Беатриче (поет). 2 страница

Завуч. Хватит. Говори, как ты могла это написать? Стыда у тебя нет? Что же ты молчишь? Боишься рот раскрыть? Ладно, тогда скажу я. И это любовь? Так вы теперь понимаете любовь? «Возьми меня...» И это пишет семнадцатилетняя девушка? Ученица десятого класса? Предлагать себя мужчине? Просить, чтобы тебя положили в постель? Это же бесстыдство! Разврат! Вы теперь считаете, что вам все дозволено?

Беатриче (кричит.) Нет! Нет!

Завуч. Нет? Ну-ка, прочти еще раз. (Властно.) Слышишь? Читай! (Топает ногой.) Читай!

Беатриче. (задыхаясь, читает). «Ты мой, разве ты сам этого не видишь? Любимый, открой глаза и протяни ко мне руки, — ведь я твоя, так же твоя, как свет летнего дня, как прохладный дождь, упавший на усталые веки. Возьми меня, и ты будешь счастлив...»

Завуч. Дошло? Поняла? Говори!

Беатриче молчит. В глазах ее ужас.

Девчонки шляются ночью по улицам и ресторанам. Лезут к мужикам в окна... Свальный грех... Новое поколение! А нам прикажете молчать? Говорить, что так и надо? Таскаются, пьют, дерутся... Сходятся, расходятся... И это любовь? Говори: это любовь? (Кричит.) Читай снова! Читай, пока не осознаешь всю эту грязь!

Беатриче (еле слышно). «Ты мой, разве ты сам этого не видишь?..» (Делает шаг и падает.)

Завуч (с испугом). Что с тобой? Тебе плохо? Девочка, что с тобой? Может, ты уже...

Беатриче приподнимается и садится.

На, выпей воды... (Наливает и протягивает ей стакан.) Выпей! (Та не берет.) Я же тебе хочу только добра. Спасти тебя, пока еще не поздно...

Беатриче молча встает, подходит к столу и протягивает руку за

дневником.

(Отталкивая её руку) Нет. Дневник ты прочитаешь на классном собрании. Пусть твои товарищи его обсудят.

Биатриче вдруг размахивается и бьет Дубайте по щеке.

(Минуту стоит, окаменев, потом кричит.) Ты сошла с ума! Ты сошла с ума!

Затемнение

Кабинет врача психиатрической больницы. Завуч Дубайте сидит за столом, напротив Врача.

Завуч (взволнованно). Ну да, я вела себя глупо, непедагогично. Обиделась. А теперь казню себя. Что нам делать, доктор?

Врач. Понимаете, мы теперь столкнулись с формальностями...

Завуч. Я бы с радостью взяла свои слова обратно. Готова даже сказать, что никакой пощечины не было...

Врач. То есть как не было?

Завуч. Ну, что мне только показалось... будто она собирается меня ударить. Хотя я понимаю, это невозможно. Скандал па всю школу, да об этом знают не только у нас... Помогите ей. Может, она была чем-нибудь больна: температура, нервный криз, — словом, потеряла самообладание? Вы подержите ее пока у себя, подлечите и верните в школу... А к тому времени все забудется. Я очень вас прошу. Я потом перечла ее дневник — там нет ничего такого особенного...

Врач. Хорошо, я с ней поговорю. Посмотрим.

Завуч. Спасибо. (Уходит.)

Врач (приоткрыв дверь). Вызовите ко мне больную Визгирдайте.

Входит Беатриче.

На что жалуетесь?

Беатриче. Ни на что.

Врач. Другие на тебя жалуются?

Беатриче. Да.

Врач. Учишься хорошо?

Беатриче. Плохо.

Врач. Трудно или ленишься?

Беатриче. Трудно.

Врач. А в джазе играть легко?

Беатриче. Играть легко.

Врач. Когда же ты готовишь уроки?

Беатриче. Ночью, если бабушка не гасит свет и я не засыпаю.

Врач. Понятно. На чем ты играешь?

Беатриче. На рояле, бабушка научила.

Врач. Значит, могла бы и дома играть?

