![]() Главная страница Случайная страница КАТЕГОРИИ: АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника |
Глава 9. «За вчерашний день у вас возникало чувство одиночества или уныния?»
«За вчерашний день у вас возникало чувство одиночества или уныния?» Нет. «Изменилось ли качество сна?» Нет. После смерти Миллера я еще не спала. «Были ли в вашей семье или среди знакомых случаи самоубийства?» Вписав «нет», я долго смотрела на затемненный овал, желая, чтобы это было правдой. Чтобы я могла хоть когда-нибудь вписать чертово «нет». Часто заморгав, я тщательно стерла ответ и с холодом в душе написала «да». После часа интенсивной психотерапии, призванной помочь нам справиться с «потерей», я нашла Джеймса у моего шкафчика и проводила на урок, надеясь, что он сойдет за нормального хотя бы пятьдесят минут. Придя на экономику, первым, кого я увидела, был тот самый хендлер, который в последнее время за мной следил. При виде пустой парты, где раньше сидел Миллер, в груди возникло ощущение бездонной пустоты. Но в углу, не сводя с меня глаз и улыбаясь уголками губ, стоял хендлер. Сердце у меня забилось. Я села, не глядя на него. Неужели меня сейчас заберут? Господи, не позволяй им меня забрать. Со звонком в класс вошел мистер Рокко, неловко поглядев на парту Миллера и на хендлера. Урок начался. Я сжимала руки под партой, чтобы сохранить самообладание. Это пытка – стараться воспринимать материал, сидеть как ни в чем не бывало. Я мечтала, чтобы телефон завибрировал; это значило бы, что с Джеймсом все хорошо. Но сотовый молчал. Над верхней губой выступили капельки пота. Я едва могла усидеть на месте – надо было узнать, как там Джеймс. Когда наконец раздался звонок, я вскочила, проворно запихнула учебник в рюкзак и быстро направилась к двери. И тут кто-то схватил меня повыше локтя. Резко обернувшись, я оказалась лицом к лицу с хендлером и судорожно втянула воздух. Ноги подкашивались. Меня забирают. Нет. Нет. Нет! Неужели это происходит со мной. Помощник отпустил мою руку и сочувственно улыбнулся. – Слоун Барстоу. – Хриплый голос как наждаком прошелся по издерганным нервам. – Сочувствую вашей потере. У меня к вам несколько вопросов, если позволите. Глаза у него большие, темные, кожа оливково-смуглая. Ему лет двадцать или даже меньше, но я не видела в нем искреннего сочувствия. Зато видела нечто другое, отчего сжалось все внутри. Ему хотелось меня увести. – Я сегодня уже была на терапии, – сказала я, отступая на шаг. Он засмеялся. – Речь не о терапии. Следуйте за мной. Он прошел вперед, и меня снова поразил медицинский запах, исходящий от хендлеров. Неужели у него с собой какие-то лекарства, которыми он может меня усыпить? Иногда это делают, когда уводят кого-то в Программу. Или он применит тайзер, который у него за поясом? Я почувствовала, как в кармане завибрировал мобильный, но не решилась ответить. Джеймсу нельзя волноваться. Но что, если пришли и за ним? Сейчас он беседы по душам не выдержит. После самоубийства ученика нас всякий раз отправляют к консультантам проверить, в порядке ли мы, а тех, кто не справляется с потерей, водят еще и на беседу. Но это редко поручают хендлерам. Мне было неуютно – этот тип следит за мной с того дня, как забрали Кендру, но выхода не было, и я пошла за ним в учительскую. Там нам выделили маленькую, тускло освещенную комнату, где стояли два стула лицом друг к другу. Мне было очень неприятно оставаться наедине с этим человеком, но директор и учителя не вмешиваются в действия представителей Программы. Когда я вошла, они старательно смотрели в другую сторону. – Садитесь, пожалуйста, – сказал хендлер, закрывая дверь и опуская жалюзи. Я очень боялась, но знала, что это нельзя показывать. Глубоко вздохнув, я опустилась на стул. – В этом разговоре нет необходимости, – заверила я, стараясь говорить как нормальная, психически уравновешенная девушка. – Я едва знала Миллера. Хендлер улыбнулся и сел напротив. Его колени, обтянутые белыми брюками, почти касались моих. Я едва не отодвинулась. – Неужели? – переспросил он. – А Лейси Клэмат или, скажем, вашего