Псих-одиночка

Был выходной день, и Руля с бабушкой поехали в психбольницу проведать придурошную тетю Риту, которая свихнулась после родов. К великому счастью, ребенок, которого она родила, был мертвым. Муж, увидев, что она рехнулась, ушел от нее, и это тоже к счастью. Вообще Рулон считал счастливыми бесплодных людей, потому что Бог позволил им жить для самих себя, а это уже 50 процентов счастья. Но они почему-то внушили себе, что они неполноценны и несчастны. Это просто сущий вздор.

Из всех птиц Рулону больше всего нравилась кукушка, так как она очень мудро избавлялась от детенышей, подпихивая их другим птицам, и к тому же эти детеныши были очень умными и выбрасывали своих братьев из гнезда, оставаясь там в гордом одиночестве. Он сделал маленький флажок и наклеил на него изображение кукушки, решив, что это будет флаг его игрушечного государства, в котором все его жители целыми днями думают, как сделать жизнь свободнее и посвятить себя духовной практике и медитации.

С трудом добравшись до дурдома, который находился за городом и напоминал санаторий, Руля увидел во дворе странных людей. Один бессмысленно сидел с тупым опустошенным выражением лица, другие, наоборот, были очень активны. Одна женщина вышагивала как на параде и идиотским голосом пела революционные песни. Какой-то парень со странным выражением лица делал нелепые, причудливые движения, как будто он плыл. Бабушка с внуком вошли в комнату для свиданий. По дороге парень в полосатой пижаме скорчил им рожу, показал язык, а когда бабушка стала его стыдить, идиотски захохотал и запрыгал. Все увиденное в дурке потрясло Рулона до глубины души. Он почувствовал себя там как в родной стихии, а когда он узнал, что дуракам ни за что платят пенсию, то сразу же решил стать дураком.

«Как это удобно, — подумал он. — Делай, что вздумается, да еще за это получай деньги».

Находясь там, он вспомнил мудрую поговорку: «Дуракам закон не писан, если писан, то не весь». Как позже узнал Рулон, интересуясь проблемами крезотория, дураков не брали в армию и, если они совершали преступления, сажали не в тюрьму, а в дурку, что тоже было весьма полезно. В дурдоме был даже люкс для блатных и рехнувшихся партийцев, где был телевизор и телефон. Особенно Рулю веселила мысль, что он будет звонить из дурки и говорить всем: «Дурдом на проводе». После посещения дурдома он начал готовиться к тому, чтобы стать психонавтом. И при каждом удобном случае дурачился на горе бабушке и матери, которые и до этого считали его слегка ебанутым. Пыльным мешком из-за угла ударенным считали его и учителя, они подумывали об отправке его в дебильную школу. Руля часто просил маму, чтобы она согласилась отправить его туда, но она не соглашалась, боясь позора.

Возвращаясь из дурки, Рулон пошел с бабушкой идиотской походочкой, кривя и корча рожу, говоря высоким дебильным голосом всякую чушь. Старуха вся изнервничалась, пытаясь утихомирить внука, но это раззадорило его еще больше.

— Что ты делаешь? — разорялась старуха. — Люди ведь смотрят.

— А я готовлюсь сдавать экзамены для поступления в дебильную школу, — идиотическим фальцетом произнес внук.

— ой, ой, перестань идиотничать. Как ты мать этим позоришь, — бесилась бабка.

Придя домой, Руля не успокоился и, надев старую полосатую пижаму, оставшуюся от умершего дедушки, играл в дурдом. Отец, который еще не успел напиться, сидел и писал в тетрадке цифры по какой-то странной системе, надеясь разгадать тайну выигрыша в спортлото.

— Эх, что ты дома все сидишь-то, — обратилась бабка к сыну, — пошел бы лучше работать, тунеядец, — вопила она.

«Каждый по-своему с ума сходит, — подумал Рулон. — Но лучше уж сходить с ума, как отец, как тетя Рита, чем так, как бабушка, и жить, заводя себе семью и организовывая дурдом на дому».

— Какая-то палата номер шесть, — кричала бабка. — отец цифры пишет, сын в дебильную школу собрался.

