Глава 2. Уилл Дилейни был юношей лет двадцати, с давно не стриженными соломенными волосами, болезненно-бледным лицом и в круглых очках

Уилл Дилейни был юношей лет двадцати, с давно не стриженными соломенными волосами, болезненно-бледным лицом и в круглых очках. Когда на следующее утро я пришла к нему домой, он щелкнул как минимум двадцатью замками, прежде чем открыть дверь, и даже потом выглянул наружу, не снимая предохранительной цепочки.

– Слушаю? – с подозрением сказал этот парень.

Я приняла самый деловой вид.

– Я Одиллия. Лара предупреждала вас о нашей встрече.

Он окинул меня оценивающим взглядом.

– Вы моложе, чем я предполагал.

Через секунду Дилейни закрыл дверь и снял цепочку. Потом дверь снова открылась, и он впустил меня.

Я вошла, осмотрелась, заметила кипы книг, газет и решительный дефицит света.

– Темно у вас тут.

– Нельзя открывать шторы, – объяснил он. – Никогда не знаешь, кто за тобой следит.

– Ну да. Может, свет включите?

Он покачал головой.

– Вы, наверное, удивитесь, когда узнаете, сколько радиации излучают лампы и другие электрические приборы. Вот отчего у нас сейчас такой разгул рака.

– Ах, ну да!..

Мы сели на кухне за стол, и он принялся объяснять, почему вдруг решил, что его сестру похитили джентри. Мне стоило немалых трудов скрыть скепсис. Дело не в том, что подобный случай был из разряда неслыханных, просто я начала понимать, почему вдруг Лара решила, что этот парень – псих. Вероятно, джентри были всего лишь плодом его воображения.

– Вот она. – Уилл показал мне фотографию пятнадцать на семнадцать, на которой он и симпатичная девушка стояли рядышком на фоне зеленой травы. – Снято незадолго до похищения.

– Очень милая и юная. Она живет… жила с вами?

Он кивнул.

– Наши родители умерли пять лет назад. Я был ее опекуном. Это мало отличалось от нашей обычной жизни.

– То есть?

Какая-то странная злость на миг исказила его нервное лицо.

– Отец вечно пропадал в командировках, а мать регулярно спала с кем ни попадя. Так что мы с Жасмин всегда были вроде как сами по себе.

– Почему вы решили, что ее забрали джен… эльфы?

– По времени происшествия, – объяснил он. – Это случилось на Хеллоуин. В канун Самхейна^[2]. Статистика показывает, что именно в эту ночь совершается больше всего похищений, потому что открываются стены между мирами.

Говорил он как по писаному. Или по напечатанному в Интернете. Иногда мне кажется, что для некоторых доступ к Глобальной сети – все равно что пистолет в руках младенца. Я старалась не выдать раздражения, пока он вещал. Очень нужно, чтобы всякие дилетанты объясняли мне прописные истины.

– Да, все это понятно. Однако во время Хеллоуина вокруг околачивается огромное количество другого жуткого народа… людей, например. Есть множество иных подходящих моментов. Как я понимаю, в полицию вы не обращались?

– Обращался. Они ничего не смогли сделать, да не очень-то мне были нужны. Я понял, что случилось, когда узнал, откуда именно она пропала. Как раз поэтому я догадался, что это сделали эльфы.

– Так где же это случилось?

– Да в нашем городском парке. Жасмин пошла на вечеринку с ребятами из школы. Сначала они жгли костры, потом видели, как она ушла. Полицейские двигались по ее следу до самой поляны, там и остановились. Знаете, что мы увидели? – Он выразительно посмотрел на меня, явно приготовившись произвести впечатление.

Я не стала ему потакать, задавая очевидный вопрос, поэтому Уилл ответил сам:

– Эльфийское кольцо. Идеальный круг цветов на траве.

– Что ж, случается. Бывает, цветы так растут.

Он рванулся из-за стола, всем видом выражая скепсис.

– Вы мне не верите!

Я изо всех сил старалась хранить столь же невозмутимое выражение, как у чистого листа. Хоть рисуй на нем.

– Дело не в том, что я вам не верю. Просто есть множество куда более прозаичных объяснений. Девушка – одна, в лесу – могла быть похищена кем угодно… из людей.

– А еще говорят, что вы лучшая, – сказал он, словно это был аргумент. – Вы якобы регулярно устраиваете взбучку паранормальным тварям. Крутая, мол, тетка.

