Дайте дефиницию зауми! — Разумен ли заумный поэтический язык? — Насколько актуальна заумная поэзия в наши дни?

— Как обычно, вопросы блиц-интервью были присланы с пометкой «СРОЧНО!». Разумеется, первым делом полезла в Сеть. И вот каковы находки в плане разнообразных дефиниций (курсив мой):

Дефиниция БСЭ:
«Заумь —заумный язык, понятие, выдвинутое теоретиками русского футуризма в начале 1920-х гг. Термин «З.» введен поэтом В. Хлебниковым. Он пытался обнаружить общие законы прямой взаимозависимости звучания и смысла и, основываясь на них, создать новый поэтический язык, над которым не тяготело бы «бытовое значение слова», — язык, «находящийся за пределами разума». Обычно под З. понимают лишь поэтические опыты русских футуристов (В. Хлебникова, А. Кручёных, В. Каменского и др.). У лингвистов и поэтов, группировавшихся вокруг журнала «ЛЕФ», проблема З. была связана с совершенно иной задачей — установкой на «лингвистическую технологию», сознательную переделку литературного языка. З. для футуристов была своего рода лабораторной работой по выявлению выразительных возможностей слова. Задача, поставленная Хлебниковым, вообще неразрешима: слова, освобожденного от «груза» «бытовых значений», не бывает, поэзия имеет дело со словом в его номинативной и коммуникативной функциях. Идея же «лингвистической технологии», тесно связанная с функциональными направлениями в лингвистике, осталась на уровне общих деклараций.
Лит.: Шкловский В. Б., О поэзии и заумном языке, в сборнике: Поэтика, П., 1919; Гофман В., Языковое новаторство Хлебникова, в его кн.: Язык литературы, Л., 1936; Винокур Г., Футуристы — строители языка, «ЛЕФ», 1923. № 1; Поливанов Е. Д., Общий фонетический принцип всякой поэтической техники, «Вопросы языкознания», 1963, №1.

А. А. Леонтьев».

Дефиниция Литературной энциклопедии, Т. 4 (1930):
«Заумь — заумный язык, заумная поэзия. З. явилась одним из основных творческих принципов русского кубофутуризма (см. «Футуризм»). В «Декларации заумного языка» («Заумники», Баку, 1922) Хлебников, Петников и Кручёных так определяли сущность З.: «Мысль и речь не успевают за переживанием вдохновенного, поэтому художник волен выражаться не только общим языком... но и личным... и языком, не имеющим определенного значения (не застывшим), заумным. Общий язык связывает, свободный — позволяет выразиться полнее (пример: — го оснег кайд, и т. д.). З. пробуждает и дает свободу творческой фантазии, не оскорбляя ее ничем конкретным». З. так. обр. представляется или сочетанием звуков, не имеющих значения («убещур», «скум» и прочие — Кручёных) или таковых же слов:

«Захурдычивая в жордубту
По зубарам сыпь дурбинуштом.
Расхлыбасть твою да в морду ту
Размордачай в бурд рябинушшом» (Каменский).

………………………………………………………………………………………..
З. — результат попыток создать индивидуалистический яз., попыток, основанных на глубоком непонимании социальной сущности языкового явления.
Библиография: Арватов Б., Речетворчество (По поводу заумной поэзии), «Леф», 1923, II; Малахов С., Заумники, «На лит-ом посту», 1926, VII—VIII; См. также лит-ру об А. Кручёных и др. представителях заумной поэзии.

Л. Тимофеев»

М-да… «Расхлыбасть твою да в морду ту…»

Еще вот это: «3аумь — разновидность ритуальной речи, представляющая собой бессмысленный набор непонятных, искаженных слов, обычно ритмически организованных и зарифмованных. 3аумь часто имитирует иноязычную речь. 3аумь используется в сакральных и магических ситуациях: для общения с потусторонним миром, для передачи речи нечистой силы, как способ обозначения сакральных понятий, а также для коммуникации с животными, маленькими детьми, иностранцами, т. е. с «не-людьми» или «не вполне людьми». С заумью тесно связана глоссолалия… 3аумь, как и глоссолалия, характеризует в былинках и поверьях язык нечистой силы и, наряду с хромотой, кривизной, слепотой и др. физическими недостатками, свидетельствует об ущербности, неполноценности демонов, их неспособности говорить на нормальном человеческом языке… Основные способы создания зауми универсальны для текстов всех жанров и строятся на десемантизацииречи, «отталкивании» от родного языка».