Беатриче. Нет, бабушка рояль продала. Еще когда я бы- Ла в в°сьмом классе. Надо было мне пальто на зиму купить.

Врач. Какое сегодня число?

Беатриче. Восемнадцатое?

Врач. Нет, семнадцатое. А день?

Беатриче. Что — день?

Врач. Какой день недели?

Беатриче. Вторник?

Врач. Нет, среда. Баха любишь?

Беатриче. Баха?

Врач. Композитора. Жил в семнадцатом... нет, в восемнадцатом веке.

Беатриче. Ах, Баха! Конечно, люблю. Я о другом подумала.

Врач. А кто написал «Маленького принца»?

Беатриче нежно смеется.

Почему ты смеешься?

Беатриче молчит, улыбается, смотрит в окно.

Тебе смешно, что я тебя расспрашиваю?

Беатриче. Прекрасная книга!

Врач. Ты ее читала? Кто ее написал?

Беатриче. Прекрасный человек. Антуан де Сент-Экзю- пери.

Врач. Какие книги ты больше всего любишь?

Беатриче. Про добрых людей. Про несчастных. «Дон- Кихота», например, «Давида Копперфильда».

Пауза.

Врач. Почему ты ударила завуча?

Беатриче. Это не я ударила.

Врач. Как не ты? А кто?

Беатриче. Не знаю.

Врач. Зачем ты отпираешься?

Беатриче. Я не отпираюсь.

Врач. Но ты же ее ударила?

Беатриче. Это была не я.

Врач. Нет, ты. Не помнишь?

Беатриче. Помню.

Врач. Значит, ты?

Беатриче. Нет, не я.

Врач. Ну, хорошо... Ты ее не любишь?

Беатриче. Нет.

Врач. За что?

Беатриче (помолчав). Не знаю.

Врач. Я, например, всегда знаю, за что кого-нибудь не люблю.

Беатриче. Она ничего не понимает.

Врач. В чем?

Беатриче. В самом главном.

Врач. А ты понимаешь?

Беатриче. Да.

Врач. А я?

Беатриче (внимательно на него смотрит). Не знаю...

Врач. Кто еще не понимает?

Беатриче. Бабушка. Она уже старенькая.

Врач. А мальчики, с которыми ты дружишь, понимают?

Беатриче. Нет. Они еще маленькие.

Врач. А что, по-твоему, самое главное?

Беатриче. Что, когда любишь, можно даже умереть. Ради кого-нибудь.

Врач. Но стоит ли?

Беатриче. Что вы сказали?

Врач. Стоит ли ради кого-то умирать?

Беатриче молчит, закрыв лицо руками.

Ты плачешь?

Беатриче. Если не стоит, то как тогда жить?

Врач. Ты странная девушка. Правды ищешь?

Беатриче. Что? Нет, я ничего не ищу.

Врач. Может, поэтому в мире все больше и больше сумасшедших?

Беатриче. А умных разве мало?

Врач. Ты несчастна?

Беатриче. Нет, что вы! Только...

Врач. Что?

Беатриче. Только иногда кажется, что жить очень страшно. С ума сойти можно...

Врач. А! Да-да, понятно.

Пауза.

Беатриче. Вот и вы меня допрашиваете. Почему все ДРУГ У друга выпытывают?

Врач (задумчиво, он не слышал вопроса). Да... (Ласково.) Тебе здесь будет хорошо, девочка. Отдохнешь. Наберешься сил.

Беатриче. Вы хотите меня запереть?

Врач. У нас здесь так полагается. Но это ничего. Ты просто будешь отдыхать. У тебя истощение нервной системы, поняла? От неправильного образа жизни... От недосыпания... В семнадцать лет организм хрупкий, а ты себя не щадила.

Беатриче (с ужасом). Вы думаете, что я сумасшедшая, Да? Как завуч? Она также хотела меня запереть.

Врач. Не волнуйся, ты не сумасшедшая. Но человеку надо время от времени побыть одному, в спокойной обстановке. Дать нервам окрепнуть. А потом ты вернешься в школу.