– Какая разница, крутая я или нет. Нужно убедиться в том, что след верный. Вы просите меня физически перенестись в Мир Иной, но я почти никогда этого не делала. Это опасно.

Уилл в отчаянии сел обратно.

– Слушайте, я все сделаю. Я не могу оставить ее там, с этими… существами. Назовите свою цену. Я заплачу, сколько скажете.

Я с любопытством огляделась, особенно отмечая книги про НЛО и снежного человека.

– Что ж… Чем именно вы зарабатываете на жизнь?

– Веду блог.

Я ждала еще чего-нибудь, но, видно, это было все. Так или иначе, я решила, что подобная деятельность приносит еще меньше дохода, чем та, с помощью которой зарабатывал Тим. Уф. Блогеры. Не могу понять, отчего все кому не лень думают, что мир хочет читать их мысли о… скажем так, ни о чем. Если у меня и возникнет желание быть загруженной бессмысленной болтовней, то я лучше реалити-шоу посмотрю.

Он все еще смотрел на меня умоляюще, огромными собачьими голубыми глазами. Я едва не взвыла. Когда я успела так размякнуть? Разве не хотела, чтобы люди воспринимали меня как холодную расчетливую шаманку по найму? Разве вчера я не победила демона смерти? Отчего эта слезливая история так зацепила меня?

Тут я поняла, что все дело именно в кере. Его идиотские сексуальные домогательства были настолько омерзительны, что я не могла избавиться от образа маленькой Жасмин Дилейни, превращенной в покорную игрушку джентри. Потому что именно в нее она и превратится, хотя Уиллу я об этом ни за что не скажу. Джентри любили человеческих женщин. Очень любили.

– Можете отвести меня в парк, туда, где она исчезла? – спросила я наконец. – Там я смогу понять наверняка, имеют ли эльфы к этому отношение.

Естественно, на самом деле мне пришлось его везти, потому что я сразу решила: черта с два пущу этого типа за руль. Хватило и того, что он сидел на пассажирском месте. Первую половину дороги Уилл провел, густо намазываясь везде, где только можно, каким-то страшно жирным кремом от загара. Полагаю, если все время жить в пещере, то, вылезая на свет божий, конечно же, следует принимать меры предосторожности.

– Рак кожи сейчас на подъеме, – объяснил он. – Это из-за разрушения озонового слоя. Салоны для загара тоже убивают людей. Нельзя выходить на улицу без защиты. Особенно в нашей местности.

Ну, с этим я согласилась.

– Само собой. Я тоже пользуюсь солнцезащитным кремом.

Он со скепсисом посмотрел на мой легкий загар.

– Вы уверены?

– Да бросьте, это ж Аризона. Здесь практически невозможно избежать загара. Конечно, иногда я выхожу к почтовому ящику без крема, но в основном стараюсь про него не забывать.

– Стараетесь, – хмыкнул он. – А он защищает вас от ультрафиолета-Б?

– Хм, не знаю. Наверное, да. Я же никогда не сгораю. Да и пахнет он приятно.

– Этого недостаточно. Большинство кремов от загара защищает только от ультрафиолета-А. Но даже если вы не обгораете, в вас проникают лучи ультрафиолета-Б. Вот они-то и есть настоящие убийцы. Без подходящей защиты вы можете рассчитывать на преждевременную смерть от меланомы или еще какой-нибудь разновидности рака кожи.

– Да что вы?!

Я не могла дождаться, когда мы подъедем к парку. Уже почти добравшись, мы встали на красном сигнале светофора прямо под эстакадой. Я на нее даже внимания не обратила, но Уилл нервно заерзал.

– Ненавижу останавливаться под этими штуками. Никогда не знаешь, что будет, случись землетрясение.

Я снова с трудом сохранила невозмутимость.

– Ну… давно тут не было землетрясений. Ага. Вообще никогда.

– Вот когда шарахнет, тогда и узнаете, – зловеще предупредил он.

Тут мы наконец приехали. Парк был зеленым и лесистым – чья-то идиотская попытка бросить вызов законам южноаризонского климата. Скорее всего, вода для него стоила городу бешеных денег.

Уилл пошел со мной по тропе, которая вела к месту похищения Жасмин. Как только мы приблизились, я увидела то, что внезапно заставило меня отнестись ко всей этой истории с большим доверием. Наша тропа пересекалась с другой, образуя идеальный крест. Перекрестки зачастую оказываются вратами в другой мир. Сейчас никакого круга из цветов тут не было, но как только я приблизилась к этой точке, сразу почувствовала легкую разреженность между стенами нашего и другого мира.

