Глава 40. Жизнь аввы Космы евнуха

Отец мой, воистину велик был этот старец!

Авва Василий, пресвитер Византийского монастыря, расска­зал нам следующее: «Пришлось мне быть в Феополисе у патриарха аввы Григория. В это время пришел из Иерусалима авва Косма евнух, из лавры Фаран. То был истинный монах и строгий ревнитель православной веры. К тому же он был весьма сведущ в Св. Писании. Спустя несколько дней старец скончался. Желая почтить его останки, патриарх приказал похоронить его в гробнице, где покоился уже епископ. Спустя два дня я пришел поклониться гробнице старца. На гробнице возлежал один бедный расслабленный, просивший милостыню у входивших во храм. Я поклонился трижды и произнес пресвитерскую молитву. Увидав это, нищий сказал мне: «Отец мой, воистину велик был этот старец, которого здесь похоронили два дня назад». «Откуда ты это знаешь?» — спросил я. «Двенадцать лет я был расслабленным, — отвечал нищий, — и него я получил исцеление от Господа. И всякий раз, как я бываю в печали, он приходит утешать меня и доставляет мне облегчение. Мало того — я расскажу тебе еще об одном дивном явлении. С пор как погребен здесь старец, я слышу громкий голос его, об­ращенный к епископу: «Не прикасайся ко мне! Уйди прочь! Не приближайся ко мне, еретик и враг истины и святой Божией кафо­лической Церкви!». Услышав это от исцеленного расслабленного, я пришел и рас­сказал обо всем патриарху. Вместе с тем я просил св. мужа о том, чтобы взять тело старца и перенести в другую гробницу. «Поверьте мне, чада, — возразил патриарх, — что авва Косма нисколько не оскорбляется близостью еретика. Все это произошло для того, чтобы показать нам после его кончины добродетель его и ревность по вере, которую он выказывал при жизни. Вместе с тем нам открыт и образ мыслей епископа, чтобы мы не считали его пра­вославным». Вот что еще рассказал нам тот же авва Василий о старце авве Косме, когда я посетил его в лавре Фаран. Старец рассказывал ему: «Пришла мне в голову мысль, что значат слова Господа его ученикам: «Имеющий одежду, пусть продаст ее и купит нож». Ученики отвечали Ему: «Вот два ножа». Я много размышлял и не мог уяснить себе смысла этих слов. Несмотря на сильный зной полуденного солнца, я вышел из моей кельи, чтобы пойти в лавру Башен к авве Феофилу и спросить его. Проходя пустыней близ Каламона, я увидал огромного змея, который сползал с горы к Каламону. Змей был так велик, что при своих движениях представлял вид как бы свода, и я прошел невредимо под этим сводом. Я понял, что диавол хотел ослабить мое усердие, но мне помогли молитвы старца. Придя к авве Феофилу, я спросил его о словах Писания. «Два ножа, - отвечал Феофил, — означают двоякую добродетель: созерцание и добрые дела. Имеющий то и другое достигает совершенства».

У аввы Космы авва Василий был еще в лавре Фаран. Там он пробыл десять ­лет. Во время одного душеспасительного разговора приведено было изречение св. Афанасия, архиепископа Александрийского. При этом старец сказал ему: «Если встретится тебе слово Афанасия и не будешь иметь при себе бумаги, возьми и запищи его на своей одежде». Столь великое уважение питал старец к св. отца и учителям нашим!

Вот что еще передавали нам о нем: в ночь под воскресные дни стоял с вечера до самого утра, пел псалмы и читал, совсем не садясь в своей келье и в храме. На восходе солнца, окончив правило, он садился читать св. Евангелие — до начала службы.