагой, - и оливка готова. Начинкой должна была стать я сама. В зеленых футболке и колготках. По совету Джас я выкрасила красной пенкой «Crazy Colour» (См. «Джорджиальные словечки») волосы, лицо и шею, став похожей на стручковый перец (пименто). Надо сказать, сперва это было даже забавно. Во всяком случае, пока мы не вышли из комнаты. Проблемы начались, когда я попыталась бочком спуститься по лестнице в гостиную. Чего мне это стоило!

А потом мне пришлось вернуться и перео-деться, потому что мой кот Ангус напал на меня и порвал мне колготки.

Он у меня вообще чокнутый. Мы привезли его с озера Лох-Ломонд [2], где жили в семей-ной гостинице «Денек-другой». Перед самым отъездом я увидела его разгуливающим по са-дику. Это был огромный котенок размером с собачку, такой хорошенький, пятнистый, с желтыми глазищами. M взяла его на руки, и он сразу же продрал мой кардиган. Но я в него влюбилась и стала умолять родителей взять его с собой:

- Ну пожалуйста, он ведь умрет здесь, без папочки и мамочки.

Отец посмотрел на котенка и изрек:

- Не исключено, что он сам их и сожрал. - Все-таки иногда мой отец говорит ужасные вещи.

Я переключилась на маму и, обработав ее, заполучила, наконец, этого котенка. Помню, хозяйка гостиницы, шотландка, сказала, что это помесь обычного кота и шотландской дикой кошки, и я еще порадовалась. Ну разве я могла представить, что этот милый котенок вырастет размером с небольшого Лабрадора, да и нрав у него как у дикого зверя. Одно время я даже выгуливала Ангуса на поводке, но он сожрал его, и мне пришлось извиняться перед нашей соседкой за последствия.

Как бы там ни было, время от времени Ангус слышит зов своих предков. Так вот, когда с «шотландских гор» спускалась оливка, он выскочил из своего логова (то есть из-за за-навески) и мертвой хваткой вцепился в свою добычу (то есть в мои колготки). Он так дико мотал головой, что мне никак не удавалось по ней попасть. Хорошо, что под руку мне подвернулась швабра, а то бы я от него не отде-лалась.

Потом я вышла на улицу, но оказалось, что я не пролезаю в папин «вольво». И тогда отец предложил мне снять костюм и засунуть его в багажник.

- Ara, a сама поеду в колготках и фут-болке. Ты что, вообще? - сказала я ему.

Он рассердился, ведь предки не любят, когда дети им перечат.

- Ну что ж, - сказал он, - тогда иди пеш-ком. А мы с Джас медленно поедем рядом.

Ну вообще.

- Интересное дело! - вспылила я. - Тогда уж лучше мы доберемся сами, зачем тебе ехать?

Тут отец набычился и попер на меня:

- Но я же должен знать, куда вы отпра-вляетесь. Мало ли, куда вас ночью занесет.

Я просто обалдела. И говорю ему:

- Ага, ты где-нибудь видел, чтобы фаршированные оливки разгуливали по ночам? Или незаметно пробирались на чужие вече-ринки? - Пораскинул бы лучше мозгами, куда это я отправлюсь гулять в таком виде!

Джас прыснула, а он рассвирепел. Ну как же, ведь я затронула его отцовские чувства!

- Если будешь так со мной разговаривать, вообще никуда не пойдешь, - заявил он.

Ну сколько можно?

В итоге я все-таки пошла пешком, а отец с Джас медленно поехали на машине рядом.

Потом мы наконец добрались, и это был ужас. Сначала надо мной все смеялись, а после просто перестали замечать, будто я ноль без па-лочки. И бедная оливка варилась в собственном соку: танцевала в гордом одиночестве, сшибая все подряд. Девочка, хозяйка дома, предложила мне в целях безопасности присесть. Я, конечно, попробовала, но у меня ничего не получилось. Мне пришлось позвонить отцу, и битый час я проторчала у ворот, дожидаясь, пока он прие-дет. Потом мы засунули костюм в багажник, и всю дорогу я не проронила ни слова.