— Ничего, мать, — сказал отец, — в дурдоме и нормальные люди сидят. Вот Нюрка своего мужа Женьку отправила на принудительное лечение от алкоголизма, а он вышел и решил ей отомстить, стал гардину вешать и говорит: «Нюр, иди гвозди-то пожарь, чтобы они лучше вбивались». Она, не подумав, пошла жарить, а он позвонил и вызвал бригаду. Медперсонал подходит к ней и спрашивает: «Вы что тут делаете?» А Нюрка-то отвечает как ни в чем не бывало: «А я гвозди жа­рю». Ну ее и увезли.

Вскоре пришел брат Рулона по отцу — Cергей. Руля предложил поиграть ему в дурдом, но он отказался. Раньше они радостно играли в индейцев, в солдатики, но теперь Сергей стал другим. Он стал подражать взрослым и наращивать ложную личность, он стал слишком важным и значительным, и уже весело не разыгрывал бабушку, и не подпрыгивал, и не пукал ей в нос, как он, бывало, любил делать раньше. Рулон думал, что подражать взрослым самая глупая вещь в мире, ведь дети куда более естественные, беззаботные и счастливые, а взрослые все тяжеловесные, мрачные, вечно недовольные, раздражительные и больные. Если уж подражать, то подражать коту — вот великий пример.

Часто подражая взрослым, дети прежде всего перенимают их вредные привычки: курить, долго сидеть на одном месте, вести пустопорожние разговоры. Лучше бы сходили в лес или где-нибудь полазали за гаражами. Одно было хорошо, что Сергей, боясь, что его могут обидеть xyлиганы, стал заниматься спортом. Также он думал, что здоровые банки помогут ему познакомиться с бабами. Но идиот Сергей наивно думал, что ему в этом также поможет армия, и поэтому он готовился стать десантником. Становиться дураком, как Рулон, он не собирался, не мог понять всей прелести быть есте­ственным, непосредственным, не скованным никакими представлениями. Вместе с Сергеем Рулон позанимался каратэ, порассуждал, как лучше тренироваться. Он выдвинул мысль, что нужно учиться быть злым, яростным. Это поможет лучше заниматься, иметь больше энергии, стать нечувствительным к усталости и боли.

Вскоре пришел пьяный отец с дружками. Они стали пить, курить и материться. Сергей ушел, а Рулон забился под кровать и стал там изучать индийскую философию. Он вычитал, что в Индии было шесть основных школ, которые спорили между собой, но, прочтя о них, он понял, что спорить не о чем, главная истина состояла в том, что ты нереально видишь мир и все, что ты знаешь о мире, есть плод коллективного воображения. Реален
только Дух-свидетель — наше сознание, наблю-
дающее за иллюзорной игрой воображения, по-
рождающего мир. Но, как это глубоко осознать,
Руля еще не знал.

Тем временем алкаши продолжали пьянку.
Один из них закрылся в туалете. Достучаться до
не­го было невозможно. Другой обрыгался на стуле и уснул. Отец горланил блатные песни. В ком­нате пахло рвотой и пивом, стоял густой табачный дым. Бабушка не выдержала и стала звонить в милицию. Увидев это, отец вскочил с ножом, обрезал телефон и стал гоняться за ней, угрожая этим ножом.

— Ах ты, старая пакостница, опять решила
сдать меня ментам. Я тебе сейчас устрою, —
орал он.

Бабушка убегала от сына, кружась вокруг стола. Руля испуганно лежал под кроватью и думал: «Как тут осознать, что мир иллюзорен».

Наконец все понемногу угомонилось и легли спать. Руля приютился на своем матрасике возле балконной двери. Он ее приоткрыл, чтобы подышать холодным свежим воздухом хотя бы ночью. Во сне он увидел, что его преследуют Солома с друганами. Они долго гонялись за ним по школе, пока он наконец не проснулся от того, что отец посреди ночи разбушевался. Он включал свет и поднимал бабушку с постели, требовал деньги на выпивку. Алкаши тоже проснулись, стали курить, ходить по комнате.

Ворочаясь, молодой йог не мог заснуть. Он подумал: «Так вот он — ответ. Во сне я видел Солому, и мне он казался вполне реальным, теперь бушует отец, но, может, это тоже сон. Когда я засну, я забуду об отце и обо всем остальном, а когда я умру, то и жизнь и сон тоже покажутся мне нереальной иллюзией».