Беатриче (горько, убежденно). Я никогда не вернусь в школу.

Врач звонит. Входит великан Санитар.

Врач. Отведите больную в санаторное отделение.

Беатриче (дико кричит, пятясь). А-а-а!..

Затемнение

Палата в психиатрическом санатории. Комфортабельно, гигиенично. Во всю заднюю часть сцены широченное зеркальное окно, по которому.стелются ветви большого дерева. Широкий подоконник переходит в стол, образуя помост, на котором появляются видения

Беатриче. Голоса за сценой: «Почему здесь чужие люди?», «Какие люди?», «Где люди?»

Беатриче. Доктор! Я ничем не больна! Я здорова, доктор! На помосте появляется Санитар.

Кто ты?

Санитар. Я — твой страх. Страх за всех людей... (Исчезает.)

На помосте появляется Андрюс.

Беатриче. Андрюс! Что ты наделал? Зачем ты меня сюда привел?

Андрюс молчит.

Ты мне снишься? Или это правда ты? На помосте появляется завуч Дубайте. Она в белом платье.

Вы? А вы почему здесь?

Завуч. Я ничего не поняла. Не сумела... Но ведь, дети, у меня нет никого, кроме вас. И каждый ваш проступок — это пощечина мне. Почему я все время получаю пощечины?

Рядом с Андрюсом появляется Ю л ю с. Еще одна пощечина.

Затем — Лукас.

И еще... Помогите!

Беатриче. Почему вы в белом? Как невеста?

Завуч. А я ведь могла быть невестой. Ты мне об этом напомнила. Разве ты не знаешь, что в твоем дневнике мои слова, только я их так и не успела произнести.

Беатриче. Но мне семнадцать, а вам...

Завуч. Мне тоже семнадцать. Остальные годы — не мои, я их отдала вам, школе.

Беатриче. И это нам помогало?

Завуч. В чем?

Беатриче. Стать счастливее. Стать людьми.

Завуч. Но я же отдала вам все — молодость, свою женскую жизнь... Ты не зря назвала меня в дневнике старой девой. Какая ты злая... Какие вы все злые. Неблагодарные!

Беатриче. Сухое зерно не дает ростков. И душа, которая очерствела, не дает тепла. Вы так долго вынашивали в себе самопожертвование, что оно превратилось в гордыню и уже никого не могло спасти.

Завуч. Ты права. Я гордилась тем, что я — садовник, а вы — газон, который надо подстригать, чтобы он рос ровно и послушно. Но ты ветка, которая тянулась в свою сторону. К свету. Прости меня. (Исчезает.)

Юлюс. Сыграем?

Юлюс, Андрюс и Лукас, кривляясь, играют оглушительный рок. На другой стороне помоста появляются Альгис, Костас и Витас.

Андрюс (опуская инструмент). Не хлопают...

Юлюс. Здесь у них не принято...

Андрюс. Эй, вы, вам не нравится музыка?

Альгис. Разве нормальным такая музыка нравится?

Андрюс. Мы плохо играем?

Костас. Какая музыка, такие и музыканты.

Витас. Но для сумасшедшего дома подходит.

Андрюс. А кто из нас сумасшедший?

Юлюс. Мы или вы?

Андрюс, Юлюс и Лукас громко хохочут. Вдруг смех подхватывает Альгис, Костас и Витас. Первые трое растерянно умолкают.

Андрюс. А вы над кем смеетесь? Над нами или над собой? Бета, ты почему не смеешься?

Беатриче. Мне хочется плакать...

Альгис. Почему же ты их не гонишь?

Костас. Вы играете эту пошлятину...

Андрюс. А ты что в ней понимаешь, отец?

Альгис. Да еще и фальшивите.

Андрюс. Правильно. Фальшивая нота бьет по нервам.

Юлюс. Мы не исполнители. Мы — творцы. Импровизаторы. Играем по вдохновению.

Лукас. А вы оловянные солдатики.

Юлюс. Головастики.

Альгис. Вам-то головы ни к чему.