Зато Джас отлично провела время - в окружении Тарзанов, Робинов Гудов и Джеймсов Бондов. Да уж, у мальчишек богатое во-ображение, не то, что у некоторых…

Когда мы «вспоминали пережитое», у меня опять испортилось настроение. Но чтобы «излечиться», я все время с горечью повторяла:

- Не нарядись я оливкой, у меня тоже не было бы отбоя от мальчиков.

- Знаешь, Джорджия, ты, конечно, смешная, - сказала мне подруга, сделав «умное» лицо. - Но мальчикам не это нужно.

Тут я рассвирепела. Тоже мне, знаток мальчиков! Хоть бы помолчала.

- Вот значит как! - Меня раздражал этот ее тон зрелой фифы. - И каких же девочек любят мальчики? - напала я на нее. - Вся-ких кокеток в костюмах кошечек?

Я выглянула в окно. Мой кот сидел на заборе и с презрением взирал на лающего на него соседского пуделя.

А Джас продолжала читать мне нотации:

- А если даже и кокеток? Парни любят женственных, а не таких как… ну ты понимаешь, - сказала она и надела свой рюкза-чок.

- Каких «не таких»? - вспыхнула я.

- Ну я пошла. -Джас никак не отреагировала. - Меня ждут к ужину. - И она на-правилась к выходу.

Мне бы промолчать и проводить гостью вниз, но вместо этого я начала собачиться. Знаю, что нужно остановиться, но ничего не могу с собой поделать. Я и крикнула ей вслед:

- Кого ты имеешь в виду? Договаривай! Не таких, как кто?..

Джас что-то пробурчала в ответ и вышла на улицу, но я успела проорать ей вдогонку:

- Ага! Ты меня имела в виду, да?

23.00

У меня еще ничего не было с парнями, а меня от них уже тошнит.

Полночь

Господи, только не сделай из меня лесбиянку вроде Волосатой Кейт [3] или нашей физручки мисс Стэмп.

00.10

Вот только объяснил бы кто, чем занимаются лесбиянки?

Понедельник, 24 августа

17.00

Целый день ни звонка. Умру - никто и не узнает. Возьму сейчас и лягу спать.

17.30

Только легла, как в комнату пришла Либби, забралась ко мне на кровать и давай орать дурным голосом: «А-а-а-а-а». Ну разве тут уснешь! Пришлось встать. Либби славная, даже когда описается. И нормально воспринимает мой юмор.

19.00

Эллен с Джулией позвонили мне из телефонной будки. Они вырывали друг у друга трубку и наперебой так и сыпали на французском. Это мы готовимся к нашей завтрашней вылазке. Будем строить из себя «таинственных девушек». По-французски это звучит как la Marche Avec Mystery [4].

22.30

Сделала маску из яичного желтка. А вдруг я завтра встречусь с le gar? on gorgeous, шикарным парнем?

Прилегла почитать…

Вторник, 25 августа

9.00

Проснулась - все лицо стянуто словно пан-цирем, даже глаз не открыть. Вспомнила, что заснула вчера с яичной маской. Лучше бы я не ложилась так рано. Теперь вся опухшая ото сна, глаза, как две щелочки, словно у японки или китаянки, хотя в роду у нас не было ни тех, ни других. Не считая тети Кэти, которая любит распевать китайские народные песни, да и то не после первой рюмки.

11.00

Созвонилась с Джулией и Эллен. Сходка у торгово-развлекательного центра «Whitley’s» - оттуда и начнем наш la Marche Avec Mystery. Стиль выбрали спортивный. Я надела слаксы, короткие сапожки, черный топ с воротом и пвх-пиджак (См. «Джорджиальные словечки») - это я так «кошу» под юную Бриджит Бардо. Впрочем, глухой номер, по-тому что а) я на нее не похожа; б) я не блон-динка. Я бы, может, и перекрасилась, но кто ж мне даст! У нас не дом, а детский сад, и мой папа не умнее телепузика. Я тут недавно спро-сила у мамы:

- Как ты думаешь, мне пойдут светлые во-лосы? И какую краску посоветуешь?

Мама сделала вид, что не слышит меня и продолжает переодевать Либби. И тут вме-шался папа:

- Тебе и четырнадцати нет, а уже надоел твой естественный цвет? Что будет в три-дцать? Хочешь перебрать все цвета радуги?