– Кто бы мог подумать, – протянула я, мысленно пробуя стены.

Место было не слишком сильным, говоря откровенно. Я сомневалась в том, что прямо сейчас оттуда могло что-нибудь явиться. Но в шабаш вроде Самхейна… скорее всего, здесь вполне мог образоваться открытый портал. Нужно напомнить Роланду, чтобы мы проверили эти тропы, когда подойдет время следующего шабаша.

– Ну?.. – поинтересовался Уилл.

– Это место перехода, – признала я, решая, что делать дальше.

Судя по всему, я уже дважды промахнулась, оценивая серьезность последних заказов, но в условиях, когда девяносто процентов вызовов являются ложными, расставаться со здоровым скептицизмом не приходится.

– Так вы мне поможете?

– Как я уже сказала, это не совсем мой профиль. Даже если мы согласимся с тем, что вашу сестру увели в Мир Иной, то я понятия не имею, где ее там искать. Этот мир так же велик, как и наш.

– Ее похитил король по имени Эзон.

Я резко повернулась на том самом месте, с которого изучала перекресток.

– А это-то вы откуда знаете?

– Мне домовой сказал.

– Домовой?

– Ага. Прежде он работал на этого парня, потом сбежал, сейчас жаждет мести, вот и продал информацию мне.

– Продал?

– Ему нужны были деньги, чтобы внести залог за дом в Скоттсдэйле.

Смешно, конечно, но я уже не первый раз я слышала о том, что обитатели Мира Иного пытаются вести бизнес в человеческом мире. Или о том, что существуют психи, которые хотят жить в Скоттсдэйле.

– Когда это произошло?

– Несколько дней тому назад. – Он говорил об этом так, словно к нему просто заходил электрик.

– Итак, вы действительно вступали в контакт с домовым и сообщаете об этом только сейчас?

Уилл пожал плечами. На его подбородке мелькнуло пятно несмазанного солнцезащитного крема. Он напоминал ребенка, испачкавшегося зубной пастой.

– Ну, я уже знал, что ее похитили эльфы. Это просто подтверждение. На самом деле именно он упомянул вас. Сказал, что вы убили одного из его кузенов. Потом нашлись местные, подтвердившие эту историю.

Я пристально рассматривала Уилла. Не будь у него столь несчастного вида, я бы ему просто не поверила. Но он вещал с такой убежденностью, что подозревать его во вранье было невозможно.

– Как он назвал меня?

– Не понял?

– Как он меня назвал, когда упомянул обо мне?

– Ну… так и назвал. Одиллией. Хотя нет, было и какое-то еще имя… Энис?

– Эжени?

– Да, точно.

Я в раздражении принялась мерить шагами поляну. Вот вам и второй из двух обитателей Мира Иного, знающий мое имя. Это за два-то дня! Ничего хорошего. Абсолютно ничего хорошего. Теперь один из них пытался заставить Уилла заманить меня в Мир Иной. Но ловушка ли это? Слава домовых – не в их криминальных талантах. Если я убила его кузена, то, скорее всего, он просто лелеял надежду на то, что какая-нибудь другая заинтересованная тварь прикончит меня.

– Ну так как? Теперь вы мне поможете?

– Не знаю. Я подумаю и проверю еще кое-что.

– Но… но вы же все видели, я все вам рассказал! Разве вы не понимаете, что это по-настоящему?! Вы обязаны помочь! Ради бога, ей же всего пятнадцать!

– Уилл, я вам верю, – ответила я спокойно. – Но все не так просто.

Я действительно так думала. Хотелось мне или нет, но все было совершенно непросто. Больше всего на свете я ненавидела версию магического вмешательства. Похищение девочки-подростка было немыслимым оскорблением. Я хотела, чтобы виновные понесли наказание, чтобы они страдали, но не могла просто взять и перескочить в Мир Иной, блистая оружием. Что толку, если меня прикончат. Прежде чем приступить к делу, нужно раздобыть максимум информации.

– Вы обязаны…

– Нет, – огрызнулась я, и на этот раз спокойствия в моем голосе не было. – Я вам ничем не обязана, ясно? Я сама решаю, браться мне за дело или нет. Очень жаль вашу сестру, но я не собираюсь прямо сейчас в это ввязываться. Как вам уже сказала Лара, я практически не занимаюсь случаями, которые требуют моего присутствия в Мире Ином. Если примусь за это дело, то только после того, как тщательно все обдумаю и выясню необходимые детали. Уж если я не возьмусь за ваш случай, значит, не возьмусь. Вот и сказочке конец. Усек?