Андрюс. Нет, я им вмажу!

Беатриче. Не надо! Не надо!

Костас. Фашист!

Юлюс (выступая, вперед). Мы свободные люди, и вы нам просто завидуете.

Альгис. Свободные? В чем? А что такое она, ваша свобода?

Андрюс. Долой все запреты! Все можно! Поступай, как хочешь. И пусть, как говорится, неудачник плачет.

Альгис. Значит, плюй друг на друга?

Костас. Стреляй голубей и мочись среди улицы?

Витас. Обижай слабых, грабь и убивай?

Андрюс. А вы — слабаки — даже придумать чего-нибудь поинтереснее не сможете.

Альгис. Почему же? Давай отменяй таблицу умножения.

Витас. Шашлычок сотвори из человечины.

Юлюс. Наконец-то постигли нашу мечту.

Альгис. Стоило только поглядеть на ваши красные носы!..

Юлюс. Они у нас вместо пионерских галстуков.

Костас. Водрузили знамя бессмыслицы?

Лукас. Почему бессмыслицы? Безнадёги.

Юлюс. Это вас кормят надеждами, как бобами. И рост ваших надежд изображают в диаграммах. А мы обманывать себя не желаем.

Беатриче. Замолчите! (Поет.)

Не говори, что сердцу больно

От ран чужих,

Что слезы катятся невольно

Из глаз твоих!

Какая в том тебе утрата,

Какой подрыв,

Что распинают люди брата

Наперерыв...

На помосте появляется Врач в белом халате, с бокалом в руках.

Врач. А вот я хочу поднять тост за надежду! Есть люди, которые думают, что надежду можно взять в руки. Это — ошибка. Надежду, которую можно пощупать, сожрет любая свинья. А надежду нельзя съесть, нельзя и предать. Да, дорогие друзья, она неуловима. Разум можно поймать в силки, затоптать, променять на чечевичную похлебку, а вот надежду — шиш!

Страх ощутим, его умеют взвесить, уплотнить, превратить в дубинку... А надежда в руки не дается. Страх гуляет по миру: он вездесущий пролаза с вылупленными глазами и отвисшей губой. Стоит на него взглянуть, и вам хочется дать дёру хоть на другую планету; от него сердце дрожит даже у мраморных статуй.

Одна лишь надежда — крепость человека, ее никто не может взять. И горе тому, кто покинет эту крепость!

Сорвем же с нашей земли вывеску: «Оставь надежду, всяк сюда входящий» — и напишем: «Да здравствует надежда!»

Беатриче (тихо). Да здравствует надежда!

Все исчезают. Помост пуст. Она одна. И любовь... любовь...

Затемнение

Улица перед входом в психиатрическую больницу. Калитка в сад с вывеской. Альгис, Костас и Витас.

Костас (смотрит сквозь решетку). Идет! Идет!

Все трое отбегают в сторону. Альгис взбирается на плечи Витаса, который берет, как младенца, на руки Костаса. Костас играет на гитаре. Из калитки выходит Беатриче.

Альгис (поет).

Нет у нее бесплотных крылий,

Чтоб отделиться от людей;

Она слиянье роз и лилий,

Цветущих для земных очей.

Они манят во храм чудесный,

Но этот храм не светлый рай.

Не называй ее небесной

И у земли не отнимай!

Альгис, Костас, Витас (вместе).

Не называй ее небесной

И у земли не отнимай.

Беатриче. Ну зачем вы пришли...

Витас. Лови!

Витас, как фокусник, вытаскивает неизвестно откуда большой букет цветов и бросает Беатриче.

Альгис (поет).

Она не ангел-небожитель,

Но, о любви ее моля,

Как помнить горнюю обитель,

Как знать, что — небо, что — земля?

С ней мир другой, но мир прелестный,

С ней гаснет вера в лучший край...

Не называй ее небесной

И у земли не отнимай!

Альгис, Костас, Витас (вместе).

Не называй ее небесной

И у земли не отнимай!

Витас спускает на землю Костаса, Альгис спрыгивает с его плеч.