Что-то в последнее время мой папочка того… И я поворачиваюсь к маме и говорю:

- Ой, что за комар тут пищит? Надо бы прихлопнуть. Ну, ладно, TTFN [5].

И я удалилась, а отец закричал мне вслед:

- Грубить и краситься научилась, а ума не набралась! Получи сначала среднее обра-зование! (См. «Джорджиальные словечки»).

Господи, он что, хочет сделать из меня се-реднячка?

Полдень

У нас с девочками la Marche Avec Mystery. Расхаживаем по Хай-стрит и разговариваем исключительно на французском. Время от времени я останавливаю прохожих и спра-шиваю дорогу до вокзала: O? est la gare, s'il vous pla? t? A потом: Au secours, j'oubilie ma t? te, aidez-moi, s'il vous pla? t.

И вдруг мы видим такого парня!.. Лет девятнадцати. Джулия с Эллен сразу сдрейфили, но только не я. И вот я беру инициативу в свои руки и сразу притворяюсь француженкой, только почему-то хромой француженкой. На-чинаю подволакивать ногу. Ну и вот, подхрамываю я к нему и говорю (а у него такие глаза!): Excusez-moi. Je suis Fran? aise. Je ne parle pas l'anglais. Parlez-vous Fran? ais? [6]

Парень смутился, но, надо сказать, это ему даже шло. А я улыбнулась и надула губки, ну как Синди Кроуфорд учит. (Чтобы надуть губки, нужно оттопырить языком верхнюю губку и улыбнуться - вот так - получается очень сексуально. Говорить при этом не рекомендуется, иначе тебя примут за дефектив-ную.)

И парень моей мечты спрашивает:

- Вы заблудились? Я не говорю по-французски.

Я делаю расстроенное лицо (надуваю губки), а потом убираю язык на место и говорю:

- Au secours, monsieur. [7]

Он берет меня под руку:

- Не волнуйтесь, идемте со мной. Эллен с Джулией в шоке: меня уводит обалденный парень. Я иду за ним, мило подволакивая ногу, правда, хромать было неда-леко - до ближайшей патиссерии. Я знаю, что продавщица там француженка.

В постели

20.00

Француженка из патиссерии все говорила и говорила на своем родном, а я кивала и кивала, а потом мне все это ужасно надоело, и я убежала на улицу, прытко так, безо всякой хромоты. Па-рень тот очень удивился. Так что францужен-кой быть не фонтан.

Пожалуй, к следующей такой прогулке перекрашусь в блондинку.

Среда, 26 августа

11.00

Нет у меня друзей, ни-ко-го. Ведь никто не по-звонил, никто не заглянул на огонек… Папа с мамой на работе, Либби в детском саду. Уж лучше бы я умерла.

А, может, я и вправду умерла? Интересно, а как проверить? Ведь если, например, умереть во сне… Просыпаешься - а ты умер, но не знаешь об этом. И будет, как в том кино - когда ты ходишь меж людьми, а они тебя не видят, потому что ты умер… Вот уж нагнала на себя страху! Сейчас надену наушники, врублю плеер и буду танцевать.

Полдень

Настроение по-прежнему паршивое, но я слишком устала, чтобы сводить счеты с жизнью. Интересно - а если я умру, кто меня будет оплакивать? Кто придет на мои похороны? Ну, папа с мамой, это понятно, ведь это они в первую очередь будут виноваты, если я впаду в депрессию и покончу с собой.

Ну почему у меня все не так, как у Джу-лии с Эллен? У них нормальная семья, нормальные братья и сестры, нормальные бородатые папы, ухоженные дворики и флигелечки. А моя мама забила на наш флигелек, потому что однажды папа оставил там опа-рышей для рыбалки, и из них вывелись на-возные мухи.

Недавно у нас сломался холодильник, и родители, естественно, вызвали мастера. А тот пришел, посмотрел и говорит маме:

- Какой псих закоротил вам провода? Мадам, у вас есть недоброжелатели.

А провода закоротил папа… Вместо того чтобы просто нормально починить что-нибудь, он напускает туману. Сплошной пафос и ни-чего больше. А мне нужен нормальный отец.