брата – их вы хорошо знали? Видимо, я побледнела, когда он упомянул Брэйди, потому что он наклонил голову, как бы извиняясь. – Мисс Барстоу, нам стало известно, что вы находитесь в группе высокого риска. Вы только что пережили огромную утрату, и я намерен оценить ваше состояние. Он лжет. Он хочет меня забрать. Им на нас наплевать, это только кажется, что их деятельность что-то меняет. Пальцы ног непроизвольно поджались в туфлях, когда помощник цепким взглядом прошелся по мне. Кожа покрылась мурашками. – Начнем с Миллера. Вы были за городом, когда он совершил самоубийство путем отравления? Было нестерпимо слышать, как об этом говорят медицинскими терминами. – Да. – А Лейси была вашей лучшей подругой, но вы не догадывались о ее состоянии, пока ее не отправили в Программу? Вы не пытались скрыть это от нас? – Нет, я понятия не имела. Я начинала понимать, куда он клонит. – А сейчас вы что-нибудь скрываете? – Нет. – Не изменившись в лице, я смотрела в глаза этому типу, представив, что я робот, лишенный эмоций. А заодно и жизни. – У вас есть бойфренд, Слоун? – Хендлер улыбнулся краем рта, будто пытаясь флиртовать. – Да. – Джеймс Мерфи? О боже. – Угу. – Как он перенес случившееся? – Нормально. Джеймс сильный. – А вы тоже сильная? – спросил он, наклонив голову набок. – Да. Хендлер кивнул. – Это наша единственная надежда сохранить вас в добром здравии, Слоун. Вы же это знаете? Я не ответила, соображая, что отвечал бы на эти вопросы Джеймс. Они же с первого взгляда поймут, что он болен. – В Программе открыт прием для тех, кто приходит сам. Вдруг вы почувствуете, что не можете справиться с собой, или вам будет нужно с кем-то поговорить… Он потрепал меня по бедру, и я подскочила. Фамильярность застала меня врасплох. Помощник встал и обошел меня, будто хотел выйти из кабинета, но остановился за моей спиной и положил руку на плечо, крепко сжав пальцы. – Всего хорошего, Слоун. Что-то мне подсказывает, что скоро мы с вами увидимся. На этом он вышел, оставив меня одну в затемненной комнате.
Я почти побежала на ленч, смертельно боясь, что Джеймса не окажется в столовой, и еле удержалась на ногах от облегчения, увидев его за столом с картонным стаканом апельсинового сока. – Слава богу, с тобой все в порядке. – Я буквально упала ему на колени и крепко обняла. Джеймс не обнял меня в ответ, но и не оттолкнул. Я зарылась лицом ему в шею. – Да, – тихо ответил он. – Я в порядке. Я отстранилась и пристально поглядела на него, стараясь определить, насколько сильной оказалась психотравма. Джеймс был бледен, рот у него был вялый, с опущенными уголками, будто он забыл, как улыбаться. Я провела пальцами по его щеке, и он прикрыл глаза. – Я так волновалась, – прошептала я. Он не шевельнулся, и я обняла его снова, крепко-крепко, как он раньше обнимал меня. Джеймс сидел неподвижно. Я разжала руки, и он снова начал есть маленькими кусочками, рассеянно обводя взглядом столовую. – С тобой беседовали? – спросил я. Он отрицательно покачал головой. – А меня забрали прямо после урока, – сообщила я. Джеймс посмотрел на меня. – Зачем? – Спрашивали о Миллере и о тебе. Джеймс не отреагировал, уткнувшись в тарелку. Мне его страшно не хватало, хотя он и сидел передо мной. Он уже не был собой прежним. – Со мной никто не говорил, – сказал он. – Я вообще сегодня хендлеров не видел. Тут бы нехорошим предчувствиям меня и отпустить, но они только усилились. Зачем же беседовали со мной? Либо действительно оценивали мое состояние, либо собирали доказательства на Джеймса. – Я хочу выбраться за город, – сказала я. – Ты как, сможешь? Я хочу снова пожить в палатке. Джеймс медленно жевал. – Попробую. Пустота в его голосе ранила больнее всего. Я боялась, что не выдержу долго. – Неужели ты не хочешь со мной поехать? – тихо спросила я. Он кивнул: – Конечно, хочу, малышка. Я выдохнула и опустила голову на плечо Джеймса. Под столом его рука нашла мою, и мне стало легче от этого слабого пробуждения жизни. Мое внимание привлекло движение в углу: там стоял темноволосый хендлер, наблюдая за мной со своей улыбочкой.
|