Левкиевская Е. Е. Заумь как разновидность ритуальной речи славян //
Славянские древности. Этнолингвистический словарь под ред. Н. И. Толстого. Т. 2. М., 1999, с. 279-282

…А в литературном словаре на одном православном сайте обнаружилось такое:
«Заумь — поэтический язык, слова которого не имеют определенного значения. По мысли поэтов-футуристов, введших этот термин, заумная (в смысле «находящаяся за пределами разума») поэзия должна воздействовать на человека непосредственно, без участия и влияния обычного русского языка. Приведем фрагмент заумного стихотворения:

Лельга, оньга, эхамчи!
Ричи чичи чичичи!
Лени нули эли али!
Бочикако никако.
Никакоко кукаке!
Кукарики кикику!
(В. Хлебников)

Вне литературы заумь характерна для детского языка (например, для считалок), а также для некоторых сектантских и оккультных практик».
Можно еще труды Сергея Бирюкова почитать, Михаила Эпштейна. С удовольствием. Константина Кедрова почитать тоже можно…
А вообще-то, по моему непросвещенному мнению, заумный язык — это попытка найти новый путь объяснения с миром и вместе с тем — попытка обнаружить способы и методы подчинения этого самого мира поэту-магу, сиречь слово-чудотворцу.
Разумен ли этот поэтический язык? А вообще: поэтический язык — разумен?? Вот настолько же умна-за-разумна и заумь. Это — лаборатория, полигон, где ищут одержимые фанатики-одиночки новые методы для всеобщего и поголовного осчастливливания благодарного человечества. Иногда, правда, их, этих без(за)умцев, можно организовать и возглавить, и тогда получается… Угадайте что? — Правильно! НОВОЯЗ. Вот и ответ на последний вопрос блица: «Насколько актуальна заумная поэзия в наши дни?»

Припадем к истокам: «Новояз должен был не только обеспечить знаковыми средствами мировоззрение и мыслительную деятельность приверженцев ангсоца, но и сделать невозможными любые иные течения мысли. Предполагалось, что, когда новояз утвердится навеки, а старояз будет забыт, неортодоксальная, то есть чуждая ангсоцу, мысль, постольку поскольку она выражается в словах, станет буквально немыслимой. Лексика была сконструирована так, чтобы точно, а зачастую и весьма тонко выразить любое дозволенное значение, нужное члену партии, а, кроме того, отсечь все остальные значения, равно как и возможности прийти к ним окольными путями. Это достигалось изобретением новых слов, но в основном исключением слов нежелательных и очищением оставшихся от неортодоксальных значений — по возможности от всех побочных значений. Приведем только один пример. Слово «свободный» в новоязе осталось, но его можно было использовать лишь в таких высказываниях, как «свободные сапоги», «туалет свободен». Оно не употреблялось в старом значении «политически свободный», «интеллектуально свободный», поскольку свобода мысли и политическая свобода не существовали даже как понятия, а следовательно, не требовали обозначений. Помимо отмены неортодоксальных смыслов, сокращение словаря рассматривалось как самоцель, и все слова, без которых можно обойтись, подлежали изъятию. Новояз был призван не расширить, а сузить горизонты мысли, и косвенно этой цели служило то, что выбор слов сводили к минимуму. < …>
Когда старояз окончательно отомрет, порвется последняя связь с прошлым. История уже была переписана, но фрагменты старой литературы, не вполне подчищенные, там и сям сохранились, и, покуда люди помнили старояз, их можно было прочесть. В будущем такие фрагменты, если бы даже они сохранились, стали бы непонятны и непереводимы. Перевести текст со старояза на новояз было невозможно, если только он не описывал какой-либо технический процесс или простейшее бытовое действие или не был в оригинале идейно выдержанным (выражаясь на новоязе — благомысленным). Практически это означало, что ни одна книга, написанная до 1960 года, не может быть переве-дена целиком. Дореволюционную литературу можно было подвергнуть только идеологическому переводу, то есть с заменой не только языка, но и смысла. Возьмем, например, хорошо известный отрывок из Декларации независимости:
«Мы полагаем самоочевидными следующие истины: все люди сотворены равными, всех их создатель наделил определенными неотъемлемыми правами, к числу которых принадлежат жизнь, свобода и стремление к счастью. Дабы обеспечить эти права, учреждены среди людей правительства, берущие на себя справедливую власть с согласия подданных. Всякий раз, когда какая-либо форма правления становится губительной для этих целей, народ имеет право изменить или уничтожить ее и учредить новое правительство...»
Перевести это на новояз с сохранением смысла нет никакой возможности. Самое большее, что тут можно сделать, — это вогнать весь отрывок в одно слово: мыслепреступление. Полным переводом мог стать бы только идеологический перевод, в котором слова Джефферсона превратились бы в панегирик абсолютной власти » («1984», пер. В. Голышева).
Итак, осторожнее с заумью. Недавно вот вычитала, что Октябрьская революция стала неизбежна именно и в первую очередь после появления в российской реальности начала ХХ столетия легендарного ныне «дыр бул щил убещур». Ну не могло не произойти социокультурного взрыва после ТАКОГО лингво-социо-психо… — короче, катаклизма!
В подтверждение вышесказанному — еще цитата из Сети, с одного из форумов. Говорит CrazyDoctor (особенности авторской лексики, орфографии и пунктуации сохранены):

