Греческое общество и культура VII — VI вв.

VII — VI вв. до н. э. — эпоха социальной революции, которая положила конец греческому родовому обществу и привела к созданию классового рабовладельческого общества. Старые родовые связи разрушались ростом полисов, развитием торговли и ремесла, денежными отношениями, нараставшими в рамках родового строя классовыми противоречиями. «Столкновение новообразовавшихся общественных классов взрывает старое общество, покоящееся на родовых союзах; его место заступает новое общество, организованное в государство, подразделениями которого служат уже не родовые, а территориальные объединения, — общество, в котором семейные отношения полностью подчинены отношениям собственности и в котором отныне свободно развертываются классовые противоречия и классовая борьба, составляющие содержание всей предыдущей писанной истории» (Энгельс). Проявляясь с разной силой в различных областях Греции в соответствии с их экономическим уровнем и расстановкой классовых сил, переворот охватил все стороны греческой жизни.

Чрезвычайно расширилась территория, населенная греками. Расширение торговли и ухудшение условий жизни свободного крестьянства, страдавшего от хронического малоземелья, привели к организации колоний в широком масштабе. Густой сетью греческих колоний покрылась Сицилия и южная Италия (так называемая «Великая Греция»), ряд колоний был основан на севере Балканского полуострова, на берегах Мраморного и Черного морей, в западном Средиземноморье и в северной Африке. В связи с этим расширились и культурные связи греков с другими народами.

Выдвигался новый общественный слой, зажиточные горожане — купцы и ремесленники — незнатного происхождения, ядро будущего рабовладельческого класса; в связи с этим слоем шло революционное движение закабаленного крестьянства (против родовой аристократии. Революция, охватившая все передовые области Греции, протекала в острых, даже ожесточенных формах и нередко приводила к временной «тирании», т. е. господству одного лица («тирана»), насильственно захватившего власть для борьбы с аристократической оппозицией. В результате революции уничтожались родовые привилегии, отменялась долговая кабала, устанавливались писаные законы взамен старинных родовых норм. «Классовый антагонизм, на котором покоились теперь общественные и политические учреждения, был уже не антагонизм между аристократией и простым народом, а между рабами и свободными, между неполноправными жителями: и гражданами» (Энгельс). Распад родовых связей имел своим последствием, с одной стороны, выработку нового, полисного чувства коллектива, с другой — развитие индивидуальных сил. рост самосознания личности, которая старается определить себя и свои задачи; перед лицом природных и общественных условий своего существования.

Социальные движения VII — VI вв. идеологически оформлялись в нравственной проповеди, в религиозных брожениях, в кризисе олимпийской религии и мифологии. «Правда» (dike), «справедливость», занимавшие столь значительное место уже в миросозерцании» Гесиода (стр. 61, 63), становятся лозунгами борьбы за писаное законодательство, а затем — в передовых общинах — и за более радикальное переустройство полисной жизни и уничтожение преимуществ знати. В «законе» греческая мысль начинает усматривать основу общества. «Закон — царь», — говорит впоследствии поэт Пиндар. Первая обязанность гражданина — повиновение законам полиса. Соответственно меняется и идеал «доблести» (arete), содержащий в себе всю сумму граждански ценных качеств, физических. и моральных. На обладание этими качествами претендует прежде всего аристократия, обосновывающая ими свои традиционные права. Аристократическая «доблесть» рассматривается как переходящая? по наследству и поддерживается системой воспитания, основанного на гимнастической тренировке и «мусическом» образовании, т. е. усвоении дидактической поэзии аристократии и ее сказаний об «образцовых» поступках мифологических героев. У идеологов аристократий термин «добрый» становится почти равносильным «знатному», «дурной» — «незнатному». В противоположность этому аристократическому идеалу создаются другие понимания «доблести», выдвигающие на первый план «справедливость» или «мудрость» (sophia).

Зарождение идеала «мудрости» связано уже с критикой традиционной религиозно-мифологической системы. Наиболее радикальные формы эта критика приняла к концу рассматриваемого периода» в местах наиболее полной победы рабовладельческого класса, в малоазийских ионийских городах. Очеловеченные боги олимпийской религии стали представляться нелепым и безнравственным вымыслом, стали появляться попытки привести явления природы в систему на основе внутреннего развития самой природы, без предположения о воздействии богов. Идея «упорядоченности» («космоса») переносится с полиса на природу. Так создались в Ионии греческая наука и философия. С другой стороны, крестьянские волнения в европейской Греции сопровождались религиозными движениями, выдвигавшими на первый план земледельческую религию подземных сил, почитание умирающих и воскресающих богов, культ Деметры и Коры (стр. 19), в особенности же бога Диониса, приобщение к божеству в священном действе, «мистерии». В то время как аристократическая религия отделяла человека от бога пропастью, обосновывая этой фантастической гранью реальную грань между знатью («питомцами Зевса», т. е. потомками богов, «царями») и народом, религия мистерий уподобляла божеству всякого участника священного действа и тем самым имела более демократический характер. Тираны в борьбе с аристократией усиленно вводили культ Диониса, стараясь при этом политически обезвредить и нейтрализовать религиозные брожения в массах: так, в Афинах тиран Писистрат установил праздник «Великих Дионисий», сыгравший значительную роль в развитии, греческой» драмы.

