Дон Кихот» Сервантеса – первый роман Нового времени.

Исходная ситуация – разлад между героем и жизнью. А вот Раннее Возрождение верило, что идеал воплотим в жизнь. Теперь человеку нет места в действительности. Разрушение связи между героем в Богом.

«Дон Кихот» — на это ясно указывает автор в прологе к I части романа и в заключительных строках его — был задуман прежде все­го как пародия на рыцарские романы. Дон Кихот, бедный захо­лустный идальго, сведенный с ума чтением рыцарских романов и решивший восстановить древний институт странствующего ры­царства, подобно героям рыцарских романов, выезжает на подвиги в честь своей воображаемой «дамы» для защиты всех обиженных и угнетенных в этом мире. Но его доспехи — ржавые обломки во­оружения его предков, его конь — жалкая кляча, спотыкающаяся на каждом шагу, его оруженосец — хитрый и грубоватый местный крестьянин, соблазнившийся перспективой быстрого обогащения, дама его сердца — скотница Альдонса Лоренсо из соседнего села, переименованная безумным Дон Кихотом в Дульсинею Тобосскую. Точно так же пародируются в романе все рыцарские обряды и обы­чаи: церемония посвящения в рыцари, этикет рыцарского поединка, детали «рыцарского служения» даме (например, когда Дон Кихот приказывает «побежденным» его противникам отправиться к Дульсинее Тобосской и предоставить себя в ее распоряжение.

Все подвиги Дон Кихота, совершаемые им для восстановления справедливости на земле, приводят к совершенно противопо­ложным результатам: пастушок Андрее, за которого Дон Кихот заступился, после его отъезда подвергается еще более жестоким по­боям; каторжники, освобожденные им, разбегаются, чтобы сде­латься снова бичом общества; Все те, кого Дон Кихот пытается «защитить», молят небо «покарать и уничтожить его милость со всеми рыцаря­ми, родившимися когда-либо на свет». Дон Кихота оскорбляют, бьют, проклинают, над ним издеваются, и, в довершение позора, его топчет стадо свиней. Наконец, измученный морально й физиче­ски, рыцарь Печального образа возвращается к себе домой и там, тяжело заболев, перед смертью прозревает: он снова становится доном Алонсо Кихана, прозванным за свои поступки Добрым, от­рекается от рыцарских бредней и составляет завещание в пользу племянницы, с оговоркой, что она лишится наследства, если вый­дет замуж за человека, любящего читать рыцарские романы.

Сатира на рыцарские романы была жанром весьма распростра­ненным в эпоху Возрождения, но Сервантес совершенно трансформировал этот жанр, углубив ситуацию и усложнив образ главного персона­жа. Прежде всего он наделил своего героя не только отрицательны­ми, но также и глубоко положительными чертами, а кроме того, придал ему двойную жизнь — в здоровом и в бредовом состоянии, что делает его почти двумя различными персонажами. Далее, Сер­вантес дал Дон Кихоту спутника, который является отчасти его контрастом, отчасти его дополнением.

Прежде всего Сервантес предал в своем романе осмеянию не только рыцарские романы как литературный жанр, но и самую идею рыцарства. Осмеивая рыцарские романы, он боролся со старым, феодальным сознанием, которое подкреплялось ими и на­ходило в них свое поэтическое выражение. Он протестовал в своем романе против всего мировоззрения правящей верхушки Испании, пытавшейся возродить на новых основах «рыцарские» идеи, и в первую очередь против феодально-католической реакции, поддер­живавшей эти идеи. Сервантес осуждает не самого Дон Кихота, наделенного им чер­тами редкого душевного благородства, доброты и рассудительно­сти, а те бредовые рыцарские идеи, которые овладели воображе­нием бедного идальго.

Несоответствие между стремлениями фантазирующего Дон Ки­хота и его возможностями порождает грустный комизм его образа. При этом Дон Кихот в положении «рыцаря» не только комичен, но и социально вреден. Отвлеченность его принципов, его отрыв от действительности порождают целый ряд пагубных недоразумений.

В своих авантюрах Дон Кихот не только постоянно терпит не­удачи, но и сеет вокруг себя разрушение. Его безумие тем опаснее, что оно заразительно, как это видно на примере Санчо Пансы. Однако если Сервантес и высмеивает Дон Кихота, то вместе с тем он полон глубокого внутреннего сочувствия к нему. Средства, применяемые Дон Кихотом, нелепы, но сама цель его хороша. Сер­вантес всячески подчеркивает высокие нравственные качества, бес­корыстие, великодушие Дон Кихота, его искреннее желание при­нести человечеству пользу.

Замечательны в этом отношении советы, которые Дон Кихот дает Санчо Пансе перед вступлением того в управление «губерна­торством»: «Загляни внутрь себя и постарайся себя познать, позна­ние же это есть наитруднейшее из всех, какие только могут быть. Познавши самого себя, ты уже не станешь надуваться, точно ля­гушка, пожелавшая сравниться с волом» (басенный образ, вполне применимый к официальной Испании, стремившейся превратиться во всемирную державу, что окончилось полным ее банкротством).

Совсем в другом виде предстает Дон Кихот, когда им снова овладевают его навязчивые идеи. Иногда и в состоянии безумия он высказывает глубокие и благородные мысли; таковы, например, в эпизоде с каторжниками его слова, произнесенные непосредствен­но перед нападением на конвойных: «превращать же в рабов тех, кого господь и природа создали свободными, представляется мне крайне жестоким».

Дополнением к образу Дон Кихота является образ Санчо Пансы. Он также имеет прецеденты в средневековой литературе. Но Сервантес превратил эту незначительную гротескную фигуру в сложный, глубоко реали­стический образ, отражающий существенные стороны испанской жизни того времени и очень важный для общего замысла романа. На первый взгляд Санчо Панса представляет собой полную проти­воположность своему господину: в то время как Дон Кихот, изну­ряя себя физически, жаждет бескорыстно потрудиться на пользу че­ловечества, Санчо Панса прежде всего старается ублажить свою плоть и послужить самому себе. Он больше всего любит поспать и поесть (само имя его выразительно: panza по-испански значит] «брюхо»), он хочет стать графом и губернатором, Но разница между ними та, что Дон Кихот пленился мечтой об искоренении зла на земле и о рыцарской славе, т. е. старым рыцарским идеалом в его классической форме, а Санчо Панса под влиянием безумного Дон Кихота прельстился идеей легкой наживы, духом авантюризм ма, т. е. современной формой рыцарского идеала — «рыцарством» первоначального накопления.

Есть разница также и в том, как они исцеляются от своих мира­жей. Дон Кихот, несмотря на сыплющиеся на него градом неудачи, остается во власти своих рыцарских иллюзий, пока, наконец, пеле­на не спадает сразу с его глаз.

Напротив. Санчо Панса исцеляется умственно и нравственно за­долго до конца романа. От бредней, воспринятых им от Дон Кихо­та, он освобождается в результате суровых испытаний, последним из которых было его «губернаторство».