Беатриче. Здравствуйте!.. Спасибо вам... Но... зачем вы?..

Альгис. Пришли тебя встретить.

Костас. Проводить к бабушке.

Беатриче. Я и сама дойду. Я здорова. Понятно?

Альгис. Конечно, здорова. Просто бабушка тебя очень

ждет.

Костас. Ив школе ждут.

Беатриче. Я больше не пойду в школу. Никогда!

Альгис. Что же ты будешь делать?

Беатриче. Не знаю. Еще не знаю. Будто что-то потеряла. Очень важное...

Альгис. Только не ходи туда... в этот притон.

Беатриче. Там рояль.

Костас. У тебя теперь дома рояль.

Беатриче (недоверчиво). Дома?.. Откуда?..

Витас. Я сам наверх втащил. Из проката.

Беатриче. Нет, нет! Бабушке и так трудно, а ни папа, ни мама давно денег не шлют.

Костас. Твой завуч устроила его бесплатно. Она молодец! Оказывается, для способных детей так полагается!

Альгис. Она говорит, что тебе нужно поступать в музыкальное училище.

Беатриче. Я так хотела поступить в музыкальное училище! Так хотела... А сейчас не знаю. Только помню, что хотела.

Альгис. Пошли. Мы проводим тебя домой.

Беатриче. Провожают больных, а я здорова. Вы, может, не верите, что я здорова?

Костас. Что ты? Мы думали, что тебе будет приятно...

Беатриче. Идите, идите, не тратьте па меня время.

Альгис, Костас и Витас не двигаются с места.

Я здорова! Понимаете, здорова! И домой приду сама! И что мне делать, тоже буду решать сама. Уходите! Уходите! Мне сейчас - все надо самой!

Альгис. Хорошо. Но обещай, что больше не пойдешь к тем!

Костас. Они тебя искалечат.

Витас. Не пощадят.

Альгис. Обещай!

Беатриче. Я ничего не знаю... Может, просто не понимаю?.. А я должна понять. Но говорят: понять — значит простить, это правда?.. Что мне делать? Может, я и вовсе никому не нужна...

Затемнение

Обстановка первой картины.

Андрюс и Лукас за столом пьют.

Андрюс. Черт-те что! Пыо-пыо, а напиться не могу.

Лукас. Да уж который день над собой работаешь.

Андрюс. На душе помойка.

Лукас. Свинья ты! Из-за тебя не играем. Без нее-то ничего не выходит.

Андрюс. Так ей и надо!

Лукас (хватая Андрюса за грудь). Ну, ты, потише!

Андрюс (со злобным высокомерием). А ты при чем?

Лукас. Это не ты завучу дневник подсунул?

Андрюс. Я. Она же на меня настучала?

Лукас. Эх ты, дерьмо собачье...

Андрюс (схватив стул, замахивается). Что ты сказал?..

Лукас. Поставь стул. (Кричит.) Поставь стул!

Андрюс (ставя стул). Приперлась к отцу. А тот слюни распустил... И меня с глаз долой на пятнадцать суток. (Кричит, как безумный.) Убить их обоих мало!

Лукас. Не ори.

Андрюс (тихо). Хотя бы напиться как следует. Не могу я без нее, понимаешь?

Лукас. Молчи!

Ю л ю с на руках вносит Беатриче.

Юлюс. Вот она, наша Жар-птица!

Лукас. Беатриче!

Андрюс. Где ты ее?

Юлюс. С неба свалилась... (Ставит ее на ноги.) Не хотела к нам идти. А мы, Бета, без тебя совсем прогорели. Ну-ка, Андрюс, становись на колени! (Строго.) Слышишь! На колени и проси прощенья!

Андрюс шутовски падает перед Беатриче на колени, она пятится.

Андрюс. Дева святая, помилуй нас! Видишь горе мое, видишь слезы мои, покаяние мое? Я пес, шелудивый пес, припадаю к стопам твоим...

Лукас (сердито.) Не болтай, чего не надо... Пес, это верно, исподтишка кусает...