Аристократия в свою очередь перевооружалась, обновляя традиционную идеологию ради большего укрепления своей внутренней солидарности. Средоточием аристократического идейного движения был храм Аполлона в Дельфах. Дельфийская религия боролась со старинным обычаем кровной мести, создававшим бесконечные раздоры между аристократическими родами, требовала «чистоты» от всякой «скверны» и призывала блюсти аристократическую «доблесть». Из Дельфов исходила проповедь «умеренности» («ничего слишком»), «благоразумия» и борьбы с «чрезмерностью». «Познай самого себя», т. е. свою ограниченность, начертано было на храме. Если в какой-либо общине происходило «преступление», дельфийский оракул «очищал» город от «скверны», а за отпущение греха предписывал вводить аристократические культы новых «героев».

Своеобразное сочетание религии мистерий с нравственной проблематикой мы находим в проповеди орфиков, возводивших свое учение к мифическому певцу Орфею, и у близкой к ним школы пифагорейцев, основанной в VI в. философом и математиком Пифагором из Самоса. Для обоих этих учений характерен мрачный взгляд на земную жизнь: тело — «темница» или «могила» для божественной души, получившей телесную оболочку в результате своего рода грехопадения. Божественное «дионисическое» начало объединено в человеке со злым «титаническим», подлежащим умерщвлению помощью нравственно-аскетической жизни. В связи с этим орфики и пифагорейцы развивали сложное и туманное учение о загробном возмездии, о переселении душ, о грядущем царстве правды; согласно пифагорейцам, чем более грешен человек, тем более низменно то животное, в которое после смерти переселится душа грешного. Особенным успехом пользовалось пифагорейское учение в западноэллинском мире, в греческих колониях Италии и Сицилии.

Революция привела к огромным сдвигам в сфере искусства: усложнилась музыка; быстро стало развиваться изобразительное искусство, в различных стилях которого отражалось многообразие новых общественных и личных идеалов: то же имело место в области словесного художественного творчества. Старинный эпос, изображавший общество, «где не существовало еще отделенной от народа общественной власти», и «подвиги» героев, не знающих государственного принуждения, начал терять актуальность. Становление классового общества, «спаянного в государство», напряженная политическая и идеологическая борьба — породили новую поэтическую тематику, и она уже не укладывалась в рамки эпического рассказа о прошлом, стремившегося сохранить бытовой колорит «героических» времен. «Герой» продолжал сохранять значение образца, но в этом образце подчеркивались уже иные умственные и нравственные качества, иные стороны судьбы героя. Между тем при-малой дифференцированности идеологических форм и видов словесного творчества, стихотворение остается еще важнейшим средством литературного выражения мыслей. В стихи облекаются размышления на моральные и государственные темы, политическая агитация, призывы к борьбе. Афинский законодатель Солон излагает программу своих реформ в стихах и в стихах же полемизирует с противниками. Даже философы на первых порах нередко пользуются стихом для изложения своих учений. Одновременно с этим поэзия становится орудием для выражения чувств и настроений осознающей себя личности. Но личность осознает себя прежде всего в связи с какой-либо группой, с малым коллективом, возникшим в результате социального расслоения в классовом обществе; по меткому замечанию Веселовского, «прогресс личности» происходит на почве «группового движения», и личное излияние еще сливается с нравственным учительством и обычно имеет наставительный, «дидактический» характер. В своем литературном оформлении эта злободневная тематика примыкает к различным видам фольклорной песни, обогащая ее новым содержанием. Ведущим литературным жанром эпохи становится лирика. В литературу вводится огромное количество новых стиховых форм, связанных с местными культовыми и народными песнями и с (местными диалектами, надолго прикрепляющимися к определенному виду песен. Почти все области Греции, включая и новые колонии в Сицилии и южной Италии, принимают участие в этом литературном движении, и ионийский язык теряет свою преобладающую роль общегреческого поэтического языка.

Отражая идеологическую борьбу эпохи, лирические жанры отличались большим многообразием. Наряду с песенными формами, рассчитанными на отдельного исполнителя, развивалась и торжественная хоровая лирика, поэзия гимнов на праздниках и гимнастических состязаниях, и аристократические государства пользовались хоровой лирикой для своих политико-педагогических целей. Мифологические темы сохранили большое значение и в лирике, но изменилась и литературная функция мифа, и способ его рассказа, и в значительной мере идеологическая направленность мифов. Миф становится по преимуществу иллюстрацией к лирическим размышлениям и наставлениям, сюжет излагается не последовательно, а лишь в нескольких основных моментах, интересующих поэта, и приспособляется к новой классовой этике и к новым религиозным движениям (религия Аполлона, религия Диониса).

Иония и в VII — VI вв. продолжала оставаться наиболее передовой в культурном отношении областью. Параллельно с критикой олимпийской мифологии в Ионии начинают развиваться, кроме лирики, также и новые виды повествовательной литературы, в которой мифологическая тематика заменяется исторической и бытовой. Создается литературная проза, с одной стороны, научно-философская, с другой, — повествовательная — басня, бытовой и исторический рассказ, историография. По сюжетам и стилю эти новые жанры повествовательной прозы примыкают к фольклорным формам прозаического сказа, в частности к сказке, и являются их дальнейшим развитием в условиях классового общества, подобно тому как литературная лирика была дальнейшим развитием фольклорной песни.

Таким образом, важнейшими литературными процессами рассматриваемого периода являются: 1) упадок и отмирание старинного эпоса, 2) расцвет лирики и 3) зарождение литературной прозы. К VI в. относятся также зачатки драмы, но свое литературное развитие драма получила уже в следующий период.