Вот я лично не буду белоручкой, и мне не нужен такой занудливый муж, из которого слова не вытянешь, хотя, говорят, такое иногда бывает из-за опухоли мозга. А если уж и моего парня прорвет на говорливость (толь-ко, конечно, если я не лесби), то пусть он го-ворит о любви, только о любви, а не о всякой фигне, как мой отец. Мне бы такого парня, как Дарси из «Гордости и предубеждения», в ру-башке с кружевными манжетами и в обтяги-вающих рейтузах. Кстати, в «Бейсбольной лихорадке» этот актер уже не такой сексуаль-ный. И что это я размечталась о парнях - ведь я урод, кто на меня позарится?

14.00

Я тут листала наш семейный альбом. Еще бы мне не быть уродкой - видели бы вы моего папочку в детстве! У него нос в пол-лица, такой огромный… Не ребенок - а нос с руч-ками и ножками.

20.00

Либби пришлепала из своей комнаты и просится ко мне в кровать. Я не против, я люблю ее, хотя пахнет от нее, как от хомячка.

Полночь

Мне приснился сон про любовь: парень моей мечты несет меня на руках по кромке Карибского моря. Я ощущаю плеск теплых волн… Просыпаюсь - а это Либби описа-лась.

Перестилаю постель и переодеваю сестренку. Она брыкается и обзывает меня «плохим мальчиком».

Четверг, 27 августа

11.00

До школы 11 дней. Что бы такое надеть после школы? Ума не приложу. Макияж, конечно, нужен естественный - чтобы учителя не придрались. Ну, маскировочный карандаш… А что, если покрасить брови и ресницы?

Кстати, о бровях - скорее уж у меня одна большая бровя через весь лоб. Может, выщипать их? Но для этого нужно стащить у мамы щипчики. Она от меня все прячет. Го-ворит, после меня ничего не найдешь, мол, я ничего не кладу на место. Пойду пороюсь у нее в комнате.

13.00

Соорудила бутербросный сандвич (См. «Джорджиальные словечки») и намешала кофе с молоком. В доме шаром покати - поэтому я такая костлявая.

14.00

Нашла щипчики - мама запрятала их в ящик с папиными галстуками. Там же в коробочке лежала какая-то штуковина, похожая на фартук. Надеюсь, мой папочка не трансве-стит? Проникать в «женскую» сторону его души - это для меня уже слишком. Ха-ха, вдруг представила, как он расхаживает в ма-мином пеньюаре и в шлепанцах с помпонами. Жесть! И как нам тогда его называть? Даф-ной, что ли?

Черт, а брови выщипывать больно. Я даже притомилась и прилегла. И глаза слезятся ужас как.

14.30

Все, больше не могу. Выдрала несколько волосков и опухла.

16.00

Сдаюсь. Пошла за папиной бритвой.

16.05

Какая острая! Одним легким движением сразу сбрила кучу волосков. Вот только неровно по-лучилось. Не беда - подравняем.

16.16

Блин, что-то меня перекосило на один глаз. Те-перь и другую бровь придется подравнивать.

18.00

Мама как увидела меня - чуть Либби не выронила.
- Господи, что же ты с собой наделала!
Достали! Меня тошнит от моих родителей. Как же они тупят. И что им вечно нужно? Хотят, чтобы я, как Либби, ходила в слюнявчике и в шапочке с заячьими ушами? Блин, блин…

19.00

Потом пришел папа, и, лежа в кровати, я слы-шала, как они бубнят за стеной. Сначала мама:

- Бу-бу-бу… Представляешь, она… бу-бу-бу…

Потом папа громко:

- Что?!

Потом - бум-бум-бум - шаги - и тук-тук-тук - в мою дверь:

- Джорджия, ты что, совсем?

А войти-то он не может - я придвинула к двери комод.

- Ну и что! - крикнула я из-под одеяла. - Я, между прочим, женщина!

- В каком смысле? - заорал он через дверь.

Никакого у человека воспитания.

22.00

Может, к утру образуются? А вдруг брови растут быстрее, чем волосы?

Пятница, 28 августа

11.00