Андрюс (вскочив, подбегает к нему). Молчи! Убью! (Возвращается и снова падает на колени.) А хочешь, о стенку голо- вой буду биться, только прости...

Юлюс. Хватит...

Беатриче. Зачем ты отдал ей мой дневник?

Андрюс (пожав плечами). Подумаешь!.. Отдал — и все.

Беатриче. А ты его прочел?

Андрюс. Неужели же нет?

Беатриче (тихо). И понял, что там все о тебе? Даже там, A я пишу о себе, это тоже о тебе. Как же ты мог?..

Андрюс. Сам не знаю... Черт попутал...

Беатриче. Но ведь там было то, что боишься сказать даже шепотом. Самое тайное. Л ты... в чужие руки, на улицу, в грязь... Ах ты господи... Что же теперь делать? Я все время хотела тебя спросить... И не знала, какими словами об этом спросить... (Задыхаясь.) Как это называется?

Андрюс. Ну да, я поступил глупо. Я — свинья.

Беатриче. Глупо?.. Думаешь, это было просто глупо? Маленькая промашка, да? А вот я на десять лет постарела. Я ведь верила, что ты хороший... Хороший. Только представляешься... таким. А я знаю тебя настоящего... Это было такое счастье в это верить! (Пауза.) Отец бросил мою мать. Мать бросила меня. Мне казалось, что я умру, так все это страшно. Но я решила, что сама буду другой... верной. И что люди — добрые, им нужно только верить... Неправда! Ничего этого нет. (Кричит.) Ничего! (Помолчав, ровно.) А ты сделал, видишь ли, «глупость».

Андрюс (с нетерпением). Что ты строишь из мухи слона? Велика важность! Ну, пошутил со злости. Видела бы ты, как эта старая мымра распалилась!

Беатриче плачет.

Юлюс. Брось, не стоит он твоих слез, сама не видишь?

Лукас. Подлец он! Бешеный!

Беатриче. Ну да, ну да, сумасшедший дом здесь, а не там... А я все-таки сюда пришла. Что же мне теперь делать?

Андрюс. Выпить! (Подает ей рюмку.) Давай лучше выпьем за твое здоровье.

Беатриче. Ты не человек, Андрюс. Как я этого пе замечала?

Андрюс. Шлюха.

Затемнение

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Городской сквер. На скамейке сидит Беатриче. Появляется Юлюс.

Юлюс. Приветик. Наконец я тебя нашел.

Беатриче. Садись. Осень, а дышать трудно. Ах, господи...

Юлюс. Где ты была?

Беатриче. Заблудилась среди... этих сумасшедших домов. Скажи, что мне делать?

Юл ю с. Выходи за меня замуж.

Беатриче. Брось дурацкие шутки. Мне не до того...

Юл ю с (нежно.) Тебе не холодно?

Беатриче. Ничего...

Юлюс. Возьми мой пиджак.

Беатриче. Не надо... Как ты думаешь, Андрюс — совсем плохой?

Юлюс. Без всякой примеси.

Беатриче. Неисправимый?

Юлюс. Почему? Смерть все исправит. Зато красивый.

Беатриче. А ты?

Юлюс. Что я?

Беатриче. Ты тоже плохой?

Юлюс. Да... Все в общем негодяи: каждый по-своему. Даже так называемые святые. Им только потом придумывают красивые биографии. Например, одиннадцати апостолам. Двенадцатому, правда, не повезло. Его сразу вывели на чистую воду. Но в это лучше не вдаваться, погибнешь. Слишком много понимать — опасно. А действовать — и того хуже. Жизнь — это огонь, нечего туда соваться.

Беатриче. А зачем тогда ты родился?

Юлюс. Странная ты девчонка. Какого черта тебе надо? Исправить божий порядок? Крылышки обожжешь — и вся недолга.

Беатриче. А ты бы мог броситься в огонь?

Юлюс (подумав). Нет. У меня аналитический склад ума. Я все сначала взвешиваю, все меряю и прихожу к неизбежному выводу, что лучше отступить. Перейти, так сказать, к активной обороне. Если уж тебе не повезло и ты родился, привыкай к мысли, что несправедливость — основной закон бытия. И всеобщее взаимоистребление. Изучай метафизику.