«Дыр бул щил
Убещур
скум
вы со бу
р л эз (с)

Слабообразованные люди, в большинстве своем работающие литературными критиками, оставили без должного внимания великое произведение великого русского поэта передвижника А. Е. Кручёных.
Кто же нам, простым людям, от сохи и клавиатуры, объяснит всю красоту и глубину замысла поэта? Кто осветит, кто прольет луч, так сказать?
Группа ученых Британской Академии Нерифмованных Экзерсисов опубликовала недавно результаты своих исследований в работе «Дыр бул щил — как зеркало русской революции».
Вот некоторые выдержки из этой публикации:
Начало произведения заставляет читателя сразу же проникнуться атмосферой того времени — «дыр бул щил» — это и «дыр явую бул ку щи па л бедняк» и «дыр окол бу хга л тер ста щил» и «кал дыр я о бул и, не за щи ти л никто». Читателю сразу ясно, что жилось в то время плохо, скудно, дыряво.
Но революционная ситуация назревала — «убещур» — это и «но у*** ще при щур илось» и «у гнетенные бе дняки щу пленькие р азозлились». Верхи, говорит таким образом автор, не могли и погрязли, а низы, напротив, воспряли, ибо заипало.
«Скум» — пишет великий передвижник — «ну ск ока у же м ожна?!» — как бы думает бедный русский народ и берется за вилы, оглобли, кожухи и домкраты. «Вы со бу» — говорит самодержавная власть — «вы что, со всем у бу ели?» — готовясь смести, как бы, четвертовать и придушить, как бы всех бедных скудных бедняков, смять, так сказать народные массы в один дырявый блин.
Но народ непобедим в своем стремлении завоевать и вернуть, в своей мудрости и, главное, огромном своем количестве штук — «р л эз» — кричат они. Это, конечно, означает «Бедняки рулэз!» и всем ясно, что кабздец самодержавия близок и гнев народный — это гнев народный, а не куй собачий».
Предвижу упреки. Заранее соглашаюсь: да, да, намеренно компилятивна, да, каждый может залезть в Сеть и это все улицезреть. Заумь эту повсеместную… Но все же, напоследок — заветное, завещанное, «захурдыченное в жордубту»: «Найти, не разрывая круга корней, волшебный камень превращенья всех славянских слов одно в другое, свободно плавить славянские слова — вот мое первое отношение к слову. Это самовитое слово вне быта и жизненных польз. Увидя, что корни лишь призрак< и>, за которыми стоят струны азбуки, найти единство вообще мировых языков, построенное из единиц азбуки, — мое второе отношение к слову» — Хлебников В. «Творения». — М.: Советский писатель, 1986. С. 37.

Елена КАРЕВА (ТОЛЬЯТТИ)

— Дайте дефиницию зауми!
— Заумь... это экстрим, доведенное до предела средство борьбы за чистоту выражения и восприятия. Лингвистическое разрушение Вавилонской башни литературы.