Он нервно сглотнул и кивнул, ошарашенный моей свирепостью. С духами я разговаривала примерно тем же тоном, напугала Уилла и почти не чувствовала вины. Он должен быть готов к тому, что я, скорее всего, не возьмусь, как бы мы оба ни хотели этого.

На обратном пути я заехала к маме, чтобы поговорить с Роландом. Закат отбрасывал на дом красно-оранжевые отблески, а воздух был напоен ароматами маминого цветника, знакомыми запахами детства и защищенности. Я вошла на кухню, но мамы там не оказалось, как обычно. Когда мы с Роландом говорили о делах, она неизменно расстраивалась.

Роланд сидел за столом, собирая модель самолетика. Когда он отошел от шаманских дел и занялся этим хобби, я долго смеялась. Но с недавних пор мне стало казаться, что его увлечение не так уж сильно отличается от собирания пазлов. Бог знает, какой ерундой я буду заниматься, уйдя на покой. Меня откровенно тревожила перспектива стать отличной вышивальщицей крестиком.

Когда отчим заметил меня, его старое, такое любимое лицо расплылось в улыбке, а вокруг глаз появились смешливые морщинки. Волосы у Роланда были совершенно седые, но он умудрился сохранить большую часть ярко-серебристой шевелюры. При моем росте метр семьдесят два отчим был лишь немного выше меня. Но, несмотря на это, Роланд оставался крепким и с годами не растерял своей силы. Да, ему скоро стукнет шестьдесят, но я подозревала, что и по сей день он может быть опасным противником.

Роланд разок глянул на меня и жестом пригласил в кресло.

– Ты ведь приехала сюда не для того, чтобы расспрашивать меня об Айдахо.

Если честно, я не понимала их нынешнего выбора места отдыха, но дело хозяйское.

Я быстро чмокнула и обняла Роланда. Я мало кого любила в мире – что в этом, что в любом другом, – но за него умерла бы.

– Нет, и не собираюсь. Впрочем, как вы съездили?

– Нормально. Но это неважно. Что у тебя стряслось?

Я улыбнулась. В этом был весь Роланд. Всегда готов заняться делом. Я подозреваю, что он все еще сражался бы бок о бок со мной, если бы только мама позволила ему.

– Просто заказ на работу. Непонятный такой заказ.

Я изложила историю Уилла, Жасмин, упомянула о доказательствах ее похищения, обнаруженных мною, добавила и то немногое, что рассказал Уилл об этом парне, Эзоне.

– Я слышал о нем, – заметил Роланд.

– Что именно?

– Немногое. Встречаться и драться с ним не доводилось, но я слышал, что он силен.

– Чем дальше, тем лучше.

Роланд пристально посмотрел на меня.

– Ты собираешься взяться за этот случай?

Я ответила таким же пристальным взглядом.

– Все может быть.

– Это плохая идея, Эжени. Очень плохая.

В его голосе послышались свирепые нотки, что меня удивило. Я в первый раз видела, чтобы Роланд избегал опасности, особенно если речь шла о спасении невинных.

– Она еще ребенок, Роланд.

– Мне это известно. А еще мы оба знаем, что каждый год джентри смываются с похищенными женщинами. Многих так и не удается вернуть. Риск слишком велик. Так уж повелось.

Я почувствовала растущее раздражение. Забавно, как убедительны бывают те персоны, которые нам что-либо запрещают.

– Что ж, теперь-то мы можем вернуть девушку, потому что знаем, где искать.

Роланд слегка потер глаза. На его руках мелькнули татуировки. У меня были изображения богинь, у него – спирали, кресты и рыба. У Роланда был свой собственный набор богов, к которым он обращался… или, в данном случае, конкретный бог. Каждый из нас по-своему взывал к высшим силам.

– Дело не в том, как ты туда попадешь и как выберешься, – предупредил он. – Ты окажешься в самом центре их общества. Ты еще ни разу не забиралась в такую даль и даже не представляешь, каково это.

– А ты, значит, представляешь? – съязвила я.

Роланд промолчал, и я изумленно уставилась на него.

– Когда?

Он отмахнулся.

– Не важно. Важно то, что если ты отправишься туда в своем теле, то тебя или убьют, или возьмут в плен. Я не позволю тебе этого сделать.