Беатриче. А это что такое?

Юлюс (смеется). Тоже, в общем, один туман... Смешно, а? Вокруг сплошной туман. А чем больше ты думаешь, тем он становится гуще.

Пауза.

Беатриче. Иногда мне кажется, что я косуля, ненароком забежавшая из леса. Город, огни, и я бегу на них и боюсь... А кругом несутся машины, чужие лица.

Юлюс. Серьезно, Бета, давай выходи за меня. Для тебя это самый лучший выход.

Беатриче. Не болтай ерунду... (И все же смущаясь.) скажи... тебе трудно живется?

Юлюс. Почему? (Вдруг.) Смотри, звезда падает. Загадай

желание.

Беатриче. Я давно загадала.

Ю л ю с. Заранее нельзя. Только когда падает.

Беатриче. Осенью много падает звезд. Видишь, вон дру-

гая! Прямо мне на ладонь. Значит, у меня будет ребенок. Помнишь сказку про Звездного Мальчика?

Юлюс. Ты про него задумала?

Беатриче. Понимаешь, родить человека — это ведь чудо! (Взволнованно.) Нет, ты понимаешь?..

Юлюс. Ты просто сама чудик. Таких на всем свете нет. Когда мы поженимся...

Беатриче. Брось.

Юлюс. Я никогда тебя не брошу. Ты пойдешь в вечернюю школу, мы оба будем работать. И если у нас будет ребенок, мы его тоже ни за что не бросим.

Беатриче. Ну да, как мои отец и мать. А ведь женились по любви. Господи! Что же такое тогда любовь?

Пауза. Юлюс обнимает ее, пытаясь поцеловать. Беатриче отстраняется.

Юлюс. Ну, дай, дай поцеловать!

Беатриче. С ума сошел.

Юлюс (целует ее). Ты же видишь... как я... что ты со мной делаешь. Я же тебя люблю... ты такая красивая...

Беатриче. Ничего ты меня не любишь! Это от скуки, от пустоты. А я так не хочу. Это нехорошо.

Юлюс. Неправда, я уже давно... Меня к тебе давно тянет... как жаром обдает, когда смотрю...

Беатриче. У тебя уже есть жена.

Юлюс. Я развелся... Вчера получил решение суда. Все в порядке, поняла? Отвалил от нее насовсем. Мы теперь можем с тобой...

Беатриче встает и не оборачиваясь убегает. Бета! Бета! Куда же ты?.. Постой!

Затемнение

Тот же городской сквер. Беатриче сидит на скамейке. Сзади подкрадывается Зина.

Зина. Ждешь? (Становится перед Беатриче, молча разглядывает ее.) Длинноногая пташка... Небось он тебе уже сказал, что развелся? Руки себе развязал?

Беатриче молча встает, хочет уйти.

(Хватает ее за руку.) Нет, погоди! Давай-ка все выясним. А хочешь, с ним вместе. Пока что познакомимся. Меня Зиной зовут. Он тебе говорил?

Беатриче. Чего тебе от меня надо?

3ина. Чтобы ты от него отцепилась. Оставила его в покое. Слышишь?

Беатриче. А тебе он зачем? Деньги с пего тянуть? Знаю я вас, таких!

Зина. А ты какая? Птичка-невеличка... Тебе-то чего от него надо? В люди вывести хочешь? А может, в святые? Провожатого в рай ищешь?

Беатриче. Хотя бы и так, что ты понимаешь?

3ина. А мне святой не нужен. Мне он хорош, как есть! Какой уж есть! И моему ребенку тоже. Ребенок мой не щенок приблудный. У него есть отец. Если его в ясли приняли, значит, отца признали, он не какой-нибудь подзаборный. (Кричит.) Слышишь? Да я за свое дитя горло тебе перекушу. (Хватает Беатриче за волосы.)

Беатриче. Пусти! Пусти! (Вырывается, бросается бежать, налетает на Юлюса.)