Потихоньку взяв ручку и тетрадь, он записал следующий стих «Верный
взгляд».

Царство божие ищу

Иль шагаю к коммунизму,

Богу славу возвещу

Иль отрину в атеизме.

В позе лотоса сижу

Или, развалясь по пьяни,

Янтры древние гляжу

Или клип в телеэкране.

Созерцаю божество

Иль развязную красотку,

То ль хоралов торжество,

То ли хрипло дерут глотку.

То, что отрицаешь ты,

Избежать того не сможешь.

То нелепые мечты —

Себя ими уничтожишь.

Идя утром в школу, Рулон свернул и зашел в находящуюся неподалеку школу для дебилов. Зайдя туда, он увидел, как вдоль стены, держась за специальный поручень, идут уроды с перекошенной физиономией и бегущей из полуоткрытого рта слюной. Их головы тряслись, язык был высунут, а глаза смотрели в разные стороны. У одного была непропорционально большая голова, у другого, наоборот, очень маленькая. Какой-то парень сидел на корточках посреди коридора. Он глупо, по-ослиному заорал и стал прыгать, как лягушка. Другой стоял в углу и онанировал. По коридору ходили учителя, чем-то тоже похожие на дебилов, и загоняли их в классы. Увидев Рулона, они стали его выгонять.

— Я тоже хочу здесь учиться, — сказал он.

Но они не послушали его и выгнали.

«Какая же это веселая школа, прямо как детский сад, — подумал он. — Если бы не Марианна, то я обязательно бы пошел сюда учиться. Если я буду дураком, у меня не сформируется ложная тяжеловесная личность, как у всех взрослых придурков, слишком важных, отождествленных с образом себя, эгоистичных. Таким очень трудно в жизни, они не могут воспринять ничего нового. Они уже мертвые и, как автоматы, бессмысленно движутся по заведомо известной программе», — думал Рулон, идя в свою школу.

Он вспомнил, как они однажды с пацанами подсматривали в окно дискотеки в дебильной школе. Дураки идиотски вытанцовывали, неуклюже двигая своими искаженными телами. Некоторые из них начинали танцевать вместе. Их головы и руки тряслись, рожи бессмысленно улыбались, многие плясали с открытым ртом и вывалившимся языком. Пацаны долго хохотали. Рулон чуть не обоссался от радости. Beселье было неописуемое.

После этого Рулон долго еще, подражая уродам, танцевал дома идиотический танец, который позволял ему по-другому взглянуть на мир. Это истинное видение давало свободу и раскрепощенность. Больше не нужно было беспокоиться, кто и что о тебе подумает, скажет. Можно было вести себя легко и естественно.

Придя в класс, он поделился своими мыслями с Марианной. Она радостно слушала его и весело смеялась.

— Ну, сволочь, поздравляю, — сказала ему она, — ты интуитивно почувствовал, что тебе на самом деле нужно. Только если ты врубишься в то, что ты полный дурак, у тебя будет шанс пересмотреть и изменить все свои представления. Вот твой брат Сергей дурак дураком, но думает, что он умный, и поэтому держится за каждую идиотскую мысль, которая пришла ему в голову. Если бы он понял, что он дурак, то тогда бы перестал так серьезно относиться ко всей той мешанине, которая копошится в его набитой отрубями тыкве, и он смог бы тогда свернуть с порочной колеи своего ложного восприятия. Понял бы, свинья, что в армии вовсе не станет суперменом, и смог бы избежать двухлетних мучений. Но, пока он думает, что он умный, он не сможет измениться, а только добавит что-то к своему говну. Но ложкой меда бочку дегтя не испортишь. Сперва нужно все вытряхнуть из башки, чтобы потом набить ее чем-то лучшим.

Рулон вспомнил детские сказки про Ивана-дурака, которые ему читала бабушка, и подумал, что не случайно его дураком назвали. Видно, только тот, кто понял, что он дурак, может по-настоящему стать умным, а главное — свободным от серьезного отношения ко всем своим мыслям и чувствам.