– Ты мне не позволишь? Да брось. Ты больше не можешь запереть меня в комнате. Кроме того, я уже бывала там, причем не однажды.

– В образе духа. В целом время, проведенное тобою вне тела, не составит и десяти минут.

Он с глубокомысленным и снисходительным видом покачал головой. Это меня взбесило.

– Молодежь никогда не осознает, какие глупости творит.

– А старики никак не могут понять, что пора уйти с дороги, дать более молодым и сильным сделать работу за них.

Эти слова сорвались с губ, я не успела их удержать и незамедлительно почувствовала себя подлюкой. Но Роланд лишь окинул меня внимательным взглядом.

– Думаешь, теперь ты сильнее меня?

Я даже не сомневалась в этом.

– Мы оба это знаем.

– Да, – согласился он. – Но это не дает тебе права идти на смерть ради девчонки, которую ты даже не знаешь.

Я изумленно смотрела на него. Мы, конечно, не ругались, но подобное отношение с его стороны удивляло. Когда мне было три, Роланд женился на моей матери и вскоре после этого удочерил меня. Родственные узы, связавшие нас, исключили любую вероятность тоски по родному отцу, совершенно незнакомому мне. Мама о нем практически не упоминала. Я знала лишь, что у них случился какой-то головокружительный роман, но в итоге он не захотел довести его до конца – ни ради нее, ни ради меня.

Роланд же готов был сделать абсолютно все, оберегая меня от любого риска – кроме того, который исходил от моей работы. Когда он понял, что я могу передвигаться по мирам и вызывать духов, то принялся обучать меня, и мама его за это возненавидела. Они были самой любящей парой, которую я когда-либо встречала, но решение Роланда едва не привело к разрыву. В конце концов они остались вместе, но мама так и не смогла смириться с моей работой. Как бы то ни было, Роланд видел в шаманстве свой долг, даже судьбу. Я была не из тех киношных идиотов, которые «видят мертвых» и шизеют от этого. Я с легкостью могла проигнорировать свой дар. Но, по мнению Роланда, это было бы кощунством. Игнорировать свое призвание – непозволительная роскошь, особенно в том случае, если оно может помочь людям. Поэтому, наперекор личным чувствам, он пытался обучать меня максимально беспристрастно, как любого другого.

Однако теперь, неизвестно почему, отчим хотел меня отговорить. Странно. Я пришла, чтобы спланировать атаку, но вынуждена была занять оборону.

Я резко сменила тему и сообщила, что керу было известно мое имя. Судя по взгляду Роланда, он явно не желал оставлять тему Жасмин. Тут как раз подъехал мамин автомобиль, и я на время осталась победительницей. Роланд с обеспокоенным видом вздохнул и велел не переживать насчет имени. Иногда это случается. Он тоже как-то раз засветился, и ничего страшного не произошло.

Мама вошла в кухню, и шаманские дела вмиг испарились. Мамино лицо, так похожее на мое даже овалом и высокими скулами, расплылось в столь же теплой улыбке, что и у Роланда. Только мама вечно беспокоилась обо мне, поэтому ее улыбка была немного другой. Иногда я думала, что это связано с моим способом зарабатывать на жизнь. Однако мама тревожилась за меня всегда, с самого раннего детства, как будто я могла исчезнуть в любой момент. Наверное, это просто материнский инстинкт.

Мама положила на стол бумажный пакет и принялась выкладывать покупки.

Похоже, она была в курсе, зачем я здесь, но решила не обращать на это внимания и спросила:

– Останешься на ужин? Мне кажется, ты похудела.

– Ничего она не похудела, – возразил Роланд.

– Она слишком тощая, – пожаловалась мама. – Вот бы мне самой немножечко сбросить лишнее…

Я улыбнулась. Мама выглядела шикарно.

– Тебе нужно больше есть, – продолжала она.

– Признаюсь, что съедаю по три шоколадных батончика в день. Я не ограничиваю себя в калориях.

Я подошла и слегка толкнула ее в плечо.

– Смотри, ты просто воплощение материнства. Крутым профессиональным мамам такими быть не полагается.

Она глянула на меня.

– Я психиатр. Мне положено быть мамкой в квадрате.

В конце концов я осталась на ужин. Тим был классным поваром, но с маминой кормежкой не сравнится ничто. За едой мы говорили об их отпуске, проведенном в Айдахо. Ни о Жасмин, ни о кере речь не заходила.

Когда я наконец вернулась домой, то встретила Тима, собирающегося на выгул в сопровождении стайки хихикающих барышень. Он был в полном псевдо-индейском облачении, с головной повязкой, расшитой бисером, и, до кучи, в жилетке из оленьей кожи.

– Приветствую, сестра Эжени. – Он поднял раскрытую ладонь, словно был героем какого-то вестерна. – Присоединяйся к нам. Мы направляем наши стопы на концерт в Дэвидсон-парк, дабы приобщиться к весенним дарам Великого Духа, покуда рокот священных барабанов течет сквозь наши тела.

– Нет, спасибо. – Я проскользнула мимо него и направилась прямо в свою комнату.

Через мгновение он вошел уже без девушек.

– Да ладно, Эж. Будет круто. У нас есть сумка-холодильник с пивом и все прочее.

– Прости, Тим. Я серьезно не готова сегодня играть роль скво.

– Это уничижительный термин.

– Я в курсе. Весьма уничижительный. Но стадо этих твоих крашеных блондинок другого и не заслуживает. – Я посмотрела на него с явным неодобрением. – И даже не думай кого-нибудь сюда приводить.

– Да-да. Я помню правила. – Он развалился в моем плетеном кресле. – И чем же ты намерена заниматься? Делать покупки по Интернету? Или пазлы складывать?

На самом деле я подумывала и о том и о другом, но признаваться в этом не собиралась.

– Слушай, у меня дела есть.

– Фигня, Эжени. Ты превращаешься в отшельницу. Я почти скучаю по Дину. Он, конечно, придурок, но, по крайней мере, ему удавалось вытащить тебя из дому.

Я поморщилась. Дин был моим последним бойфрендом, мы расстались полгода назад. Разрыв стал сюрпризом для нас обоих. Я не ожидала обнаружить его, трахающего свою агентшу по недвижимости, а он не подумал о том, что я его застукаю. Я понимала, что лучше мне забыть о нем, но где-то в глубине души постоянно задавалась вопросом: что во мне такого, отчего он потерял интерес? Я была недостаточно загадочна? Слишком красива? Чересчур хороша в постели?

– Есть вещи похуже, чем сидеть дома, – пробормотала я. – Дин – одна из таких вещей.

– Тимоти! – крикнула из гостиной какая-то девица. – Ты идешь?

– Еще мгновение, нежный цветок! – проворковал Тим в ответ, а меня спросил: – Ты уверена, что хочешь весь вечер просидеть в этой берлоге? Если честно, постоянно избегать людей – это ненормально.

– Я в порядке. Иди, наслаждайся своими цветочками.

Тим пожал плечами и вышел. Оставшись одна, я приготовила себе сэндвич и принялась делать покупки по Интернету, в точности так, как он и предсказывал. За этим последовало складывание пазла с рисунком Эшера. Он оказался немного сложнее, чем тот, с котенком.

Я сложила половину пазла, а потом обнаружила, что смотрю на кусочки мозаики и не вижу их.

Тихие, суровые слова Роланда крутились у меня в голове: «Забудь про Жасмин Дилейни».

Все, что он сказал, правильно. Бросить это дело было бы умно. Безопасно. Я знала, что должна послушаться, но все же где-то в глубине души продолжала вспоминать юное улыбающееся личико, которое показал мне Уилл. Я со злостью оттолкнула кусочки мозаики. В моей работе не существовало нейтральных моральных решений. Все было или белым, или черным. Найти плохих парней. Убить их или изгнать. В конце дня вернуться домой.

Я внезапно потеряла всякое желание сидеть в одиночестве и встала. Не хотелось оставаться наедине со своими мыслями, требовалось выйти, оказаться в окружении людей. Уточняю: я не желала ни с кем разговаривать, просто мне нужно было побыть в толпе, затеряться в ней, увидеть своих соплеменников – теплых, живых, дышащих людей, а не духов, не нежить и не волшебников-джентри. Я хотела вспомнить, по какую сторону баррикады нахожусь. Что еще важнее, я не желала думать о Жасмин Дилейни. По крайней мере, сегодня.

Я натянула какие-то джинсы, первые попавшиеся бюстгальтер и рубашку. Кольца и браслеты так и остались на мне, к ним я добавила ожерелье из лунного камня, которое низко легло в глубоком клинообразном декольте. Я собрала длинные волосы в высокий конский хвост и выпустила несколько прядок. Мазок губной помады, и можно идти, затеряться в толпе и забыть обо всем.